Не успели "тихий" и Альбина обогнуть его, как оттуда же выбежала
груженная сумками женщина, затем появились и другие люди. Казалось, они
спешили скрыться с добычей и притом - краденой, настолько воровато
смотрелись движения большинства со стороны. Характерный шум в соседнем
переулке свидетельствовал о том, что там собралась немалая толпа.
- Эвакуация будет проводиться организованно, в централизованном
порядке, - подхватил речь громкоговорителя чей-то забытый на окне или
выставленный туда нарочно радиоприемник. - Время сбора на эвакуационных
пунктах будет объявлено дополнительно. При себе иметь...
- Нам туда, - тронула "тихого" за руку девушка.
- Туда? - он недовольно на скучающую возле гастронома толпу. - А
обойти никак нельзя? Там слишком много народу - это может быть опасно...
- Но я живу на этой улице, - виновато возразила Альбина. - Вон там, в
конце.
"Тихий" поморщился, затем махнул рукой.
- Ладно... попробуем проскочить. Может, и повезет, - без особого
энтузиазма произнес он.
В толпе дрались - это стало ясно уже на расстоянии по возбужденным
крикам, гвоздиками вырывавшимися среди общего гула. Судя по разбитой
витрине, вряд ли здесь шла речь о нормальной продаже - магазин грабили.
Большинство участников этого дела проснулись утром обычными
законопослушными людьми, да и потом иные из выживших удивлялись, что
заставило их так поступать, но в этот момент все были охвачены одной
мыслью - урвать свое и выжить.
Изо всех сил орудуя локтями, из толпы прорвалась на свободное
пространство дородная баба - полусорванная в давке блузка приоткрыла
посеревшие, застиранные лямки лифчика, но ей было не до того: в ее руках
очутились вожделенные полные сумки, и щеки победительницы гордо пылали,
как победное знамя - добилась!!! В тот же момент в ее сторону метнулась
другая женщина, внешность которой можно бы было признать и интеллигентной,
во всяком случае, ее одежда отличалась вкусом и скромностью, стянутые в
узел на затылке волосы делали эту гражданку похожей на учительницу - если
бы не горящие безумным огоньком глаза.
Она подскочила к несущей свою добычу бабе и с неожиданной ловкостью и
злобой ударила ее по лицу.
Хозяйка сумки в первый момент опешила, ее водянистые круглые глаза
глупо заморгали. "Учительница", воровато оглянувшись, закусила нижнюю губу
и так же резко дернула на себя одну из сумок. Это привело ее противницу в
чувство - она не знала, как понимать затрещину, но затоне колебалась в
том, что свое добро надо защищать. Завопив во весь голос что-то
непонятное, она замахнулась второй рукой и вторая же сумка опустилась на
плечо агрессорше, чтобы тут же вновь взмыть в воздух и завершить новый
взмах ответным ударом по голове...
При виде этого "тихий" вздрогнул, как если бы принял удар на себя.
- Да что же это делается... - услышал он сбивающийся шепот Альбины.
Девушка смотрела несколько в другую сторону, туда, где из толпы вышвырнули
безногого, а затем и его протез.
- Куда прешь, дохлятина?
- Только тут тебя и не хватало...
- Всюду лезут, а еще бедненькими прикидываются... - Зашумело в толпе.
Новый вопль привлек внимание к ранее дравшейся паре - "учительница"
ползала по асфальту, воя и причитая, ее лицо заливала то ли кровь, то ли
содержимое одежной из спрятанных в сумку бабы банок. Но и та, уже
окончательно лишившись пуговиц на блузке, открывшей белые, трясущиеся от
жира мало привлекательные телеса стояла, пошатываясь и прикрывала рукой,
все еще сжимающей сумку, нос, а по ее лицу ползли слезы.
- Ох, убили... - сумел разобрать "тихий": ее бормочущие причитания, -
совсем убили...
