- Не волнуйтесь, Елизавета Петровна. Если проголодаюсь, сам пошарю по
кастрюлям на кухне.
Старушка некоторое время еще топталась у двери, поглядывая по
сторонам. Егоров терпеливо ждал.
- Ну, ладно, - сказала наконец она. - Пошла я. Спокойной тебе ночи,
Володя.
- И вам также, - вежливо поклонился Егоров.
"Неужели догадалась? - подумал он, когда дверь за хозяйкой закрылась.
- Нервничает. Скорее всего, боится. Надеюсь, я успокоил ее, пока она
безвредна, да и трогать ее нельзя. Ну а потом что-нибудь придумаю..."
Незадолго до полуночи, почувствовав первые приступы надвигающихся
страшных судорог, он разделся, набросил на голое тело халат, отворил окно
и торопливо выбрался во двор. В первый момент холодная земля обожгла
ступни босых ног, но вскоре Егоров уже ее чувствовал этого. Он быстрым
шагом направился в огород, за которым начинался старый карьер.
Он все просчитал. Самым опасным для него был отрезок времени, когда
человек принимает облик Зверя и наоборот. Значит, никто не должен этого
видеть. В кухне, где он жил, это нельзя было исключить. А вот в старом
карьере его никто не найдет. Потом он спокойно вернется в комнату, даже
если во дворе будет дежурить наряд милиции. Скажет, что ходил в туалет.
Каких-либо улик против него, человека, нет и не будет никогда. Пусть
попробуют что-либо доказать!
Он слишком спешил и не успел почувствовать, как сквозь прорванный
рубероид ветхого туалета, торчащего посереди огорода, вслед ему смотрят
испуганные глаза старушки, беспрестанно осеняющей себя крестным знамением.
Дождавшись, когда Егоров исчезнет в сырой, непроглядной темноте, баба
Лиза выбралась из своего убежища и помчалась во двор. Но - не в хату, за
двери с толстыми крючками, способными ограждать ее от непрошенного
вторжения. Она направилась в кухню! Включила свет в передней комнате,
постучала в закрытую дверь второй. Никто не отозвался на ее стук. Она
постучала громче - тишина. Подергала дверь - закрыто на шпингалет изнутри.
Тогда баба Лиза выбежала во двор, без труда обнаружила открытое в сторону
огорода окно, с легкостью, удивительной для ее возраста, влезла через окно
в комнату.
Иван надел мотоциклетный шлем, снял пистолет с предохранителя, сунул
в карман кожаной куртки запасную обойму и направился к двери.
- Ваня, - послышался из спальни встревоженный голос Евдокии
Андреевны. - Ты опять уезжаешь? По-моему, на сегодня хватит.
- Спи, мама, - сказал Иван. - Уже поздно.
- Вот именно. Ты что, до утра намереваешься патрулировать?
- Нет, в последний раз поеду, посмотрю.
- Да что смотреть, люди спят давно, всех же предупредили, чтобы ночью
из дому не высовывались. Куда ты?
- Мама, ты и сама знаешь, какие у нас послушные люди. Особенно
пацаны. Я уже пять компаний разогнал по домам. Ну, еще разок проеду,
посмотрю, нет ли каких храбрецов на улицах.
- Но ты же знаешь, что я не усну, пока ты не вернешься, - сердито
сказала Евдокия Андреевна. - А завтра у меня совещание. Так что, будь
добр, возвращайся поскорее.
- Да, мама, конечно. - Иван взялся за ручку двери.
- И пожалуйста, Ваня, будь осторожнее.
- Хорошо, - успокоил ее Иван и вышел во двор.
В этот вечер с интервалом в каждые два часа: в шесть, восемь, десять
часов - он объезжал пустынные улицы поселка. Ничего подозрительного не
обнаружил. Этот, полуночный объезд, на сегодня последний.
День выдался сумасшедший. Ноги гудели от усталости, а голова уже
плохо соображала.
Иван вывел мотоцикл за ворота, завел его и не спеша поехал по
непривычно тихой улице.
Фонарей маловато, сколько ни вешай лампочек, всегда найдутся любители
пострелять в них из рогатки. Молодежи сподручней, когда темно, вот и
стреляют. А небо - черным-черно, ни единой звездочки.
