пещерное время, но вся эта мышиная возня обречена на провал. И
раньше было немало попыток остановить цивилизацию, но это не
удалось ни в пещерный век, ни во времена средневековья, ни
удастся и сейчас!
Не кричи так,-- сказал я.-- Не кричи. Тебе выть надо, а не
кричать!
Его руки порхали над белыми зубами клавиш, и тем никак не
удавалось цапнуть его за пальцы.
очень великодушно с вашей стороны!
новое наступление.-- Учел все свои н а с т о я щ и е
требования? Закажешь одно, а подсознательное "Я" желает другое.
Мечтаешь о блондинке, а твое альтер эго ищет только рыжую. Или
возьмем другой случай, когда ты сам не знаешь, что ищешь.
Например, ты уже встречался с блондинками, брюнетками,
шатенками -- худыми и толстыми, рослыми и коротышками. Все
нравилось, со всеми было хорошо. И только я, твой приятель,
заметил интересную деталь: у всех девушек была капризно
оттопыренная верхняя губка. Именно это и придавало им в твоих
глазах неописуемое очарование. А ты этого и сам не знал. Так
можешь ли быть уверенным, что учтешь все подобные вещи?
Он обернулся, посмотрел поверх очков.
-- Возражение резонное,-- сказал он, глядя с сожалением.--
Веское возражение. Достойное поэта. Ты и взаправду не знаешь
таблицу умножения?.. Гм, никогда бы не подумал. Неужели всерьез
полагаешь, что я сяду перед микрофоном и буду бубнить: "Хочу
блондинку, с длинными шелковыми волосами, лучезарными глазами,
нежным сердцем, маленьким ротиком и ласковыми ладонями"?
-- Примерно так,-- ответил я, стараясь сохранить
достоинство,-- Конечно, ты можешь дойти и до таких вмешательств
и непристойностей, как пожелаешь узнать ее возраст, объем
груди, талии...
-- ... и бедер,-- добавил он замогильным голосом.
-- И бедер,-- сказал я с достоинством.
-- Так и говори, поэт.
-- Не думаю, чтобы кто-то откликнулся на такие гнусности.
Он встал, потянулся. Суставы захрустели, однако сутулая
спина осталась сгорбленной. Длинные худющие руки с
растопыренными бледными пальцами больше подошли бы узнику
Бухенвальда или средневековому аскету.
-- Поэт! -- сказал он презрительно.-- Литератор! Чистая
непорочная душа. Ты еще не знаешь до каких гнусностей -- с
твоей точки зрения -- может дойти настоящий кибернетик! Пора
тебя обшокировать по-настоящему. Ты будешь раздавлен, поэт!
-- Ну-ну,-- сказал я неуверенно.
-- Ничего такого я не ввожу в машину. Примитив. Да и
зачем? Я вложу свои данные. Не разумеешь? Знакомлю с
энецефаллограммами, щелочным составом крови, строением нейронов
и схемой их связей, хромосомами, ДНК... и прочими необходимыми
вещами. А машина уже сама подберет то, что я ищу. Ну как?
Я чувствовал себя так, будто меня окунули в зловонную
лужу. А потом еще истоптали сапогами. Состав крови, хромосомы,
перестальтика, экскременты...
-- Ты это всерьез? -- спросил я хрипло.
-- Как бог свят! -- ответил он и захохотал.
Он всегда смеялся неприятно, но на этот раз хохот был
просто отвратительным.
-- Тем хуже для тебя,-- сказал я.
-- Почему? -- спросил он.
В стеклах очков отражался закат солнца, и я вместо зрачков
видел багровые блики. На миг ситуация оказалась знакомой. Но
тогда меня звали Фаустом, а его... его тоже звали иначе.
-- Почему? -- повторил он вопрос.
-- Потому, что ты получишь то, что заслуживаешь,-- ответил
я зло.
Он позвонил через неделю. Голос показался мне
взволнованным. Когда срочно попросил приехать, я поколебался,
но не поленился одеться и выйти на улицу в слякотную погоду,
хотя все еще не остыл от злости.