Она сделала еще пару шагов и вдруг схватилась за виски, затем
согнулась и села на землю, покачиваясь из стороны в сторону: ее мутило, а
соперница тем временем уже поднималась на четвереньки и размазывая по лицу
красные потеки, поползла в сторону обессилевшей противницы на
четвереньках. Она и сама еще не знала, что ею движет: надежда захватить
сумки покинула ее, засевшая в голове боль мешала четко соображать, и все
прежние эмоции переросли в одну отчаянную звериную и бессмысленную
ненависть, в которой почти не осталось ничего человеческого.
И снова вспышкой всколыхнулись злые голоса: на асфальт возле калеки
приземлился человек уже почти здоровый, только несколько помятый во время
невидимой за людскими спинами драки. Его разбитое лицо опухало на
глазах...
- Да что же это делается? - снова прошептала Альбина, заворожено
глядя на общее безумие. - Люди ли это?
- Это толпа... и не худшая из возможных, - изменившимся голосом
ответил ее спутник. - Пошли скорей отсюда... ничем хорошим это не
закончиться...
Они успели пройти всего лишь пару метров, когда в центре толпы
раздался уже знакомый обоим резко обрывающийся хрипом вопль.
- Бежим! - рванул за руку девушку "тихий" и они помчались по улице,
опережая хлынувший им вдогонку людской поток.
Возникновение констриктора в центре толпы вызвало всеобщий хаос, по
сравнению с ним толкотня в коридоре больницы и на дискотеке выглядело бы
организованным военным парадом. Паническое бегство превратило людскую
массу в лавину, сносящую все на своем пути.
Падали на асфальт полные и пустые сумки.
Падали отдельные продуктовые банки и пакеты.
Падали споткнувшиеся через них люди.
Падали, чтобы тут же оказаться затоптанными слепыми безжалостными в
своем страхе ногами...
Вскоре возле магазина никого не осталось - лишь несколько избитых
истоптанных людей ползали среди растерзанных тряпок, кусков кожи и
продуктов. "Учительница" с разбитой головой пробовала встать, но тут же
повалилась в объятья к бывшей врагине - больше ей встать не пришлось...
Калека со стоном потянулся к протезу - быстро опухающие подбитые
глаза мешали ему рассмотреть пространство вокруг себя. Дрожащая рука
дотянулась до чьего-то тела и отдернулась, снова пришла в движение... На
противоположной стороне улицы с треском захлопывались окна зевак-одиночек,
наблюдавших за дракой.
Из разбитой витрины, перешагивая зубья битого стекла, появился
констриктор, отпихнул с дороги буханку хлеба с застрявшим в ней
каблуком-шпилькой и тяжело зашагал по захламленному тротуару.
- Господа... товарищи... граждане, - залопотал разбитыми губами уже
почти ослепший калека, - помогите же мне... помогите, люди...
Он с мольбой вознес руки к небу и наткнулся на что-то живое и
движущееся, с которого капало что-то мокрое и теплое.
Капала кровь.
Констриктор не умел удивляться - мало ли, почему жертве самой
захотелось облегчить ему работу.
- Люд... - заткнулся шепот калеки.
Альбина захлопнула дверь, дважды повернула замок и внезапно обмякла,
прижимаясь спиной к косяку.
- Вот мы и здесь...
Она сама не узнала собственный голос.
"Тихий" согласно кивнул. Теперь, когда опасность на время отступила,
к нему почему-то пришел страх. Собственно, страх с самого начала был при
нем, он жил в его окружении годами. И, когда катастрофа началась, "тихий"
всего лишь загнал его на время куда-то вглубь: бороться с этим чувством у
него не было времени. Когда надо действовать - не до страха, так считал
он, и, похоже, оказался прав. Зато теперь ему пришлось отвернуться, чтобы
Альбина не увидела выражение, возникшее у него на лице.
- Мне не нравится твоя квартира, - брякнул он, быстро пробегая
взглядом по комнате. - Кстати, ты умеешь лазить по водосточным трубам?
Это тоже было приемом против страха - говорить о чем угодно, что
угодно, только чтобы не молчать. Впрочем, разглагольствовать впустую он не
умел и не любил, и потому сходу определился в теме.
