радость. Лишь на склоне лет понял, что счастье не в том, чтобы заботиться
о своем благе, а в том, чтобы служить другим. Я не говорю, что поумнел, но
благодаря тебе обрел настоящих друзей и покой души.
Мадам повесила голову.
- А моей душе не будет покоя до тех пор, пока я не пройду свой путь
до конца. Рабство серых и серебряных должно быть уничтожено, необходимо
раз и навсегда закрыть врата времени. Здесь, в Финии, мы положили начало
всему, и пусть я умру, но дело будет завершено!
Она зашлась судорожным кашлем, лицо ее посинело.
- Черт! - сквозь зубы процедил Бурке и, подхватив ее на руки, быстро
зашагал к полевому госпиталю.
- Отпусти меня, Жаворонок! Со мной все в порядке, - попыталась
вырваться мадам.
Каваи, войдя под навес из пленки, отражающей солнечные лучи, указал
им на смуглого человека с усталыми глазами; в руке у него был зажат
стетоскоп.
- На стол! - приказал тот. Прослушав легкие мадам, он заключил: -
Если вы и дальше будете к себе так относиться, то захлебнетесь собственной
мокротой, слышите? Вы делали отхаркивающие упражнения, которые прописала
вам Амери?
- Еще чего!
- О Аллах! Вы только послушайте эту женщину! - Он раздраженно почесал
кожаный обруч, прикрывавший его кадык в том месте, где прежде был серый
торквес. - Хоть бы вы ей втолковали, друзья! - Он приклеил ей на шею
какой-то аппликатор. - Ну вот, аппликатор немного снимет спазмы. Но вашим
легким требуется полный покой, вы поняли меня?
- Helas, Джафар, cheri! [Увы... милый! (франц.)] Я не могу бросить
дело.
Невзирая на протесты врача, она слезла со стола и двинулась в обход
больничных коек. Большинство пациентов госпиталя встречали ее приветливо.
Одна беременная придворная дама схватила ее руку и поцеловала.
- Благослови вас Бог! - Женщина сотрясалась от рыданий. - Двенадцать
лет... Двенадцать лет сплошного кошмара! Наконец-то все позади!
Мадам улыбнулась и мягко высвободила руку.
- Да, дитя мое, все позади. Ты свободна.
- Мадам... - беременная женщина замялась, - а что мне делать с ним,
когда он родится? Среди нас есть и другие женщины, зачавшие _и_х_ детей.
Я-то уже на сносях, а остальные...
- Каждая сама должна решить. Согласно моей вере, следует доносить
ребенка - в конце концов он ни в чем не виноват. А потом... быть может,
разумнее всего было бы последовать примеру самих тану.
- Отдать? - прошептала несчастная.
- Обратитесь к фирвулагам. - Мадам взглянула на доктора. - Вы
устроите все как надо, если она примет такое решение?
- Разумеется.
Старуха наклонилась и поцеловала будущую мать в лоб.
- Нам предстоит долгий путь. Помолись за нас, чтобы мы благополучно
добрались до места.
- О да, мадам! И другим накажу.
Махнув на прощанье рукой, старуха в сопровождении доктора
проследовала к выходу из-под навеса, где их поджидали вождь Бурке и Каваи.
- Вверяю их тебе, Джафар, cheri. Теперь с тобой останутся только Люси
и Лубуту - Амери едет с нами на юг.
Доктор в отчаянии замотал головой.
- Так вы все-таки решились? - Он беспомощно оглянулся на Бурке. - Это
безумие!
- Я не могу не ехать, - твердо заявила она. - Отправляемся завтра на
рассвете. До конца Перемирия три недели, нам нельзя терять ни минуты.
- Если вы о себе не думаете, подумайте хотя бы о нас, - продолжал
уговаривать ее Бурке. - А вдруг в дороге что случится? Тогда все мы будем
себя винить!
Анжелика Гудериан с нежностью поглядела на могучего индейца.
- Не трать своего красноречия, mon petit sauvage [мой маленький
дикарь (франц.)]. Теперь, когда Фелиция вернулась из Финии со стадом
укрощенных халикотериев, мы поедем с комфортом. Все мы добровольно
принимаем участие в операции, хотя у каждого свои причины. В путь, друзья
мои!.. Aurevoir [до свидания (франц.)], Джафар! Поспешим в деревню, пора
заняться последними приготовлениями. - Она решительно вышла из-под навеса.
