находился уже соседний участок.
Некоторое время он колебался - никому не хочется делать работу за
товарищей-лопухов, но звук зуммера становился все призывней. Туман
сгущался, а к красной лампочке присоединилась еще и зеленая - авария
принимала масштабы, опасные для всего завода. Присоединился к разноцветной
иллюминации и второй звук, тревожное "И-и-и... и-и-и... и-и-и...",
вынуждая оператора прибавить ходу.
Противогаз сидел плохо и сложно было понять, что ему мешает - волосы,
ухо, край которого чуть загнулся и теперь терся об резину, или что другое.
Он терпел как мог, но возле самого баллона, с которого струйкой стекал
похожий на сжиженный азот белесый дымок, не выдержал - в щели начал
заходить запах. Оператор поднял руки, поправляя противогаз и в этот самый
момент на его шее сомкнулись руки, одетые в прорезиненные "химические"
перчатки... Вскоре измятое тело оператора уже скорчилось на полу.
Констриктор начал выпрямляться, но неожиданно зашатался, рванул пятерней
собственный ворот и принялся открывать рот, судорожно глотая помутневший
от газа воздух. Вместе с хрипом из его рта вырывалась струйка пены, он
замахал руками в воздухе, двигаясь быстрее обычного, но бессистемнее, и
начал оседать на пол. Нет, это не было началом последней стадии болезни -
с баллона все сползала и сползала разбавляющаяся воздухом белесая струйка
ненавязчивого яда. Ее уже хватило, чтобы цельной доползти до пола, который
словно дымился - газ был тяжелее воздуха и скапливался внизу. Очутившись в
его более концентрированных струях, констриктор замер очень быстро, а
белый дым продолжал сгущаться над телами, хороня их в своих изменчивых
клубах. Довольно быстро стелющееся по полу облако заполнило весь цех,
начало толстеть и еще один химический предохранитель сработал, включая
белый прожектор над входом а затем и аварийную сирену. Ремонтная бригада,
как ни странно, не спешила отозваться на ее вой. Странно - для
гипотетического наблюдателя, находящегося в затопленном газом цеху: на
самом деле у аварийщиков была уважительная причина манкировать своими
служебными обязанностями. Даже более, чем уважительная - констриктор уже
успел посетить их дежурку и помочь им отправиться туда, откуда никакая
сирена не могла их вернуть. Где-то через час происходил телефонный
разговор, который иной циник мог бы признать смешным, да он и был таковым,
если бы все не было так грустно.
- Идиоты! - кричал в трубку начальник управления городской службы
газа, тряся головой, отчего в его лысине прыгали отражение украшавших
стены многочисленных лампочек. - Был даже приказ - химические заводы не
оставлять, они что там, с ума посходили? Да под суд их всех, начиная с
директора. Что? Констриктор, говорите, побывал? Ну, так проверяли бы лучше
своих сотрудников, посадили бы врача на проходную, что ли... Ну а мне
какое дело, что заболевание в латентном периоде не диагностируется? Теперь
полгорода сгореть может... Думать надо было - неужели не придумали бы, как
этих гадов выявлять? Халатность это - и все. Такая утечка, такая утечка...
Ну где я-то вам людей возьму? Только почему я и за констрикторов отвечать
должен, я что - всегда крайний? Не слышу... повторите... ясно, будет
сделано. Будет сделано, говорю! Бригада прибудет на место в течении часа.
- Похоже, министр дал отбой: начальник управления службы газа протер
лысину клетчатым, бело-синим платком и с жалобным видом посмотрел на свое
отражение в настенном, невесть зачем привешенном зеркале. - Сами они -
констрикторы, - сказал он себе, вздыхая. - Задушили меня со всех сторон. А
что я могу сделать?
14
Дверной замок заставил их вздрогнуть. "Тихий" напрягся, сжимая руки
на древке швабры - к ее дальнему концу был привязан утюг; Альбина втянула
голову в плечи.
- Мне открыть? - тоненьким слабым голоском спросила она.
