отъезду. Тристан и Робин щедро наполнили седельные сумки провизией и
проводили его до ворот замка. Менестрель крепко пожал руку принца и
внимательно посмотрел на него:
- Ты должен быть сильным, принц Тристан, потому что, боюсь я, вся
тяжесть ответственности за королевство скоро падет на твои плечи, - мрачно
сказал Керен.
Тристан попытался улыбнуться.
- Не сомневайся, ты вполне достоин занять место своего отца, -
продолжал менестрель; а когда Тристан ничего ему не ответил, добавил: - И
помни, прежде всего ты должен думать. Вождю, конечно, необходимо быть
человеком действия, но еще важнее - уметь принимать мудрые решения. Да, и
береги эту собаку! - Керен улыбнулся, потому что он и раньше щедро хвалил
Кантуса.
Наконец, Тристан, тепло улыбнувшись, проговорил:
- Обязательно. И будь осторожен на обратном пути! - с удивлением
принц обнаружил, что ему вовсе не хочется прощаться с менестрелем, и он
надеется встретить его вновь.
- А вы, миледи, - сказал Керен, поворачиваясь к Робин, - если
сможете, постарайтесь уберечь этого упрямого молодого человека от беды. И
продолжайте задавать вопросы - рано или поздно вы получите на них ответы.
А теперь мне пора! - менестрель легко вскочил в седло и поскакал вниз по
дороге из замка. Его верный сокол Сейбл кружил черной точкой высоко в небе
над своим господином. Ветер доносил до Тристана и Робин балладу, которой
менестрель с ними прощался.
Дарус сопротивлялся всем попыткам удержать его в постели, утверждая,
что прекрасно себя чувствует, и что ему просто необходимо двигаться, чтобы
вновь обрести хорошую форму. Уже через несколько дней он вернулся к
обязанностям королевского псаря. Дарус продолжил обучать Кантуса. Тот уже
знал все стандартные команды. Калишит начал учить его выполнять более
трудные задания. И вскоре мурхаунд умел сбивать своего противника с ног,
не причиняя ему вреда, стоять на страже длительное время, не теряя
бдительности ни на минуту. Тристан также ежедневно подолгу занимался
собаками и все больше ценил мощь и ум купленного у Полдо мурхаунда. Пес,
казалось, легко схватывал тактику, понимал преимущества неожиданной атаки
из засады так же быстро, как человек, а обостренные инстинкты еще больше
усиливали его необычный для собаки ум. Кантус охотно бросался в ледяную
воду или колючий кустарник, думая только о выполнении задания, будь то
охота за дичью или просто игра. Когда он возвращался с добычей, на ней
едва можно было найти следы его зубов. Тристан теперь много часов тратил
на овладение искусством стрельбы из лука - оружия, никак ему не
поддававшееся при жизни Арлена. Хотя он достиг некоторых успехов, но до
совершенства ему по-прежнему было далеко. Тем временем ффолки Корвелла
начали готовиться к войне. Молодые здоровые мужчины собрались со всех
концов королевства, увеличив гарнизон замка до нескольких сотен человек. В
случае прямого нападения северян можно было собрать еще множество мужчин и
женщин, и король не торопил события, давая крестьянам возможность
возделывать поля и ухаживать за скотом. Ффолки, однако, держали оружие
наготове, так что королевская армия могла за несколько дней вырасти в
десятки раз, если того потребует ситуация.
Однажды, когда Тристан тренировался в стрельбе из лука со скачущей
лошади, отец послал за ним гонца с требованием срочно прибыть в
королевские покои. Когда принц вошел, отец жестом велел закрыть дверь и
подозвал к себе. Предчувствуя недоброе, Тристан размышлял о том, что же
может хотеть от него отец. Он предполагал, что король опять начнет ругать
его за какие-нибудь прежние прегрешения или наставлять по поводу
недостаточного усердия в тренировках. Король повернулся и внимательно
посмотрел на принца. Вздохнув, старый Кендрик подошел к креслу и грузно
сел. Тристан почувствовал, что внутри у него все дрожит, как и всегда,
когда отец находился рядом.