- Не делайте этого, мадам! - прокричал ей вслед доктор, но она только
засмеялась в ответ.
Старик Каваи пожал плечами.
- Ты же видишь, Джафар, с ней бесполезно спорить. Будь тебе столько
же лет, сколько нам с Луговым Жаворонком, ты бы понял, почему она так
упорствует.
- Да я и теперь понимаю, - отозвался доктор. - Слишком хорошо
понимаю.
Заслышав стоны беременной, он вернулся в палату.
5
Мериалена приготовила прощальный ужин в доме мадам и накрыла стол на
одиннадцать человек, отбывающих на юг, плюс Каваи, который оставался за
главного в лагере свободных людей.
- Достопочтенная сестра испросит для нас благословения, - объявила
француженка, когда вся компания уселась.
- Боже, благослови трапезу сию! - тихо произнесла Амери. - Благослови
сидящих за столом! Благослови наше безумное предприятие!
- Аминь! - откликнулся Халид.
Все, за исключением Фелиции, повторили: "Аминь", затем положили себе
еды на тарелки и наполнили кружки охлажденным вином.
- А что Деревянная Нога? - полюбопытствовал Халид.
- Ему я назначила встречу на завтра, - с виноватым видом призналась
мадам. - Вы, вероятно, считаете меня слишком мнительной, mes enfants [дети
мои (франц.)], но я решила, что последний вечер лучше провести в своем
кругу. Не спорю, Фитхарн нам очень помог, но прежде всего он должен
хранить верность своей расе. А мы не знаем, что на уме у короля Йочи и
Пейлола Одноглазого. Не исключено, что они предадут нас, как только мы
разрушим фабрику торквесов и прикроем врата времени.
Ванда Йо, довольно прямолинейная дама из сферы общественных
отношений, презрительно фыркнула.
- Надо быть последними идиотами, чтобы выложить перед ними все наши
козыри. Если мы взорвем Гильдию Принудителей, кто от этого выиграет прежде
всего? Фирвулаги! Поэтому ни в коем случае нельзя их посвящать в детали
нашего плана. Их задача - обеспечить нам надежную маскировку во время
путешествия.
- На тех, кто объявлен вне закона, Перемирие не распространяется, -
вставила монахиня, после чего бросила кусочек мяса маленькой дикой кошке,
тершейся под столом у ее ног.
- Вот-вот, - кивнул Бурке. - Передайте, пожалуйста, бургундское, или
как они там называют это пойло... А то мои старые раны что-то разнились.
- Кстати о ранах, - продолжала Амери. - Если с мадам нет никакого
сладу, так давайте хотя бы оставим Клода и Халида. Ожоги у Клода только
начали подсыхать, а для Халида с сотрясением мозга и множеством ран на
руках и ногах неделя - слишком малый срок.
- Без меня вы не обойдетесь, - возразил пакистанец. - Ведь никто из
вас не бывал в Мюрии.
- Подумаешь! Ты тоже был там лет десять назад, - уточнила монахиня. -
И добирался по Большой Южной Дороге, а не по Роне.
- За прошедшее время столица совсем не изменилась... К тому же я
давно мечтаю поплавать по реке. Там, в будущем, мы с Гертом и Ханси часто
ходили на каяке.
- Да уж, большое удовольствие путешествовать на инвалидной флотилии!
- невесело произнес Ханси. - Но то, что нам нужен человек, знающий город,
- факт. У нас и так будет проблем под самую завязку, не хватает еще
заблудиться!
- Что верно, то верно, - кивнула мадам. - Я понимаю, Халид, лучше бы
тебя оставить в покое после всего, что ты вынес, но от твоего участия
зависит успех нашего предприятия... А вот без Клода мы вполне можем
обойтись, пускай не упрямится.
- Да? А кто протолкнет янтарную письмоносицу через сдвиг временных
пластов? Может, ты? - огрызнулся палеонтолог. - Меня, между прочим, кашель
не мучит, а право участвовать в экспедиции я заслужил наравне с тобой.
