-- Ну как... Ходят, глаза пялят...
-- А что, -- не поняла она, -- у меня уже и посмотреть не на что?
-- Да нет, я не о том...
Ее лиловые глаза стали вопрошающими. Она старалась понять, а у него
язык прилип к гортани -- калика бы назвал это иначе. -- не мог объяснить,
что крещеной женщине надлежит сидеть и сопеть в две дырочки. Ждать, когда
за нее решат, за нее поймут. А ее дело телячье -- поела и в хлев.
-- Мы в чужом краю, -- сказал он, сердясь на самого себя. -- Надо
ушки на макушке.
-- Тебе виднее, -- сказала она. -- А у меня уши на месте.
Пир длился всю ночь, но и утром мало кто уходил вовсе, а чаще просто
отлучался на крыльцо или в углы двора. Томас насытился быстро, ерзал,
вести степенные беседы не умел и не хотел учиться, часто вставал, ходил
защищать Яру, но той всякий раз никакая защита не требовалась, и он
разочарованно возвращался обратно.
Олег сидел за столом в одиночестве, перепил всех, двое не могли
выползти из-под стола. Перед волхвом стоял кувшин с вином, а три пустые
лежали на боку.
Томас спросил горько:
-- Сэр калика, неужто это твое единственное утешение?
Олег удивился:
-- Нет, конечно. В княжих подвалах таких сотни две.
Томас тяжело рухнул на лавку рядом, вытянул гудящие от усталости
ноги. Было горько и тоскливо. Похоже, на этот раз застряли по-настоящему.
Это не в лесу, где только деревья да звери, а в шумном городе. Здесь
намного хуже, потому что люди всегда злее любых зверей, опаснее,
недоброжелательнее.
Яра неслышно подошла сзади.
-- Не пора ли уходить?
-- Куда? -- спросил Томас горько. -- Деньги срезали, коней нет...
Вместо ответа Яра разжала кулак. На ладони лежали три серебряные
монетки.
-- Откуда? -- спросил калика строго.
-- У меня нет кошеля, -- ответила Яра, чуть смутившись. -- Я монеты
держала так... в карманах.
Томас молчал, не зная, как отнестись к такому унижению, что они будут
жить на деньги женщины. Калика тяжело поднялся.
-- Здесь поблизости неплохой постоялый двор. И недорогой.
-- Зачем нам постоялый двор? -- спросил Томас тоскливо. -- Я наелся
на неделю вперед.
-- Отоспимся.
На постоялом дворе они сняли маленькую комнатку под самым чердаком.
Калика дремал, а Томас, стоя у окна, наблюдал, как у ворот остановились
три великолепных коня -- высокие, сильные, с выпуклыми мышцами. Их держал
под уздцы маленький невзрачный человек. Настолько невзрачный, что сошел бы
за невидимого, если бы не кони. Взглянув на коней, каждый невольно искал
взглядом владельца.
Оставив их у коновязи, человек исчез на крыльце. Томас сказал с
сердцем:
-- Везет же каким-то дурням!
Калика поднялся, посмотрел:
-- Ну, дурни на таких не ездят.
-- Ездят, -- возразил Томас. Кулаки его сжимались. -- Ты бы видел,
каких дурней я видывал на аргамаках!
Раздался стук в дверь. Яра открыла. Через порог робко шагнул
невзрачный владелец коней. Оглядел двух мужчин и женщину, откашлялся:
-- Здесь ли обитает благородный сэр Томас Мальтон Гислендский,
владетель земель в Британии, крестоносец, предводитель воинства англов при
взятии крепостей в Рациании, Мупении и Трихании, рыцарь меча и креста,
обладатель серебряного копья...
-- Здесь, -- буркнул Олег. -- Удивляюсь, как он с такими титулами
умещается в такой тесной комнатке.
Томас выпрямился, бросил гордый взгляд на Яру. Сам же старался вместе
с торжествующей улыбкой сдержать удивление. Его знали в войске славного
Готфрида Бульонского, знали и за пределами, но все же здесь не Сарациния и
даже не Европа, а далекая и странная Русь, куда иначе, чем на драконе, не
попасть! Если здесь его знают, то скорее от Тайных, раньше чем сюда
докатилась его воинская слава.
-- Здесь, -- подтвердил и он. -- Чем могу быть полезен?
