к пламени. Пятеро волосатых старейшин, морщась от дыма, следили за ним с
благоговейным ужасом. Рыжий вождь робко потянулся к огню, но, почувствовав
жар, быстро отдернул руку; его нижняя челюсть отвисла, из безгубого рта
вывалился язык. Рина, приложив ладошку к виску, задумчиво поглядела на
него, и дикарь успокоился.
- Я сказала, чтоб они не боялись, - девушка повернулась к Конану. -
Бедняги никогда не видели огня - ведь тут не бывает даже гроз! Только
дожди, что падают на верхний ярус джунглей.
- Спокойный мир, - заметил киммериец.
- Ты забыл про Рогача и такир'дзеннов?
- Ничего я не забыл, - Конан принюхался к мясу; пахло оно весьма
аппетитно. - Но в этом пурпурном лесу не так опасно, как в верхнем мире.
Может быть, Митра навсегда установил здесь Великое Равновесие?
- Здесь - возможно, - Рина с неопределенной улыбкой пожала плечами. -
Но за дальнейший наш путь я не поручусь.
Конан пристально взглянул на нее.
- Предвидишь какие-то опасности, малышка?
- Да.
Ответ был краток, и киммериец решил, что расспрашивать девушку
подробнее не стоит. По крайней мере, сейчас - не то место и не то время.
Вытащив засапожный нож, он отхватил порядочный ломоть мяса и протянул
Рине.
- Ешь! И спроси у наших новых приятелей, знают ли они, где кончается
лес.
Оказывается, рыжему вожаку с шрамом, носившему длинное имя
Тайбанисантра, это было известно. Ревя и взлаивая, он поведал Конану, что
пурпурная равнина тянется до самой Великой Пустоты, до Као'кирр'ота, что
на языке волосатых означало Место, Где Нет Деревьев. Охотники тии'ка и
других кланов, обитавших в лесу, не раз добирались туда, заглядывали в
гигантский провал и, возвратившись в родные стойбища, пугали соплеменников
страшными историями. Место, Где Нет Деревьев! Подумать только! На
уродливой физиономии рыжего вождя отразился настоящий ужас.
- Пропасть, - задумчиво сказал Конан, насаживая на острие кинжала
новый кусок мяса. - Пустота! Как раз то, что нам надо... Мы могли бы
выиграть время, если эта рыжая обезьяна даст нам проводников.
Рина тут же представила эту идею на суд старейшин. Пятеро волосатых,
с опаской поглядывая на огонь и черноволосого гиганта, поглощавшего
обугленное мясо, начали тихо совещаться; теперь голоса их звучали, как
далекая перекличка шакалов в ночной степи. Наконец Тайбанисантра
повернулся к гостю и произнес речь, в которой то и дело упоминались уже
знакомые имена - Йотомакка, Вуулкайна, Неодигми. Рина старательно
переводила.
- Молодые охотники... считают себя умнее всех... не хотят слушать
старших... задираются с соседями... лезут к чужим самкам... Однако сильные
и смелые, очень смелые! Хорошие следопыты... знают лес... все тропы, все
дороги... ничего не боятся, даже когтей такир'дзеннов... могут проводить!
Да, могут - если великий и грозный победитель Кро'вара заставит...
повыдерет шерсть на загривках... задаст им хорошую взбучку... но так,
чтобы не переломать костей.
Выслушав это предложение, Конан ухмыльнулся.
- Похоже, - заметил он Рине, - этот вождь с длинным именем хочет
сбыть нам залежалый товар. Ну, да ладно! Когда нет ни золота, ни серебра,
сгодится и медь... Только скажи рыжему, что его охотники могут и не
вернуться. Особенно, если посмеют не слушать старших и примутся лезть к
чужим самкам, - он демонстративно положил руку на плечо Рины и широко
зевнул; после обильной еды клонило в сон.
Его предупреждение вождь и старейшины приняли безропотно; казалось,
они даже были довольны. Конан уже не обращал на них внимания; вытянувшись
у костерка во весь свой огромный рост, он махнул в сторону выхода, и
пятеро волосатых покорно встали. На пороге древесной пещеры Тайбанисантра
обернулся и, оскалив огромные зубы в жутковатой улыбке, начал что-то
втолковывать Рине.
