- Но пока я не вижу никакого святилища, а оно должно быть огромным! -
киммериец, осматривая простиравшуюся внизу каменистую равнину, завертел
головой. - И этот огненный поток... На каком берегу нам лучше
приземлиться? Если мы ошибемся, то перебраться потом через реку лавы будет
нелегко!
- Мы коснемся земли там, где нужно, - с уверенностью заявила Рина. -
А если ты хочешь увидеть храм... Вот, смотри! - Она внезапно вытянула
руку, и Конан, обратив туда взгляд, прижмурил веки. На горизонте, в
стороне от огненной реки, разгоралось ослепительное пламя. Он видел только
его и ничего больше - ни беломраморных стен, ни колонн в тысячи локтей
высоты, ни свода, подобного куполу небес; одно лишь сверкающее радужное
зарево, струившееся и колыхавшееся, словно северное сияние. Но было оно в
десятки раз ярче.
Киммериец судорожно вздохнул. Все правильно; разумеется, световая
завеса скрывает храм, посвященный солнечному богу! Или то горит неугасимым
огнем его священный алтарь? Что ж, скоро он все узнает...
Легкий ветер относил цветок в сторону от лавовой реки, от опаляющего
жара расплавленного камня, от духоты сернистых испарений. Земля
приближалась; огромный карминово-красный шар с каймой треугольных алых
лепестков парил над ней подобно восходящему солнцу. Огненный поток остался
где-то за спинами путников, справа исполинским белым утесом высилась
застывшая в каменном сне фигура Первосотворенного, необозримая и
величественная, как самый большой из горных пиков верхнего мира; впереди
сиял храм. Взгляд Конана обратился налево. Там бескрайнее пространство
уходило в пепельную мутноватую мглу, при виде которой киммерийца пробрала
холодная дрожь; каким-то шестым чувством он понял, что разглядывает нечто
недоступное для смертных - во всяком случае, до тех пор, пока они живы.
Серые Равнины, царство мертвых! Может быть, не сами Равнины, но их
преддверие... Содрогнувшись, он отвернулся и больше не смотрел в ту
сторону.
Цветок коснулся земли, и Рина, проскользнув меж стеблями, сошла на
каменистое поле, засыпанное щебнем и остроконечными обломками. Конан
освободил груз, потом вылез сам, торопливо пристегивая портупею с мечами.
Арбалет он бросил - стрел не осталось ни одной. Вероятно, не стоило искать
на этой равнине трупы серых чудищ, чтобы извлечь из них стрелы и
метательные диски, ибо убитые твари, скорее всего, свалились прямиком в
лавовый поток. Теперь у путников оставались только два меча, дротик,
кинжал Рины да засапожный нож Конана.
Взвалив на плечи отощавшие мешки, они в молчании направились к
сияющему мареву, что искрилось и трепетало на горизонте. Почва была
по-прежнему сухой и скудной, и киммериец, ковырнув ее носком сапога,
заметил:
- Земля словно в проклятом Ариме... Плохое место!
Рина пожала плечами.
- Не хуже любого другого, милый. Главное, что мы добрались сюда.
- Я не о нас. Цветок и плод, который в нем... Как он приживется на
такой почве?
- Это не простое семя, - сказала Рина. - Огромно дерево, взрастившее
его, и огромна сила жизни, что таится в нем... Я думаю, оно способно
прорасти даже в камне.
Да будет Митра ему защитой, закончил Конан про себя. Он шел, вздымая
крохотные облачка пыли и мелкого щебня, и думал о том, что пройдет время,
и у коленей Первосотворенного проклюнется пурпурный стебелек. Он будет
тянуться вверх, раздаваться вширь, купаясь в серебристом сиянии, что
исходит от тела исполина; он будет расти, пока не заполнит переплетеньем
ветвей и листьев всю огромную пропасть, не вознесется над ней - такой же
могучий, как окаменевший гигант. Он встанет рядом с ним, равный с равным -
и, быть может, боги когда-нибудь откроют людям, кто посадил это древо в
земных глубинах...
