сознание - разумно и справедливо, если в целом оно ведет к увеличению
метапсихической энергии человека. Уже в те дни этот вопрос разделил
землян, все жестче велись дискуссии. Но представители Галактического
Содружества, попечители, их мыслители и моралисты как будто ничего не
замечали. Спустя три года, уже перебравшись в плиоцен, брат Анатолий
узнал, что теоретические дискуссии завершились метапсихическим восстанием.
Вот как давно произошел разрыв.
Минанан - огромный и величественный, в небесно-голубой мантии - вышел
из тени и встал над ребенком.
- Мысли брата Анатолия, - обратился он к Мэри-Дедре, - созвучны
взглядам нашей Партии мира. Как бы трудно ни было, мы должны полностью
положиться на волю Божью. Покой можно найти, только склонившись перед
всемогущей Таной.
Дедра бросила на него уничтожающий взгляд.
- Ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки и позволю умереть моему
малышу? Чтобы обрести покой? Если ты так считаешь, то уходи! Тебе нельзя
быть рядом с Элизабет во время лечения.
- Она сама просила помочь! - заявил рыцарь. - И я не отступлюсь от
данного мною слова. Я действую сознательно и по доброй воле в надежде, что
нам удастся облегчить страдания ребенка. Но я не хотел бы заранее
обнадеживать. Успех лечения всецело в руках Божьих. Несправедливо
подвергать невинное создание таким испытаниям ради его многочисленных
сверстников и даже ради его самого.
- Тебе бы в иезуиты податься, - ответила Мэри-Дедра. Потом,
обратившись к монаху, добавила: - А ты, брат Анатолий, лучше бы помолился
за нас, а не проповедовал, не читал нам мораль. Если, конечно,
действительно желаешь помочь.
Малыш, напуганный ее громким голосом, опять начал плакать.
Анатолий Горчаков героическим усилием сдержал рвущийся из груди
достойный ответ.
- Боже милосердный, - успокоившись, зашептал он, - не поскупись на
милость Твою, одари ею несчастную мать и страждущее дитя, облегчи их
страдания. Да не введи нас во искушение, отврати от лукавого.
- Поискал бы, брат, молитву подейственней, - неожиданно вмешалась
Элизабет. Она подошла к монаху сзади, голос ее был неприятно холоден. -
Припозднился ты с просьбами о милости как по отношению к Дедре, так и ко
мне.
Монах отпрянул от нее, а Элизабет уже мысленно обратилась к Минанану:
"И может, поздно для всей Многоцветной Земли".
Минанан: "Что предвещают твои слова?"
Элизабет: "Я только что беседовала с Бэзилом и королем, потом
пришлось мысленно поискать доказательства их искренности. Все сходится.
Эйкен и молодые североамериканцы договорились вместе работать над тем,
чтобы открыть "врата времени" со стороны плиоцена. Марк Ремилард со своими
соратниками направился в Европу, пытаясь любым способом сорвать их планы".
"Великая Тана! Это может привести к падению в Абсолютный Мрак", -
ужаснулся Минанан.
Между тем старый монах-францисканец во все глаза глядел на Элизабет.
У него перехватило дыхание - женщина казалась необыкновенно красивой и
недосягаемой, словно явилась сама Афина Паллада. Ее платье из черного
шелка, украшенное крупными рубинами, с широким воротником и алыми лентами,
длинные, свободно ниспадающие на плечи волосы, на которых сверкали
капельки росы, придавали ей неземной вид.
- Ступай, брат, и помолись за нас, - с улыбкой произнесла она. -
Прямо сейчас. Подай пример веры в Божье милосердие, а мы займемся своими
делами.
У этой суки холодное сердце, подумал монах. Теперь понятно, почему
бедная Амери отказалась от нее...
Он уже было совсем собрался оставить их - пусть беспрепятственно
занимаются недоступными человеческому разумению манипуляциями. Что ему до
них, лишенных сердца, а может, и души. В этот момент ласковое,
успокаивающее дуновение мысли коснулось его разума. Никогда не носивший
торквеса, он тем не менее знал, что Минанан способен проникнуть в святая
святых любого человека - в его мысли. У него достаточно для этого сил. И
словно горный поток - присмиревший, прохладный, целительный - затопил его
разум. Не переживай, братец, мы с тобой одной беды дети. Обоим, видно,
суждено быть всегда рядом с этой ужасной женщиной. Таков наш удел. Будь
что будет. Не трусь, Анатолий Северинович!
Он потоптался у порога, повздыхал, потом повернулся.
- В воскресном служебнике есть молитва, которая больше других
пришлась мне по душе, - промолвил монах. - Она как будто создана для нас,
очутившихся в плиоцене.
Царю небесный, отче наш, иже везде сый и все исполняй, яко Твое есть
царство, и сила, и слава. Да будет воля Твоя, открой нам истину, ибо то
Душа Твоя. Пришел час узреть красоту Твою вечную, и мощь, и милосердие.
