в желоб. Засядько установил вторую на направляющих полозьях, нацелил через
весь луг на одинокую вербу на другом конце. Это был условный ориентир:
вербы росли за две версты и были вне пределов досягаемости.
-- Ну,-- сказал он торжественно,-- с богом!
И поджег запальный шнур.
Послышалось шипение, искра поползла вверх, добралась до запала,
зашипело сильнее, и ракета стремительно сорвалась c полозьев.
Василь сразу же бросился вслед за ней. Засядько напряженно смотрел на
дымный след. Больше года он запускает на этом лугу, превращенном в
полигон, ракеты различных конструкций. Но только в последние два месяца
результаты испытаний стали совпадать с вычислительной траекторией.
Пришлось создавать теорию ракетной тяги -- целую отрасль науки, которой
еще не существовало...
Через луг бежал, удаляясь, Василь. "Не грохнулся бы",-- подумал
Александр озабоченно. Через каждые десять саженей были вбиты колышки с
обозначением расстояний. Василь сам их вколачивал и сам же постоянно о них
спотыкался.
Ракета все еще шла в фазе активного полета. Засядько понимал, что она
умчится дальше предшественниц -- это было предсказано расчетами,-- но все
равно сердце стучало особенно громко, словно при радостной неожиданности.
Над серединой луга ракета перешла в пассивный полет, к этому времени
уже прошла почти две версты... Александр видел, как она врезалась в густую
крону дерева. Ярко полыхнул огонь, полетели вниз отсеченные ветви и
листья.
-- Победа! -- прошептал он радостно.
А мозг бесстрастно анализировал, что ракеты больших калибров ложатся
к цели точнее. Почему? Ведь основные принципы рассеяния газов у всех
одинаковы. Похоже, влияют перемещение центра тяжести ракеты по мере
сгорания порохового состава и несимметричность истечения струи газа
относительно оси ракеты... Но теперь эти недостатки сведены до минимума.
Через луг обратно брел Василь, неся на плече собранные куски ракеты.
Лицо парня сияло. Хоть и непонятным делом занимается барин, зато
интересным! Ишь фугануло по небу, ровно Змей Горыныч пролетел! А ударило в
дерево почище грома...
-- Беги в лабораторию,-- велел Александр,-- там под крыльцом живет
кот.
-- Есть,-- сказал Василь настороженно.-- Что с ним?
-- Излови и неси сюда.
Василь вытаращил глаза. Однако Засядько уже повернулся ко второй
ракете и не обращал на помощника внимания. Тот вздохнул и пошел выполнять
приказание. Неисповедимы пути господина полковника! Простому человеческому
уму не проникнуть в его желания...
Александр запустил вторую и подготовил третью ракету, когда вернулся
помощник. В вытянутой руке он держал маленького черного котенка,
уговаривая его вести себя смирно, ибо котенок угрожающе разевал розовую
пасть, шипел, отчаянно размахивал крошечными лапками с выпущенными
коготками.
-- Совсем маленький и дикий, Александр Дмитриевич. Подойдет?
-- Подойдет. Еще лучше. Где взял?
-- У нас под крыльцом. Там кошка троих вывела.
-- Кошка?
-- Да, то была кошка, Александр Дмитриевич. Потому вчера и утащила
рыбу, чтобы накормить деток малых...
Василь осекся, заметив действия полковника: Засядько вытряхнул из
зажигательного колпака воспламеняющуюся смесь, вместо нее положил комок
ваты.
-- Что вы надумали? -- спросил помощник дрожащим голосом.
-- Увидишь.
Александр взял отчаянно барахтающегося котенка и сунул в бумажный
колпак.
Василь взмолился:
-- Александр Дмитриевич! Божья тварь ведь!
Котенок прилагал невероятные усилия, чтобы выбраться. Кто бы подумал,
что в таком крохотном тельце заключена такая сила?
Наконец Засядько удалось закрыть колпак плотной крышкой. Все!
-- И вам не жалко? -- спросил Василь тихо.
-- Помалкивай. Видит бог, я хотел бы оказаться на его месте.