Усмехнувшись, киммериец взглянул назад, на красную точку, что мерцала
далеко позади, и махнул рукой. Кром! Когда настанет его срок идти на Серые
Равнины, он поглядит на это дерево - лет через сорок или пятьдесят. Хорошо
бы не раньше...
Характер местности изменился - появились холмы. Они были пологими, с
осыпавшимися склонами, из которых торчали гигантские кости. Осматриваясь
по сторонам, киммериец видел то напоминавшие чудовищную клетку ребра, то
разверстую пасть с искрошившимися клыками, то гребень из треугольных
пластин или рог, доходивший ему до пояса, то позвонки изогнутого хвоста и
окаменевшие огромные лапы с загнутыми когтями. Эти монстры некогда
обладали титаническими размерами, и оставалось лишь дивиться мудрости
Митры, который уничтожил их и погрузил в глубины земли еще до того, как
первый человек вдохнул воздух на ее поверхности. Даже лицезрение этих
древних останков устрашало; против этих чудищ меч, копье и стрела значили
не больше, чем ведро воды в сравнении с лесным пожаром.
- Кладбище... - пробормотал Конан, угрюмо озирая склоны холмов.
- Могильник, - каштановая головка Рины согласно склонилась. - Похоже,
этих тварей загнали сюда и засыпали камнями и землей, завалили на веки
вечные, чтобы они сгнили тут до самых костей.
- Хотел бы я знать, кому такое по силам!
- Кому? Ты еще спрашиваешь? Оглянись, милый!
- Ты думаешь, это сделали гиганты? - произнес Конан, помолчав.
- Наверняка. Учитель рассказывал, что они, по воле Митры, очищали
верхний мир от всякой пакости - перед тем, как появились люди.
Киммериец мрачно покосился на очередной исполинский череп, скаливший
в усмешке истертые зубы. Рядом с ними клыки Рогача Кро'вара, висевшие на
груди Рины, выглядели детской игрушкой; в пасть этого чудища без труда
провалилась бы целая повозка с четверкой волов. Конан ожесточенно сплюнул.
- Не понимаю, зачем нужно было творить всяких ублюдков, а потом
чистить от них землю, - буркнул он. - Или Митра просто играл? Шалил, как
капризное дитя?
- Не богохульствуй в преддверье Его храма, - Рина подняла руку. - Не
богохульствуй, милый, а то как бы Он тебе этого не припомнил... Я думаю, -
добавила она после паузы, - что Пресветлый не создавал этих чудовищ. Не Он
один наделен творящей силой; есть еще и Сет, и Нергал, и другие божества.
Митра сотворил мир, благих гигантов и нас, грешных людей... Должен ли Он
отвечать за мерзости злобных богов, выпустивших в Его мир подобных тварей?
- Хмм... не знаю, - Конан неуверенно поджал губы. - Во всяком случае,
гиганты прикончили их по приказу Митры, и то хорошо. Но стоило ли
сваливать все эти древние кости вблизи святилища?
- Это свидетельство Его мощи, - понизив голос, сказала Рина; потом
рука ее протянулась влево, к затянутому пепельной дымкой горизонту, и
девушка совсем уж тихо прошептала: - Ты догадываешься, что там такое?
Киммериец кивнул.
- Серые Равнины, я полагаю.
- Да, Серые Равнины... А где-то рядом - обитель Нергала, в которой
могут таиться такие же страшные чудища, какие захоронены в этих холмах. И
кладбище, по которому мы идем - предостережение для них.
- Боюсь, если они снова вылезут на свет, Митре самому придется иметь
с ними дело, - заметил Конан после недолгого раздумья.
- Почему ты так решил?
- Гиганты теперь заняты, держат землю. А новых исполинов Митра не
сотворил... Кто же будет биться с чудовищами?
Рина вдруг выпрямилась во весь свой небольшой рост, и глаза ее гордо
сверкнули.
- Как кто?! Мы, Ученики!
