Юрий Никитин.
Мегамир
* I ЧАСТЬ *
Глава 1
Экран померк, одновременно прозвенел телефонный звонок,
резкий и требовательный. Ногтев покосился на Кирилла, человек
без допуска, поморщился, но еще пальцы уже сдернули трубку с
рычага.
-- Ногтев слушает.
Сквозь решетку мембраны рвался наружу строгий
начальственный голос. Он перекрывал далекий гул и странные
шорохи. Трубка, сообразив, кто на каком конце провода старше,
попыталась вывернуться из ладони Ногтева.
Кирилл искоса посмотрел на Ногтева, а еще чаще -- на
третьего человека, мускулистого как статуя фараона, и такого же
неподвижного. Тот сидел у двери, цепким взглядом охватывая всех
и вся, осень авсиц, широченный в плечах, грудь вздувается от
мускулов, широкие ладони мирно лежат на коленях, но когда
Кирилл представил какого размера будут кулаки, когда этот атлет
сожмет пальцы, по спине пробежали мурашки.
Наконец Ногтев сказал что-то вроде "слушаюсь", опустил
трубку с таким усилием, словно разрубленную вдоль оси непомерно
тяжелую гантель. Его лицо разом пожелтело, глаза втянулись под
укрытие по-неандертальски толстых надбровных дуг. Под пещерами
глаз повисли многоярусные карнизы. Голос его прозвучал
искаженно, с помехами, словно шел с другого конца Галактики:
-- Контрольные сроки прошли... Испытатель не вернулся.
Старый могучий дуб, он привык выстаивать под бурями,
грозами, выдерживал удары молний, под защитой ветвей вырастил
молодняк, но, как ясно видел Кирилл, силы уже не те, а молнии
бьют и бьют! Как всегда, по самому высокому дереву.
Атлет, изображавший фараона на троне, шевельнулся с таким
видимым усилием, что Кирилл почти услышал скрип тугой
мускулатуры. Прозвучал хрипловато мужественный голос, сильный,
как зов боевой трубы перед рыцарским турниром:
-- Аверьян Аверьянович... Если коллега готов, нам бы
поспешить! Вдруг Сашка где-нибудь лежит, истекая кровью?
Кирилл стиснул ладони, нервно переплетя длинные тонкие
пальцы. Со стороны казалось, что он зажал в руках выловленную в
подземных пещерах большую сороконожку. Летом как-то было не до
модного загара, работы невпроворот, остался болезненно-белым с
той синевой, какую отыщешь разве что у забитых скороспелых кур
в отсталых хозяйствах. Рядом с выкованным из темной меди
Ногтевым и незнакомцем особенно не по себе. По ним стукни
молотком -- пойдет медный звон, как в Новгороде перед вече. По
какому месту не стукни, хоть по лбу.
-- Я... -- сказал Кирилл торопливо, -- я готов. Если надо
для спасения... человека... Словом, располагайте мною.
Ногтев с сомнением побарабанил толстыми твердыми пальцами
каратэки по бумагам. Сбоку стояла последняя модель "Сварога",
накрученная и навороченная, с расширениями и прибамбасами,
однако Ногтев, как уже понял Кирилл, больше доверял простой
белой бумаге из целллюлозы.
Кирилл скосил глаза и увидел собственную фамилию. Судя по
вороху справок, о нем собрали данные, начиная с внутриутробного
поведения, проверили и перепроверили здоровье, допуски, ай-кью,
научные работы, пребывание за границей, награждения и
поощрения, переписку с иностранными гражданами, уживаемость в
коллективах...
-- Рискнем, -- решил наконец Ногтев, словно убеждая самого
себя. -- Вы знаток в нужной области, чего не скажешь о наших
дуболомах. С вами пойдет один из наших. Опыта ему не занимать,
бывал на коне, бывал и под конем...
Атлет привстал, коротко наклонил стриженную голову. Это
были одни каменные мышцы, развитые греблей, теннисом,
плаванием, боксом, штангой, каратэ, джиу-джитсу и бог знает чем
еще нелепым в мире компьютеров и автоматов Калашникова.
-- Дмитрий Анатольевич Немировский, -- отрекомендовался
он. -- В нашем случае -- Дмитрий. А вы -- Кирилл? Хорошо.
