-- Вызываю корабль,-- сказала она торопливо.-- Наблюдаю
внезапную вспышку сайонтизма, Техника подавляет все остальные
стороны деятельности...
-- Продолжайте наблюдение,-- сказал штурман.-- Странности,
Даша, не только в вашем регионе. На соседнем материке --
наоборот, взрыв антисайонтизма! Громят машины, поголовно
ударились в искусство. Наблюдайте, для общей картины фактов еще
недостаточно.
Она не успела отключиться, как в наушниках щелкнуло, и
далекий голос крикнул с нотками отчаяния:
-- Вызываю корабль! Наблюдается внезапный и
неконтролируемый всплеск антинауки, контркультуртрегерства,
взрыв антифункцонализма...
Она выключила связь, постояла на площади и пошла обратно.
Голова шла кругом, а от отчаяния и бессилия перехватило горло.
Конечно, питекантропам не понять людей ХХ века, но и
питекантропы, возможно, смогли бы определить, что такой
человек, скажем, болен или ранен... Или не могли бы?
В скверике неподалеку от информария, где остался Максимов,
собралась группа звездников. Все внимательно слушали высокого
мужчину, что проворно вскочил на возвышение и заговорил быстро,
не давая себя остановить или прервать:
-- Величайшая истина состоит в том, что перед лицом Ничто,
которое делает человеческую жизнь абсурдной, бессмысленной,
прорыв одного индивидуума к другому, подлинное общение между
ними невозможно! Экстаз может объединить человека с другими, но
ведь это экстаз разрушения, мятежа, рожденного отчаянием
абсурдного человека...
Вдруг рядом с Дашей, словно из сгустка черного вихря,
вынырнул капитан. Он молниеносно выхватил бластер. Прежде чем
Даша успела схватить за руку, блеснула короткая плазменная
вспышка. Оратор пошатнулся, в груди его насквозь зияла дыра, в
которую свободно прошел бы кулак.
Капитан толкнул Дашу, выводя из ступора, и в следующее
мгновение она уже неслась за ним, тщетно пытаясь вырвать руку.
-- Зачем? -- крикнула она на бегу.
-- Диверсант,-- ответил капитан зло.
-- Какой же он диверсант...
-- Самый настоящий! Прибавь ходу, как бы не погнались...
Лучше бы он бомбы метал, пусть даже атомные.
Он ворвался в информарий, волоча за собой
полузадохнувшуюся от неистового бега девушку.
-- Я больше не могу,-- всхлипнула она.
-- Да? -- сказал он.-- А вот Максимов на вызов что-то не
отвечает...
Неведомая сила подхватила Дашу и понесла вверх по
лестнице, вышибла ее телом невесомые двери. Капитан бежал
следом, улыбка его была горькой.
Максимов сидел посреди зала прямо на полу, сгорбившись и
скрестив ноги. Он даже не повел глазами в их сторону, и Даша с
ужасом увидела, что они пустые как у новорожденного или идиота.
Рот его был приоткрыт, из уголка текла слюна.
-- Коля! -- вскрикнула Даша.
Она бросилась ему на шею, заглянула в лицо. Голова
Максимова болталась, лицо оставалось бессмысленным. Капитан,
все еще держа бластер наготове, с беспокойством оглянулся.
-- Как бы не зацапали,-- сказал он с беспокойством.-- Надо
уходить.
-- Что с Максимовым?
-- Узнаем на корабле,-- бросил капитан коротко.
Он швырнул Максимова на плечо, ринулся к выходу. Даша
бежала сзади, придерживая свесившуюся голову Максимова.
На улице они вскочили в вездеход, где уже ждал
обеспокоенный механик.
-- Полный ход! -- яростно велел капитан.
Он наглухо задраил люк, и машина понеслась к кораблю.
Механик едва успевал объезжать звездников, что потеряли или
намеренно отказались от защитных силовых полей и теперь
бесцельно выходили, иные даже ложились на проезжей части.
Попадались руины, дважды дорогу преграждали разрушенные
механизмы, но капитан смотрел вперед, челюсти его были сжаты, и
вездеход на скорости проламывался сквозь преграды.