Внезапно развеселившись, Конан похлопал ее по плечу. Пожалуй, Рагар и
Фарал Серый могли бы сжечь подобных тварей, а хитроумный Лайтлбро,
Маленький Брат, придумал бы, как и куда их заманить, чтобы прихлопнуть
скалой, утопить в воде или спалить огнем - как того монстра в ущелье
Адр-Каун. Но Рина... Палящие молнии Митры оставались неподвластными ей, и
в душе ее не было коварства - той хитрости, без которой не подстроишь
ловушку врагу. Он не сказал этого вслух, не желая обижать девушку.
Все-таки, как и Фарал, Рагар и Лайтлбро, она была бойцом Митры и владела
частицей божественной Силы, хотя дар ее служил скорей жизни, чем
уничтожению и смерти. Да, она определенно родилась на свет бойцом,
отважным бойцом, и недавняя схватка с серыми тварями доказывала это! Пусть
ее руки метали не молнии, но сталь - результат был тем же самым!
Однако ее тонкая и гибкая фигурка казалась такой крохотной рядом с
чудовищными порождениями Нергала... Любая из этих тварей могла рассечь ее
тело одним движением челюстей, раздавить, не заметив... И Конан, с
внезапным страхом за девушку, подумал, что на земле и сейчас встречаются
не менее жуткие монстры, инкубы, демоны и ожившие мертвецы, коих посылают
в мир злобные боги или злое чародейство черных магов. Он сражался с ними,
и он их побеждал - своими руками и мечом, без помощи Митры, Аримана, Крома
или иного божества, ибо был от природы силен, жесток и хитер. Но Рина...
Сероглазая Рина с каштановыми кудрями умела лечить, умела предсказывать
будущее, умела метать стальные диски... Что еще?
И, глядя на костяки чудовищных тварей, на их черепа с огромными
клыками, на угрожающе выставленные когти, Конан, варвар из Киммерии,
великий воин и будущий великий король, взмолился. Он просил не за себя и
сделал это не вслух, а молча, справедливо полагая, что бог услышит его,
коли захочет. Молитва же его была простой: "Пресветлый, прежде, чем ты
пошлешь эту девушку в битву, вооружи ее! Вооружи достойно! Дай ей то, что
отнял у меня!"
Он мысленно повторял эти слова, пока холмы с россыпями костей не
закончились. Когда же они с Риной, миновав последний поворот, покинули
лабиринт узких ущелий и обрывистых каньонов, все молитвы выскочили у
Конана из головы. Потрясенный, он замер, застыл, на миг лишившись дара
речи, не слыша ни восторженных вздохов Рины, ни тихого шелеста листвы, ни
плеска родниковых струй. Контраст между оставшимися позади мрачными
могильниками и картиной, что открылась перед ним сейчас, был слишком силен
и повергал в шок; кому бы пришло в голову, что за огненным потоком лавы,
за бесплодной равниной и чудовищным кладбищем лежит рай?
Знакомый рай, отметил Конан спустя несколько мгновений. Определенно,
он узнавал прихотливые извивы дорожек в этом зеленом саду; нечто знакомое
чувствовалось и в расположении деревьев. Он видел яблони, густые и
раскидистые, что росли на небольшом холме в центре сада, обрамляя его
вершину тремя широкими концентрическими окружностями; в их благоуханном
кольце был заключен треугольник из персиковых и абрикосовых деревьев.
Неподалеку высились дубы и буки, и темные их кроны прочерчивали плавно
изогнутую фигуру, напомнившую Конану рассеченный сверху донизу бокал;
самый мощный из дубов, настоящий гигант со стволом, который не смогли бы
обхватить и трое мужчин, рос внутри этого незамкнутого овала. Левее
тянулись вверх золотистые столбы сосен и кедров, оттененные седым
изумрудом асгардских елей; оттуда тянуло пронзительным и чистым запахом
смолы и хвои. Между соснами и линией дубов находилась беседка, увитая
виноградной лозой, толстой, высокой и обильно плодоносящей:
прозрачно-зеленые и густо-фиолетовые гроздья величиной с человеческую
голову свешивались вниз, прямо к полу из гладких кедровых досок.
Еще он заметил родник и небольшое озеро, за которым красовалась пара
исполинских деревьев, вчетверо или впятеро выше самых огромных сосен; они
застыли в прозрачном воздухе словно две чудовищные колонны, и мощные ветви
