отодвинулись, на землю хлынули солнечные лучи. От Дмитрия сразу
пошли темноватые струйки пара.
-- Вот так-то лучше, -- пробурчал он. -- Раз уж не смогли
отогнать эту серпомордую... хоть солнце не застите! Так вроде
бы сказал Диоген Александру Филиппычу?
-- Вроде того. А почему не смогли отогнать?
-- Бог их знает... Может быть, поменялось в программе?
-- Странные у вас порядки, -- заметил Кирилл сердито. --
Могли хотя бы вытащить нас из воды. Не на прогулку вышли!
Дмитрий пожал плечами, смолчал, но лицо его было
обеспокоенным. Теперь он посматривал вверх чаще обычного.
Разноцветные разбухшие органы работают в прежнем режиме, в
организмы вовсе не вторглась масса холодной воды, в этом мире
вязкой, как клей. Крепкий парень, ничего не скажешь. Наверняка
обучен вышибать двери, освобождать заложников, прыгать с
летящего вертолета... Только не обучен сомневаться в старшем
офицере.
-- Та не погонится? -- поинтересовался Дмитрий. Он
оглядывался на каждый шорох. -- Что ей пробежаться вокруг
озерка!
-- Это надо сообразить, а ей соображать не дано. С глаз
долой, из памяти вон. Она давно о тебе забыла.
-- Я не в обиде! Жаль, не смогу ответить тем же.
-- Погнаться за нею?
-- Да нет, забыть.
Да и не дадут, подумал Кирилл, успокаивая себя. Что бы там
ни случилось у наблюдателей, но второй раз будут начеку. Хотя
вся эта погоня, прыжок в озеро, выбарахтывание заняло в том
мире секунд двадцать, все-таки замешкались чересчур...
Когда догнали толстого белого червя, что с трудом
переползал от одного разлагающегося стебля к другому, Дмитрий,
разряжая нервы, дал здоровенного пинка. Червяк задергался,
заспешил, а Дмитрий еще пару раз пнул эту перепуганную личинку
падальной мухи. Кирилл пристыдил, напомнил, что они -- люди, но
когда через минуту на дороге попалась вторая такая же личинка,
Кирилл сам не удержался, пнул. Нога погрузилась в
холодновато-студенистое тело, похожее на скисшее молоко в
грязном целлофановом пакете. Его отбросило, он сделал сальто,
упал плашмя. Дмитрий хмыкнул с пониманием: доктор наук, а тоже
человек!
Глава 4
Странно утоптанная тропа ныряла под огромные, как
теннисные корты, листья, неохотно огибала стебли, пренебрегала
рельефом. В этом мире проще перебежать отвесную стену, чем
обойти ее даже по неширокой дуге
Кирилл уловил слабый, приятно возбуждающий запах
муравьиной кислоты. Присмотрелся, в воздухе мерцали лиловые
шарики, медленно поднимались, от земли шли теплые токи.
-- Лазиус фулигинозиус, -- сообщил он. -- Значит, уже
близко. С курса не собьемся. В случае чего поправят.
Он кивнул на тяжело передвигающиеся вверху тучи. Дмитрий
спросил напряженно:
-- Думаешь, Сашка у этих... лазиусов?
-- Эти ребята прочесывают все заросли. В муравейник сносят
и живых, и полуживых, и давно мертвых. Эти муравьи, к счастью,
спокойные, мирные. Живут большими семьями в дуплах живых
деревьев. Там, внизу, в подземной части... У муравья нервный
узел в голове меньше макового зернышка. Это весь его мозг!
Перехитрить его просто.
Дмитрий с сомнением покачал головой. Хитрость -- удел
слабых, говорил его жест. К тому же знать бы точно, какого
размера нервный узел у него самого...
Протоптанная дорожка разветвилась на три тропки. Вдруг
бесшумно и быстро, как вспышка молнии, впереди возник огромный,
с пожарный автомобиль, ярко-красный гигант-муравей.
Приподнявшись на всех шести лапах, блестящий, будто выточенный
из металла, он замер в угрожающей позе, раздвинув острейшие
жвалы. Усики-сяжки быстро щупали воздух.