Медики встретили их у трапа корабля, тут же утащили
Максимова. Капитан сунул бластер в кобуру, лишь когда двойная
крышка люка закрылась, сам пересчитал землян.
-- Всем в рубку! -- он взглянул вслед медиками и
поправился.-- Нет, в медотсек.
Максимова распластали на столе, хирург, бегло просмотрев
данные диагноза, тут же вкатил ему лошадиную дозу тонизатора.
По телу Максимова прошла судорога, он задышал чаще, глаза
подернулись пленкой. Психолог взял другой шприц, всадил в вену
и нажал на поршень. Лицо Максимова оставалось мертвенно
бледным, но губы чуть дрогнули, он прошептал:
-- Философские бомбы... сенсуалистский удар...
Остановите...
Психолог поспешно взял другой шприц, но капитан остановил:
-- Довольно. Что из него выжмешь?.. Сами разберемся.
Даша взглянула в великом изумлении:
-- Без него?
Капитан люто сказал:
-- Да, без него! Он и так сказал достаточно, даже если сам
еще не понял. Не ясно? Сверхцивилизации не дерутся дубинками,
будь они деревянными или атомными -- для них разница невелика.
Дубинка -- оружие дикарей, но даже у нас удачным словом ранишь
больше, чем камнем...
Они стояли вдоль стен, выжидающе смотрели на него.
-- С техникой у них в порядке,-- продолжал он.-- Ни одна
сторона не может рвануть другую, а самой уцелеть. Остается
ударить по самому человеку... Вот это победа, так победа! Ведь
цель войны -- покорить противника? Унизить его? Доказать свое
превосходство. Вот они и ударили...
Механик кашлянул, прочистил горло и сказал:
-- Другая сторона ответила тем же.
-- Да.
-- Так как же идет война? -- спросил недоумевающе один из
ученых. Капитан узнал одного из наиболее заносчивых, не
упускавших случая обвинить его в пришибеевщине.-- Должны же
быть обмены ударами... термоядерными и аннигиляционными!
Капитан вскочил, он был бледен как смерть. От экрана падал
слабый свет, и капитан казался болезненно зеленым. Голос у него
странно изломался. Словно мышцы перехватило острой болью:
-- Когда на Земле приручили коней, то в мечтах на Луну
летали на крылатых конях... Александр Великий летал туда же на
орлах, а Жюль Верн отправил своих героев на воздушном шаре...
Ганс Пфааль Эдгара По добрался туда же уже на воздушном шаре...
А когда пришла пора ракет, то простаки решили, что это и есть
ключ во вселенной. Мы же видим, что ракеты остались в
окололунном пространстве, до звезд добираемся только по силовым
полям Вселенной... Не понятно? Они дерутся идеями! Находят или
создают какую-нибудь вредненькую философскую идею, например,
антисайонтизм, умело принаряжают, забрасывают в лагерь... не
cкажу, противника, это грубо, а в лагерь людей, избравших
другой путь развития общества. Тогда-то пораженные ею и
начинают крушить собственную технику, собственные ядерные
бомбы, если они еще есть... Эти в отместку наносят ответный
удар: запускают, скажем, через спутник в рамках культурного
обмена философскую систему, например, что весь мир -- иллюзия в
сознании единственно сущего объекта...
-- Солипсизм,-- пораженно вскрикнула за его спиной Даша.
-- Что? -- не понял капитан.
-- Солипсизм,-- повторила Даша убито.-- Было такое в
средние века на Земле...
-- Свои знания,-- вырвалось у капитана,-- полученные от
нашего дорогого Максимова, приберегайте. Здесь война не землян.
Я тоже могу подобрать аналоги гедонизму, луддизму,
иррационализму и прочим учениям, которые в умелых руках уже
стали бомбами, снарядами, орудиями массового поражения! Да
только все не так просто... Но понять кое-что можно. Например,
город Золотого Кристалла погиб, как только там клюнули на
удочку, что через откровение можно постичь более сложные
истины, чем через знания. Улицы усеяны...
-- Трупами? -- ахнул кто-то.
