понимание. Ты видишь, как она вырядилась? Снова бредит о
покорении новых земель, открытии америк, военном оркестре... Мы
готовы. Ты что-нибудь придумал насчет экспедиции за пределы
Полигона? Только не говори, что вовсе не думал. Ни в жизнь не
поверю, понял?
Кирилл поперхнулся. Только что собирался заикнуться насчет
дальней экспедиции! Воздух такой, что мысли читаются? Или
существует запах мыслей?
-- Думал, -- ответил он, недовольный тем, что инициатива
исходит не от него. -- Начальство обязано думать, вы там
муравьям хвосты крутите. Но мне важно знать, почему именно вы
рветесь в... Неочищенный мир? Будем его называть пока так. С
Дмитрием все ясно, инфантильная жажда приключений, замедленное
развитие, слабовольные родители, то да се... А что у вас, Саша?
Он стоял так, что девушка не видела его, однако Саша
ответила без колебаний:
-- Нам пора выходить из-под мощной длани Старших Братьев.
Мы в состоянии защитить себя даже от птиц или зверей. Конечно,
уже мышонок, не говоря уже о зайцах или барсуках, для нас
динозавр, но у нас уже есть мощнейшие репелленты,
разбрызгиватели ядов...
-- Убивать барсуков?
Он словно бы нечаянно закрылся локтем, но Саша опять не
заметила, ответила с жаром:
-- Звери обучаются скорее. Врезать раз-два по носу, нас
самих сочтут лютыми зверьми. Комбинезоны приметные, будут
обходить десятой дорогой. И детям закажут...
-- А цель? -- потребовал Кирилл напряженно. -- Какова
цель?
На этот раз Саша, словно спохватившись, очень внимательно
смотрела на его губы. Даже чересчур внимательно. Она ответила
не сразу, подбирала слова, потом снова понесла:
-- Когда-то, еще в детстве, была в Самарканде. Гид с
азартом рассказывал о гаремах, сладкой жизни падишахов, пирах,
развлечениях... Я тогда запрезирала себя, так как вдруг
захотелось быть на месте богатого сатрапа, самой вершить суд,
пользоваться властью! Но куда денешься от наследия римских
аристократов, похоти персидских сатрапов, кровавых забав
Аттилы, Чин Гиса, Тимура?
-- Согласен, -- осторожно сказал Кирилл. -- В Новом Мире
этого нет, да?
-- Здесь нет крови, скотства, предательства, -- горячо
сказала Саша. -- Новый Мир! Здесь можно сразу строить чисто и
верно.
Глаза ее горели как факелы. Кирилл в неловкости отвел
взгляд. В истории были не только кровь и похоть, но и
благородство, сострадание, взаимопомощь... Было все, но
выбираем лучшее. Отбросить историю Рима -- пропустить в Новый
Мир геноцид, тоталитаризм, отмахнуться от истории Аттилы --
просмотреть факелы фашизма...
-- Ну-ну, -- сказал он успокаивающе. -- К счастью, такие
вопросы решаем не одни мы. Было бы дров!.. Мы делаем первые
прикидки. Что хорошо для нас, может плохо прозвучать для
руководящих товарищей. Даже если наш городок перерастет в
мегаполис, если будем сидеть друг у друга на головах -- еще не
значит, что экспедицию разрешат.
Кирилл невесело посмотрел в их вытянутые лица. Дмитрий
выглядел шокированным, Саша была потрясена, ее дергало от
негодования.
-- Непонятно? Кто-то наверху может подумать о возможности
раскола человечества, пока что единого, на две биологические
ветви. А у нас как решают такие вопросы? По старой испытанной
методе -- за-пре-ща-ют. Здесь мы под абсолютным контролем, нас
можно уничтожить одним ударом кулака... А если хоть малость
расселимся?
Дмитрий промолчал, его широкое лицо было неподвижным.
Ксеркс тоже ничего не сказал, только неопределенно покачал
сяжками. Саша вспыхнула, румянец со щек бросился даже на лоб, а
уши запылали:
-- Если по-честному, то раскол уже начался. Как ни крути,
а мы первые из нового вида, Кирилл, мы в самом деле лучшие! За
два года здесь не было ни преступлений, ни обмана, ни
жульничества...
Она говорила все тише, наконец голос ее упал до шепота.
