скорость. Майкл хватался за рычаги, едва не плакал от бессилия, у этих
русских все не так, их в школе учили на современных самолетах, этот тоже
современный, даже мощнее американского, но дома все на электронике, а
здесь...
- Быстрее, - шептал Рэмбок, его глаза впились в альтиметр, высота
стремительно уменьшалась, они падали быстрее камня. - Ох, быстрее...
За их спинами начали возникать массивные фигуры коммандос.
Встревоженные, они без команды пробирались к рубке, старались по обрывкам
слов понять, что стряслось.
- Здесь все не так!
- Так сделай же что-то!!! - заорал Рэмбок. Он схватил из кресла
второго пилота, заорал бешено в лицо: - Я убью тебя! Вы что задумали? Мы
разобьемся!
Тот внезапно засмеялся, хотя лицо было белое:
- Убьешь? Ха-ха!.
- Я разорву!.. Я... выровняю самолет!.. Что этот идиот задумал?
Второй пилот оглянулся на командира корабля, тот так и не пришел в
себя, лежал безжизненной грудой.
- Мерзавцы, - сказал он крепнущим голосом, - Россию захватить
возмечтали? Хрен вам, а не Россия...
Рэмбок заорал, голос неожиданно сорвался на визг:
- Какая Россия? На хрена нам нищие? Нас послали, чтобы помочь вам и
тут же убраться!!! Мы никогда не остаемся в странах, где побывали!
Пилот кивнул, на лбу выступили крупные капли пота:
- Еще бы... А то еще думать начнете! Совесть проснется хоть у одного
на тыщу... Нет, грохнетесь все вы тут, и костей не отыщут...
Коммандос грозно загудели, Рэмбок завизжал:
- Но погибнешь и ты!
Пилот сказал как-то нараспев, словно читал по старой книге:
- Нам жизнь не дорога, а вражьей милостью мы гнушаемся...
- Связать его, - распорядился Рэмбок, - связать так, чтобы и пальцем
не шелохнул! Посадим без него. Господи, помоги нам... Мы посадим самолет.
Мы посадим...
В Государственной Думе с утра скапливался народ, к депутатской работе
вроде бы отношения не имеющий. Прибыли телевизионщики всех каналов Москвы
и России, но они растворились в толпе массмедиков крупнейших телестудий
Европы и мира. Фотокорреспонденты торопливо щелкали затворами дорогих
фотоаппаратов, запечатлевали напряженную обстановку.
Депутаты начали прибывать раньше обычного, еще за полчала до начала
заседания стало ясно, что кворум будет. А, судя по лицам и репликам
депутатов, смещения Кречету не миновать. Кто-то открыл тотализатор:
застрелится Кречет или нет, а если застрелится, то в первый же день, или
попробует малость поспорить?
Когда зал заполнился, а председательствующий Гоголев объявлял
повестку дня, бочком-бочком в зал вошел Коган, министр финансов, занял
место в части зала, отведенного для исполнительной власти. Гоголев начал
объявлять процедуру отрешения, как вдруг Коган вскочил, начал требовать
слова. Ему включили микрофон, пусть говорит с места, все знали, что Коган
категорически против политики сильной руки, за свободные экономические
отношения, за рынок, и что с Кречетом ему не сладко.
Коган откашлялся, непривычно насупленный, раздраженный, словно не мог
понять, почему он здесь.
- Сперва должен сообщить, - сказал он колеблющимся голосом, - об
одном предложении...
Гоголев прервал нетерпеливо:
- Должен напомнить, что на повестке стоит очень важное дело. Которое
касается судьбы всей страны.
Коган повысил голос:
- Но это как раз и касается! Я имел беседу с американским послом...
По всему залу морщились, переглядывались. Гоголев сказал раздраженно:
- Представляю! Надо сообщить им, что как только сместим этого
зарвавшегося солдафона, то сразу же вся Россия с ее богатствами будет к
услугам американцем. Пусть придут и нам помогут... Так и отвечайте пока.
Яузов слушал, приложив трубку плотно к уху и поглядывая на Кречета.
Президент в сопровождении двух десантников и этого долбанного футуролога
пошел к джипу.