Едва я вошел в зал машинных расчетов, Олесь протянул
длинную ленту с крохотными дырочками.
-- Что это? -- спросил я сердито. Никому не нравится, если
его тычут носом в собственное невежество, к тому же момент не
слишком подходил для шуток.
Но Олесь не шутил. Он спохватился и сказал:
-- Ах да, ты не знаком с двоичным кодом... Это адрес.
Один-единственный. Она выдала его сразу после твоего ухода. Ты
еще фыркал на лестнице, как рассерженный кот, а я уже держал
это в руках.
-- И что тебя тревожит?
Я оглянулся. Старое кресло стояло на прежнем месте. Это
немного примирило меня, и я опустился на мягкое сидение.
-- Понимаешь... Все получилось несколько иначе. Во-первых,
я полагал, что "Алкома" выдаст несколько адресов. Таким
образом, у меня осталась бы хоть какая-то свобода выбора.
Во-вторых, я сразу же написал письмо. Объяснил незнакомке, что
и как...
-- Ну и...? -- подтолкнул я, ощущая нарастающее волнение.
-- Вот тебе и "ну и",-- сказал он сердито.-- Взгляни.
Он протянул еще один листок. Я покосился на бумажку
подозрительно, но это был простой бланк телеграммы. Там стояло
всего два слова: "Еду. Ива."
-- Красивое имя,-- сказал я примирительно.-- Оригинальное.
Ни разу не встречал.
-- При чем тут имя? К тому же на телеграфе наверняка
перепутали. Скорее всего Ева или Ира.
-- Или Ида...
-- Да перестань ты с именами! Она вот-вот явится!
Он смотрел растерянно, за толстыми стеклами его очков
беспомощно мигали покрасневшие глаза. Тонкие пальцы ерошили
остатки шевелюры. Я невольно ощутил злорадство.
-- Решительная девушка,-- сказал я.
-- Очень решительная! А я хотел постепенно. Познакомиться
сначала. Словом, чтобы все было как положено...
В этот момент раздался стук в дверь. Олесь вздрогнул и
побледнел. Я ощутил, что сердце забилось намного быстрее.
-- Это она,-- прошептал он.
-- Может кто-нибудь по делу? -- предположил я
неуверенно.-- Твой шеф?
Он отрицательно покачал головой и обречено двинулся к
двери. Я с замиранием сердца следил за его скованными
движениями. Вот он взялся за ручку...
В коридоре стояла девушка. Некрасивая, сутуловатая, с
короткими волосами мышиного цвета.
-- Ива,-- сказал он нерешительно с полувопросом.
-- Нов! -- сказала она. Голос у нее был резкий, без
привычной женской мягкости.
Они одновременно протянули друг другу руки. И в момент,
когда вытянутые кончики пальцев коснулись друг друга, вспыхнуло
ослепительное сияние! Я отчетливо видел огромную искру,
проскочившую между руками. Как молния, как ослепляющая дуговая
сварка! Они изумленно и радостно смотрели друг на друга. Он уже
был рослым, стройным и широким в плечах, с красивыми
мужественным лицом языческого бога. Она порывисто вложила
прекрасные ладони в его сильные пальцы. Ее темные бездонные
глаза сияли, как два солнца.
У меня под ногой хрустнули стекла его очков. В зале
полыхал белый плазменный огонь, немыслимое пламя звездных недр!
Почти теряя сознание от потрясения, я взглянул на панель. Все
приборы кричали о чудовищно высоком уровне энергии. В помещении
явственно сгущались могучие силовые поля. Пространство-время
начинало деформироваться.
-- Гинандроморфы! -- вскрикнул я в ужасе.-- Народ, мощи
которого страшился сам Зевс!