- Mulet polonais! [Польский мул! (франц.)] Сиди себе дома и
поправляйся!
Фелиция брякнула ложкой по столу.
- Хватит собачиться, старые развалины! Вам самое место отдыхать в
кресле-качалке. Будь у нас хоть капля мозгов, заперли бы обоих дома - и
кончен разговор.
- К счастью, - заметил Уве Гульденцопф, спокойно попыхивая трубкой, -
у нас этой капли нет.
Анжелика гневно обратилась к Клоду:
- Я должна ехать! Врата времени - это мой грех, мне их и закрывать.
- Ну да, только завещание оставить не забудь! - съязвил палеонтолог.
Мадам в раздражении отшвырнула нож.
- Господи, ну почему никто меня не понимает?! А вы, мсье профессор,
лучше о своем завещании позаботьтесь!
Клод приосанился и отхлебнул вина из кружки.
- Honi soit qui merde у pense [позор тому, у кого дерьмо в голове
(франц.); парафраз девиза английского ордена Подвязки], дорогая!
- Да уймитесь же, черт бы вас... - Вождь Бурке шарахнул по столу
кулачищем. - Как капитан вашей паршивой команды приказываю раз и навсегда
прекратить обсуждение личных мотивов! Все мы добровольцы. Каждый доказал,
что так или иначе может принести пользу - либо в Надвратном Замке, либо в
Мюрии, на фабрике торквесов... Прежде чем мы ляжем спать, давайте обсудим
более насущные вопросы.
- Я вот о чем подумал... - неуверенно произнес Бэзил. - Поскольку я
здесь человек новый, мне как-то неловко предлагать поправки к
первоначальному плану мадам Гудериан. В любом случае, до вчерашнего дня,
когда Фелиция вернулась с золотым торквесом и стадом халикотериев, это
было бессмысленно. Так вот... как насчет Копья?
Все недоуменно уставились на бывшего профессора и альпиниста. Бэзил
после поимки беглецов на озере провел месяц в узилище в Финии. Как только
мадам его освободила, он ей сразу же заявил, что готов применить навыки
скалолазанья при захвате Надвратного Замка, Гильдии Принудителей в Мюрии и
любой другой крепости, которую компания намерена штурмовать: ему, мол, не
терпится проучить тану за испорченные плиоценовые каникулы... За такую
решимость его и взяли в экспедицию.
- К сожалению, Бэзил, энергия Копья полностью израсходована, -
сокрушенно покачал головой старик Каваи. - Теперь из него ни одной искры
не высечешь. Я сам пытался вскрыть батарею, но не нашел подходящего
инструмента. Тут нужен специалист.
- И все-таки, - настаивал Бэзил, - если мы сможем ее вскрыть, у нас
появится шанс перезарядить Копье?
Японец, долгое время проработавший на производстве электронных
приборов, пожал худыми плечами.
- Ну, если летательные аппараты работают на водяном топливе, то
почему Копье не может на нем работать?
- Я бы попробовала, - сказала Фелиция, - да боюсь сломать. У меня
пока мало опыта с психокинезом.
- Я не имел тебя в виду, - возразил альпинист. - Ты только понесешь
Копье, больше никому из нас это не под силу. Ведь лучшего оружия для
нападения на фабрику торквесов трудно придумать.
- Тут он прав, - согласился Халид. - Фабрика находится в самом сердце
Гильдии Принудителей, и подобраться к ней не проще, чем к лилмикам
[лилмики - старейшая и самая малочисленная раса Галактического
Содружества, загадочная как по своему происхождению, так и по образу
жизни].
- А зачем его нести? - удивилась Амери. - Копье-то погибло.
- Есть человек, способный его возродить, - заявил Бэзил. - Клод
рассказывал мне о нем в душной камере Надвратного Замка. Ваш маленький
талантливый друг в золотом костюме!
- Эйкен Драм! - воскликнула Фелиция. - Коротышка-карманник!
Зеленоватые глаза Клода загорелись.
- Он сможет! Если кто и в состоянии расшифровать код древнего
фотонного оружия, так только Эйкен... Но согласится ли он? На него надели
серебряный торквес, и, скорее всего, он теперь с ними заодно. Эйкен всю
жизнь ждал своего шанса.