Ногтев вырос над столом, не меняя выражения лица, словно
его подняло домкратом. Он выглядел потяжелее Немировского, но
под наросшим за годы администрирования слоем жирка и дурного
мяса Кирилл видел все те же каменные мышцы, развитые боксом,
штангой...
Кирилла передернуло, он сказал напряженно:
-- Товарищ Ногтев, напоминаю еще раз. Когда понадобится
помощь, я запрошу ее сам...
Ногтев нахмурился:
-- Это не ваша лаборатория с подопытными червячками! Дело
очень серьезное... и даже опасное. Вы не представляете всей
картины...
-- Я специалист, -- напомнил Кирилл, -- совершенно не
разбираюсь в погонах, но свою работу знаю. Или хотя бы
представляю. Условимся: здесь я подчиняюсь вашим сержантам, а
там они мне.
-- Вы плохо представляете нашу работу, -- ответил Ногтев
мрачно. -- Уверяю вас, сержантами и за версту не пахнет. Даже у
шофера звание повыше майора. Впрочем, у меня просто нет выбора.
Я принимаю ваши условия... Этого вы хотите?
-- Да.
-- Добро. Там командование берете на себя!
Немировский четко повернулся к Кириллу, выпятил грудь,
щелкнул каблуками. Видимо тем самым давал понять, что в армии
он привык к любой дурости, на то и армия, так что готов
подчиняться даже штатскому. Кирилла передернуло.
Голос Ногтева был серым от усталости, даже подернутым
пеплом:
-- С меня голову сорвут за своеволие, но согласовывать
некогда. Действуйте! И поторопитесь.
Кирилл на миг задержался у выхода:
-- Вопрос моей... командировки... уладите сами?
-- Да-да, конечно, -- отрывисто бросил Ногтев. Похоже, его
даже передернуло от такой мелочи.
Немировский уже сорвался с места. В два прыжка миновал
коридор и, не обращая внимания на тихоходный лифт, промчался по
винтовой лестнице, похожей на стальной смерч, ввинчивающийся
штопором в вестибюль.
Кирилл все еще топтался на пороге. Показалось, что Ногтев
несколько недооценивает их директора института, который тоже
недавно снял мундир полковника.
-- Пожалуйста, а то у нас в последнее время строгости...
-- Уладим! -- раздраженно бросил Ногтев.
У подъезда ждала черная легковая автомашина, длинная, как
подводная лодка. Дмитрий распахнул дверцу перед Кириллом, и
пока тот пугливо усаживался, не понимая -- то ли он в рубке
звездолета, то ли за пультом МИГ-37М, Дмитрий уже оказался за
рулем. Машина бесшумно рванулась вперед, почти полетела, низко
стелясь над грунтом, став еще более похожей на подлодку.
Кирилл вжался в глубь сиденья, уперся ногами. Дмитрий гнал
автомобиль-торпеду, словно камикадзе, по разделяющей полосе,
превышал скорость, срезал повороты... По слухам, в Москве
семьдесят семь правил дорожного движения, но Дмитрий наверняка
ухитрился нарушить их все.
-- Держись ближе ко мне, -- сказал он, не поворачивая
головы, -- я там был дважды... Конечно, вы специалист...
Обращался то на "ты", видя бледного ученого, похожего на
улитку без раковины, то на "вы", вспоминая, что эта улитка --
доктор наук, то есть примерно в ранге полковника, если не
генерал-майора, и что эта улитка написала толстые научные
книги, от одного взгляда на которые у любого нормального
человека челюсти сводит.
.
Теперь он, уже лысеющий, но еще достаточно моложавый
доктор наук, респектабельный и авторитетный в кругу
мирмекологов, будет участвовать -- уже участвует! -- в
спасательной экспедиции. Супермены с железными мускулами сели в
лужу, как признал Ногтев, нужен специалист. Вовремя, ничего не
скажешь.
При входе у них дважды проверили отпечатки сетчатки глаза.
Когда Кирилл увидел на большом экране цветное изображение
своего глазного дна, лишь неумело выругался. Что ж, традиции на
Руси сильны. Связь поколений, так сказать. Некое заведение
знает о нем все. Или очень много. Как и о других гражданах.
