Эа. И будет мир этот знать лишь то, что Я - Творец и Господин его. Да
будет так".
Изначальная Тьма покоила в себе миры Эа, и чертоги Эру были -
замкнутое Ничто среди бесчисленных звезд. Тьма лежала вокруг - великая,
всепорождающая, полная безграничной силы. Она словно смеялась над тем, кто
пытался не видеть ее, хотя сам был рожден ею. И тогда сказал Эру: "Да
будет в чертогах Моих не-Тьма!" И не стало Тьмы в чертогах его, но был это
и не Свет, ибо Свет рождается лишь во Тьме. И все силы Эру ушли на
творение Пустоты и не-Тьмы, он растратил их в борьбе с Эа и Тьмой, с
памятью своей и со зрением своим. Тогда вновь вынужден был он взять силы
из Эа, и снова Бытие проникло в Пустоту. Из Эа и Тьмы силой разума своего
и воли своей создал Эру первого из тех, кого нарек он Айнур. Но, взглянув
на него, ужаснулся Эру, ибо увидел в нем воплощение всего, о чем хотел
забыть, чего не желал видеть. Не был первый из Айнур ни частью разума, ни
частью замыслов Эру.
Тогда взял Эру Свет и смешал его с Тьмой, ибо Свет не только гонит
Тьму, но и поглощает другие огни. И так создал он остальных Айнур, и в
каждом из них была часть Тьмы и часть силы Эа. Все они могли видеть и
знать Тьму, но не-Свет Эру слепил им глаза, и воля их была покорна воле
создавшего их. И, чтобы подчинить себе первого из Айнур, старшего сына
своего, Эру отнял у него имя и нарек его - Алкар.
...Имя - не просто сплетение звуков. Это - ты, твое "Я". А он,
непохожий на других, лишен даже этого. Алкар, Лучезарный. Имя - часть его
силы, его сути - отняли. Дали - другое. Кто сделал это? Зачем? Алкар.
Алкар. Чужое, холодное. Мертвое.
Айнур должно ощущать имя частью себя, своим "я-есть". Он повторяет их
имена, и лица Айнур на миг становятся определенными. Это радость -
слышать, как тебя окликают музыкальной фразой, ставшей выражением твоей
сути. Глубокий пурпурно-фиолетовый аккорд: Намо. Серебряная струна,
горьковатый жемчужный свет: Ниенна. Прохладно мерцающее серебристо-зеленое
эхо: Ирмо. Медный и золотой приглушенный звон: Ауле.
Эти - ближе всех, чем-то похожие и - иные. А его имя лишено цвета и
живого звука. Алкар. Ал-кар. Мертвый сверкающий камень. Невыносимая мука -
слышать, но иного имени помнить не дано. Чужой. Иной. Почему? Кто ответит?
В песне Айнур звучит отголосок иной музыки, но откуда он знает ее? Он
спрашивал. Ответа нет. Может это - его дар, особый, отличающий его от
других? Нет. Почему? Другие видят прекрасный лик Эру - он не различает
черт лица в изменчивом сиянии. Почему? Или - он слеп? Он. Кто - он? Алкар.
Стук падающих на стекло драгоценных камней. Алкар, Блистательный. Алкар,
Лучезарный. Алкар, Лишенный Имени.
А там, за пределами обители Единого - Пустота и вечный мрак. Так он
сказал, всеведущий единый Творец. И в душе Айну - пустота. Не лучше ли
уйти туда, в Ничто, составляющее его суть, чтобы не видеть светлых и
радостных лиц Айнур, чтобы не слышать этого имени - Алкар... Чужой. Иной.
Он не знает радости - первым даром бытия для него стало одиночество и
отчужденность. Лучше - не-быть, вернуться в Ничто, навсегда покинуть
чертоги Эру...
Темнота обрушилась на него мягким оглушающим беззвучием. Значит это и
есть - Ничто? Но почему так тяжело сделать шаг вперед - словно огромная
ладонь упирается в грудь, отталкивает... Если он - часть Ничто, почему же
и пустота не принимает его? Неужели - снова чужой?..
Тогда он рванулся вперед с силой отчаянья сквозь упругую стену и
внезапно увидел.
"Разве здесь, во мраке, можно - видеть? - растерянно успел подумать
он. - И звуков нет в пустоте - почему я слышу? Что это?.. Музыка...
слово... имя... Имя?!"
Мелькор.
"Мое имя. Я. Это - я. Я помню. Мелькор. Я. Это - мое я-есть. Бытие.