- Поторопись, - велел он в трубку. - Президент намеревается поехать в
часть к Лещенко.
Из трубки донесся смешок:
- От моих танков не уйдет. А уж от элитных американских... тем более.
- Где они?
- Уже прошли третью линию.
Яузов поморщился, Кречета бы арестовать и низложить, но в таких делах
без крови не обходится. Впрочем, когда шли на военную службу, их
предупреждали, что сытая и привольная жизнь офицеров: поди туда - принеси
то, а не то мордой в грязь и никуда не денешься, может смениться службой в
горячей точке, где стреляют настоящими пулями. И, если разобраться, чем
Кречет лучше, чем те ребята, что охраняли станцию слежения?
Он отключил связь, вздохнул и пошел к своему бронетранспортеру.
Американские военные транспортники красиво и точно заходили на
посадку. Из окон диспетчерской угрюмо смотрели, как исполинские машины с
кажущейся неспешностью опускаются на бетонную полосу, затем короткая
пробежка, останавливаются почти на середине полосы, словно на ходу бросают
якоря.
Огромные люки были распахнуты в тот миг, когда самолеты только-только
останавливались, а колеса еще не перестали вращаться. По пандусам быстро
начали скатываться огромные тяжелые танки, сразу из всех пяти самолетов,
выкатывались и выкатывались, огромные приземистые чудовища, над которыми
десятки лет работали лучшие конструкторы, сглаживая броню так, чтобы
снаряды отскакивали, зато собственную огневую мощь довели до предела. Это
были не танки, а стальные чудища, извергающие разом из всех щелей десятки
снарядов, ракет, пуль из крупнокалиберных пулеметов.
За танками катились бронетранспортеры. Над бортами виднелись округлые
головы коммандос, все настолько упакованные в сверхпрочные панцири, что
иголку не просунуть.
- Да, это армия, - вздохнул один.
- Профессионалы!
- У них конкурс, чтобы попасть в части. А у нас и офицерам по три
месяца жалованье не выдают...
Кто-то сказал подбадривающе:
- Ничего! Вот американцы помогут вернуть дерьмократию, деньжат
одолжат, а там с их помощью и оживем.
- Да? А чем расплачиваться?
- Ну, Курилы какие-нибудь отдадим, как когда-то отдали Аляску. Черт с
ними! Мне-то что до той Аляски? И без Сахалина проживу. Пусть японцы
заберут себе, только заплатят...
Но голос был слишком веселым, чтобы поверили, и говоривший сам
поперхнулся, умолк. В гробовом молчании смотрели, как танки быстро
помчались за кромку поля, там выстроились в три рядя, огромные и пугающие,
прижатые к земле, как стальные звери перед прыжком.
Даже бронетранспортеры выглядели чудовищами: спаренные
крупнокалиберные пулеметы спереди, сзади, с боков, портативные ракетные
установки, ПТУРСы, и все с компьютерной системой наведения, лазерными
прицелами... Черт, да им только вышагивать следом за своей техникой,
цветочки собирать!
Глава 50
Кравец ехал на своем джипе, с ним был только полковник Джон Сильвер,
он командовал отрядом коммандос, сотней самых отборных элитных. У танков
своя задача, у них своя. Похоже, чувствовал себя неуютно в открытом всем
ветрам джипе, поглядывал на идущий бок-о-бок бронетранспортер. Коммандос
следят за ними сквозь прозрачные щитки, закрывающие лица от пуль и
осколков.
Танки, грохоча гусеницами и вздымая удушливую пыль, неслись справа и
слева, остальные грохотали сзади.
- Вон там, - показал Кравец на небольшое приземистое здание в пять
этажей. - Там командный пункт. Если его сейчас захватить, то Кречет
окажется отрезанным от всего мира.
- Сам он там? - спросил полковник.
В его голосе ясно звучала надежда разом закончить операцию и поскорее
убраться из страшной непредсказуемой России.
- Если бы!
- А где?
- Близко, - заверил Кравец. - Если проехать еще минут двадцать, то
будет блиндаж, из которого Кречет и должен наблюдать последнее действо...