Девушка похлопала Конана по плечу.
- Эй! Кажется, ты рано улегся спать.
- Ммм?
- Вождь хочет почтить тебя, великий воин, победитель рогатого
Кро'вара.
- Скажи ему, что я всем доволен. Пусть лучше приглядит за этим
Йотомаккой и его дружками, чтобы они не удрали из поселка.
Рина снова потрясла его за плечо.
- Не беспокойся, вождь все сделает, как надо. А сейчас он хочет
прислать тебе своих дочерей - трех или четырех. Он говорит, что великому
воину нужно много самок, чтобы потом его сон был приятным и крепким.
Конан перевернулся на другой бок.
- Скажи ему, что ты - моя единственная самка. Скажи, что ты очень
ревнива и разорвешь глотку всякой женщине, которая приблизится ко мне. И
еще скажи, чтоб эта рыжая образина катилась Нергалу в задницу!
Он сунул руку за пояс, нащупал бронзовый сосудик с арсайей и, смежив
веки, погрузился в сон. На губах его играла довольная улыбка; все же Рина
оказалась права - этот день закончился вполне благополучно.
Раскрыв глаза, Конан несколько мгновений лежал неподвижно, потом
резко подтянул ноги и сел, оглядывая древесную пещеру. Рядом с
киммерийцем, уткнувшись лицом в сгиб руки, свернулась калачиком Рина; у
дальней стенки лежали мешки и оружие - к ним явно никто не прикасался;
костерок погас, но под слоем пепла кое-где мерцали алые жгучие огоньки.
Волосатых в дупле не было, и это показалось Конану добрым знаком; он не
хотел видеть их жуткие физиономии, едва очнувшись от сна. Лицезрение этих
заросших шерстью образин требовало предварительной подготовки - как
минимум, кувшинчика-другого вина. Но вина не было, и Конан, вздохнув,
поднялся.
Сумерки, царившие в пещере, напомнили ему о летних киммерийских
ночах, когда казалось, что утренняя заря догоняет вечернюю, торопясь за
ней подобно гончему псу, почуявшему зайца. Правда, такие ночи в Киммерии
были белесоватыми, почти серебристыми; здесь же, разрушая сходство, воздух
пронизывали потоки розового света, приглушенного и неяркого. Но для глаз
Конана, обладавшего острым зрением, его вполне хватало.
Древесная пещера, на пороге которой он стоял, оказалась просторной и
на удивление чистой, однако в ней ощущался запах тии'ка - едва заметный,
но едкий, въедливый. Пахло потом и шерстью, и чем-то еще, звериным и
неприятным; эта почти неуловимая вонь смешивалась с запахом дыма, которым
тянуло от костра. Поморщившись, Конан пристегнул ножны с мечами, вытащил
сосудик с арсайей, вдохнул бальзам и закашлялся.
Рина тотчас раскрыла глаза. Зрачки ее сияли в полумраке как два серых
топаза, на алых губах играла улыбка; видно, в этот раз девушке снились
хорошие сны. Но Конан, припомнив ее вчерашнюю обмолвку насчет опасностей
дальнейшего пути, нахмурился.
- Вставай, малышка! Нам пора в дорогу.
- Разве ты не хочешь сначала поесть? - Ее голос был чуть хриплым.
- Конечно, мы поедим. Но до того я потолкую с вождем волосатых, а
заодно с этим Йотомаккой и его бандой.
- Ты хочешь, чтобы я передавала им твои слова?
- Нет. Лучше поджарь мяса и собери наши мешки.
Рина неторопливо отбросила волосы с лица, поджала ноги к груди и
вдруг очутилась рядом с Конаном. Ее движения были гибкими, стремительными,
исполненными такой грации и силы, что киммериец с одобрением хмыкнул: эта
юная ведьма с Жемчужных островов не теряла времени зря на тренировочной
арене, лежавшей над пещерой Учителя!
Девушка бросила взгляд в сторону поляны, на которой суетились сотни
две дикарей - и самок, и самцов; одни разделывали какую-то дичь, другие
ели, третьи вроде бы болтались без дела, собравшись в кучки и перекликаясь
друг с другом. Самая большая группа окружала рыжего вождя.
