-- Нравится вам? -- спросила Оля.
Засядько кивнул, не зная, с чего начать разговор.
-- Я снова перечитала "Полтаву",-- неожиданно сказала Оля.
-- Славный город,-- заметил он.-- Моя родина. Я родился неподалеку.
-- Правда? Я мечтаю побывать там. Наверное, где-нибудь под Полтавой
остались еще следы знаменитого сражения? -- спросила девушка, посмотрев на
Засядько, и вдруг добавила: -- Александр Дмитриевич, а вы знаете, что у
вас нет ни одного седого волоса? Я и не думала, что бывают такие молодые
генералы! Больше двадцати пяти лет вам никто не даст...
Засядько знал, что выглядит молодо. Жесткий режим, купание круглый
год, неприхотливость в пище и отказ от всякого рода излишеств прибавили
ему молодости. Хотя он и не обращал на свою внешность внимания, заботясь
лишь о сохранении высокой работоспособности, но, как оказалось, одно
способствовало другому.
-- Я польщен,-- пробормотал, смутившись, Александр.-- Вы щедры на
комплименты...
-- Это не комплимент,-- возразила девушка.-- Разве вам не говорила
этого ваша дама сердца?
Засядько удивился неожиданному вопросу. Дама сердца? В сердце у него
до сих пор были межпланетные полеты, ракеты. Вряд ли самая терпеливая дама
ужилась бы с таким соседством.
-- Нет, не говорила,-- ответил он просто.-- Потому что у меня ее
никогда не было.
-- Никогда? -- спросила удивленно девушка.
-- Никогда,-- ответил он твердо.
Некоторое время ехали молча. Участники кавалькады уже разбились на
небольшие группки и пары. На них никто не обращал внимания.
-- Александр Дмитриевич,-- снова заговорила Оля.-- Простите за
нескромный вопрос... Вы и не собираетесь обзаводиться семьей?
-- Нет,-- ответил он глухо.
-- Почему? Простите меня, но я очень хочу понять вас. Вы необычный
человек, и ваши поступки должны иметь какое-то основание.
Засядько поднял на нее глаза. Оля смотрела открыто и решительно.
-- Вы умная девушка,-- ответил Засядько.-- И смелая. Я уважаю вас за
смелость. Ваши подруги -- рабыни этикета. Вы не такая... Вы правильно
сказали, что я необычен. В хорошую или плохую сторону -- не берусь судить,
да дело и не в этом. Со мной... трудно. Редкая женщина позволит, чтобы муж
ее отказывался от материальных благ, когда они плывут в руки. А мне
приходится постоянно отказываться. Ради других целей...
-- Ну и что? -- удивилась она.-- Ради продвижения по службе можно
отказаться от роскоши.
-- Не ради продвижения по службе... Если бы я стремился к карьере, то
наверняка достиг бы большего. Но фельдмаршалов много, а... Словом, мне
нельзя обзаводиться семьей.
Он вспомнил, как продал имение и два года жил в сарае,
переоборудованном под лабораторию. Какая женщина смирилась бы с такими
условиями?
-- Сейчас я генерал. Но все, что у меня есть, это шпага и запасной
мундир. Жалование свое расходую на химические опыты, выписываю книги из
Англии, Пруссии, Франции...
-- Это же замечательно! -- воскликнула девушка.
Александр посмотрел на нее удивленно. Ее большие глаза сияли любовью
и преданностью. Она тянулась к нему, словно нежный, только что
распустившийся цветок к утреннему солнцу.
-- Если бы я была вам хоть немного нужна,-- сказала она порывисто,--
я бы пошла за вами всюду! Разделила бы все тяготы вашего пути, все
трудности. Александр Дмитриевич! Зря вы считаете, что женщин интересуют
только богатые и знатные женихи.
-- Жертвенное настроение быстро проходит...-- промямлил он.
-- Нет! -- горячо возразила девушка.-- Жертвенность здесь ни при чем.
Хоть женщинам свойственно в первую очередь заботиться о домашнем очаге и
детях, но мы тоже хотим жить настоящей жизнью!