Дмитрий хмыкнул, даже у ксеркса заходили сяжки. Понятно, не
особые условия играют роль. Сюда шлют лучших, они и там не
очень таскали в кошельки. В Большом Мире, помимо замечательных
людей, остались и дураки, и лодыри. Не получится из Сашки
расистки, уже сама застыдилась.
-- Все-таки экспедицию готовить будем, -- решил Кирилл
неожиданно. -- Прогресс согласного ведет, а несогласного тащит.
Лучше быть на острие, смягчим его для других. А мускулы у нас
уже наросли, пора проверить.
Дмитрий гордо напыжился. На плечах и груди вздулись бугры,
шея стала бычьей. Ксеркс поднял голову, показывая мощнейшую
грудную клетку, и даже Буся надулся, грозно щелкнул челюстями.
Кирилл постучал пальцем по голове, показывая наглядно, о
каких мускулах идет речь. Все трое сделали непонимающие лица.
Впрочем, Буся поспешно закрыл глаза.
-- На муравьях? -- спросила Саша быстро.
-- Нет. Мальчишество, лихость. И неоправданный риск. К
тому же на них далеко не ускачешь.
-- Пешком?
-- Глупости. Полетим. Только не на крыльях, разумеется.
По станции поползли слухи. То ли проговорились испытатели,
то ли простой и бесхитростный муравей Дима не сдержал язык, но
к Кириллу зашел Кравченко, поговорил о том, о сем, долго и
профессионально интересовался планами, идеями, задумками. Ушел,
ничего не выведав, но Кирилл на следующий день заявил
десантникам с укором:
-- Не удержали языки за зубами ваши муравьи! Хоть и немые,
а болтливые. У кого только научились!
Было раннее утро, Дмитрий еще завтракал, Саша по
обыкновению бегала по стенам, размахивала руками, побивая
невидимых, но многочисленных врагов. Дмитрий с набитым ртом
рискнул пошутить:
-- Сказано было, личным примером...
Саша соскочила с потолка, встала по стойке смирно. Дмитрий
тоже вытянулся, увидев лицо начальника, стал есть глазами
начальство. Кирилл невесело махнул рукой.
-- Получается несколько преждевременно, но прежде
необходимо упредить Мазохина. Доложу Ногтеву, буду просить
разрешения.
Дмитрий перестал жевать, просиял:
-- Как в старое доброе время? Ты, я и Сашка...
Кирилл покачал головой. Он чувствовал себя не в своей
тарелке, но оба смотрели с ожиданием, Саша насторожилась.
-- Нет, -- ответил Кирилл с усилием. -- Саша участвовать
не сможет. Вместо нее я попрошу Кравченко...
Дмитрий бросил взгляд на Сашу. Она стояла гордо
выпрямившись, вскинув подбородок. Чтобы слезы не выронить. Щеки
побелели, даже губу прикусила.
-- Кирилл, -- сказал Дмитрий осторожно, -- лучше Сашу
взять. Даже с одной рукой она больше умеет, чем Кравченко, дай
ему хоть восемь рук, как у осьминога, или десять, как у
кальмара. Не ноги же ей перебило!
Кирилл отрицательно покачал головой. Друзья не сводили с
него взглядов. Дмитрий был бледен, напряжен, даже забыл про
нежнейшие лакомые яйца зеленушек, небольшой тазик которых стоял
перед ним.
-- Он еще хочет Забелина взять, -- вдруг сказала Саша
гневно. -- Вы же сами, Кирилл Владимирович, говорили, что
Забелин не то что куры -- тли загребут!
Кирилл удержался, не вздрогнул. В который раз! Мысли
читает, что ли? Только она умеет такое. Дмитрию не то что мысли
читать, иной раз хоть кол на голове теши, хоть орехи коли...
Чем отличаются? Те же рефлексы, выучка, тренированность, устав,
отношение к высоколобым... Разве что Саша в отличие от Дмитрия
глуха, как тетерев?
Нет, поправил он себя педантично. Глуха, как муравей.
-- Ребята, -- проговорил он тоскливо, -- не мучайте ни
себя, ни меня! Даже здесь опасность на опасности едет и
опасностью погоняет, а в экспедиции будет в миллиарды раз
опаснее! Все могут не вернуться, но Саша точно не выживет!
Дмитрий, сам подумай, на что ты ее толкаешь!