Помощник разинул рот. Засядько еще раз поправил ракету. Котенка от
воспламеняющегося состава отделяла тонкая стенка, это грозило
неприятностями. Картонный футляр прогнулся и мог лопнуть под острыми
когтями маленького пленника.
Ракета сорвалась с направляющих полозьев, и Василь снова побежал
через луг. Засядько в напряженном ожидании наблюдал за полетом. Только бы
удалось... Только бы удалось... Только бы удалось! Хотя, если не получится
в этот раз, падать духом не следует. Принцип верен. Ракеты могут
переносить полезные грузы. Например, веревки через пропасти и широкие
реки, даже срочную почту между городами. Это несомненно. А потом дойдет
очередь и до живых существ. А еще позже... Да, человек полетит на
гигантской ракете к Луне и другим мирам!
Василь уже добежал до места падения ракеты и растерянно метался по
лугу. Александр беззлобно засмеялся. Вот человек: не может сообразить, что
если ракета несет фугасную гранату, то она способна понести и котенка,
который втрое легче гранаты. Беда лишь в том, что высокопоставленные
чиновники, к которым вскоре придется обратиться, не умнее, да к тому же в
изобилии наделены чванством и высокомерием.
Василь подобрал ракету и помчался назад. Александр одобрительно
отметил, что у парня здоровое сердце и крепкие ноги, если бегает по две
версты без передышки.
-- А котенка нету! -- закричал Василь издали.
-- Убился?
-- Не-ет!
-- А что с ним?
-- Утек!
Александр почувствовал, что с его души свалился камень. Можно было
сколько угодно убеждать себя, что гибель котенка ничего не значит -- все
равно полеты на ракетах возможны! -- однако до чего же радостно сознавать,
что и первый опыт прошел успешно!
-- Ракета встряла... уф... деревянным концом... уф... в землю,--
рассказывал запыхавшийся Василь,-- а коробка... уф... раскрылась! Котенок
сразу и выскочил. Я видел, как он удирал через поле, хотел поймать, да где
там!
Опыт ему явно понравился, и он уже готов был запускать на ракетах
других живых существ, которых можно поймать в деревне. Александр с горечью
подумал, что и в Петербурге посмотрят на эту затею как на забаву. Особенно
придворные, желания которых не идут дальше получения удовольствий. А ведь
именно от них и зависит многое... Нелепо устроен мир! Сказать им, что
полет котенка прокладывает дорогу для человека? Не сочтут даже забавным.
Правда, котенок и человек -- величины мало соизмеримые, трудностей будет
множество, но все равно полет человека возможен. За это он готов хоть
сейчас поручиться головой.
-- На сегодня все,-- сказал помощнику.-- Пошли завтракать.
-- Наконец-то!
Дома, думая над проведенным опытом, он опять ощутил знакомое чувство
тоски: насколько далекое дело полет человека. Настолько далекое, что пока
придется помалкивать... Первоочередная задача -- доказать пригодность
боевых ракет. Даже это многим кажется сумасбродной идеей, А потом... Потом
можно будет говорить о транспортных, почтовых ракетах. И лишь после
внедрения их подумать вслух о ракетном экипаже для человека. Если хватит
жизни...
Над городом плыл низкий тягучий звон. Засядько прислушался. Били в
главный колокол, покой которого нарушали лишь по самым большим праздникам.
Над колокольней кружили потревоженные вороны.
Со стороны полтавского тракта двигалась процессия. По бокам огромной
разномастной толпы ехали всадники. Над толпой колыхались хоругви,
доносилось протяжное пение.
-- Крестный ход,-- сказал Василь восторженно.-- Александр Дмитриевич,
я побегу. Можно?
-- Беги,-- разрешил Засядько.
Василь вихрем помчался к двери, на пороге нерешительно оглянулся.
-- А вы, Александр Дмитриевич, разве не пойдете поклониться?
Чудотворную икону уносят из нашего монастыря! Теперь она будет в другой
губернии...
-- Нет,-- ответил Засядько.-- Не мое это дело кланяться деревянным
иконам. Моя церковь не из бревен, а из ребер. А ты иди!