Дмитрию он показался самонаводящейся торпедой. Закованный
в литой, отливающий металлом хитин, готовый в любой момент
метнуться в любую сторону, муравей настороженно покачивал
выпуклой головой, перехватывая и анализируя сигналы, отправляя
в память, сопоставляя, ожидая команды из компактного мозга.
Суставчатые антенны умело, даже мастерски всажены на шарнирах в
ямки между глазами, на тонких кончиках шевелятся метелочки
жгутиков.
-- Запоминай, -- велел Кирилл шепотом. -- Двенадцатый
членик антенны различает запахи родного гнезда, одиннадцатый
воспринимает следы на тропках, десятый определяет врагов...
Дмитрий кивал, запоминая. Кирилл быстро сообщил о
фасеточных глазах, "лупе времени", сдвинутом цветовом спектре и
круглых запахах, шершавых и гладких расцветках...
-- А как насчет слуха?
-- Не бойся, муравьи глухие. Правда, неким образом
воспринимают если не звуковую волну, то движения молекул в ее
центре... Так что без глаз и ушей все же видят и слышат.
Муравей загнул брюшко, старательно чистил сяжки,
протаскивая их через сомкнутые жвалы и часто-часто покусывая.
Так же тщательно прочищал щетками ножек дыхальца, протирал
глаза. После сухой чистки вымыл хитиновый панцирь язычком,
солнечные зайчики тут же запрыгали по угловатой груди,
блестящим суставом голенастых ног.
Дмитрий проговорил шепотом, не очень-то веря в глухоту
такого совершенного зверя:
-- После той мезозойки... это же человек!
-- Как это? -- не понял Кирилл.
-- Ну... Здесь и мы такими же стали бы, поживи пару
миллионов лет. Смотри, как стоит, сяжками машет! Я бы точно так
же... Ну, если бы стал муравьем.
Попал в точку, подумал Кирилл. Мало кто знает, что
соотношение массы мозга и тела у муравья такое же, как у
собаки, но муравей может обучиться большему. Какой был бум
вокруг дельфинов! Разумные, как же... Муравьи куда разумнее, но
их еще открывать и открывать надо.
Красный муравей повел влажной щеточкой по глазам,
огляделся, выворачивая плечи, как скрипач. Вдруг из-под лап у
него беззвучно вылетели камешки, муравей исчез.
-- Как скаковая лошадь, -- восхитился Дмитрий.
-- Двести пятьдесят километров в час, -- уточнил Кирилл.
-- В переводе на наши размеры, конечно. Как гоночный авто! Но
без разгона.
Они сами без разгона набирали скорость, замирали на полном
ходу, всматриваясь в то, что могло быть скорчившейся
человеческой фигурой, снова прыгали, как блохи, бежали, как
муравьи, ровным, стелющимся ходом... Со всех сторон верещало,
стрекотало, ухало, визжало, пищало, попискивало, вавакало... Да
вавакало. В Малом Мире неизбежно появятся новые слова!
Дмитрий с разбегу взбежал на крутую горку. Кирилл
взапрыгнул следом, но Дмитрий уже шагнул вперед, прямо в
пустоту. Кирилл, еще не осознав, что делает, с разбега сорвался
с края обрыва в пропасть... На миг захлестнуло диким страхом,
он даже на балконе с опаской подходил к перилам, но воздух
сразу же принял его в теплые ладони, бережно и очень медленно
опускал. Его покачивало как сухой листок. Земля вырастала,
приближаясь. Ни свиста рассекаемого воздуха, ни встречного
давления. Словно сквозь необычную легкую воду!
На земле сказал рассерженно:
-- Под обрывом мог затаиться хищник! А мы беззащитнее
тлей. На Ногтева с командой не очень рассчитывай. Видел уже,
как помогли с кивсяком? Там не успеют "мама" сказать, как здесь
начнется и кончится. Нас кончат.
-- А головы наши на что? -- ответил Дмитрий хмуро.
Кирилл посмотрел на голову Дмитрия. По слухам, каратэки
головами пробивают стены...
-- Головы не всегда помогут. Здесь самоходные реактивные
пушки, огнеметы, локаторы, самонаводящиеся торпеды,
разбрызгиватели ядов... И много такого, до чего сто голов не
додумаются.
-- А инстинкт додумался?
-- У инстинкта миллиарды лет проб! Даже простым перебором
вариантов такого можно достичь...