Я вспомнил древнее прекрасное сказание о людях прошлых
времен, перед которыми трепетали боги-олимпийцы. Чтобы лишить
их-- силы, громовержец разорвал их пополам и разбросал по всему
свету. С тех пор, лишенные своей прежней мощи, половинки ищут
друг друга, ошибаются, снова ищут, опять ошибаются, и в
конце-концов смиряются, ибо жизнь коротка...
Могучие и красивые титан и титанида счастливо смотрели
друг другу в глаза.
МЕТАСТАБИЛЬНОСТЬ
Она стояла на том же месте, как и в предыдущие дни.
Маленькая, худенькая, с длинной гривой черных волос цвета
воронового крыла. За последние три-четыре дня она, как заметил
Александр, заметно похудела. На ее бледном личике крупные глаза
казались совсем огромными. "Глаза на ножках", подумал он с
сочувствием.
Он заскочил в ближайшее кафе. После работы всегда хотелось
зверски есть, а дома его ждали только консервы да полголовки
засохшего сыра. Здесь же по крайней мере можно выпить стакан
горячего кофе, съесть пару сарделек с булочкой.
За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по
лаборатории. Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы
не испачкать, галстук слегка расслабил и даже расстегнул
верхнюю пуговицу на рубашке. Самый красивый мужчина в
институте, разносторонний спортсмен, охотник, игрок сборной
страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно,
что товарищ по работе обладает острым целенаправленным умом,
всегда четко знает, какое направление в работе выбрать в данный
момент из сотни равноценных и потому почти никогда не
оказывается в тупике. Его мозг не знал усталости. Он мог
шестнадцать часов подряд биться над сложнейшей проблемой, затем
ночь сидеть за шахматами, а с утра браться за самые запутанные
задачи.
Александр взял кофе с сардельками и булочкой и
присоединился к Дмитрию. Тот был насуплен и, против
обыкновения, ел молча. Александр расправился с первой
сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку. Девушка
сиротливо шла от института. Ее голова была опущена, спина
горбилась. Она походила на маленького обиженного муравья из
детского мультика.
-- Не дождалась,-- сказал Александр сочувствующе.-- Жаль.
Интересно, кого бы это?
Дмитрий посмотрел на него подозрительно. Александр
простодушно любовался тонкой фигуркой.
-- Она ждала меня,-- ответил Дмитрий коротко.
-- Тебя? -- удивился Александр.
-- Меня. Что тут странного?
-- Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец
скрылась за поворотом.
-- Не захотел.
-- А почему ей так прямо не сказал?
-- Говорил.
-- И что?
-- Как видишь.
Они помолчали. Александр позавидовал умению товарища
очаровывать женщин. Где он не появится, красивая половина
человечества не сводит с него глаз, старается понравиться.
-- Здорово она к тебе привязалась.
-- А, привязалась! Просто причину отыскала.
-- Какую?
-- Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим
жениться.
-- Ух, ты... Быстро ты с ними...
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать лишний
вопрос. Мы не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу не выспавшийся,
к тому же опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с
изучение иностранного языка в состоянии гипнотического транса.
Лариса промучилась с ним до утра, пытаясь вогнать в
гипнотическое состояние, и в результате чего он отправился в
институт, так и не сомкнув глаз, и опасаясь, что забыл те
слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно
отутюженном халате сидел за их общим письменным столом. Перед
ним как и во все предыдущие дни громоздилась целая кипа книг,
журналов, рефератов.
-- Послушай,-- сказал он оживленно, едва Александр вошел в
лабораторию,-- вот еще интересное место: "... и крикнул Ватину
страшным голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев
могучего демона, обратились в камень..." И здесь то же самое!
Сначала увидели, так сказать, лишь потом превратились в камень.
Не от заклинаний, а от внешнего, так сказать, облика
перципиента.
-- Здорово,-- согласился Александр. У него раскалывалась
голова.-- В нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и
Нартгжоу превращаются в камень, а еще герои многих крымских
сказаний...
-- Жена Лота,-- подсказал Дмитрий.
-- Даже и она обратилась в соляной столб от одного вида