- Чу-чу-чу... - зашипел на нее "тихий", взмахивая в воздухе своим
импровизированным оружием. - А если там констриктор?
- Но... - Альбина изобразила неопределенный жест. Ей хотелось
сказать, что констриктор вряд ли стал бы нажимать на кнопку там, где дверь
можно было высадить едва ли не одним достаточно сильным ударом, но ей
страшно казалось утверждать что-то наверняка.
- Подожди, - наморщил клоунский лоб "тихий". - Я взгляну сам...
Похоже ему в голову пришла одна и та же мысль и в точности так же он
не решался открыть дверь сразу. Осторожно передвигаясь на цыпочках он
скользнул к двери (спортивный костюм Рудольфа болтался на нем свободно,
как тряпка), и приник к дверному глазку. Перед ним стояло искаженное
гнутым стеклом мужское лицо: за спиной стоял еще кто-то, различимый еще
хуже.
- Кто там? - прикусила губу девушка.
"Только бы не Рудольф... - думала она, косясь на брошенную у второго
кресла синюю пижаму. - Он не поймет... Но кто это может быть? Ну и
положеньице."
- Не знаю, - высоко поднял брови "тихий", поворачиваясь к ней лицом.
- Давай, посмотри ты, только осторожно...
Альбина встала, от каждого шага сердце в ее груди понемногу екало.
Лишь бы не он... лишь бы это был не он, не кто чужой... Разве могла она
лишиться его спокойного голоса, излучающего уверенность, без его сильных
массивных плеч, за которые можно было спрятаться? Как нужен он был ей
сейчас - надежный, тяжеловесный, неизменный...
- Он! - выдохнула Альбина, отшатываясь от двери и одновременно
протягивая руку к замку.
- Стой! - вскрикнул "тихий" и тут же прикусил язык, поняв, что
протестует против ее готовности открыть дверь не только из осторожности.
"Какое собственно, право я имею на эту девушку? - спросил он себя, опуская
голову вниз, к выкрашенному под дерево линолеуму, - вот уж не думал, что
буду ревновать первую встречную к первому встречному же мужчине - не глупо
ли это? Озверел, одичал я там без женского пола - не иначе..."
- Да? - замерла Альбина.
- Это твой друг? - бросил на нее быстрый взгляд "тихий".
- Да, - не слишком уверенно отозвалась девушка. От нервного
напряжения ее руки начали понемногу подрагивать. - Так я открою?
Она доверяла "тихому", полностью и безоговорочно доверяла. И он это
понимал, отчего болезненно поморщился, чувствуя, что будет большой
подлостью этим доверием злоупотребить.
- Ладно... Но что, если он заражен? - тоже без особой твердости
произнес он.
- Эй, кто-нибудь дома? - донесся из-за двери приятный голос, который
вполне мог принадлежать актеру или диктору. - Откройте!
- Констрикторы не разговаривают, - не то "тихому", не то самой себе
сказала Альбина и дверь распахнулась.
- Ты?!
- Привет!
На какое-то мгновение все опасения оставили Альбину; два радостных
взгляда встретились, две пары рук рефлекторно потянулись друг к другу
навстречу... и остановились на полдороги.
Рудольф увидел "тихого".
Альбина заметила журналистку.
Но не только на их лицах возникло вдруг изумление: "тихий" вновь
поднял брови, а Э.Светлая негромко ахнула.
- Вы?
- Боже... - Эльвира отступила на шаг и неожиданно вцепилась Рудольфу
в плечо.
- Я же была на ваших похоронах...
Все четверо замолчали, изучая друг друга.
- Господа, - кашлянул наконец Рудольф. - Может, мы все-таки войдем?
На лестнице стоять небезопасно.
- Да, вы правы, - подтвердил "тихий", - так что вы, госпожа Светлая,
говорили о моих похоронах?
При этих словах Альбина испуганно зажала рот руками. Теперь она уже
не знала, кто сумасшедший на самом деле - "тихий", эта незнакомка, или она
сама.