Они догнали кавалькаду, и Засядько был рад прервать разговор. Таких
речей он не ожидал от девушки, которой едва исполнилось восемнадцать лет.
Нет, она говорит, что ей уже двадцать. Странно, такую жемчужину должны
были увести раньше. Даже если бы она противилась, родители настояли бы
непременно. Грессера подкосили неудачи, он наверняка хочет дожить до
внуков. Или настоять не удается? В ней чувствуется характер,
несвойственным большинству русских женщин. Эти дуры... или красны девицы,
сидят и ждут когда их поведут под венец.
Вернулись они, когда все гости уже пили шербет на террасе. Коней
слуги расседлали, водили во дворе по кругу. В усадьбе Александра и Олю
встретил сам губернатор. Он выглядел встревоженным.
-- Александр Дмитриевич,-- почтительно обратился он к Засядько.-- Вам
прибыл срочный пакет от командующего армией.
Засядько быстро сорвал многочисленные печати. В пакете оказалось
письмо, гласившее: "Александр Дмитриевич! Его императорское величество
государь император изволил повелеть мне срочно отыскать Вас и пригласить,
не мешкая, явиться ко двору. Его императорское величество и его высочество
великий князь Михаил Павлович хотят посоветоваться с Вами по очень важному
делу. По получении сего рескрипта прошу Вас срочно явиться в резиденцию
его императорского величества. С почтением Ваш покорный слуга, начальник
штаба 2-й армии генерал Киселев".
-- Неожиданность,-- пробормотал Засядько, оглядываясь на Олю.
Заметив, что остальные гости стоят по сторонам в ожидании, он передал
письмо губернатору. Тот пробежал глазами первые строчки, вздрогнул:
-- Опять война?
-- Ну почему так сразу? -- побормотал Александр.
-- Ах, Александр Дмитриевич... Уже известно, вас посылают только в те
места, где брань и кровь, где ядра летят гуще, чем осы в рою!
-- Когда-то изменится,-- сказал Александр, улыбаясь.
Он поклонился, отвел Олю в сторонку. Она смотрел с надеждой и
тревогой. В ее больших серых глазах предательски заблестела влага.
-- Оленька...
-- Александр Дмитриевич, а как же я?
Она смотрела отчаянными глазами. Он чувствовал как сердце стонет от
боли. Хотелось до дрожи в руках схватить ее в объятия, прижать, успокоить,
целовать бесконечно милые родные глаза с дрожащими на ресницах капельками
слез.
-- Оля, я обязательно вернусь. А у вас будет время подумать. Похоже,
мы оба немножко сумасшедшие.
Она улыбнулась ему сквозь слезы, словно солнышко выглянуло из-за
тучки:
-- Я -- нет! Я всю жизнь любила только вас.
-- Да, за такое постоянство уже не выпорешь... Оля, я вернусь сразу,
как только узнаю в чем дело.
-- Я буду ждать.
Он скупо улыбнулся:
-- Надеюсь, на этот раз это не займет столько времени.
Она притворно ужаснулась:
-- Я и так уже старая дева! Возвращайтесь побыстрее. Но... если
понадобится, я буду ждать еще столько же.
Слегка взволнованный предстоящим свиданием, Засядько быстро
поднимался по широкой мраморной лестнице царского дворца. Здесь живет
человек, власть которого простирается на всю Российскую империю и
оказывает влияние на судьбы мира. Он может поставить ракетное дело на
должную основу...
В первом зале Засядько встретил камергер в раззолоченном мундире и
повел через анфиладу комнат. В них толпились сиятельные чины в ожидании
аудиенции. Генерала провожали завистливыми взглядами. В одной из комнат
камергер велел ему подождать. Появился другой проводник в чине генерала и
повел Засядько дальше.
В огромном кабинете за массивным столом сидели двое. Высокий
сгорбленный человек с нездоровым бледным лицом и большими печальными
глазами и полный его антипод: румяный, с торчащими, как у кота, усами,
смеющимися глазами, стройный и поджарый. Засядько узнал в первом
императора, а во втором -- его младшего брата, великого князя Михаила. Оба
они были без орденов и регалий, в повседневной одежде.
