посмотрите сами, что вокруг чего вертится? Конечно - Солнце...
Да и Кассандра, - а почему бы и нет? - могла быть помимо всего
прочего скандальной бабенкой, перемешивающей свои истинные прорицания с
претензионными популистскими заявками: уж кого-кого, а предсказателей
древние чтили, и сложно поверить, что не взирая на все проклятия свыше у
нее в противном случае было бы меньше почитателей, чем у откровенных
шарлатанов.
Что ни говори, все истинные провидцы не были подарочками для
общества, и в том, что Канна чуть не подняли на смех, а предложения его
рассматривать и вовсе не стали, он, по сути, должен винить только самого
себя.
Он был пророком. Все остальные - обыкновенными людьми.
Он был возмутителем спокойствия - большинство ратовало за привычный
всем порядок.
Он вел себя, как хулиган - а мало кому нравится выслушивать
оскорбления в свой адрес, тем более по крупному счету незаслуженные.
Чем дерзновеннее открытие, чем абсурднее звучит какой-то смелый
вывод, тем осторожнее следует к нему подходить и особенно - подводить
остальных: таково правило техники научной безопасности. Канн это
проигнорировал и потому пострадал.
Если на 90% правды дать 10% заведомой, но аккуратно поданной лжи,
последнюю тоже примут за правду - прием часто употребляемый политиками и
идеологами всех мастей. Но если чистую правду разбавить не ложью, нет -
просто чем-то посторонним, не имеющим отношения к делу, но противоречащим
мнению большинства и тем более это большинство оскорбляющим - худшей
услуги истине, попавшей в такой переплет, оказать невозможно. Если
человеку сказать: "Ты - сволочь, дважды два четыре", в нем невольно
загорится протестующее: "а, может, не четыре, а пять?" признать то, что
неведомое заболевание может представлять для всех опасность после
выступления Канна, означало для его коллег - бедных простых смертных - то
же самое, что расписаться под его заявками, что в Министерстве медицины
засели сплошные жулики, а заодно согласиться с тем, что сами они все
дураки, кретины, идиоты, имбецилы и так далее - у Канна был целый список
синонимов такого рода, а словарный запас профессора был на редкость богат,
особенно по части оскорблений и ругательств.
Да и из чего следовало тогда, что карантин должен быть введен?
(Посмотрите на небо - ведь солнце по нему крутится, солнце!) Несколько
больных, слабое подозрение, ничем еще не подтвержденное, что болезнь
вызывается каким-то возбудителем неизвестного происхождения - вот и все,
что имелось у врачей на руках. Где тут можно взять основание для столь
далеко идущих выводов? А карантин - не шутка, тут должна быть
задействована и армия, и службы порядка, и вообще...
Все события развивались согласно обыкновенной житейской логике, да и
не могли развиваться иначе.
Поднялся скандал.
Канн, оскорбленный в лучших своих чувствах, выскочил из
конференц-зала, чтобы закончить свой жизненный путь под грузовиком со
стройматериалами.
...и не надо обвинять автора этих строк в подрыве авторитетов: Канн
действительно оказался провидцем, и чрезвычайное карантинное положение
было-таки введено, пусть с большим опозданием. И все же, если быть
объективным, придется признать, что Канн навредил и себе и делу как только
мог, и даже сверх того.
Ведь как знать - не устрой он этого скандала с "разоблачениями",
мысль о необходимости предпринять какие-либо меры по предотвращению
распространения эпидемии не вызвала бы у чиновников от медицины такого
неприятия.
Трагедия на дискотеке произошла через день после гибели неистового
пророка.
А на следующее утро...
4
Он оказался сумасшедшим - только такого открытия Альбине не хватало.
Девушка подалась назад, чувствуя, что передает этим рефлекторным и
все равно подлым жестом своего спасителя, как предала тем, что выжила,
своих больных.
Возле коричневато-зеленых глаз возникли на миг удрученные морщины.