Василь раскрыл рот:
-- Как это -- из ребер?
-- Подумай. Может быть, поймешь.
Василь пожал плечами, скрылся за дверью. В коридоре прогрохотали его
шаги. Засядько повернулся к окну.
Во главе процессии несколько дюжих мужиков несли на носилках икону,
густо увешанную красными лентами и цветами. За ними степенно вышагивали
празднично одетые мужчины с псалтырями и евангелиями в руках, торопливо
семенили сгорбленные богомолки с маленькими иконками. В нескольких шагах
сзади шествовал могучего сложения священник. Был он в золоченой ризе, на
широкой груди висел тяжелый серебряный крест. Священник размахивал
кадилом, время от времени громко выкрикивая слова молитвы. За ним шли отцы
города и наиболее уважаемые и влиятельные горожане. Некоторые несли иконы
меньшего размера, чем чудотворная, но тоже достаточно массивные и щедро
разукрашенные бумажными цветами. Важные и надменные, они резко отличались
от прочего люда. А за редкой цепочкой всадников ковыляли калеки, убогие и
юродивые, у которых единственная надежда была на чудесные свойства иконы.
Засядько почувствовал, как сжалось сердце. Сколько в жизни
несчастных! Спешат изо всех сил, надеясь приобщиться к божественной
благодати, но как мало они получат от прикосновения к чудотворной иконе!
Душа наполнилась горечью. До чего же темный народ! И можно ли в таких
условиях всерьез думать о полетах к Луне и звездам? Сколько пройдет
времени, сколько сменится поколений, пока люди от невежества и суеверия
придут к сверкающему храму науки и культуры и поймут, что это единственные
ценности, которым стоит поклоняться, которым стоит служить, в которые
стоит верить?
Иди, подумал он внезапно, на земле могут сосуществовать два таких
разных мира? Мир тупых чиновников и забитых богомольных крестьян, а рядом
-- блистающий мир науки?
Рано утром заспанный Василь помог уложить на телегу два десятка ракет
и шестиствольную ракетную установку. Засядько мрачно пошутил, что едет
воевать с чиновниками из военного ведомства.
Возница, покосившись на "дьявольские" атрибуты, злобно ударил кнутом
тощую серую клячонку:
-- Ну, дохлая!
Вдруг Василь, хлопнув себя ладонью по лбу, побежал к сараю.
-- Ну,-- сказал Засядько вознице,-- трогай! Вроде бы ничего не
забыли.
Но не успели отъехать и десяток саженей, как вдогонку им бросился
Василь. К груди он что-то прижимал. Засядько велел остановиться.
-- Александр Дмитриевич! -- закричал Василь.-- Тот самый! -- В его
больших ладонях слабо сопротивлялся крошечный котенок. Александр
улыбнулся, потрогал его пальцем. Котенок злобно зашипел и выпустил
коготки.
-- Тот самый! -- захлебывался от счастья Василь.-- Прибег к матери,
насосался, как пузырь, и на боковую. Совсем-совсем целехонький!
-- Спасибо,-- сказал довольный Засядько.-- Даже не представляешь,
какой подарок сделал. Это и есть чудо, счастливое предзнаменование на
дорогу. Спасибо!
Растроганный Василь кивал. Хоть и не знал, по какому делу едет
полковник, но от души пожелал:
-- Счастливой вам дороги. Удачи во всем!
Телега снова тронулась. Засядько подумал, что его помощник попал в
самую точку. Успех у него есть, добился своим умом и руками. А сейчас как
раз и нужна удача.
После долгих мытарств Засядько удалось, наконец, добиться разрешения
предстать перед комиссией. Он прекрасно понимал, что ко всем трудностям
прибавилась еще одна, пожалуй, самая грозная. Военное министерство,
отказавшись помочь ему в начале пути, теперь сделает все возможное, чтобы
скомпрометировать его работу, умалить ее значение. И комиссию подберет
соответствующую.
В большом зале, где расположились члены комиссии, было прохладно и
