на своем веку не меньше самого Дельфинчика? В плохом раскладе можно,
конечно, и в вечную мерзлоту нырнуть от щедрот Кромешника, но Ричи почти
привык к смерти -- уж очень часто он видел ее рядом. Ребят жалко, но на то и
риск -- урки все-таки, не фраты укропные. Остальные побаивались предстоящего
рандеву, хотя виду, понятное дело, не подавали.
Вот и четвертый барак. Верзила со здоровенным шрамом через нос заглянул
в каптерку, бормотнул туда, обернулся и осклабился: "Ждем. Добро
пожаловать".
Пристяжь осталась ждать, когда позовут, снаружи, а золотые вошли...
Яхмед, Тиль и Косой клялись и божились потом, что Самоед словно дури
насосался: сам белый, как труп у зимней вахты, челюсть отвисла, а изо рта
только слюни капают и блеяние идет: не человек -- абсолютный маразм, в
натуре.
-- Здорово, урки! Ричи Самоеда узнал, остальных пока нет, извиняйте.
Чай вскипел, сейчас познакомимся, и все к столу... Ричи, что с тобой?
Валидолу, может быть?..
-- Джез... Ты ли это... Ты?.. -- Ричи выдавливал из себя слова, губы
прыгали, не слушались, выцветшие глазки, застланные сереньким безумием,
таращились на Гека.
(Гек заранее получил кое-какую информацию о вновь прибывших, но Ричи
Самоеда вспомнил еще по архивам, которые вызубрил без малого наизусть. Вот и
пригодилось. Надо же, он меня за Тинера принял... Ну-ну...)
-- Очумел ты, старина. Ларей меня зовут. Достань давно уже припухает за
небесным Хозяином, с тех пор как ты еще Дымком ходил... Не путай никого и не
брякай что ни попадя. Ты меня понял? -- И видя, что потрясенный Самоед все
еще молчит, пояснил окружающим: -- Внешность у меня нехарактерная, как бы на
всех похожая, меня часто и путают... Ну что молчишь, Ричи, осознал свою
ошибку?
-- Как скажешь... Откуда же тогда про Дымка знаешь? -- Самоед взял себя
в руки, но все еще не мог отдышаться.
-- А кто же тебя не знает? Говорят -- сам не бывал -- в лягавском музее
бабилонском твое ухо экспонатом на стенде лежит, все в глине до сих пор.
Слышал об этом, нет?
-- Пусть себе лежит, если правда. -- Мысли у Ричи крутились с ураганной
скоростью: и про ухо недаром ляпнул, маяки кидает... Шутит... Он ведь был
тогда в бараке и знает, что уха я не ел... Это он! Точно -- он! Сколько лет
прошло, и все мимо него -- чика-в-чику такой же... (Отличия, видимо, были,
но под тяжестью сорока прошедших лет разгладились в оглушенном сознании
Самоеда. Достань был его паханом, пусть и не близким, но с одной зоны... И
голос вроде тот же, и повадки... Всегда был легок на расправу...) Вспомнился
страх, который испытывали они, желторотые молодые урки, перед грозными и
всемогущими Ванами. Вспомнился и уже не проходил: как не было этих
десятилетий, вновь перед ним высился пахан, один из великих в заколючном
мире...
-- Представьтесь, ребята, -- простецки и не совсем по правилам
предложил Гек, -- а я вам уже назвался. Но повторю: Стивен Ларей. -- И
добавил в сторону Самоеда: -- Можешь называть меня Стив.
Молодые урки не совсем понимали, что стряслось с Ричи, что он увидел
такое странное и на что намекал... Вразнобой представились. Видя, что Самоед
вцепился в ладонь Кромешника обеими руками, преодолели замешательство и на
рукопожатие ответили -- все вроде бы нормально... Что с Самоедом
стряслось?..
-- Чай стынет. Сам я чифиря не понимаю, потому и вам не предложил. Могу
коньячку, если очень хочется? Или тебе, Ричи, западло со мной кушать? А
может, я пробой для тебя не вышел?
-- Что ты... Стив. Почту за честь. Я пробой никогда не кичился, тем
паче перед тобой... Мне сердечко чифиря не позволяет, но крепкий уважаю.
Индюха?
-- Цейлон. Конфеты, сахарок и так далее... С чем пожаловали в наши
края?..
-- Так и то сказать -- осмотреться. Зона, передают, правильной стала...
