- Зачем?
- Чтобы, изменившись, не утратить часть знаний. Ведь не все из тех,
кто еще придет в мир, будут такими же, как Айнур. Им пригодится. Это будет
называться - Къат-эр. Или - Къэртар. Но прости мне, брат, я вижу, в твоей
душе возник замысел. Я оставлю тебя...
...Гибкое чешуйчатое ящеричье тело он создал из огня, меди и
черненого золота, крылья - из пламени, а большие удлиненные глаза - из
обсидиановых капель. Черно-золото-алое существо с его ладони скользнуло в
огненную круговерть, и Ауле ахнул, и застыл в изумлении: существо
танцевало, и в танце огня он узнавал те знаки, что чертил Мелькор. Основой
танца была руна Ллах - Пламя Земли, и он подумал, что танцующая-в-огне так
и должна зваться - Ллах.
Ауле счастливо улыбался, глядя на новое существо, представляя себе,
как будет изумлен и обрадован Мелькор - он удивительно умел радоваться
творениям других... Улыбка так и застыла на его лице, обернулась больным
оскалом, когда что-то жгучее, похожее на незримый раскаленный обруч,
сдавило его голову. Багровые и черные круги заплясали перед глазами, и со
стоном он медленно повалился на землю, без голоса шепча - за что, за что,
за что...
"Этого не было в Замысле".
Больше он уже ничего не слышал.
- ...Ауле... брат мой! Что с тобой... Очнись... что с тобой?!
Глаза цвета темной меди с крохотными точками зрачков. Неузнающие.
Слепые. Мертвые.
Он приподнял Ауле - тело Кузнеца безвольно обвисло на его руках, -
сжал его плечи, заглянул в глаза, повторяя, как заклинание - очнись...
Медленно, медленно взгляд Ауле становился осмысленным, но теперь в
его глазах появилось новое выражение - страха, всепоглощающего безумного
ужаса.
- Что с тобой случилось? Тебе больно?
- Больно... - бессмысленно-размеренно, по слогам. - Значит, это и
есть - боль. Я так больше не могу. Не могу.
Он повторял эти слова бесконечно - ровным неживым голосом, медленно
раскачиваясь из стороны в сторону. И Мелькор начал понимать, что
произошло.
- Это... из-за твоего замысла?
Руки Ауле дрогнули:
- Этого не было в Замысле. Этого не должно быть.
- Брат!..
Мелькор сильно тряхнул его за плечи. Кажется, подействовало; Ауле
отчаянно замотал головой - и вдруг сбивчиво и горячо зашептал:
- Не могу это видеть, больно... Не хочу убивать... это ведь живое - я
умоляю тебя, сделай что-нибудь, ведь заставят уничтожить - это не должно
существовать, а я не хочу, не могу...
- Идем со мной. Увидишь, у меня достанет сил защитить тебя.
- Нет, не поможет, ничего уже не поможет... я не хочу, чтобы - снова,
чтобы так стало - с тобой...
Мелькор пожал плечами, но промолчал.
- Нет, ты же не знаешь, как это больно... Поверь мне... знаю, ты
сильный, ты знаешь и умеешь больше нас всех...
Черный Вала про себя отметил это: "ты" - и "мы все".
- ...но он сильнее, он сломает тебя... я прошу тебя, Мелькор, брат
мой - покорись... - с каждым словом в глазах Ауле все яснее читался - тот,
недавний, непереносимый ужас, он говорил все быстрее и быстрее,
захлебываясь словами. - Или - уходи, прячься, огради себя - пойми, все,
все будут против тебя, все, даже я - да, да, и я тоже, потому что я не
выдержу, не сумею - против всех, пусть ты проклянешь, пусть будешь
презирать, но мне страшно, я знаю, что это - страх, я знаю, знаю, я
понимаю все, но - останусь с ними... Знаю - не простишь, уже все равно,
нет меня, пойми, нет, это - только оболочка, а в ней - ничего, кроме
страха - нет; ты не поймешь, ты не знаешь, что это... А потом,
когда-нибудь - тебе не хватит сил, так спеши творить, ты все равно не
умеешь по-другому, потому что тебя все равно настигнет эта кара, ты
погибнешь, но все равно - пока можешь...
Он внезапно остановился, с побелевших губ сорвался стон - рухнул
навзничь, тело его выгнулось - забилось на земле - затихло.
Это было новое чувство - как волна темного пламени: гнев. Мелькор
поднялся, сжимая кулаки, выпрямился во весь рост и, запрокинув голову,
крикнул:
- Ты... Единый! Оставь его! Легко справиться с тем, кто слабее; а ты
попробуй - со мной!
И услышал слова из ниоткуда, из мертвой ледяной пустоты:
"Ты сказал".
Он ждал удара, боли - ничего не было. Бросив короткий взгляд в небо,
опустился на колени рядом с распростертым на земле телом, положил руку на
лоб Ауле и замер неподвижно...
- ...Иди сюда, маленькая, - тихо и печально, протянув руку сквозь
пламя. - Видишь, как с тобой обернулось...
Огненная ящерка скользнула к нему на ладонь, сложила крылья и
свернулась клубочком - маленький сгусток остывающей лавы, только темные
глаза смотрят грустно и виновато.
- Будешь жить у меня, что ж поделаешь... Только лучше бы и он с нами
ушел, как ты думаешь?
Саламандра шевельнулась и моргнула.
- Может, он все же решится...
ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕН
Послушай, разве тебе никогда не хотелось создать что-то свое, совсем
новое?
Глаза Йаванны удивленно расширились:
- Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного Единым?