-- Вы можете оказать важную услугу, -- ответил человечек.
Томас насторожился. Порой пустяковые и безобидные с виду услуги
заводили его в крупные и очень обидные неприятности.
-- Кто ты и что ты? И кто послал?
Человек поклонился:
-- К сожалению, я не могу ответить ни на один из этих вопросов.
-- Тогда убирайся к черту! -- сказал Томас раздраженно.
Человечек умоляюще приложил руки к груди.
-- Выслушайте...
-- И слушать не хочу!
Калика бросил мягко:
-- Томас, ухи не отвалятся. Послушай.
-- Выкладывай, -- буркнул Томас.
Человечек поклонился калике, затем Томасу. Подумал, отвесил
нерешительный полупоклон Яре.
-- Услуга очень проста. Вас просят принять в дар трех коней. Я их
оставил внизу. Если вы согласны, то я откланяюсь.
Томас ахнул, замер с раскрытым ртом. Калика опомнился первым,
пробормотал Яре громко, что рыцарь не согласится, ибо на таких конях
только дурни ездят, а он дурнем казаться не захочет. Томас метнул на них
гневный взор.
-- Ну... услуга весьма странная. А кто просит?
Посланец мягко улыбнулся.
-- Не велено говорить. Одно скажу: знатная дама, поручившая передать
вам коней, пожелала остаться таинственной незнакомкой.
Калика, гадко улыбаясь, что-то шептал на ухо Яре, кивал на Томаса.
Ухо ее заалело, потом вспыхнуло ярко-красным, щеки залило нежным румянцем,
потом краска опустилась даже на шею. Представляю, что он там шепчет,
мерзавец, подумал Томас бессильно. Голову бы оторвать проклятому язычнику!
Потом побрызгать живой водой, чтобы приросла снова, затем оторвать еще
раз.
-- Мы благодарны, -- сказал он и добавил с нажимом: -- Все трое. Эта
знатная дама так и останется таинственной незнакомкой?
Человек пожал плечами.
-- Сегодня -- да, а завтра... Кто скажет, что будет завтра?
Он начал пятиться к двери. Томас сказал значительно:
-- Я благодарю... Мы все благодарим за истинно княжеский подарок.
Посланец лишь улыбнулся от двери. Калика спросил подозрительно:
-- А больше ничего она... или оно не передавало?
Человек уже на пороге вдруг хлопнул себя по лбу.
-- Ах да, совсем забыл!
Улыбка его была натянутая. Лицо вытянулось, нехотя вытащил увесистую
калитку, протянул Томасу.
-- Это обязательное приложение.
-- Ну, -- сказал Томас гордо, -- рыцари денег не берут...
Калика прервал:
-- Сэр Томас, считай, что ты его ограбил! А грабить -- благородно,
сам уверял.
Томас взял деньги все же нехотя. Было что-то неприятное, даже
унизительное -- брать деньги от женщины, пусть даже богатой и знатной, у
которой куры денег не клюют, хотя Томас так и не мог понять, почему куры
должны клевать эти монеты. Тем более брать под пристальным взглядом
лиловых глаз, не говоря уж о гнусной ухмылке калики.
Посланец уже затворял дверь, когда Томас сделал последнюю попытку.
-- А нет такого... гм... тайного места, где мы могли бы... где я мог
бы поблагодарить свою благодетельницу?
-- Пока нет, -- ответил тот, -- но еще... совсем забыл!.. поручено
передать просьбу покинуть город через южные врата.
Томас удивился.
-- Нам в другую сторону!
-- У некоторых людей есть причины задержать вас. А всем понятно, что
поедете через северные ворота.
Томас помрачнел.
-- Кто?
-- Я слышал, ваш старый знакомый. Он же друг и родня князя.
-- Как его зовут?
-- Не помню. Какой-то половецкий хан, каких немало. Но вы выбили ему
зубы где-то, теперь он хочет выбить зубы вам. По старому зуб за зуб, да
еще и по-христиански: долг вернуть сторицей.
Калика вмешался:
-- Рыцарь не знает, но у нас и зубов-то столько нет.
-- Хан придумает, что выдрать еще...
Томас грозно бросил ладонь на рукоять меча. Голос был подобен реву
боевого рога, зовущего правоверных христиан на штурм сарацинской крепости:
-- С мечом да на таких конях? Да мы их, их же шапками закидаем! Даже
не вынимая из них головы.