Рудольф прошел в прихожую, едва ли не силой втаскивая за собой
Эльвиру, Альбина этого почти не заметила - ее внимание было поглощено ее
недавним спасителем.
- Этого не может быть, - зажмурилась и потрясла головой журналистка.
Она быстро оправилась от короткого шока, но все равно не могла поверить
своим глазам. - Но я же...
- Тише, - остановил ее жестом "тихий". - Так вы, говорите, были на
похоронах? Теперь я понимаю, насколько я был наивен, надеясь, что за
примерное поведение меня могут выпустить... Что ж, дорогая наша Светлая, у
меня будет к вам большая просьба: считайте, что перед вами не я. Не
вспоминайте того человека, который, по вашим же словам, умер - лучше
представьте себе, что имеете дело с его двойником... или на худой конец
братом-близнецом. Договорились? Если вдуматься, так это не так уж и далеко
от истины - того человека и в самом деле уже нет, и я первый бросил камень
на его могилу, превратившись в тихого... Теперь меня зовут так.
- Ничего не понимаю, - строгим голосом выговорил Рудольф.
- Руди, - шагнула к нему Альбина, прижимаясь к его груди, - только не
сердись... Этот человек спас мне жизнь, когда констрикторы напали на
больницу... Ему больше некуда было идти, вот я и пригласила его к себе.
- Еще бы - некуда! - подтвердил "тихий". - Меня даже успели
похоронить за государственный счет. Кстати, - повернулся он к журналистке,
- Это было почти сразу после того интервью, или немного погодя? Да, и еще
- я рад видеть вас живой и здоровой...
Эльвира скрипнула зубами и Альбине удалось это услышать.
- Можно подумать, - отозвалась она, - что вы ставите мне это в упрек.
Только ведь не я решаю, что можно печатать, что нет... Тот материал
зарубили, как и многие другие мои материалы.
- Я вас ни в чем не упрекаю - вы нормальная здоровая молодая женщина
и не мне требовать от вас самоубийства, - развел руками он. - Я
действительно рад, что вас пощадили.
Возможно, он говорил искренне, но самой Эльвире поверить в это было
сложно: ей не составило большого труда догадаться, какова была судьба
этого человека. Пусть в общих чертах, без подробностей, но догадывалась, и
от этого ей было немного стыднее. Обычно в таких случаях она сердилась и
на себя, и на весь мир, и обычно же, больше всего на тех, кто невольно
являлся немым укором ее совести. Сейчас она должна была сердится на
"тихого", но гуляющая вокруг опасность, общее настроение, не позволяли ей
сделать этого.
И еще ей было стыдно. По-настоящему.
- Да что же мы стоим? - пришла в себя Альбина. - Проходите в комнату.
Может, чаю?
"Тихий" незаметно подмигнул девушке - такая ее реакция ему
понравилась.
- Кстати... - проходя в комнату и опускаясь на диван, обратился к
"тихому" Рудольф. - Я вас тоже кажется, знаю. Помнится, вы выступали на
экологической конференции в...
- У, хватили, - махнул рукой в его сторону "тихий". - Когда ж это
было? - и добавил негромко себе под нос: - И я там был.
"Что ж... - покривила губки Альбина направляясь на кухню за чаем, -
вот этого я ожидала меньше всего. Обидно чувствовать себя полной дурой,
даже если тебя в любой момент может придушить заразный сумасшедший. А что
еще она могла подумать?
15
Они шли по городу - разные, и вместе с тем похожие друг на друга.
Ядро группы - или голову колонны, тут уж как кому больше нравится -
составляли молодые парни, но не только вокруг вожака поблескивали
выскобленные бритвой черепа, просто уже человека через четыре от заводил
их разбавляли новые члены компании, среди которых возникали порой и лысины
возрастные, хотя преобладали нестриженые шевелюры, слегка подкрашенные
сединой: в критические минуты стираются иногда возрастные ограничения.
Охотничьи ружья, топоры, палки, ледорубы, багры, - все, что только можно
использовать в качестве оружия было представлено в широком ассортименте,