И разве не высшее счастье - вершить Его волю, воплощать Его замыслы?
- Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо, которое
сможет жить и в воде, и на суше?
- Зачем? Ведь это значит - нарушить Замысел Творения.
- Но ведь и мы созданы Илуватаром; а значит, не можем сотворить
ничего, противного его воле.
Йаванна заговорила наставительно, словно объясняла что-то
непонятливому Майя-ученику:
- Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью.
В воздухе живут птицы, в воде - рыбы, покрытые чешуей. Таков был Замысел.
Разве может быть иначе?
- Конечно! Идем, я покажу тебе!
"Разве это не красиво?" - спрашивал Мелькор. Йаванна неуверенно
кивала, но все больше омрачалось ее чело, и, наконец, нахмурившись, она
сказала:
- Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять волю Единого;
такое же противоречит Его воле. Мы - орудие в руках Его, никто из нас не
может постичь всю глубину Его замыслов.
- Видишь, ты и сама говоришь... Быть может, эта часть Видения
неведома тебе.
- Нет. Все келвар и олвар должны стать моими творениями. Никому из
нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана власть
над огнем и льдом. Ты не должен творить живое. Делая это, ты нарушаешь
волю Единого. Одумайся, - мягко сказала Йаванна. - Пойми, то, что ты
делаешь - грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого.
- ...Посмотри.
Ауле пожал плечами:
- Камни как камни, ничего особенного...
- Прислушайся, - Мелькор улыбнулся.
После недолгого молчания Ауле удивленно спросил:
- Что это? Песня... или музыка... не пойму. Откуда?
- Это Песнь Камня. Тебе нравится?
Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого:
- Такого не было в Замысле Эру.
- Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве это не
красиво?
Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как маска, но
временами по нему пробегала судорога, а голос звучал хрипло, когда он
сказал:
- Никто не смеет менять Замысел Творения!
- Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку...
- Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто не может
изменить ее!
- Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел, чтобы этот мир стал
прекрасным - разве не дано украсить его по мыслям нашим? И что в этом
дурного, если мы...
- Замолчи! - с отчаяньем выкрикнул Ауле. - Неужели ты еще не понял:
все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!..
Он осекся.
- Что? - потрясенно спросил Мелькор. - Что ты сказал?
Ауле в ужасе посмотрел на него.
- Ничего... - голос его дрожал. Он судорожно вздохнул и добавил
отчетливо и резко:
- Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось.
- Повтори.
- Мне нечего повторять!
- Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю.
Мелькор хотел взять Ауле за руку, но тот отшатнулся, заслоняясь
словно от удара:
- Что ты понимаешь?
- Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я знаю,
что это. Переступи через страх. Я помогу тебе. Поверь, все вместе мы
сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет - должен понять. Не
бойся. Поверь себе. - Мелькор говорил мягко и успокаивающе, но в глазах
Ауле были только ужас и отчаянье.
- Уходи, - выдохнул он, наконец.
- Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе.
Лицо Ауле мучительно исказилось:
- Уходи, - хрипло выдохнул он. - Я прошу тебя. Я еще приду к тебе,
приду, только уходи сейчас.
Мелькор покачал головой:
- Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся...
Он отвернулся и повторил глухо:
- Когда мы снова встретимся...
- Уходи! - крикнул Ауле.
Теперь он сидел на земле, стиснув голову руками, раскачиваясь из
стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор увидел его пустые глаза.
Голос Кузнеца был ровным и безжизненным:
- То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать.
Он поднял руку.
- Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда не услышать
голос Арты... Выслушай меня, я умоляю!
"Силой ничего не сделать, нельзя... Насилие рождает зло. Он должен
понять!.."
- Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне, никто не может запретить
творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что - так велел
Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и ты
воистину станешь слепым орудием в руке его... И ты перестанешь быть
Творцом! - яростно выдохнул Мелькор.
- Замолчи... я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи!
...Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте
долины было только озеро пламени - как воспаленная рана. И показалось Ауле
- то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он.
А потом наступила оглушительная тишина.
И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора,
потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости.
...И все же где-то есть она - долина Поющего Камня. Люди Востока
рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие ее и слышавшие Песнь Камня.
Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти живет в
имени эльфийского королевства Гондолин - Земля Поющих Камней...
...И все-таки еще один раз Мелькор пришел к Валар. К Валиэ Йаванне.
Она встретила его настороженно.
- Выслушай меня, - попросил Мелькор. - Вы хотите создать мир, не
знающий смерти?
- Да. Волей Единого будет этот мир цветущим садом, и прекрасные
животные будут бродить под сенью деревьев... - мечтательно улыбнулась
Кементари.
- Допустим. Не знающие смерти, звери будут плодиться и размножаться,
и очень скоро, поверь мне, им перестанет хватать пищи. И что тогда?
Йаванна вздохнула:
- На это есть Великий Охотник Ороме...
- Верно. Охота - отрада и забава для него, он не знает усталости... И
все же - вряд ли ему удастся управиться со всем зверьем. А потом - вон,
видишь двух оленей? Как ты думаешь, которого из них убьет Ороме?
- Не знаю.
- Я тебе отвечу. Того, кто сильнее и быстрее: какая же радость в том,
чтобы затравить слабого и больного зверя? Слабый - оставит потомство;
выживут - слабейшие из слабых, а это вырождение.
- Да... - растерянно протянула Йаванна.
- А если попробовать по-другому?
- Это - как?
Существо, вышедшее из-за деревьев по неприметному знаку Мелькора,
