катапульты, медленно тащившиеся по весенней грязи от границ Раттельбера, и
доставлен изрядный запас камней для них. Вот уже несколько дней как наши
баллистики сидели с инструментами над планами города, рассчитывая
траектории обстрела, дабы вести прицельную стрельбу в темноте. Под
прикрытием ночи катапульты были подведены под стены и начали свою
разрушительную работу. Первые залпы были рассчитаны только на разрушение;
затем в ход пошли "хвостатые ядра", остроумное изобретение герцога. К
такому ядру прикреплялась цепь, а к ней, в свою очередь - веревочная или
цепная лестница; когда тяжелое ядро перелетало через стену, такую
лестницу, в отличие от обычной приставной, защитники города уже не могли
оттолкнуть (правда, и солдатам было труднее по ней взбираться).
Использовались, впрочем, и обычные лестницы, осадные башни, тараны и
другая штурмовая техника. Все это двигалось к стенам без единого факела и
даже почти беззвучно; осажденные попросту не видели своих врагов, в то
время как наши офицеры хорошо знали план города. Хотя внешний пояс
городских укреплений мало пострадал от стрельбы катапульт, однако прочные
стены вскоре утратили свое преимущество, поскольку бой уже повсеместно
кипел на них и за ними. Наконец передовым отрядам удалось пробиться к
одним из ворот и открыть их; войско герцога хлынуло в город. Сквозь лязг
оружия и крики боя доносились возгласы глашатаев, призывавших защитников
Ноккелдерга прекратить сопротивление. Думается, эти призывы сохранили
немало жизней с обеих сторон: в средневековых войнах, если только они не
носят религиозный характер, солдаты нередко без больших угрызений
переходят на сторону победителя.
К утру Ноккелдерга был взят. Герцог въехал на центральную площадь в
окружении гвардейцев; сюда же привели пленных королевских офицеров. Элдред
предложил им присоединиться к его армии, и некоторые согласились, после
чего отказавшихся он велел повесить. Для офицеров это было неожиданностью;
осажденные не знали, что королевским указом герцог объявлен изменником и
дело, таким образом, зашло дальше обычных межфеодальных распрей. Многие
тут же изъявили желание пересмотреть свой отказ, однако Элдред удивленно
воскликнул:
- Господа, за кого вы меня принимаете? Неужели я настолько жесток,
чтобы заставлять людей служить мне против их воли?
Солдаты дружным хохотом воздали дань его остроумию; караульные
потащили первую партию пленных к балконам ближайшего дома, с которых
расторопные палачи уже спускали веревки. Но, когда петли были уже надеты
на шеи, герцог остановил казнь.
- Так поступил бы Гродрэд! - сказал он. - Но я дарую вам жизнь. После
окончания кампании вам будет возвращена и свобода. Но терпение мое не
безгранично; не всегда я буду столь милостив к тем, кто проливает кровь
моих людей.
При взятии Ноккелдерга мы потеряли более трех тысяч человек, включая
тяжелораненых. У противника было меньше убитых, но раненых значительно
больше. В общем, учитывая, насколько хорошо укреплен был город, он
достался нам относительно малой кровью. Все же контраст с предыдущими
бескровными победами был силен, и солдаты, коим доселе строжайше
воспрещалось мародерство, получили разрешение пограбить.
Генерала Дронга не оказалось ни среди пленных, ни среди убитых.
Видимо, он сумел ускользнуть в суматохе или же удачно прятался в городе.
25
Итак, после взятия Ноккелдерга мосты были сожжены; герцогу оставалась
одна дорога - вперед, на Траллендерг. Правда, существовала одна тонкость:
официально Элдред еще не объявил о своих притязаниях на трон. Формально он
оставался в роли вассала, оскорбленного сюзереном и идущего мечом
восстановить справедливость. Доказательство правоты с помощью силы в
обычаях средневековья; в феодальном судопроизводстве предусмотрена даже
процедура решения судебных споров через рыцарский поединок между
сторонами. Считается, что господь не дарует победу неправому. А поскольку
господь почему-то упорно не хочет даровать победу правому делу, если его
защищает, например, старик против молодого воина, то участие в поединке
может быть поручено доверенному лицу. Так что при конфликте между двумя
феодалами их армии можно уподобить таким доверенным лицам. Король, однако,
не желал рассматривать вопрос в такой плоскости и объявил герцога
изменником. Уже сам подобный прецедент наносил удар по интересам высшего
дворянства и, стало быть, играл против короля и на руку Элдреду. В то же
время крупные феодалы, поддержав короля, могли в случае победы
рассчитывать на хороший кусок при дележе Раттельбера. Кроме того,
королевские солдаты, переходя под знамена изменника, сами становились
изменниками со всеми вытекающими в случае поражения последствиями, так что
подобный шаг требовал от них теперь большей решимости. Впрочем,
средневековый солдат, даже и объявленный преступником в родной стране,
обычно легко находит работу по специальности в соседнем королевстве.
Герцог провел в Ноккелдерге почти две недели, выслав вперед часть
войск под командованием своих генералов; сам он в это время занимался
укреплением порядка на уже контролируемой территории и организацией на ней
перевалочных баз, дабы снабжение войск не требовало всякий раз караванов
из Раттельбера. Королевские войска, потеряв стратегически важный
Ноккелдерг, оборонялись где хуже, где лучше, но все-таки постепенно
отступали или оказывались блокированы за стенами крепостей. Наконец
весенняя распутица пошла на убыль, и Элдред вместе с оставшейся в тылу
частью армии вновь двинулся на север. Король к этому времени тоже подтянул
к югу новые силы, и им удалось замедлить наше наступление на флангах, но
не в центре; таким образом, контролируемая герцогом территория
вытягивалась клином в сторону столицы. К концу весны мы подошли к
Крамменеру.