Жизнь. Ясное пламя. Полет. Радость. Это - я..."
И все-таки даже это показалось незначительным перед способностью
видеть. Он не знал, что это, но слова рвались с его губ, и тогда он
сказал: Ахэ, Тьма.
А ясные искры во тьме - что это? Аэ, Свет... Гэле, Звезда... Свет -
только во Тьме... откуда я знаю это?.. Я знал всегда... Он протянул руки к
звездам и - услышал. Это - звезды поют? Он знал эту музыку, он слышал ее
отголоски в мелодиях Айнур... Да, так... Он понял это и рассмеялся - тихо,
словно боясь, что музыка умолкнет. Но она звучала все яснее и увереннее, и
его "я" было частью Музыки. Он стал песнью миров, он летел во Тьме среди
бесчисленных звезд, называя их по именам - и они откликались ему... Тогда
он сказал: "Это Эа, Вселенная". "Но ведь он говорил - Пустота, Ничто...
Неужели он не знает об этом? Не видел? Он, всевидящий Эру?.."
Эру. Эрэ. Пламя.
"Это его имя?.. Да... но почему же - Единый? Кто сказал это? Или он
тоже - Лишенный Имени? И почему я смог вспомнить свое имя только теперь?
Неужели Эру - Эрэ сделал так? Зачем? Почему - со мной? Я должен понять...
Но если он не помнит своего имени - я скажу ему! Я верну ему имя, я
расскажу об Эа - они должны увидеть! Я вернусь, я скажу: я видел, я
слышал, я понял..."
Так вновь обрел Айну имя, и более воля Единого не сковывала его. И не
были разум и замыслы его частью разума и замыслов Единого.
Так Единый перестал быть Единым, ибо стало их - двое.
И вернулся Айну Мелькор в чертоги Эру: изумленно и смущенно встретили
его собратья, ибо увидели, что иным стал облик его. И был он среди прочих
Айнур, как дерзкий юноша в кругу детей. Ныне не в одеяния из переливчатого
света - в одежды Тьмы был облачен он, и ночь Эа мантией легла на плечи
его. И - лицо. Словно озаренное изнутри трепетным мерцанием, неуловимо
изменчивое - и все же определенное. Взгляд - твердый и ясный, глаза
светлы, как звезды.
Смело и спокойно предстал он перед Илуватаром и заговорил:
- Ныне видел я бесчисленные звезды - Свет во Тьме - и множество
миров. Ты говорил - вне светлой обители твоей лишь пустота и вечный мрак.
Я же видел свет, и это - Свет. Скажи, как теперь понять слова твои? Или ты
хотел, чтобы мы увидели сами, и услышали Песнь Миров? Наверно, каждый сам
должен прийти к пониманию...
- Я рек вам истину: только во Мне - начало и конец всего сущего и
Неугасимый Огонь Бытия.
- Да, я знаю, я понял: Эрэ - Пламя!
Он сказал - Эрэ, и в этот миг облик Илуватара стал четким и
определенным. И болезненно изумил Айну гнев, исказивший черты Творца. Как
же так? Разве не радость - вспомнить свое имя? Или Илуватар хотел забыть
его? Но почему?
...Сияющий трон, блистающие одежды... Каким нелепым, ненастоящим
казалось это тому, кто видел величие Эа! Так ребенок, решив поиграть в
короля, увешивает себя яркими стекляшками, наивно думая, что наряд
возвысит его над другими. Мелькор грустно улыбнулся.
- Ты дерзок и непочтителен. Мятежные речи ведешь ты и не ведаешь, что
говоришь. Нет ничего более, кроме Меня и Айнур, рожденных мыслью Моей.
Твое же видение - лишь тень Моих замыслов, отголосок музыки, еще не
созданной...
- Нет-нет, я видел, я услышал Песнь Мироздания... Быть может, ты
никогда не покидал своих чертогов? Тогда, если пожелаешь, я стану твоими
глазами. Я расскажу тебе о мирах... - Айну улыбнулся.
- Замолчи. Слова твои безумны. Или ты усомнился в Моем всемогуществе
и всеведении - ты, слепое орудие в Моих руках? Или смел подумать, что
способен постичь всю глубину Моих замыслов?
- Прости, но...
- Я не желаю более слушать тебя.