У двора Леонида Поликарповича Иван притормозил. Здесь произошло
страшное преступление. Васю Косого разорвал неведомый зверь, вошедший в
открытую дверь, а к Леониду Поликарповичу кто-то ворвался, разбив окно.
Прав был Мирошников: дикий зверь на такое на способен.
Во дворе не было ни души. А на улице...
Иван глазам своим не поверил, когда увидел, как по улице прямо на
него мчится чудовище с красными горящими глазами, размерами превосходящее
самую крупную собаку... Иван ударил по тормозам, спрыгнул с мотоцикла,
рванул из кобуры пистолет.
Усталость как рукой сняло, и страха не было. Напротив, увидев
чудовище, Иван почувствовал облегчение. Вот он, преступник! Теперь не
уйдет.
Гулкий хлопок выстрела разорвал напряженную тишину. Зверь,
распластавшись в прыжке, дернулся в воздухе и, словно натолкнувшись на
невидимую преграду, плюхнулся на землю. Но тут же вскочил, прыгнул снова.
Иван выстрелил еще. Снова зверь прервал свой прыжок и снова поднялся. Иван
послал три пули подряд в его широкую грудь. А зверь был уже совсем близко,
в нескольких метрах от участкового.
Красные уголья глаз с ненавистью смотрели на Ивана. После пяти
попаданий в грудь эти глаза горели все той же яростной ненавистью! А зверь
снова изготовился к прыжку.
Иван дрогнул. Ни о чем подобном он и не слышал. Он побежал к калитке,
торопливо захлопнул ее за собой, метнулся в глубину двора, к веранде с
разбитым окном. Обернувшись, увидел, как черная тень метнулась следом за
ним через забор. Иван выпустил в зверя последние пули, дернул на себя
дверь и вбежал на веранду. Еще днем хотел заколотить вход в опустевший
дом, да времени не хватило, ограничился тем, что заклеил дверь бумажкой с
печатями. Может быть, это и спасло ему жизнь.
Иван быстро перезарядил пистолет, не сводя взгляда со зверя, тот
тяжело дышал, кровавая пена пузырилась в оскаленной пасти, но глаза
по-прежнему горели красным огнем ненависти.
Иван поднял пистолет, краем глаза пытаясь найти еще какое-то оружие -
пули останавливали зверя, но не убивали его. Может быть, Леонид
Поликарпович хранил на веранде вилы, косу или лопату? Ничего такого
поблизости не было видно. А что же делать, когда патроны кончатся?
- Сволочь! - заорал Иван и выстрелил прямо в оскаленную пасть.
Зверь попятился, пуля срезала верхний левый клык. Воспользовавшись
секундным замешательством врага, Иван заскочил в тесный коридор,
соединяющий веранду с комнатами, захлопнул за собой дверь, запер ее на
замок. Дверь прочная, дубовая, выдержит.
С минуту Иван стоял, прислушиваясь. Похоже, зверь не торопился еще
раз прыгать в разбитое окно. Что же он задумал? Иван вбежал в комнату - он
надеялся найти здесь что-либо для дальнейшей обороны. Да, обороны! Не он
преследовал преступника, а тот атаковал его. Кто же это такой? Думать было
некогда. Где-то в комнате должен быть нож или топор, где-то должен быть...
Иван дернул ящик обеденного стола, выхватил большой кухонный нож,
взглянул в окно. И вовремя! Зверь летел прямо на него, вытянув вперед
когтистые лапы. Иван кинулся назад, в коридор. Звон разбитого стекла
слился с грохотом захлопнувшейся двери. Теперь зверь находился в комнате,
а Иван в коридоре и запереть комнатную дверь уже не мог! Оглядевшись, Иван
придвинул вплотную к двери старый стол. Бросил сверху мешок с цементом,
сам налег на столешницу. Пусть попробует!
Страшный удар отбросил его в сторону. Дверь приоткрылась, но Иван
вновь придвинул стол к двери. Второй удар был сильнее первого. Дверь
затрещала.
Сквозь щель Иван увидел совсем близко красные ненавидящие глаза.
Зверь готовился к третьему прыжку. Иван вскинул пистолет и выпустил всю
обойму. Если б это был тигр, он бы свалился замертво. Но этому зверю пули
не причиняли видимого вреда, лишь отбросили его назад, помешали прыгнуть.
