осталась с нами, несмотря на то, что твой шар ждет тебя в комнате без
дверей?"
- Я осталась, чтобы выполнить данное Бреде обещание.
Ни единого проблеска сочувствия, сопереживания не появилось за ее
умственным экраном. Но Главный Целитель был стар и знал другие способы
читать в душах.
"Ты осталась вопреки изощренному презрению к нам, вопреки своему
эгоизму - потому что тебя тронули страдания этих несчастных."
- Конечно, тронули! Хотя все, что здесь происходит, мне глубоко
омерзительно. И я непременно уйду от вас... Ну что, будем тратить время на
бессмысленную перепалку или я все же попытаюсь помочь больным детишкам?
"Элизабет, Бреда уже близка к пониманию своего видения, если бы ты
помогла ей истолковать..."
- Бреда - паучиха! Потомство Нантусвель предупреждало меня об этом.
Те по крайней мере - честные варвары и не скрывают своей враждебности. А
Бреда плетет паутину... К дьяволу вашу Бреду! - Оттенок горечи лишь на
мгновение прорвался в ее голосе. - Так мы будем продолжать или нет? И,
пожалуйста, говорите со мной вслух, Главный Целитель!
Лорд Дионкет вздохнул.
- Жаль. Бреда, как и все мы, пыталась тебя удержать, потому что ты
нам очень, очень нужна. Но, видимо, мы не уделили должного внимания твоим
нуждам. Прости нас, Элизабет.
- Ладно, - улыбнулась она. - Теперь скажите, какой процент ваших
детей подвержен столь страшному недугу.
- Семь процентов. Так называемый синдром "черного торквеса" может
проявиться в любом возрасте вплоть до полового созревания, после чего
адаптация предположительно находится в гомеостазе. Большинство случаев
заболевания падает на возраст до четырех лет. Гибриды вообще не подвержены
такому страшному недугу, у них наблюдаются лишь небольшие дисфункции,
свойственные чистокровным людям. Но даже если отклонения принимают
серьезный характер, их можно всегда устранить путем коррекции. А вот
"черным торквесам" мы помочь пока бессильны... или, по крайней мере, были
бессильны до настоящего момента. Ты совершила чудо! В глубинной коррекции
Галактическое Содружество далеко обогнало нас. Коль скоро ты не согласна
остаться, могу я хотя бы надеяться, что до ухода ты облегчишь муки
остальных малышей?
"Вот как? Наблюдать за агонией невинных младенцев, с болью в сердце
созерцать бессмысленное, неуправляемое, бесполезное зло - за что мне это
все, за что им, бедным детям, зачем, кому они нужны, ваши проклятые
торквесы?"
"Такова наша судьба, Элизабет, иного пути мы не знаем. А ты, однажды
познав активность, смогла бы отвернуться хотя бы от ее подобия?"
Два могущественных "эго", две обнаженные силы столкнулись на миг,
прежде чем снова поставить заслоны. Элизабет в своем могуществе продолжала
смотреть на него сверху вниз, он же покорно склонился перед ней, готовый
уступить во всем и предложить... Что он мог ей предложить? Не больше, чем
все остальные, ему подобные.
Элизабет наверняка взорвалась бы, не будь она уверена, что
целитель-гуманоид и не думает ею манипулировать. От его щемящей
искренности к глазам Элизабет подступили слезы, и она мягко ответила:
- Я не могу принять ваше предложение, Дионкет. Мотивы мои сложны и
носят глубоко личный характер, но кое-какие практические соображения я все
же выскажу. Потомство Нантусвель не оставляет мысли разделаться со мной
даже теперь, когда Бреда наложила вето на план Гомнола скрестить меня с
королем. Ныне они озабочены тем, что я могу родить детей от Эйкена Драма
или как-то скооперироваться с ним в ходе Великой Битвы. Вы достаточно
изучили мою личность, чтобы понять: ни то ни другое для меня неприемлемо.
Но потомство думает лишь о своих династических интересах. Сейчас они
слишком заняты приготовлениями к Битве, поэтому допекают меня изредка,
мимоходом, и все же я нигде не могу спать спокойно, кроме как в комнате
без дверей. Вы и ваша группировка не в силах защитить меня от
массированных атак, которыми руководит Ноданн. Они настроены очень
решительно. А во сне я уязвима. Не могу же я на всю оставшуюся жизнь
запереть себя в доме Бреды или отбиваться от этой шайки дикарей!
