ты. А я... у меня больше имени нет. Прощай.
Какова была участь Элиона, прозванного Лесной Тенью - неизвестно:
может, погиб в стычке с Верными, может, попался Оркам... А может, не лгут
неясные слухи об Эльфе, убитом его же шайкой из-за того, что вступился за
слугу Врага - кто скажет?..
510 ГОД I ЭПОХИ
Из "дневника" Майдроса:
...Элвинг - решительная женщина. Она сейчас одна правит остатками
народа Гондолина и разгромленного нами Дориата, ибо супруг ее Эарендил все
рыщет по морям непонятно зачем. Говорят, ищет своих родителей, Идрил и
Туора - тогда он, по меньшей мере, помешанный. Найди корабль в море! Если
же ищет Валинор, то безумец десятикратно. Он даже не предполагает, что он
там отыщет, если доберется.
...Она прогнала моего посланца. Мне сказали, она очень красива, а
Сильмарилл в ожерелье еще больше красит ее. Хотя мой посланец просил ее
учтиво, не слишком угрожая, она сказала в тихой ярости:
- Этот камень уже не ваш. Вы в нем видите лишь желанную до безумия
драгоценность, знак вашей утраченной власти. Но он уже столько раз омыт и
оплачен кровью, что эта кровь перетянет ваше право. Это - наша память об
убитых и погибших за него. О моих отце и матери, зарубленных вами, о
погибших братьях, о разоренном Дориате. И не я, а вы еще не раз заплатите
за все, что сотворили. Благодари Валар, что ты посланец, иначе я велела бы
отослать твою голову твоему хозяину!
Жаль. Придется убить ее. Такова клятва. Мы напали внезапно. Резня
была страшной. Я невольно вспомнил Алквалондэ - у Синдар тоже много
светловолосых. Но на сей раз и Нолдор убивали друг друга. Часть моих
воинов взбунтовалась. И все же день был наш. Мы разорили их город, искали
Элвинг. Воины притащили ко мне ее сыновей - близнецов Элроса и Элронда.
Элвинг же бросилась в море на глазах моих воинов. Мальчишки здорово
сопротивлялись, особенно Элрос - даже руку мне прокусил. Я не дал их
убить, слишком хорошо помню о детях Диора. Да и Маглор скорее зарубил бы
меня, чем дал убить их. К вечеру подошли корабли Кирдана с его и
Гил-Галада воинами. Хорошо, что пришли поздно. Мне было бы тяжело убить
сына Фингона.
...Однако Сильмарилл потерян. Да, Амрод и Амрас тоже убиты. Теперь
нас только двое. Кто будет следующим?"
СУД ТВЕРДЫНИ. 519 ГОД I ЭПОХИ
Люди Уггарда ждали погони. Часовых выставляли каждую ночь, днем шли
сколь возможно быстро. Но настал уже четвертый день, а ничего
подозрительного заметно не было, и Уггард успокоился.
...Проснувшись, он мгновенно оказался на ногах, сжимая меч.
Светловолосый человек в черном, в черненой кольчуге, стоял в двух шагах от
него. Осознав, что происходит, Уггард с глухим рычанием рванулся вперед,
целя в незащищенное горло. Он не успел заметить, как в руках черного воина
появился меч; миг - и он, безоружный, с бессильной ненавистью смотрит в
неподвижно-бесстрастное лицо.
- Ну, бей, волк Моргота! - оскалился Уггард. В лице его противника не
дрогнул ни один мускул:
- Благодарю за честь. Верно, мы - волки. Волки Пограничья. И ты нужен
нам живым, пожиратель трупов, убийца женщин.
Уггард разразился потоком отборной ругани, которую черный воин
выслушивал с прежней невозмутимостью. "Только бы не заметил..."
Воин перехватил руку с занесенным для удара длинным бронзовым
кинжалом-иглой и без особых усилий сдавил и слегка вывернул запястье.
Уггард, при всей своей выдержке, зашипел от боли.
- Ты нужен нам живым, - повторил воин.
...За несколько минут он выяснил подробности ночного боя.
Девятнадцать человек были убиты, шестеро - пленники, так же, как и он сам;
остальные скрылись. В нем жила еще отчаянная надежда, что они устроят
засаду на дороге и отобьют своего предводителя; черные, судя по всему,
подумывали об этом тоже. "Могучие духи, их же всего пятнадцать!.. Чего же
ждут эти трусливые ублюдки?!"