Но каждая проба себя единственно правильной обзывает, вот сходка и послала
проверить...
-- Меня думаешь проверять?
-- Откуда я знал: Ларей, Ларей, Кр... э-э, не поймешь, где правда, где
параша... Я тебя совсем другим представлял, -- двусмысленно забросил
крючочек Ричи, вопрошая Ларея взглядом.
Но Гек не принял намека, отбил своим:
-- Людям свойственно ошибаться. Главное -- не упорствовать в своих
ошибках. Так, говоришь, проверять приехали?
-- Да. Но на днях отваливаем с первым же этапом. Ты здесь, какие могут
быть проверки. На сходке подтвердим, что зона чистая, вот и вся любовь. Ты
уж сердца на меня не держи, такова жизнь...
-- А вы что скажете, молодые люди? -- Гек вернул старика к
действительности: формально все возведенные урки равны между собою и даже
самый авторитетный в одиночку решения не принимает.
Урки переглянулись. Что-то странное происходит. Эти двое знают друг
друга, и Самоед явно дрейфит Кромешника. Дрейфит, но за врага не считает,
факт. Не бывало такого, чтобы Ричи перед кем-то прогибался... Ну дела...
Слово взял Яхмед:
-- Мы, конечно, Ричи верим, но желательно было бы получить ваших
объяснений: как так -- бух-трах, всем все известно, а мы сбоку. Непонятно.
-- И что же тебе, мил друг, непонятно? Какие прикажешь тебе
доказательства нести? Чай попьешь -- по зоне походи, посмотри,
порасспрашивай... Я ведь с тебя визы не требовал? Что увидел -- все твое.
Знай копи впечатления.
-- Не выступай, Яхмед. И походишь, и посмотришь, но сделай милость, не
лезь в разговор. Мы не на сходке, и мы в гостях. А за себя отвечаю по полной
и на любой сходке свое слово скажу. Ларей здесь главный, и я рад, что
встретил его. Мне здесь проверять нечего, я сказал. Это не наша епархия.
-- Брось, Ричи. Парни имеют право. Я бы и сам попросил вас
тормознуться. Мне на волю скоро, зону поддерживать надо, есть вопросы и
проблемы, которые легче решать с вами. А порядки тут вот какие будут, пока я
здесь. Вы определились в одиннадцатый барак -- почти соседи. Живете своей
семьей или как там пожелаете. Если кто у вас попросит суда или поддержки --
имеет право. Если при этом останутся недовольны -- их проблемы. Если одна
сторона к вам обратилась, а другая ко мне -- разберемся на месте. Можете
держать собственный общак или присоединяться к нашему. Отстежка без давилова
и нахрапа -- сугубо добровольно. Что кому положено и не положено -- знаете,
у нас все по понятиям, без открытий и новшеств. Ширевой кайф, а равно крэк с
кокаином, колеса, рауши -- под моим запретом. Причем предупреждаю жестко: я
откинусь, но с воли прослежу. Чтобы потом недоразумений не возникло.
Я присмотрел ребят хороших, одного намечаю на зыркового по зоне, скорее
всего, им будет Ацтек. Но у нас проблема: они из нетаков выросли, а дальше
без вас им некуда двигаться... Присмотритесь, подумайте... Кворум у вас уже
есть, да язычки по вашим людям побросаем, ребята много где известны, люди
свое мнение скажут... Естественно, что в этом вопросе я вас понукать не
могу, хотя советовать имею законное право. Полагаю, что возведение достойных
-- не только им авторитета прибавит... Сколько недозрелых развелось нынче,
того и гляди -- наших перевесят. Туман! Подогрей еще чайничек, будь добр, да
конфет подсыпь... Таким вот образом. Слушай, Ричи, а ты свой зарок все еще
соблюдаешь? (Гека озарила мысль: усилить ситуацию с внешним сходством. По
данным архива, Дымок после проигрыша публично побожился навсегда завязать с
картьем и любыми другими "интересными" играми. Гек рассчитывал на две вещи:
во-первых, свидетелей и очевидцев, помнящих или слышащих о зароке, уже не
осталось поблизости, во-вторых -- если уж лягавые отметили на карандаш
божбу, значит, и тогда зарок мог быть известен широко, в том числе и Джезу
Достаню. В зависимости от того -- соблюдает Ричи или не соблюдает -- можно
было думать дальше.)