Капитан не смог затушить презрение в голосе:
-- Можно сказать и так... Если сидят в пыли посреди улиц,
отказавшись от достижений науки и культуры, пытаются достичь
некого сверхзнания путем мистического соединения с Мировым
Разумом, то они мертвы для общества. Кстати, Максимов тоже на
этого червяка клюнул. Так что вам, Даша, лучше знать: солипсизм
это, агностицизм, буддизм или экзистенциализм... Но лечить
будем нашими допотопными средствами, не обессудьте.
Все ошеломленно молчали. Капитан вытер пот, сказал с
горьким смешком:
-- Какое там порабощение Земли? Мы все еще предпочитаем
развлекательные книжки, по телевизору -- концерты и боевики,
сложных проблем шарахаемся... Уцелели же здесь? Один Максимов
ранен. Так что если каждую опасную философию запустить по
всемирному телевидению, то абсолютное большинство тут же
переключит канал на хоккей или футбол... Нет, друзья, нашу
Землю им не покорить!
ЖИВУЩИЙ ВО СНЕ.
Он поднялся над поверхностью и мчался очень долго. Грокхи
не появлялись, очевидно их рассеяло в пространстве. Он
победоносно улыбнулся и позволил себе немного расслабиться.
Однако он по-прежнему летел с огромной скоростью и зеркальные
поверхности Миров отражали исполинскую фигуру мускулистого
атлета. Его могучая грудь вздымалась медленно, словно океанский
прибой, сильные руки могли удержать планету в бешеном беге,
кулаками мог разбить Блуждающий Астероид, а сверкающие глаза
испепелили бы целую стаю свирепых шнеков.
Он летел через галактики, пространства, свернутые миры.
Парсеки, мегаперсеки оставались позади за одно мгновение, но он
знал, что может лететь еще быстрее. Слева мелькнула вспышка
аннигиляции, словно промчался мимо золотой молнии.
Грокхи! Они появились как всегда внезапно. Передний ряд
понесся прямо на него, в неистовой злобе вытягивая зубастые
пасти на длинных шеях, а второй ряд распался на группки и стал
осторожно обходить его сзади.
Он только высокомерно оглянулся. Пора дать размяться
мускулам. Черные твари, гнусные твари, вы -- порождение мрака,
черных глубин космоса, вас не принимает ни одна планета, вы не
в состоянии жить даже в мрачных угрюмых мирах далеких планет,
где у животных в жилах течет жидкий аммиак, а купаются они в
жидком гелии. В этих мирах жарко даже для грокхов. Они
кристаллические твари, еще хуже, чем отвратительные
волновики...
Он бил и бил их по головам стальными кулаками. Грокхи
разлетались на осколки, и это было красиво: серебристые
кристаллы на черном бархате космоса! Двое уцелевших повернулись
и бросились наутек. Он не стал преследовать, хотя догнать мог
бы легко.
Сильным прыжком он достиг Башни. Она плавала в облаке
Красного Тумана, то скрываясь в сгущениях, то выныривая.
Единственное окно было на самой верхушке. Снова закрыто...
Он ощутил как от сладкой боли сжалось сердце. Там была
Она, Единственная и Неповторимая. Он мог бы достичь окна одним
прыжком, одним усилием воли, мог бы в мгновение ока разрушить
каменные стены, но...
-- Принцесса! -- крикнул он громким голосом.-- Я уничтожил
грокхов!
Окно оставалось неподвижным, тогда он крикнул снова. На
этот раз там будто бы что-то шевельнулось, а через мгновение
окно открылось.
-- Принцесса,-- сказал он нежно,-- принцесса...
Он смотрел и не мог насмотреться на нежное женское личико.
Ради него он несся через вселенную, разматывал спирали
галактик, сгущал туманности, разбивал нейтронные звезды. Только
ради нее...
И в этот момент сзади на него бросился грокх. Девушка в
окне испуганно вскрикнула, но он успел перехватить зверя левой
рукой и сжать за шею. Грокх рассыпался алмазной пылью.
-- Это был последний, принцесса! Больше они не потревожат
твой покой.
Он собирался сказать еще что-то, но вдруг произошло