Скрученные ремнями руки затекли и болели; когда он не успевал
увернуться, ветви с размаху хлестали его по лицу. Всадники ехали в
молчании, тем более мучительном и пугающем, что он не имел представления,
куда и зачем его везут. Он дал себе клятву стойко перенести все, что бы с
ним не произошло, и молчал тоже, лишь стискивал зубы от боли в запястьях.
К полудню устроили привал. Пленникам развязали руки, но стянули
ремнями ноги - предосторожность отнюдь не лишняя, поскольку Уггарду тут же
пришла в голову мысль о побеге. В конце концов, лучше умереть со стрелой в
спине, чем... кто их знает, что они сделают! Но голодом морить, по крайней
мере, не собирались.
Уггард с удивлением заметил, что несколько воинов устроились спать.
Правда, отдыхать им довелось не больше получаса: тот светловолосый,
видимо, старший в отряде, поднял всех и указал трогаться в путь.
От Хитлум до Черных Гор тянется равнина, поросшая жестким ковылем, с
редкими островками низеньких деревьев в ложбинах; коннику - полтора-два
дня пути. Эти, как видно, решили добраться за день, не устраивая долгих
привалов и не задерживаясь на ночевку. Похоже, их кони были к такому
привычны, пары часов отдыха за всю дорогу им хватило. Как и людям,
отдыхавшим действительно по-волчьи - урывками.
Младший из пленников, Утер, более всех страдавший от неизвестности,
попытался заговорить со стражами. Те молчали, не поворачиваясь даже в его
сторону. Уггарда эта дорога измучила больше, чем он мог предположить;
пытался спать так же, как черные воины, но такой отдых не приносил
облегчения; пару раз он даже начинал дремать в седле и, очнувшись от
тяжелого краткого забытья в последний раз, увидел, что путь окончен.
Горы расступились, рассеченные, словно ударом меча, узким ущельем.
Перед ними черным силуэтом на фоне ночного неба вырисовывалась громада
Трехглавой Горы, о которой рассказывали старики - шепотом, чертя в воздухе
ограждающие знаки. Весь сон как рукой сняло.
- Слезай, - нарушил молчание светловолосый. Уггард повиновался с
удивившей его самого покорностью и попытался связанными руками погладить
своего вороного - благородное животное отстранилось и брезгливо фыркнуло.
Уггарда это, непонятно почему, задело больше, чем поведение стражей.
- Иди вперед.
Краем глаза Уггард заметил, что остальные шестеро следуют за ним.
Утер был явно напуган и жался к старшим; Уггарду и самому было не по себе.
Однако - пусть не думают, что его так легко запугать, он не сопляк какой!
Потому мимо стражей ворот и под высокими темными сводами коридоров и залов
шел, гордо подняв голову, выпрямившись во весь рост. Досада брала на
остальных: они как-то поникли, съежились и только затравленно озирались по
сторонам.
В тронном зале уже собрались вожди и старейшины его племени; на троне
же... Уггард почувствовал, что не может отвести взгляд от высокой
величественной фигуры: черные одежды и тяжелая мантия, черная же корона с
двумя камнями венчает седую голову, на коленях - меч со странной
рукоятью... Уггард с трудом заставил себя смотреть в сторону, борясь с
желанием упасть на колени, как сделали остальные пленники.
- Развяжите им руки.
Холодный глубокий голос - словно с высоты, из-под сводов зала.
- Итак. Знаете ли вы этих людей?
- Да, - хрипло ответил вождь. - Это Уггард, мой молочный брат. Те
шестеро - его воины... Властелин.
- Ведомо ли вам, что совершили они?
Молчание.
- Не говорил ли я дедам вашим: земли в Хитлум, что взяли вы силой,
будут принадлежать вам, ибо не хочу лишать крова женщин и детей ваших, не
ради вас; если же ступите вы за пределы этих земель с оружием в руках,
кара моя падет на вас?
- Да, Владыка. Мы помним, - вождь склонил голову.
- И ныне узнаю я, что твой молочный брат, о Утрад, сын Хьорна, вождь
народа Улдора, преступил этот закон. Что же ныне сделаю я с ним?