- Не знаю, - "тихому" удалось без труда сбить Альбину с толка. Она
заморгала, стараясь увязать воедино обе части его высказывания. Если он и
в самом деле не был сумасшедшим - Почему не нравиться?
"Тихий" заставил себя улыбнулся и повернулся к ней. В самом деле,
обычно квартира Альбины всем нравилась и девушка приложила немало усилий,
чтобы обставить ее на свой вкус. Мебели в ней было не много - круглый
столик, диван и пара кресел, прислонившись спинками к серому в разводах
ковру. Небольшой пейзаж, нарисованный на холсте очень вытянутого формата
на противоположной стене, окружали восковые листья хойи, почти полностью
закрывшие серебристые обои и оплетшие книжную полку. Комната выглядела
пустоватой, но эта пустота сообщала ей особое изящество и элегантность -
даже самый придирчивый взгляд не нашел бы чего здесь можно убрать или
добавить, даже высокая худая худая ваза на столике и будто бы небрежно
подоткнутый край белой занавески являлись неотъемлемыми штрихами в
законченном рисунке интерьера, одновременно лирического и строгого.
Рудольф приходил от ее комнаты в восторг, друзья одаривали комплиментами,
приятельницы завидовали - но никто на говорил ей, что эта комната может не
нравиться в открытую.
- Здесь очень мило, - пояснил "тихий", - но если сюда ворвется вот
такой "больной", - он подошел к окну и перегнулся через подоконник, -
вылезать придется по водосточной трубе, а она здесь держится на честном
слове. Двоих ей так точно не выдержать... Да и балкончик того и гляди
завалится вниз. - Он вернулся в комнату и присел в ближайшее кресло. - А
вообще - удивительно. Ты так просто пригласила меня к себе... Прямо вот в
пижаме. Ты же меня совсем не знаешь.
Альбина внимательно посмотрела на "тихого", словно увидела его
впервые.
Что он этим хотел сказать? Угрожал? Просто удивлялся?
Прочитать что-либо по его лицу было невозможно: "тихий" усмехался
привычной и придуманной улыбкой, а его глаза тем временем печально
смотрели мимо Альбины, и в них притаилась боль.
Последнее все и решило.
- А что мне терять? - вполголоса проговорила она. - Я и так слишком
многого боюсь. Боюсь жизни. Боюсь тишины, темноты, одновременно покоя и
кошмаров... И еще я боюсь людей. Но почему-то совсем не боюсь тебя. Если
ты хотел причинить мне зло - у тебя было достаточно времени для этого. Что
ты вообще можешь - убить, изнасиловать? После того, что мы сегодня
видели... - она не договорила, просто покачала головой. Небольшая слезинка
блеснула в уголке ее глаза, но тут же исчезла, сброшенная тыльной стороной
ладони.
- Бывает... - хмыкнул "тихий", присаживаясь возле второго кресла, где
успела пристроиться девушка, на корточки и глядя на Альбину снизу вверх. -
А ты красивая... знаешь это?
Альбина знала, как знала и то, что никогда не сможет как следует
воспользоваться этим даром природы - такова была ее натура. Одно
упоминание об этом заставляло ее порой страдать, тем более ей не хотелось
выслушивать комплименты от человека почти незнакомого, да еще в такой
нелепой ситуации... если катастрофы вообще можно назвать нелепыми.
- Не надо, - замотала головой она. - Я прошу...
- Хорошо, не будем, - не стал спорить "тихий". - Давай лучше
подумаем, что сделать в случае нового нападения. Я не очень-то полагаюсь
на эту водосточную трубу... Ее явно создали для других целей. Веревка у
тебя есть?
- Да, - рассеяно подтвердила Альбина, - в коридоре кладовка. Нижний
ящик...
- Хорошо... пойдет на страховку. Ты полезешь первая в случае чего.
Может и доползешь...
- А ты?
- А что - я? - рассмеялся он мелким смешком. - Я как в том анекдоте:
возьму тяпку, зацеплюсь за край балкона и повисну.
"А Рудольф лазит по горам... то есть по ледникам, но ведь это одно и