Посланец все не мог закрыть дверь:
-- Умоляю, не надо драк! Вы должны уехать тихонько!
Когда за посланцем закрылась дверь, Олег сказал восхищенно:
-- Томас, ты просто чудо!.. Такие кони!.. Я даже не думал, что ты и
здесь сумеешь то да се... что-то где-то успеть. Правда, после пира ты
что-то чересчур долго ходил до ветру... Правда, Яра?.. Но я ж не думал,
что ты успеешь побывать в княжеской спальне...
Томас метнул на Яру мимолетный взгляд -- еще подумает плохое о
рыцарях Британии, -- сказал с достоинством:
-- Сэр калика... Я не знаю, на что ты намекаешь, но, клянусь, ничего
такого не было!
Яра издала странный носовой звук, а калика громко удивился:
-- Да я что? Разве я спорю? Правда, коней же дали... Да еще всем
троим! Это ж как надо расстараться... Не задурно ж. Быль молодцу не в
упрек. Но все равно не спорю. Не было так не было. Лишь бы кони были
добрые. Правда, Яра?
Лиловые глаза молодой женщины стали зелеными. Она натужно улыбнулась,
но Томас увидел только острые клыки.
-- И для тебя старался, -- рассуждал калика. -- Тоже коня
зарабатывал. Чтоб помнила его заботу...
Томас чувствовал себя, как уж на горячей сковородке. Яра, судя по
виду, предпочитала идти пешком. А калика все подбрасывал дровишки в огонь.
-- А кони добрые... Да такому молодцу любая девка что хошь отдаст!..
Поди, даже уговаривать не довелось. Верно, Томас?
Рыцарь прорычал люто:
-- Сэр ка-ли-ка... Клянусь, я даже не видывал здешнюю княжну. И
княгиню. И княженят! Даже княжью собаку не видел!
-- Ну, за собаку я ничо не говорю... Хотя... гм... Впрочем, ты ж из
холодной и туманной Британии, а не Греции, где под жарким солнцем едят
слишком много жареного мяса с перцем и аджикой... Лучше пойдемте посмотрим
коней. Не порченые ли?
Медлить не стали, ибо люди хана могли поторопить князя, а тому
наскучит дожидаться у городских ворот. Выехали сразу же, благо кони были
свежие, отдохнувшие, сила била ключом.
Томас ехал впереди, не мог видеть холодного лица Яры и намекающей
ухмылки калики. Народу на улицах было мало: сейчас все либо на базаре,
либо на рынке, даже ремесленники повезли свой товар на торг, а знатные да
именитые спешат к княжескому двору показаться на глаза, выказать рвение.
Дорога неожиданно вывела на главную улицу, а за три боярских терема
виднелись княжеские хоромы. Калика с интересом взглянул на Томаса, тот
заерзал в седле, чувствуя на спине две пары вопрошающих глаз. Сказать, что
совершенно случайно выехал к терему князя, не поверят, да и оправдываться
как-то недостойно рыцаря.
-- Никого, -- заметил калика равнодушно.
-- А кого ты ждал? -- спросил Томас.
-- Я? -- удивился калика.
Окна терема были открыты навстречу теплому солнечному дню, но хотя бы
одно женское лицо появилось!
Конь Томаса звонко бил подковами, наконец в окошко кто-то выглянул.
Томас тут же поднял коня на дыбы. Тот картинно забил передними копытами по
воздуху, грозно заржал, красиво выгибая шею. Мышцы перекатывались под
лоснящейся кожей, играли, вздувались, как у сэра калики, когда тот дрался
полуголый.
В окнах вслед за женскими лицами появились мужские. Яра вовсе
остановилась в десятке шагов сзади, не желая участвовать в постыдном
зрелище, когда взрослый мужчина, как глупый петух, пытается вызвать
внимание нарумяненной толстой девки. А калика, перестав скалить зубы,
сказал с жалостью:
-- Томас, опомнись!.. Да где это видано, чтобы на Руси бабы дарили
мужикам коней?.. Даже если они княгини?
Томас опустил коня, насторожился.
-- На что ты намекаешь?
-- Томас, я слышал, как гуляка в корчме орал, что здешний князь вдов,
а два сына воюют в дружине киевского князя. Так что не мечтай о княжне и