-- Что наши мозги в подметки не годятся?
Тон был задиристый. Возможно, Дмитрий тоже устал, но
Кирилл ответил, не уклоняясь, сработала привычка преподавателя
вуза:
-- Во многих случаях -- да. Иначе зачем бионика?
Он часто шарахался от вроде бы безобидных букашек, но
теперь и Дмитрий отпрыгивал, бросался под листья, прятался за
стебли. Беда не в том, что симпатичный пузан может бабахнуть
как из скорострельной пушки -- Дмитрий умел управляться с
вооруженным противником. Но как угадать, чем стреляет или что
метнет такой смирный с виду толстый червячок?
-- Слишком много муравьиных троп, -- сказал Кирилл
неохотно. -- Кто додумался устроить Полигон на муравьиной
территории? Впрочем, ты объяснил все доходчиво. Да и поздно
кулаками махать. К тому же муравьев нет только в зоне вечной
мерзлоты.
-- Пойдем прямо к фулигинозиусам?
-- Придется. Они где-то рядом. Это их охотничьи угодья, а
вон там пастбища.
Дмитрий спросил с недоверием:
-- Едят траву?
-- Нет, пасут собственный скот.
Дмитрий с готовностью засмеялся, с шуткой любой
марш-бросок кажется короче, но глаза Кирилла оставались
серьезными. Дмитрий вытаращил глаза.
Над их головами хлопнуло, на плечи обрушилась мягкая
ударная волна. Огромный полосатый зверь подхватил крючковатыми
лапами тяжело груженую пчелу, которую только что таранил на
ходу, и унес за верхушки растений. В воздухе плотным облаком
закружились золотистые шерстинки, их понесло во все стороны.
Кирилл проследил взглядом за шершнем, которого в народе
зовут пчелиным волком:
-- За ним!
Они молча понеслись укороченными прыжками, перепрыгивая
сухие стебли, камни, буреломы, сухие хитиновые каркасы
насекомых. Впереди дергался, зацепившись за острый росток,
мохнатый пульсирующий ком. Из него часто высовывался, словно
строчил на швейной машинке, блестящий стержень с острым
скошенным острием.
-- Быстрее! -- поторопил Кирилл.
Справа настороженно выглянул богомол, слева мелькнула
желтая молния муравья-бегунка. За листьями шевелилось,
подползало. Богомол тоже начал приближаться, медленно и плавно,
словно плыл в перегретом воздухе.
Дмитрий торопливо отодрал волоконца мягкой плоти от
прямого меча, усеянного, как острога, жуткими зазубринами.
Пузырек с ядом еще дергался, впрыскивая смерть в
несуществующего врага.
-- Теперь я не голый, -- выдохнул Дмитрий с истерическим
облегчением. -- Спасибо! Господи, как для спокойствия души
требуется хоть что-то колющее или стреляющее!.. Как называли
меч Роланда? Ага, Дюрандаль. Теперь бы и тебе, а?
Кирилл, которому для спокойствия души меньше всего на
свете требовалось колющее и стреляющее, буркнул:
-- Пока обойдусь. Быстрее отсюда!
Дмитрий, который не мог запомнить профессию Кирилла, но
знал марки оружия вплоть до личных имен мечей средневековых
феодалов, послушно шагнул за Кириллом, но тут же замер, чуть
присев и разведя руки.
На них бежал громадный, как самосвал, ярко-красный
муравей. У него были раздутая, как бензобак "Явы", широкая
шестиугольная голова и длинные ятаганы жвал. Солнце играло на
блестящем хитине, муравей казался выкованным из слитка
раскаленного железа.
Люди не успели не отпрыгнуть, ни спрятаться. Сбоку набежал
черный лазиус. С разбегу наткнулся на великана, отпрянул от
неожиданности, но тут же бросился на красного. Тот
молниеносно... удрал.
-- Что с ним? -- ахнул Дмитрий. -- Такой амбал! Он бы в
два счета... Одними сяжками!
-- Значит, мы близко. На нейтральной территории только
щелкают жвалами, грозятся и расходятся одновременно.
-- Как люди!
-- Да нет, люди, как муравьи.
-- Ясно, удвоим бдительность.
-- Лучше удесятери.
На утоптанной дорожке Кирилл бросился плашмя, повозился