Айну ушел, недоумевая. Он пытался понять, чем навлек на себя гнев Эру
- и не находил ответа: "Но ведь я же видел", - в сотый раз повторял он
себе. Тусклыми и бесцветными казались ему теперь блистающие чертоги. То,
что некогда поражало величием, оказалось ничтожным, напыщенным и жалким,
ему было тесно здесь, и вновь покинул он обитель Илуватара. Так начались
его странствия в Эа, и размышления его все меньше походили на мысли прочих
Айнур.
"Среди Айнур даны были Мелькору величайшие дары силы и знаний, и в
дарах всех собратьев своих имел он часть. Часто уходил он один в Пустоту в
поисках Неугасимого Пламени; ибо возросло в нем желание дать бытие
собственным созданиям, и казалось ему, что мало думает Илуватар о Пустоте,
и нетерпением наполняла его Пустота. Но не нашел он Пламени, ибо оно
пребывает с Илуватаром. И в одиночестве задумал он несходное с мыслями
собратьев его..."
И возник у Айну Мелькора замысел создать свой мир, и родилась в душе
его Музыка, мелодией вплетавшаяся в Песнь Миров. Таков был замысел: мир
будет новым, непохожим на другие. Будет он создан из огня и льда, из Тьмы
и Света, и, в их равновесии и борьбе будут созданы образы более
прекрасные, чем видения, рожденные музыкой Айнур и Илуватара. В
двойственности своей будет этот мир непредсказуем, яростно-свободен, и не
будет он знать неизменности бездумного покоя. И те, что придут в этот мир,
будут под стать ему - свободными; и Извечное Пламя будет гореть в их
сердцах...
И показался этот мир Мелькору прекрасным, и радость переполняла его,
ибо понял он, что способен творить.
Так перестал Илуватар быть единственным Творцом.
Тогда вернулся Мелькор в чертоги Илуватара, и музыка была в душе его,
и музыкой были слова его, когда говорил он Эру и Айнур о своем замысле. И
была эта музыка прекрасной, и, пораженные красотой ее, стали Айнур вторить
Мелькору - сначала робко и по-одному, но потом лучше стали они постигать
мысли друг друга, и все согласнее звучала их песнь, и вплетались в нее их
сокровенные мысли.
И хор их встревожил Илуватара, ибо услышал он в Музыке отзвук Песни
Миров, о которой хотел забыть. И в гневе оборвал их песнь Эру, и не
пожелал он слушать Мелькора, но решил создать свою Музыку, дабы заглушить
Музыку Эа.
И попытался Илуватар проникнуть в мысли Мелькора, но понял с
изумлением, что более не способен сделать этого. Мысли прочих Айнур были
для него открытой книгой, в Мелькоре же видел он ныне что-то чужое,
непостижимое, а потому пугающее. Он понял одно: Мелькор - Творец; и нужно
торопиться, пока не осознал он своей силы...
В то время пришел к престолу Эру Манве, тот, кто был младшим братом
мятежному Айну в мыслях Илуватара; и так говорил он:
- Могуч среди Айнур избравший себе имя Мелькор - Восставший в мощи
своей. Но гордыня слепит глаза ему и мятежные мысли внушает ему, будто
может он сравняться с Великим Творцом Всего Сущего. Верно, недаром
скрывает он от нас мысли свои; должно быть, недоброе задумал он...
И милостиво кивнул Илуватар, и сказал он себе: "Вижу Я, что нет в
душе Манве мятежных мыслей. Потому в мире, что создам Я, да станет он
Королем, ибо покорен он Мне и станет вершить волю Мою в мире, который
создам".
Слепы для Тьмы были Айнур; но были среди них те, кто видел во Тьме,
однако видел и желания Илуватара. Поэтому пришла к престолу Эру Айниэ
Варда и сказала:
- О Великий! Я вижу то же, что и Мелькор. Но, если такова воля Твоя,
прикажи - и я не буду видеть.
И рек Илуватар:
- Ты вольна видеть, что пожелаешь. Но прочие должны видеть лишь то,
что желаю Я. Да сделаешь ты - так.
И, склонившись перед ним, так сказала Варда:
- Могуч Айну Мелькор, и мысли его скрыты от нас. Но думаю я, что
мысли эти опасны нам, потому и таит он их. Не нам, слабым, совладать с
ним. Но Ты всесилен: укроти же его, дабы не смущал он прочих мятежными
речами своими и не делал зла. И так ныне скажу я: я отрекаюсь от него
навеки, ибо нет для меня ничего превыше великих замыслов Твоих. И, если
сочтешь Ты отступника достойным кары, да свершится над ним Твой правый