-- Ваше императорское величество...-- начал было Засядько, но
Александр прервал его нетерпеливым жестом, кивнул в знак приветствия и
указал на свободное кресло. Несколько обескураженный таким неофициальным
приемом, Засядько пытался угадать причину. Руки императора дрожали, глаза
неестественно блестели. Возможно, сказывалось увлечение квакерством. Всему
Петербургу было известно, что царь давал аудиенцию делегации квакеров,
молился и плакал вместе с ними, целовал руки их старейшине Аллену.
Великий князь вышел из-за стола, с наслаждением размял кости.
Засядько вскочил, вытянулся, повернул голову в сторону Михаила, у которого
были знаки различия генерала-фельдцейхмейстера.
-- Сядьте! -- сказал Александр повелительно, пристально вглядываясь в
Засядько. Тот почтительно выдержал взгляд императора.-- Александр
Дмитриевич,-- продолжил он, смягчив тон,-- какого вы мнения о нашей
артиллерии?
Вопрос был неожиданным, но не застал Засядько врасплох. И он ответил
уверенно:
-- Пока одна из лучших в мире. Если точнее, то -- лучшая.
Император остался доволен ответом, однако Михаил уцепился за слово
"пока".
-- А каковы перспективы?
Засядько вопросительно посмотрел на императора. Тот благосклонно
кивнул, давая понять, что они не в армии и отвечать можно, не спрашивая
позволения старшего по чину.
-- Потом отстанем,-- отрубил Засядько.
Александр нахмурился. Михаил многозначительно взглянул на брата.
-- Почему же так? -- спросил Александр.
-- В Европе уже есть артиллерийские заведения, которые готовят
знающих инженеров-артиллеристов. У нас же такого нет. Артиллерийское дело,
как и любое другое, не может стоять на месте. Должно развиваться.
Александр нахмурился, опустил голову. Михаил одобрительно закивал.
Засядько понял, что великий князь, очевидно, добивается у брата создания в
России высшего училища для инженеров-артиллеристов.
Царь задумчиво стучал тонкими нервными пальцами по столу.
-- Александр Дмитриевич, мы тут с братом, обсудив, решили создать
высшее артиллерийское училище. Помещаться оно будет в Петербурге. Дело это
новое... Мы решили вверить его вам.
Засядько на мгновение смешался. Во время разговора он ждал, что речь
пойдет о его ракетах. Тогда бы он выложил самые веские доводы! А училище
для артиллеристов...
Михаил, видя, что генерал колеблется, вступил в разговор:
-- Александр Дмитриевич, мы долго перебирали кандидатуры. Сошлись на
вашей. Во главе высшего артиллерийского училища должен стоять
исключительно знающий человек и с широким кругозором. Все его
организаторские способности должны быть направлены на создание лучшей в
мире школы артиллеристов. Вам будут предоставлены широкие полномочия для
подбора преподавательского состава и учащихся. Лишь бы вы создали
российскую школу артиллерийской науки!
"Не то, что я хотел,-- быстро прикидывал Засядько,-- но и это
немало... Судьба будущего артиллерии России... Можно заложить такие
традиции, что российская школа станет сильнейшей в мире. И при ней можно
будет завести класс ракетчиков..."
-- Сочту за честь,-- сказал он,-- но программы...
-- Составите сами. Кто лучше вас знает, что нужно преподавать
артиллеристам? Будьте в училище полным хозяином. Единственное требование:
дайте России знающих инженеров-артиллеристов!
-- Хорошо,-- ответил Засядько.-- Берусь. Когда вы полагаете открыть
училище?
Михаил опередил брата с ответом:
-- Чем скорее, тем лучше!
-- Но у меня есть дело личного характера...
Александр насторожился, а Михаил с любопытством вытянул шею.
-- Мне нужно вернуться в Одессу. Я собираюсь жениться.
Император довольно улыбнулся, протянул руку для поздравления.
-- Рад за вас, Александр Дмитриевич! Поздравляю от души. Честно
говоря, в такой роли вы еще больше подходите для должности директора.