- Да брось ты, малышка... простите, мэм, - погрустнел незнакомец. -
Не бойся, я - тихий.
- Тихий, - повторила Альбина, кусая нижнюю губу. Плечи девушки вновь
начали дрожать, но уже не от страха и не от рыданий, просто так. -
Тихий...
- Ну а если тебя это пугает, то могу уточнить - я из спецотделения.
"Спецушник" - это так у вас называется? - с необъяснимой иронией добавил
он.
- То есть? - не поняла Альбина.
"Сумасшедший... ну почему мне так не везет? Он вначале так мне
понравился... - поежилась она. - Где же справедливость? Этот человек меня
спас, а я..."
- Подожди, - вдруг широко улыбнулся он. - Ты что - всерьез?
- Что?
- Ты действительно не поняла, о чем я тебе говорю? Послушайте, мэм...
но ведь на вас белый халат!
- Ну и что? - моргнула Альбина.
"Неужели он действительно псих? Ой, как похоже на то... при чем тут
мой халат?"
- Как - что? Значит, вы - медсестра и потому не можете не знать
вашего же медицинского жаргона.
- Ей богу, никогда не слышала такого термина... Что значит -
спецушник? - покачала головой девушка. Внутри у нее шла борьба, но она
ощутила вдруг, что отсутствие логики в его высказываниях только кажущееся,
и что может еще оказаться, что он гораздо нормальнее, чем можно подумать с
первого взгляда. Ведь если бы не эта проклятая синяя пижама...
- Ты из какого отделения?
- Из черепно-лицевой хирургии, - с надеждой заглянула она в его не
злые - на редкость не злые! - глаза.
"Ну оправдайся же... докажи, что ты такой же как все, нормальный
странный человек" - молил ее взгляд.
- А что, здесь и такое есть? - снова хмыкнул он, - ладно, поверим на
слово. Пожалуй, я совершенно правильно сделал, что спас тебя - похоже, ты
и в самом деле ничего не знаешь...
- О чем? - сомнения, надежды, разочарование - все превращалось у нее
теперь в раздражение. Еще не много и она бы рассердилась. - Да объясните
же вы мне, в чем дело, наконец!
- Да, ситуация, - задумчиво потянул он, отворачиваясь от девушки и
глядя в пластмассово-голубое небо. - Если ты не знаешь... так лучше тебе и
не знать. "Спецпсихушка" - это понятие историческое. Лучше вот что...
Считай меня лучше просто тихим и безобидным психом, который уже прошел
курс лечения и готовится к выписке... Черт побери, - засмеялся вдруг
"тихий", - но ведь теперь меня некому будет выписывать!
- То есть... вы уже здоровы, я правильно поняла? - неуверенно
переспросила она.
Альбина явно чего-то недопонимала в его объяснениях, а он так же
чего-то не договаривал, но девушке хотелось одного: верить. Верить в то,
что он здоров, что она не одна, что на этого человека можно положиться.
- Считай, что так, - окончательно развеселился он. - Лучше давай
подумаем, что нам делать дальше.
Альбина нахмурилась - она была не готова еще к этому вопросу, хотя
прекрасно сознавала, что его необходимо задать и получить ответ.
- Не знаю, - снова закусила губу девушка.
- Что ж... - "тихий" обнял колени руками. - Давай порассуждаем на эту
тему вместе.
- А как вас зовут? - неожиданно спросила она.
- Это не важно, мэм... Давайте договоримся так: у меня провалы в
памяти, и это я как раз забыл. Считай, что меня не долечили... - немного
преувеличенно фыркнул он. - А вас как зовут?
- Ала.
- Ала... звучит замечательно... мне совсем не улыбалось называть вас
все время мэм... Ну так что, по-вашему, Ала, следует сделать в первую
очередь?
- Спуститься вниз, - наморщила лоб она. - И позвонить в полицию.
- Вниз... логично, но что, если внизу - ЭТИ? Я конечно, не берусь
утверждать, что знаю, что именно тут происходит, но этих странных типов в
больнице полно.