Урки непонимающе уставились на Самоеда. Они вполне расслабились,
подлянок не видно, Ларей -- не пряник, но базарит по делу, не гнет и не
пыжится... Да что такое с Ричи -- сейчас кружкой подавится человек...
-- Держу, как бог свят! Соблюдаю навек. С тех пор ни разу в руки не
брал, даже домино. Но если... Отку... Гм, ребята подтвердят, хоть у кого
спроси... (Случайность -- то же чудо: Достань был как раз в бараке, когда
Ричи Дымок божился. Он тогда выслушал Дымка, подошел к параше, помочился,
пукнул и внимательно поглядел на Ричи. "Смотри, сынок, сказанное слово --
как вода и ветер, обратно не впихнешь..." Ричи глянул на парашу, потом на
Джеза и еще раз, мысленно, крепко-накрепко дал себе клятву -- не играть! И
не играл...)
-- Верю, зачем спрашивать. Еще посидите? Или вам пора?
-- Ребята пойдут, а я бы задержался на пару минут, если разрешишь? И
еще, с ребятами нашими, что ждут снаружи, не познакомишься, нет?
-- После, наспех не люблю. Я сам к ним зайду, покалякаем. Оставайся,
Ричи, хоть на десять минут, я только рад буду...
Самоед отхлебнул чаю, помялся, покосился на дверь:
-- Так как все-таки... Ты -- или не ты?
-- Я. Но совсем другой. Пойми, Ричи, у каждого есть свои личные дела и
секреты. Ну начну я болтать тебе о наболевшем -- ты имеешь право утаить от
сходки наши с тобой разговоры?.. То-то. У тебя свои зароки и обязанности, у
меня свои. Подумай не спеша, сам поймешь мою правоту.
-- Многие сгинули тогда бесследно. Мне повезло -- на этап вовремя
сдернули... Был у меня задушевный кент, Воробей, -- как в воду канул. Не
слыхал о нем?
-- Случайно знаю. Когда реактор потек -- его и многих других отрицал
прямо в бараке положили, по закону военного времени. С бельмом на глазу, да?
(Ну Гек, ну память!..) Не соображу, кто-то мне рассказывал, может быть и
Джез...
-- Да, похоже... С тех пор о нем никто и ничего не слышал... А...
-- Бэ. Ричи, я тебя как брата прошу: поаккуратнее в своих
воспоминаниях, ладно? Двигай спать. И без обид -- дел у меня невпроворот,
завтра поговорим. Давай краба!
Попрощались за руку, и Ричи Самоед в смятенных чувствах побрел в свой
новый дом, одиннадцатый барак, где он отныне был главным, но не для всего
барака, а только для своих и для тех, кто добровольно присягнет на верность
ржавой пробе...
Прошел месяц, за ним другой... После ряда мелких недоразумений ржавые
обжились в Эльдорадо. Встретили с этапа еще троих возведенных, окончательно
признали главенство Ларея на зоне, тем более что он вот-вот пойдет на волю,
зону оставляя на них. Все рекомендованные Геком люди, включая Ацтека, Шипа,
Тодора, -- были возведены в золотую пробу на специальном сходняке. С одной
стороны, получалось, что Гек терял своих людей в пользу ржавых, но если
посмотреть поглубже -- как раз наоборот: в ржавой пробе росла и крепла
прослойка тех, кто жил и действовал с ним бок о бок, уважал его и видел в
нем пахана. В больнице Эль-Кондора, куда одномоментно съехались золотые урки
со всего Юго-Запада, якобы лечиться, на всех произвел большое впечатление
Ричи Самоед. Многие подумали было, что старик тронулся разумом -- столько
фанатичного блеска было у него в глазах, но Яхмед и Ацтек, прибывшие с ним,
встали на его защиту, отвергая домыслы о старческом слабоумии. Их поддержал
и Лунь, и Сим-Сим, верные сподвижники Ларея по прежним временам. А Ричи
заявил на сходке, что не верит -- знает, что Ларей-Кромешник последний Ван,
поскольку-де сидел с ним сорок с лишним лет тому назад. Только он погоняло
сменил и в непознанке стоит -- ну, это объяснимо, сами понимаете. И выглядит
он молодо, лет на сорок с небольшим, как и тогда, когда сам Ричи был еще
юным. Так что Суббота ведал, когда прокричал про вечно молодого Кромешника.