В третий раз дежурный лишь назвал их вслух незримому
слушателю, сказал "слушаюсь", где-то что-то тронул, в стене
медленно выявилась толстая стальная дверь овальной формы,
ведущая то ли в подземелье швейцарского банка, то ли в
противоатомный бункер.
Они с Дмитрием почти бежали по коридору, похожему на
внутренности гигантского металлического червя. Мигали цветные
огоньки, словно передавая их по эстафете. Снова проверка
документов, звонок, металлический голос в трубке: "Проход
разрешен", пальцы дежурного в ящике стола, набирающие только
ему известную комбинацию цифр.
Последняя дверь, Кирилл надеялся, что последняя, отъехала
в сторону. Кирилл сглотнул слюну. Во рту было сухо, язык
царапнул небо.
-- Все, -- сказал Дмитрий хрипло. -- Здесь наш трамплин.
Кирилл видел огромный зал, нечто вроде помеси вокзала с
пролетом ультрасовременного цеха. Он показался ему операционным
залом для динозавров. Дмитрий быстро раздевался, и Кирилл,
нерешительно поглядывая на здоровяка, начал расстегивать
пиджак. Из боковой двери выглянула девушка, сказала "ага",
скрылась.
-- Снимай, снимай штаны, -- поторопил Дмитрий. -- Не тяни!
Воздух пронизывали мощнейшие силовые поля. Вроде бы учуять
их нельзя, но Кирилл все равно воспринимал и боялся. Боялся не
Кирилл Журавлев, доктор наук, трусила совокупность инстинктов,
избегающих близости просыпающегося вулкана, бегущих перед
землетрясением, а при грозе забивающихся в нору.
В трех шагах перед изогнутым длинным пультом стояла
квадратная ванна с толстыми стенками. Поблескивала матовая,
словно политая жиром, вода, если, разумеется, это была вода. От
ванны к пульту тянулись даже не провода -- толстые кабели.
В зал быстро вошел крупный седой мужчина. Дмитрий выпятил
грудь, попытался пристукнуть голыми пятками. Кирилл невольно
подобрал живот, но досадливо поморщился. В каждом из нас сидит
раб, а в его стране его еще и культивируют. Понятно, что
военных не любит и боится, но все-таки тянуться перед ними не
должен.
-- Готовы? -- спросил седовласый командирским голосом.
Кирилл кивнул, а Дмитрий отчеканил:
-- Просим ускорить!
Седовласый нащупал кнопку на столе, чуть помедлил, глядя
Кириллу в глаза. Взгляд у него был твердым, подбородок
квадратным, словно их всех лепили по одной мерке. Кирилл нехотя
отвел взгляд.
Вспыхнул яркий свет. В зал вбежали люди, быстро и накатано
расселись перед пультами, застыли.
Седовласый сказал раздельно:
-- Переход в Малый Мир отнимает неделю. Возвращение --
месяц. Но при ЧП придется рискнуть на экспресс-метод. Организм
перестроится не полностью. Ну, даже лишь частично. Вам нельзя
ни пить, ни есть. Впрочем, пить вроде бы не опасно, но
проверить не успели. Вы сможете пробыть там столько, сколько
продержитесь без еды.
-- Понятно, -- ответил Кирилл чужим голосом. -- Эта ванна
на двоих?
Дмитрий хлопнул по плечу:
-- Техника не стоит на месте. Вон вторая... Заодно
опробую. А ты полезай! Увидимся.
Кирилл перенес ногу через бортик. Подрагивающий студень
начал обжимать тело, побежали мурашки. Краем глаза заметил двух
женщин, и мурашки побежали гуще: он стеснялся раздеваться даже
перед врачами.
Увы, к нему подошла именно женщина. Бесстрастная, как
машиносборочный агрегат, механически точно вонзила жало шприца
Кириллу в вену, нажала на поршень. Даже не успела прижать ватку
со спиртом, как Кирилл погрузился в ванну, уже не чувствуя
поддерживающих его рук.
Седовласый нетерпеливо посматривал на экран. Оператор
крикнул:
-- Первый блок готов!
-- Второй блок готов, -- ответил другой голос.
-- Третий блок...
-- Четвертый...
Когда отрапортовал двадцатый, седовласый скомандовал:
-- Готовность -- один! Даю отсчет.
Зазвучал металлический голос:
-- Десять секунд... девять... восемь...