Я лично видел троих... Один громил наше отделение, а затем спустился
к вам, затем была женщина в соседнем... и еще один, видно - новый, одетый
во все домашнее. Это минимум. Понимаешь, что я хочу сказать? Может, их
всего четверо, а может - тысяча...
- Нет, - жалобно запротестовала девушка, вспоминая предчувствия
последних дней. Неужели и в самом деле началась так пугавшая ее
катастрофа?
- Ну... это я просто гадаю, сколько их может быть. Одно скажу - на
совпадение это не похоже: они начали бузить как по команде сегодня с
рассветом... Так, пожалуй, в больнице их все же четыре: я видел трупы в
невралгическом, и слышал вопли, а никто из тех троих не успел бы туда
добраться... Если эти "замедленные" и дальше будут убивать в том же темпе,
скоро в больнице не останется ни одной живой души, разве что на крышу им
не придет в голову заглянуть. Так вот, надо прикинуть, какова вероятность,
что в городе они тоже есть, потом обсудить возможные способы защиты, чтобы
эти субчики не застали нас врасплох. Как мне показалось, они не слишком-то
расположены лазить по лестницам и карнизам, да и на пересеченной местности
им можно давать фору... Вот со всем этим мы и должны сейчас разобраться.
Конечно, я бы еще прошел по карнизу, глядишь, удалось бы вытащить еще
кого-то, но боюсь, что мои руки и ноги не больше не выдержат такой
нагрузки - я и так сделал порядочный крюк по стенам, прежде чем нашел одну
тебя. Знаешь, когда люди видят мою одежду, они отлетают от окон, как
ошпаренные, и не желают ничего слушать. - Он на миг сдвинул брови. - Нет,
то о чем я подумал, тоже не выйдет... а то мелькнула у меня мысль, что
стоит одолжить твой халат. Да не пугайся - я и так вижу, что он мал.
- Сорок четвертый размер, - подтвердила Альбина.
- Заметно... И голышом ведь не покажешься... Кроме того, похоже, что
я уже опоздал. Четырех отделений уже нет... А "замедленных", прости, все
же наверное больше... Лучше рассчитывать на худшее.
При этих словах "тихий" окончательно помрачнел, и хотя причин для
этого было более чем достаточно, Альбине показалось, будто в этот момент
он вспомнил что-то. Что-то неприятное и очень личное...
- Так что нам делать? - прервала девушка начавшуюся было паузу.
- Хотел бы я это знать... - уже другим тоном откликнулся он, и
неожиданно напрягся, вглядываясь куда-то за ее спину. Тотчас тревога
передалась и девушке: Альбина вскочила, разворачиваясь на ходу и в
следующую секунду "тихому" заложило уши от прорезавшегося наконец
отчаянного визга.
Из чердачного окна медленно вылезала голова пустовзглядого душителя в
футболке.
5
- Совершенно не понимаю, - пожаловался Рудольф неизвестно кому: в
кабинете сейчас больше никого не было, - что случилось с нашей
междугородкой...
Ему не нравилось сегодняшнее утро, как не нравилась и переполняющая
метро пустота - можно было подумать, что все должностные лица сговорились
сегодня устроить массовый прогул а то и объявить забастовку и только его,
да еще вахтера, забыли предупредить о своих намерениях. Кроме того,
вчерашний разговор с Альбиной о страхах, затишье и равновесие в природе то
и дело выскакивал из памяти, невольно заставляя выискивать вокруг себя
приметы "надвигающейся грозы". Напрасно Рудольф старался успокоить себя
тем, что не стоит придавать значения словам милой, но слишком нервной
девушки с богатой фантазией. Заодно он подумал и о том, что неплохо бы
было свозить Альбину на море: перемена обстановки наверняка отвлекла бы ее
от столь мрачных (и заразных к тому же) фантазий да, самое время было
подумать ему о медовом месяце, а телефонный разговор с начальником можно и
отложить, тем более, что и звонить, собственно, Рудольф собрался только