Дмитрий тяжело повернулся к Саше, словно корабельная башня
с многодюймовыми орудиями, положил широкую, как лопата, ладонь
ей на плечо:
-- Сашка, мы скоро вернемся. Сразу к муравьям, научим
разным штукам... Они у нас будут слесарить, на вахте стоять,
десантным трюкам обучим, твоему Сашке хоть сейчас лычки
сержанта дай, справится...
-- Разочарую вас, -- ответила Саша настолько изменившимся
голосом, что Кирилл даже попытался прочесть интонацию. -- Не
получится из меня Сервантеса... И Бетховена тоже... И Лойолы...
Даже Асадова.
Дмитрий возразил натужно-бодрым голосом:
-- Сашка, ты что? Ты была самой грамотной в группе, еще
собирались исключить, помнишь? Уверен, сочинишь симфонию или
картину отгрохаешь.
Саша спросила так тихо, что слышен был даже топот
множества ножек в коридоре, там волокли крупное в подземные
кладовые:
-- Симфонию? О ваших подвигах, конечно? Героических
деяниях... А ты вот такое видел?
Она выдернула руку из-за спины. Дмитрий отшатнулся. Саша
ткнула фигу прямо ему под нос, чуть не стукнула. Кирилл ахнул,
перехватил руку, пальцы его дрогнули на бугристых шрамах.
Дмитрий пробормотал:
-- Доработался, доктор наук... Фиге рад! Еще не Наполеон
случаем? Господи, да это же правая рука!
Он бережно ухватил Сашу за руку. Сквозь розовую плоть
ладошки просвечивали сросшиеся кости, жилки.
Я уже с неделю снимаю бинты, -- сказала Саша. Она бросила
быстрый настороженный взгляд на Кирилла. -- Тайком
разрабатывала, чтоб не сглазили.
Кирилл стиснул зубы. Все-таки брать ее нельзя. Пальцы
срослись, почти отросли заново, но она глухая, как тетерев...
Как муравей, поправил себя опять.
Вдруг в мозгу ярко вспыхнуло, жаркая кровь залила лицо. Но
муравьи связываются друг с другом на огромных расстояниях?
Он перевел дыхание. Нервное напряжение начало испаряться.
Мир един, законы общие. У слепых обостряется слух, глухие
читают мимику. Муравьи сумели компенсировать глухоту,
размеры...
-- Мир нас принял, -- сказал он потрясенно. -- Мир
возможностей! Но если смогли муравьи, то нам, ребята, сам бог,
то бишь, Мать Природа велела!
* III ЧАСТЬ. ДВЕРЬ ВО ВСЕЛЕННУЮ *
Глава 22
Пришла осень, разговоры о возможной экспедиции утихли.
Ксерксы с каждым днем уходили все глубже, пока не
собрались в непромерзающем слое. Люди тоже опускались за
ксерксами, герметизировали новые апартаменты, устанавливали
сложную систему вентиляции, чтобы на выходе прогретого воздуха
не собирались ни муравьи, ни другие жители Малого Мира.
Первые дни после переселения прошли в стычках с Мазохиным,
потом утряслось. Сотрудники станции, поглощенные работой, лишь
смутно помнили, что недавно стены выглядели иначе. Они все так
же получали особо чистые, сооружали особо сверхточные,
монтировали предельно емкие... Зато больше никто не погиб, хотя
с бронированными чудовищами сталкивались десятки раз в день.
Убедились, что ксерксы не опаснее автобуса, с теми и другими
нужно соблюдать правила.
Народ прибывал. Уже не одиночки, а по два-три человека в
день. Мазохин уверял, что у муравьев становится тесно, пора
вернуться на прежнее место под бронированный колпак.
Дмитрий изнывал, лишенный возможности выходить зимой на
поверхность, но мужественно утешал Сашу и даже Кирилла:
-- Перезимуем! Потом организуем... Не просто за Полигон, а
с размахом!
Он раскинул длани, показывая размах. Буся на его плече
открыл один глаз, огляделся с удивлением. Никто не чесался, не
искал ему вкусных толстых клещиков. Безобразие! Обидевшись,
Буся потерял интерес к дискуссии и задремал снова.
Зрелище из фильма ужасов, подумал Кирилл, ежели на
новенького. Крохотнейший человек-букашечка изображает ручками
размах, на плече у него перебирает лапами ночной кошмар, над