Это был первый город, уже знакомый мне по временам мятежа; теперь мы
шли на столицу тем же путем, что и в свое время Роррен, (армия генерала
Риэла действовала тогда западнее). Я был очень рад, что мне не приходится
проезжать по местам своей "боевой славы", где меня могли узнать как
предводителя мятежников; впрочем, по законам королевства теперь я снова
был мятежником.
Под Крамменером нас ожидало большое королевское войско, имевшее, по
всей видимости, целью не просто замедлить наше продвижение, но и обратить
нас вспять. Вся армия герцога с учетом гарнизонов крепостей и перешедших
на нашу сторону солдат составляла примерно 55 тысяч человек, но реально в
походе находилось менее сорока. Маршалы Гродрэда вывели против нас 35
тысяч в поле и еще 10 сидело в городе. План, очевидно, состоял в том,
чтобы заманить войско герцога под стены Крамменера, где оно окажется между
двух огней.
Однако благодаря хорошо поставленной разведке Элдред знал о
противнике достаточно, чтобы навязать ему игру по своим правилам. Активное
применение катапульт на открытой местности (в особенности стрельба
зажигательными снарядами) позволило ему внести сумятицу в ряды королевской
кавалерии. Горшки с горючей смесью, расплескивавшие огонь в самой гуще
войска, заставляли лошадей метаться, сбрасывая всадников и путая строй
полков. Противник тоже обстреливал нас - правда, каменными ядрами и куда
менее прицельно. Однако стремительный рейд герцогской кавалерии положил
этому конец: зайдя с фланга, кавалеристы пробились к вражеским катапультам
и захватили или подожгли значительную их часть. Остальные же силы Элдреда,
за исключением резерва, атаковали по фронту, вспоров линию королевской
обороны двумя клиньями. Основной удар при этом пришелся не на слабый левый
фланг, выставленный в качестве приманки, дабы увлечь герцога к стенам
города, а на лучшие части, которые должны были захлопнуть ловушку. Таким
образом, первоначальная диспозиция войск Гродрэда была полностью нарушена;
однако это не значит, что они не оказали достойного сопротивления.
Конечно, они лишились большинства катапульт, и поначалу это дало нам
немалый выигрыш, но вскоре и у нас кончились снаряды. Хотя перевес еще
оставался на нашей стороне, где-то через два часа после первой атаки
королевские войска практически выровняли ход битвы и хотя и слегка
отступили, но явно не собирались оставлять поле боя. Было ясно, что, если
ситуация не изменится, мы скорее всего одержим победу, но потери сделают
ее равносильной поражению: ведь силы Гродрэда не исчерпывались этой
армией, герцог же поставил на кон все, что у него было. Самое время было
вводить в бой резерв, но Элдред медлил. Сидя на коне, он выслушивал
донесения адъютантов, с беспокойством поглядывая в сторону Крамменера.
- Если мы задействуем резерв, а они после этого ударят свежими силами
из города, это может плохо кончиться, - сказал он мне. Но похоже было, что
командир крамменерских частей не решается покинуть город: расстояние до
основного поля боя было слишком велико, куда больше, чем предписывала их
первоначальная диспозиция. Должно быть, сидевшие в городе еще
рассчитывали, что нашим противникам удастся подвести нас к стенам. Наконец
герцог ввел в бой резерв.
Это оказалось последним толчком, сломавшим установившееся было
почти-равновесие. Наши клинья разорвали ядро оборонявшейся армии на
несколько частей. Некоторые полки были полностью окружены, остальные
обратились в беспорядочное бегство. Мы добивали сопротивлявшиеся части,
когда со стороны Крамменера показались новые войска. Слишком поздно! Армия
герцога развернулась и обрушилась на крамменерцев всей своей мощью. Наши
солдаты ворвались в город, что называется, на плечах бегущего противника,
и вскоре все было кончено. На башнях Крамменера взвились знамена с гербом
герцогов Раттельберских.
Победа далась нам ценой семи тысяч жизней; противник потерял более
пятнадцати тысяч убитыми и тяжелоранеными, и еще восемь тысяч сдалось в
плен. Кроме того, мы захватили большие трофеи, а армия Гродрэда лишилась
всех катапульт и прочей тяжелой техники. Как выяснилось позже, в этой
битве нам снова пришлось иметь дело с Дронгом, правда, уже в чине
полковника. После падения Ноккелдерга король так разгневался, что едва не
упек его в темницу, но потом решил ограничиться разжалованием. Дронг
получил под командование один из полков в Крамменерской битве и лез из
кожи вон, чтобы оправдать доверие; и нельзя сказать, что ему это не
удалось. Его полк храбро сражался и в конце боя сумел вырваться из
окружения с не слишком большими потерями; это, впрочем, произошло в тот
момент, когда наши основные силы были брошены на крамменерские части.
Армия получила возможность отдохнуть, а высшие офицеры и свита -
отпраздновать победу роскошным пиром. Однако я заметил, что среди всего
этого веселья и тостов за скорую победу герцог остается чем-то
озабоченным. Наконец я спросил его о причинах беспокойства после столь
славной победы.
- Все не так просто, Риллен, - ответил он. - Гродрэд учел уроки
мятежа. Против нас была выставлена более сильная армия, чем я рассчитывал.
- Но ведь мы разбили ее! Теперь дорога на север свободна!
- Пока да. Но не забывайте, что мы идем по территории, разоренной уже
дважды. То есть мы не можем рассчитывать на местные ресурсы, а это
означает постоянную зависимость от Раттельбера и растянутые коммуникации.
Если бы мы успели дойти до Траллендерга, это не имело бы значения. Но у