- Но мы пытаемся изменить прежнее законодательство! - вскричал
Дионкет. - Ты могла бы помочь нам в борьбе против потомства Нантусвель!
- Как вам известно, мой ум абсолютно неагрессивен. Сначала добейтесь
своих великих перемен, а потом обращайтесь ко мне.
- Да поможет нам Тана, - смиренно ответил лорд Дионкет. - Когда ты
намерена нас покинуть?
- Скоро, - ответила Элизабет, снова взглянув на спящее дитя. - Я
проведу курс терапии с несчастными малютками, чтобы вы и ваши самые
талантливые ассистенты могли понаблюдать за ходом лечения. Возможно, вам
удастся усвоить программу.
- Мы очень благодарны тебе за руководство... А теперь, если не
возражаешь, давай ненадолго оставим эту скорбную обитель. Хотя ты искусно
прячешь свои чувства, я знаю, контакт с "черными торквесами" угнетает
тебя. Пойдем на террасу, подальше от патологической ауры больного.
Высокая фигура в красно-белых одеждах выплыла из палаты в прохладный
мраморный коридор, а затем на обширную, выходящую в сад террасу. Отсюда, с
Горы Героев, открывался великолепный вид на город, на весь полуостров,
солончаковые пустоши и лагуны, раскинувшиеся под ярким полуденным солнцем.
Казалось, солнечные лучи зажигают засевший в мозгу крик боли и отчаяния
маленьких умишек. Дневное сияние так ослепило Элизабет, что она
споткнулась и... услышала зов:
"Ясновидящая Элизабет Орм, ответь!"
Дионкет взял ее за руку и, произнося слова ободрения, отвел в
тенистый уголок, где стояли плетеные стулья.
"Элизабет, Элизабет!"
Слабый, искаженный, но такой отчетливый человеческий голос. Чей он?
- На тебя повлияло общение с этими бедняжками, неудивительно. Посиди
здесь, я принесу что-нибудь тонизирующее.
Мог ли Дионкет расслышать? Нет. Способ общения был исключительно
человеческий, она сама его едва уловила.
- Просто попить чего-нибудь холодненького, - попросила она.
- Да-да, я мигом.
"Элизабет!"
"Кто ты, где? Я - Элизабет."
"Это я (мы, Фелиция) Анжелика Гудериан! О, слава тебе, Господи!
Сработало! Ах, черт, нить уходит, она слишком слаба, Анжели..."
"Я слышу вас, мадам Гудериан."
"Grace a Dieu [слава Богу (франц.)], мы так боялись, так долго
вызывали - и никакого ответа, послушай, мы... собираемся устроить налет на
фабрику торквесов, нам нужна помощь Эйкена Драма, можно ли ему доверять,
ты за него ручаешься?"
"Эйкен?"
"Да, да, le petit farceur! [маленький шут (франц.)] Но только в том
случае, если на него можно положиться..."
Элизабет с удивлением воспринимала это кудахтанье, полубредовый набор
смазанных умственных образов, облеченных в нелепые интонации, - далекий и
нечеткий телепатический призыв был так насыщен тревогой, что лишь Великий
Магистр мог извлечь из него смысл. Какая дерзость! Впрочем, дерзости
бунтарям не занимать. Финия - наглядное тому свидетельство. Значит, и
здесь у них может выгореть. Но... Эйкен Драм? Теперь ум его неподвластен
даже ей. В нем, несомненно, был заложен потенциал высшего класса, быстро
приобщившийся к полной активности. Что же она может им сказать о маленьком
лукавом избраннике Мейвар - Создательницы Королей? Избраннике не по праву
рождения?..
"Бреда?"
"Элизабет, я тебя слышу."
"Данные. Прогноз."
"Помоги им."
"Безопасно?"
"То, что бесчеловечно, не может быть безопасно."
"Я имею в виду - для моих друзей и человечества в целом?"
"О дальновидная, рациональная, фальшивая, равнодушная Элизабет!"
(Ирония.)
"Черт бы тебя побрал!"
"Мадам Гудериан?"
"Да, Элизабет."