- Ну, и как ты собираешься говорить с ними? - спросила Рина. - Они
ничего не поймут, да и ты тоже! Давай-ка я пойду с тобой.
- Не надо. Раз ты моя женщина, то готовь мне еду. Жарь мясо, как я
сказал, и побольше! А с волосатыми я потолкую сам.
Конан спрыгнул вниз, не прибегая к помощи лианы - до мягкой пурпурной
травы было всего лишь восемь локтей. Он полагал, что после вчерашней
беседы со старейшинами знает все нужные слова; если добавить к ним десяток
жестов, разговор получится вполне содержательным.
Едва киммериец появился на поляне, гул голосов стал тише; все взирали
на него со страхом и почтением. Конан, отталкивая попадавшихся по пути
волосатых, подошел к вождю. Он знал, что выглядит великаном среди толпы
этих низкорослых существ - самые крупные из самцов едва доставали ему до
груди. Он развернул плечи и напряг мышцы, одновременно придав лицу
выражение суровой непреклонности; разговор предстоял серьезный, и лучше,
если Тайбанисантра поймет это сразу. Затем Конан сообразил, что вряд ли
эти дикари, заросшие шерстью по самые брови, разбираются в человеческой
мимике - во всяком случае, их собственные физиономии казались абсолютно
бесстрастными.
Властно вытянув руку, он коснулся волосатого плеча вождя.
- Йотомакка?
Рыжий что-то возбужденно залопотал, но Конан, как следует тряхнув
его, рявкнул:
- Йотомакка! Быстро!
Ему не пришлось повторять. По приказу вождя десять или двенадцать
дикарей с дубинами и рогатинами направились к одной из древесных пещер, и
вскоре Йотомакка стоял перед ним - разумеется, вместе с приятелями. Конан
оглядел своих будущих проводников. Вуулкайна был плотным и коренастым,
Неодигми ничем особенным не отличался, сам же Йотомакка, довольно рослый,
с темной, почти черной шерстью, выглядел наиболее представительным в этой
троице. Глазки его дерзко поблескивали из-под массивного валика надбровных
дуг, нижняя челюсть слегка отвисла, обнажив внушительные клыки. Судя по
всему, это мохнатый разбойник вовсе не раскаивался, что ограбил великого
воина, победителя Кро'вара; если он о чем и сожалел, так лишь о том, что
его заставили расстаться с добычей.
Конан еще раз окинул троицу пристальным взглядом. Он затруднялся
определить их возраст; все они казались киммерийцу на одно лицо - как,
впрочем, и остальные волосатые, которых ему было удобней различать по
телосложению и оттенкам меха. Тут он припомнил, что Тайбанисантра, говоря
об этих возмутителях спокойствия, называл их молодыми охотниками. И что
там было еще? Конан нахмурил лоб. Молодые... считают себя умнее всех... не
хотят слушать старших... бродят, где попало... Что ж, он предоставит этим
парням неплохую возможность побродить!
Конан хлопнул Йотомакку по шерстистой макушке.
- Йотомакка?
Дикарь кивнул - совсем по-человечески. Правда, шея у него была
коротковатой, и получилось так, словно он хочет боднуть киммерийца в
живот.
- Конан, - огромная ладонь легла на грудь, на мощную пластину мышц,
что выступала над правым соском. - Конан!
- Кооннан... - это походило на хриплый вой гиены, но киммериец
остался доволен. Стукнув дикаря по плечу, он произнес:
- Конан, Йотомакка, Вуулкайна, Неодигми - Какирот!
- Као'кирр'от, - услужливо поправил Тайбанисантра.
- Као'кирр'от, - киммериец, махнув рукой в ту сторону, где, по его
предположениям, находилось Место, Где Нет Деревьев, обвел взглядом трех
своих проводников. Все они дружно начали покачивать головами, хмыкать и
разевать рты - последнее, как догадался Конан, свидетельствовало об
удивлении.
- Конан, Йотомакка, Вуулкайна, Неодигми - Као'кирр'от! - настойчиво
повторил он.
Йотомакка снова замотал головой и разразился речью, то поднимая вверх
мускулистые волосатые руки, то разводя их в стороны, то приседая - при