- Мой сын, в прошлом ты много раз давал мне понять, что тебя очень
мало интересуют корона и власть, которые однажды станут твоими. Тристан
хотел было возразить, но король жестом заставил его замолчать. - Дай мне
закончить. Опасность, угрожающая сейчас нашему королевству, делает твои
желания малосущественными. Ты должен приступить к обязанностям,
соответствующим твоему положению. У тебя нет выбора.
- Отец, у меня нет желания избегать...
- Тогда почему же ты тратишь все свое время на пьянки, девок и
охотничьих собак? По твоей милости погиб мой лучший советник! Лицо
Тристана горело, словно он получил оплеуху. В отцовских словах было
достаточно правды, чтобы вызвать яркую краску стыда на его щеках.
- Я хочу, чтобы ты принял командование городским гарнизоном. Ты
будешь тренироваться вместе с солдатами, и ты поведешь их в бой. Это была
бы должность Арлена, - на мгновение голос короля неожиданно смягчился. -
Тристан, мне нужна твоя помощь.
Король встал и направился в угол комнаты. Открыв шкаф, он достал
сверкающую стальную кольчугу тонкой работы.
- Она принадлежала моему отцу, Тристан, в ней я сам не раз
отправлялся на битву. Теперь, я хотел бы, чтобы ты носил ее. Боюсь, что
этим летом тебе придется опробовать эту кольчугу в деле.
Тристан почувствовал в словах короля мужество и твердость, которые
всегда были неотъемлемыми чертами отцовского характера.
- До сих пор, - добавил король с улыбкой, которая, однако, не нашла
отражения в его глазах, - эта кольчуга помогала Кендрикам оставаться в
живых. Пусть удача не минует и тебя!
Тристан молча смотрел на своего отца, в душе у него боролись самые
противоречивые чувства: вина, гнев на отца, который заставил ощутить эту
вину, гордость за то, что отец попросил его о чем-то, страх, что ему не
удастся исполнить волю отца, и, наконец, радость от мысли, что ему
придется носить такую красивую и прочную отцовскую кольчугу.
- Я постараюсь носить ее с честью, - только и смог выдавить из себя
Тристан.
- Верю, что так и будет, - сказал король.
- Отец! Все, что я до сих пор делал, или пытался сделать, ты умалял,
считая недостойным моего положения. Ничто тебя не удовлетворяло! Я... я
попытаюсь исполнить твою волю. Я буду командовать гарнизоном. Мне только
очень досадно, что ты не очень-то веришь, что у меня это получится.
Во всем облике короля сквозила печаль; однако, он молчал, и это еще
больше усилило негодование Тристана.
- Завтра ты примешь командование гарнизоном - в основном, там мечники
и несколько лучников, - лицо короля посуровело. - Вероятно, я должен
радоваться, что приближается война: может быть она сделает из тебя
настоящего принца!
Посылая беззвучные проклятия, Тристан вышел из королевских покоев. Он
направился в конюшню и стал седлать одну из лошадей.
- Куда ты собираешься? - услышал он за спиной голос Робин.
- Покататься! - резко ответил он, но тут же виновато повернулся к
ней. - Извини, мы только что "поговорили" с отцом.
- Не возражаешь, если я проедусь с тобой?
- Буду рад. Они быстро оседлали вторую лошадь и легким галопом
поскакали по заросшей вереском пустоши, предоставив лошадям самим выбирать
дорогу.
Через пару часов молчаливой, но приятной езды, Тристан обратился к
своей спутнице.
- Я кое-что хотел спросить у тебя... Но у нас все не было возможности
поговорить.
Девушка повернулась к нему, вопросительно подняв брови:
- Да?
- Тебе удалось понять, как ты смогла заставить деревья ветвями
опутать фирболга?
Странное выражение промелькнуло на лице Робин: то ли ее позабавил
вопрос Тристана, то ли, наоборот, вызвал раздражение.