Вождь опустил голову еще ниже.
- Я призвал вас сюда, Утрад, сын Хьорна из рода Улдора, Улхард, сын
Дарха из рода Улфаста, и вас, старейшины двух племен, чтобы увидели вы
свидетельства беззакония, кое учинил Уггард, и подтвердили пред народами
вашими справедливость приговора.
"Почему они все говорят так спокойно?! Или правду рассказывают
старики, и его сердце - холодный камень, а тем, кто служит ему, он
вырывает сердца, взамен же вкладывает кусок льда..."
- Признаешь ли ты, Уггард, сын Улда, что уничтожил тому шесть дней
поселение Арнэ в лесах к северу от Гор Ночи, пролив кровь невинных и
предав огню дома их?
- Как смел бы я, о Владыка? Быть может, это деяние харги... мне же
неведомо то, о чем ты говоришь, - Уггард поклонился, прижав руку к сердцу,
по-прежнему не поднимая глаз: "Не осталось следов?.. нет, не осталось.
Перед вождями и старейшинами... ему придется доказать..."
- Орки не хоронят своих убитых. Незачем тревожить мертвых, чтобы
узнать, кто лежит в той могиле... Взгляни - вот стрелы, взятые у вас:
признаешь ли их своими?
Тут отпираться бесполезно. Бронзовые наконечники - плоские,
расширяющиеся к древку и оканчивающиеся там неким подобием крюков, и бурое
оперение - знак племени Улдора.
- Да, Владыка. Каждый может подтвердить это.
- Они не для охоты на зверя или птицу, не так ли? Эту стрелу нашли
там. Утрад, сын Хьорна, ответь - это та же стрела?
Молодой воин в черном протянул вождю стрелу - наконечник покрыт бурой
коркой.
- Да... - глухо ответил Утрад.
- Владыка, - отчаянье, мешавшееся с мучительной злостью на себя за
роковую ошибку, придало Уггарду смелость, - любой воин племени Улдора мог
выпустить эту стрелу - почему же напраслину возводят на нас?!
- Кого ты обвиняешь? - голос Утрада был похож на сдавленное рычание.
Владыка жестом остановил его:
- Знак твоего рода - скалящийся медведь?
- Да... ("А это еще к чему?..")
- Кто может подтвердить это?
- Я, Владыка, - тихо ответил Утрад.
- Смотри же, вождь, и вы, старейшины - видели ли вы этот знак у
Уггарда, сына Улда?
Тот же воин подал вождю бронзовую пряжку с обрывком ткани плаща -
того самого, который был сейчас на Уггарде. Он закрыл глаза; кровь стучала
в висках, по спине пополз мерзкий холодок. "Вот и все. Как мог забыть...
Откуда это здесь?.. Вот и все. Все кончено. Или - нет еще?.."
- Да, Владыка, - на этот раз заговорил один из старейшин -
надтреснутым старческим голосом. - Вещь эта ныне принадлежит Уггарду, как
прежде отцу его Улду.
- Довольно ли вам этих доказательств?
Молчат, переминаются с ноги на ногу.
- Эта пряжка была в руке молодой женщины, которую ты, Уггард, - с
силой, жестко выделяя последние слова, - обесчестил и убил.
Уггарда била дрожь, отпираться было бессмысленно, но он все-таки
попытался - от отчаянья:
- Владыка, это навет... Кто-то захотел оклеветать меня...
- Тебе - нужен - свидетель? - раздельно и так же ужасающе-спокойно.
"Но ведь нет свидетелей, нет, нет!!"
- Ахэтт, - негромко.
Уггард поднял глаза на вошедшую в зал женщину, - еще не старую, но
страшно измученную, - не узнавая лица - но она узнала и рванулась к нему,
пытаясь вцепиться в лицо скрюченными пальцами. Ее оттащили.
- Пес, пес, убийца! - она билась в руках воинов. - Доченька моя,
о-о... Выродок! Ты убил ее, ты, ты, ты!!.
Владыка встал с трона, медленно подошел к женщине и обнял ее за плечи
левой рукой - правая по-прежнему сжимала рукоять меча:
- Дитя мое... - Уггард и представить себе не мог, что голос Владыки
может звучать такой теплотой и состраданием. - Прости меня за эту новую