"Я все передам Эйкену Драму и постараюсь, по возможности, не
посвящать его в детали вашего плана. Думаю, в конечном итоге его
причастность принесет пользу человечеству. Однако ближайшее будущее
чревато опасностями. Будьте готовы. Я сделаю для вас все, что в моих
силах... пока жива."
"О, спасибо, мы понимаем, ты сильно рискуешь, Элизабет, мы не можем,
не должны потерпеть поражение!" (Страх, вина, надежда.)
"Спокойно, Анжелика Гудериан! И все остальные, мои друзья..."
- Ну вот! - Дионкет появился на террасе с подносом. - Холодный
апельсиновый сок как раз то, что нужно. Великолепный плод Земли вобрал в
себя массу полезных компонентов: витамин С, калий и другие.
Элизабет с улыбкой взяла хрустальный бокал. Отдаленный голос потонул
в хаосе мыслительных волн.
Давясь от смеха, Стейн своей геракловой лапищей огрел друга по спине.
Но миниатюрная фигурка в золотом костюме не шелохнулась, будто отлитая из
бронзы.
- Эйкен, малыш! Да это же чертовски здорово! Они идут! Наша старая
Зеленая Группа движется сюда с железом и этой фотонной хреновиной! Ну,
теперь мы всех тану вытолкнем на орбиту вместе с их вонючими торквесами!
Сьюки будет свободна! Все люди, которые не хотят носить эту дрянь, будут
свободны! Даже не верится!
Эйкен Драм плутовато ухмыльнулся.
- Н-да. Так говорит Элизабет.
Они сидели вдвоем на личной террасе Мейвар в Зале Экстрасенсов.
Забытый обед остывал на столе. Яркое солнце поднялось высоко над
празднично украшенной столицей, переполненной людьми и тану. По краю
Серебристо-Белой равнины вытянулись вереницы маленьких черных палаток
фирвулагов; среди них попадались более внушительные павильоны цвета охры,
ржавчины и других оттенков земли, где нашла себе прибежище знать
маленького народа. Огромные трибуны, выкрашенные в алый и голубой,
фиолетовый и золотисто-розовый цвета, сооружались по обе стороны арены,
где должны были происходить спортивные состязания, предваряющие кровавую
Битву.
Стейн с непокрытой головой, в одной легкой тунике, так крепко схватил
кубок охлажденного меда, что серебряная ножка едва не треснула.
- Эй, малыш! Думаешь, тебе удастся перезарядить их фотонную пушку?
- Что я могу сказать заранее, Стейни? Надо посмотреть. Но если речь
взаправду идет только о том, чтобы вскрыть вшивенькую батарею, то для
такого гения, как я - раз плюнуть!
- Э-эх!. - Великан шарахнул кубком по столу, расплескав напиток. -
Дали бы мне эту пукалку! Лучше меня с ней никто не сумеет обращаться...
Или ты сам хочешь ею заняться, а?
Эйкен задумался. Вытащил из вазы цветок, похожий на ромашку, и начал
обрывать лепестки.
- Кто, я? Я должен одним ударом освободить человечество и разрушить
королевство тану? Копьем Луганна? Да ты в своем уме?! Я, поди, и не
подниму его. - Он бросал лепестки в остывшую подливку у себя на тарелке. -
Видишь ли, Стейни, Копье для гуманоидов - что-то вроде священной реликвии.
Тысячу лет назад они впервые явились на Землю и привезли с собой из родной
галактики два фотонных орудия для ритуальных поединков между героями.
Вторая штуковина, поменьше, называется Меч Шарна, древнего воина
фирвулагов. Теперь он служит трофеем в Великой Битве и хранится у Ноданна.
- То-то мы покажем этому ублюдку! - ликовал Стейн. - Всей их кодле
покажем! Довольно им на нашем горбу ездить! Ишь, нашли себе подопытных
кроликов для улучшения породы! Без поточного производства торквесов все их
общество рассыплется, как карточный домик.
Эйкен с притворным отчаянием изучал ощипанный цветок.
- Да уж! Мы их пощиплем вроде вот этого цветочка.
Стейн откинулся на стуле.
- Пошли, скажем Сьюки! Она небось места себе не находит.
- Я бы повременил, - небрежно отозвался Эйкен. - Знаешь, чем меньше