запуск боевых ракет.
- Из блиндажа? - удивился Сильвер.
- Да.
- Почему?
Кравец поморщился:
- Однажды погиб, наблюдая за пуском, главнокомандующий ракетными
войсками. Одна из ракет, взлетев, рухнула обратно... Тогда погиб весь
генералитет. Это было еще при Хрущеве. С того дня наблюдение ведется
только из блиндажа.
- Сильно укреплен? - поинтересовался Сильвер.
Кравец хмуро взглянул на стальную лавину новейших танков. Все неслись
напористо и мощно. Да попадись на пути Кавказский хребет, сметут, разнесут
в пыль, проутюжат так, что на месте гор останется укатанное танковое
поле...
- Одного танка хватит, - бросил он с пренебрежением. - Даже не танка,
а так... Одного такого мордоворота, каких прилетела сотня. Даже не понял,
зачем вам столько? Или вы собираетесь, не останавливаясь, захватить всю
Россию?
Сильвер отвел глаза, чему-то вдруг усмехнулся:
- Да нет, такого приказа не было.
- А может и зря, - сказал Кравец с сожалением. - Кречет взял всех за
горло, но у него уже немало сторонников. Сразу бы отсюда и на Москву...
Сильвер сказал осторожно:
- Я узнал случайно... и у нас бывают утечки, что одновременно с нами
вылетели наши коммандос. Ну, не нашего ведомства, а военно-воздушных сил.
Они, знаете ли, провернули свою операцию. Ловко! У них не было ни доступа,
ни связи с вами, получить пароли не могли. Так они сумели погрузиться на
русский самолет, что в Сербии! И тот летит прямо сюда. На его борту триста
отборных коммандос!
- Зачем? - не понял Кравец.
- Ваш самолет вмещает триста, вот и воспользовались на полную
катушка, как у вас говорят...
- Нет, зачем столько народу?
- А мы знаете ли, конкурируем! Здоровая конкуренция, не подумайте
плохо.
- Зачем?
- Теперь и я говорю: зачем? Но какой-то умник, спец по русским, велел
подстраховаться. Это он настоял, чтобы не только мои коммандос, но и
танки... И он же настоял, чтобы наша группа захвата была увеличена с двух
десятков до сотни.
Кравец скривил губы. Конкуренция даже в армии! Вместо одного
надежного отряда посылают три: один на танках, второй - они, элитная
морская пехота, а третий - отборнейшие головорезы из воздушного десанта!..
Наверное, пряник дадут тем, кто захватит первым, а опоздавшим запишут как
учения...
Здание походило на исполинский сарай, только полностью из камня и
железобетона. Когда-то внутри кипела бурная жизнь, постоянно приезжали
огромные грузовики, что-то привозили, увозили, как все только и помещается
в этом неказистом пятиэтажном здании, лишь посвященные знали сколько там
этажей под землей, где, собственно, и расположены основные службы.
Сейчас там размещалась служба слежения за самолетами, а также
осуществлялась оперативная связь между частями. Кравец указал на лестницу:
- Там, на пятом этаже!
Сильвер махнул рукой, его коммандос послушно сгрудились, вертели
головами. Кравец прошипел зло:
- Чего встали, как бараны? Я же сказал, на пятом! Вот там виден
краешек двери.
- Где лифт? - спросил Сильвер непонимающе.
- Какой на... мать твою, лифт? Пешочком, тоже мне, коммандос!
Один из коммандос, крепкий парень с веселым лицом, присвистнул
озадаченно:
- А черт! Какой сегодня день?
- Четверг, - ответил второй немедля. - А что?
- Точно?
- Да. А что?
- Со мной такие глупости случаются только по пятницам. А мы прибыли в
день...
Кравец прервал:
- Ты прибыл в несчастный день. Пошли!
Он первым бросился вверх по лестнице. Коммандос, топая сапогами,
неслись следом, перепрыгивая через две ступеньки, но уже на третьем начали
отставать, давали о себе знать бронежилеты и тяжелое оружие.
Сильвер бежал следом за Кравцом, но со второго этажа уже перестал