- Я пыталась это понять, - задумчиво ответила Робин. - Увидев, что
это существо уже рядом с тобой, я подумала лишь о том, что ты должен
остаться в живых. Я закричала - наверное, меня просто охватила паника - и
тут же деревья склонились и схватили его.
- Но как? - настаивал принц. - Это же просто какое-то волшебство, а я
никогда не замечал, чтобы ты интересовалась подобными вещами.
- А я и не интересовалась! - ответила Робин, содрогнувшись. - Пусть
колдовством занимаются маги - советники Высокого Короля!
- Знаешь, - продолжала она, - мне это не показалось колдовством.
Скорее, деревья просто пришли мне на помощь. Она повернулась к лесу и
стала задумчиво наблюдать за парой белочек, легкомысленно болтавших на
высокой ветке.
Потом она рассмеялась, и Тристан спросил, почему она смеется.
- Этот парнишка съел орешки, на которые положила глаз вон та
красотка! А на самом деле она сама разрешила ему съесть их! - девушка
вдруг с удивлением посмотрела на Тристана. - Именно так все и произошло! -
настаивала она на своем. - Я понимаю, что они говорят! - она снова подняла
глаза на белок, затем в задумчивости отвернулась. - Тристан, - спросила
она, мягко взглянув на него, - что ты знаешь о моих родителях?
- Совсем немного, - отозвался принц. - Мне же никогда ничего не
рассказывали - Арлен, мой отец, Гретта. Я помню, ты появилась в Кер
Корвелл совсем крошечным ребенком, когда мне было два или три года. Гретта
говорила мне, что твои родители умерли и мой отец взял тебя на воспитание.
Я спрашивал, откуда ты, и она сказала: "Из Корвелла", но больше мне ничего
не удалось из нее выудить. - Тогда, - с усмешкой заключил Тристан, - я был
разочарован, что ты не мальчишка!
Робин игриво стукнула его по плечу, но потом снова посерьезнела. - Я
спрашивала об этом короля, но он никогда мне ничего не рассказывал - кроме
того, что ты сейчас сказал. Я убеждена, что личность моих родителей
каким-то образом связана с моим... трюком, или как еще его можно назвать.
- Почему тебя вдруг снова все это заинтересовало?
- Из-за битвы с фирболгами. Я думаю то, что произошло с деревьями,
имело бы гораздо больше пользы, если бы я хоть что-нибудь еще знала о
себе! - с гримасой разочарования она погрузилась в молчание. Тристан не
стал прерывать ее размышления.
Наконец, когда они приблизились к замку, Тристан признался:
- Ты знаешь, мне было очень приятно покататься вместе с тобой. Может
быть, мы попытаемся делать это почаще?
- С удовольствием, - улыбнулась Робин, - но ведь теперь ты будешь
занят тренировками со своими солдатами.
- Черт возьми! Мне так хочется наплевать на его приказы! -
рассердился Тристан. - Он мне так сказал об этом, словно был уверен, что
из меня все равно ничего не выйдет.
- Прекрати сейчас же! - сказала Робин недовольно. - Почему ты даже не
пытаешься хоть раз понять его, вместо того, чтобы думать только о своих
чувствах и желаниях.
Принц рассердился, но, боясь все испортить, обратил свой взор к
заливу. Однако, он продолжал чувствовать за спиной присутствие Робин, как
мотылек чувствует свет. Больше она ничего не сказала, и до самого замка
они ехали молча.
Этой ночью Тристану приснилась Робин и фирболги. Сон оказался не
столько страшным, сколько разочаровывающим. Гиганты, насмехаясь, стояли
вокруг него и Робин. Он попытался защитить девушку, но деревья оплели
ветвями его руки и ноги, не давая пошевелиться. Принцу пришлось бессильно
наблюдать за происходящим; Робин же стала бормотать тайные заклятия и
фирболги побежали, крича от ужаса Еще долго после их бегства принц
продолжал слышать голос девушки, пробивающийся сквозь туман.
Даже яркий солнечный свет не мог разогнать тени, которые продолжали
блуждать по Железной башне. Огромная черная крепость поглощала свет,
практически не отражая его, образовав сгусток мрачной тьмы на горе над