Патроны кончились. Иван поднял глаза к потолку, там было квадратное
отверстие, прикрытое деревянной дверцей, - путь на чердак. На чердак! Иван
прыгнул на стол, откинул дверцу, забросил в люк нож и пистолет,
подтянувшись на руках, сам выбрался на чердак.
В это время дверь с треском разлетелась и зверь вломился в коридор,
заметался от стены к стене, потом замер, подняв голову.
- Здесь я, здесь, - сказал Иван, нагнувшись с ножом в руке. - Ну,
давай, попробуй, достань меня!
На пыльном чердаке он чувствовал себя в безопасности.
Зверь взвился в воздух и, как только морда его показалась над люком,
Иван с силой ударил ногой по крышке, обрушив ее на оскаленную пасть. Зверь
с грохотом рухнул вниз. Раздался рев, от которого, казалось, и стены
задрожали. Иван открыл крышку люка, выставил руку с ножом.
- Я убью тебя, сволочь! - закричал он. - Разрежу на куски! Ну, давай,
прыгай, прыгай, подлый убийца!
В последний раз зверь бросил на него полный ненависти взгляд и
прыгнул через разбитую дверь в комнату. Вновь послышался звон разбитого
стекла, и все стихло. Ушел?
Оставил его в живых? Отступил?!
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем Иван услышал голоса на
улице. Так вот почему он ушел!
- Иван! - закричала тетка Настя. - Ты живой, Иван?!
- Живой, живой, - отозвался участковый, спрыгивая из люка на пол.
С пистолетом в правой руке и ножом в левой он вышел во двор. У ворот
стояли тетка Настя, ее муж Степан с ружьем, трое мужиков из соседних
домов, тоже с ружьями.
- А мы услышали: пальба, грохот, стекла бьются, смотрим - твой
мотоцикл стоит, а тебя нету, - сказала тетка Настя. - И не знаем, что
делать.
- Спасибо, - сказал Иван, - вы спасли мне жизнь.
Он вышел за калитку, сел на мотоцикл и долго сидел, опустив голову,
не замечая, что пальцы все еще судорожно сжимают нож и пистолет. Мужики
нетерпеливо переминались с ноги на ногу рядом.
- Ну так что, убил ты его? - спросил Степан. - Я тут фонариком
посветил, кровищи кругом - ужас сколько.
- Две обоймы разрядил... в грудь, в голову... - хрипло пробормотал
Иван.
Теперь, когда поединок закончился, он чувствовал себя совершенно
обессиленным. Хотелось только одного: добраться домой и броситься в
постель.
- Так убил или нет? - спросил Степан.
- Может, надо пойти в дом, посмотреть? - подала голос тетка Настя. -
Пусть мужики сбегают...
- Не надо, - покачал головой Иван. - Он ушел. Я думаю, специально за
мной охотился, да не получилось... И у меня не получилось... Боевая ничья.
- Как ушел? - на понял Петро Макаров. - Ты попал в него или промазал?
Может, ты сам ранен, это твоя кровь, а, Иван?
- Это его кровь, я не ранен. И не промазал. Ты, Петро, с четырех
метров можешь промазать в кадушку? А с двух? Не захочешь, а попадешь. Но
он ушел. Пули останавливают его, мешают прыгать, но не убивают. Понятно?
- Господи, ужас какой... - прошептала тетка Настя, прячась за спину
мужа.
- Ты ничего не перепутал, Иван? - настаивал Петро.
- Нет. Давайте, мужики, по домам. Завтра разберемся что к чему.
Спасибо за помощь, а сейчас уходите. Я тоже поеду домой, устал чертовски,
весь день на ногах.
Домой, в постель... Но он ведь не уничтожил Зверя, даже не отпугнул
его! А что если тот снова начнет охоту за ним? Прыгнет в окно его дома? А
там отец, мать... Зверь не пощадит их.
Иван завел мотоцикл, включил скорость и помчался по улице.
Баба Лиза терпеливо сидела у окна. Чтобы не уснуть, выпила два чашки
крепкого чаю, вроде помогло. В комнате было темно, в щель между занавеской
и оконной рамой отчетливо просматривался весь двор. Она ждала возвращения
Егорова.
И дождалась.
Шатаясь, как пьяный, в распахнутом халате на голое тело, он пробежал
по двору со стороны огорода и через окно забрался в свою комнату. Не