Сыне Божий, завершение всего, переступивший время, спаси нас,
грешных, яви чадам Твоим мудрость Господню, открой нам очи правде, пребудь
с нами в красоте своей. Аминь.
- Теперь можно и уходить. - Он несколько раз перекрестился. - Вы же
займитесь, чем собирались, а я, пока совсем не стемнело, пойду грибков
пособираю. Сентябрь скоро - уже должны грибки пойти. Деньки стоят теплые.
Я большой охотник до них, еще с Сибири.
Он приблизился и несколько раз перекрестил ребенка.
- Брат, можно я пойду с тобой? - обратилась к нему Мэри-Дедра.
- Конечно, родная, только собирай сама, делиться с тобой я не буду.
Элизабет и Минанан, объединившись, оказались как бы подвешенными в
огромном сверкающем каркасе спутанных подвижных световых нитей, окружающих
и пронизывающих их. Это был психокинетический аналог разума ребенка,
развернутого во многих невидимых измерениях, - сюрреалистически
подсвеченный и в то же время излучающий свет. Кое-где сияние насыщалось
багровыми, лиловато-отечными тонами - эти области и обследовали великие
целители. Весь остов казался живым существом, разряды пробегали вдоль
световых нитей, ветвились, гасли, неожиданно вновь вспыхивали в нервных
узлах. В излучающем свет пространстве стремительно, словно метеоры,
проносились искры, рассыпаясь дождем.
"Прижми ЗДЕСЬ, - Элизабет указала Минанану на нервное окончание, -
теперь ТАМ. Хорошо! Приготовься - как только я открою проход, на который
воздействую, постарайся сдержать волну возбуждения. Нельзя допустить
эпилептического припадка, который может нарушить функцию некоторых
нейронов..."
Так работали два кудесника - расширяли каналы, убирали заторы,
восстанавливали свободное перемещение энергии, создавали новые нервные
узлы. Одним словом, пытались гармонизировать метапсихические способности
ребенка, усиленные золотым торквесом, с остальными характеристиками его
разумной деятельности.
"Сильнее! Еще сильнее!! Вот так. Кажется, мы добились успеха".
Когда Элизабет пыталась работать с Дионкетом или Крейном, тоже
искусными целителями, она постоянно сталкивалась с внутренним
сопротивлением, неподатливостью - может даже враждебностью! - детского
разума. Ребенок как бы отвергал пытливую чужую мысль, а ведь только в ней
было его спасение. Его молодой мозг наглухо закрывался от инородного
вторжения. Теперь все было по-другому - вот тоже загадка, но решать ее не
было времени. Элизабет, по-прежнему уверенная в собственной правоте,
стремилась внедрить, закрепить в нервных узлах целебную для Брендана
программу, которая должна будет функционировать. Только бы удалось ввести
ее! Так Элизабет и действовала - последовательно, терпеливо, создавая в
мозгу мальчика новую структуру, которая включала бы центры метапсихической
силы. Этим занимался Минанан, жертвуя изяществом схемы, лишь бы новая
нервная структура органически слилась с нейронами.
Они слаженно переливали энергии, осушали отдельные участки мозга,
сращивали и удаляли лишнее. Буквально на глазах внедренная программа
начала действовать, погнала возбуждение по нервным цепям... как долго они
мучились над ней, и сколько еще предстоит сделать.
Элизабет мысленно объявила перерыв - потом можно будет приступить к
окончательному вживлению отдела переработки поступающей информации во
внутренний церебральный код с нейронными цепями, соединяющими левое и
правое полушария. Она подозревала, что именно здесь скрывался источник
болезни. Если удастся обеспечить органичное функционирование внедренной
программы с обоими полушариями, синхронизировать их работу, то главная
трудность будет преодолена.
Они по-прежнему словно парили в светящемся коконе, пронизанном
разноцветными нитями, волокнами, бегающими всполохами разрядов. Элизабет,
заканчивая работу, падая с ног от усталости, указывала Минанану точки и
участки, которые ему следовало удерживать в определенном положении. Потом
можно испытать новые цепи, соединения и каналы передачи информации.
Посылая по ним импульсы, Элизабет попеременно выключала те или иные
участки коры головного мозга.
Неожиданно общая ментально-голографическая проекция разума ребенка,
многопространственная решетка вспухла и исторгла мощный когерентный луч
света. На какое-то мгновение ребенок очнулся... Еще раз ударил свет, потом
все возвратилось в начальное положение.
Элизабет отшатнулась, увлекая за собой Минанана.
- Смотри! - выдохнула она.
- Всемогущая Тана, что это было? - Рыцарь тану, не в силах оставаться
на ногах, прилег на кушетку, приставленную к кроватке Брендана. Потом с
трудом поднялся и сел. Пот ручьями стекал по его лицу, капал на мантию.
- Моя программа сработала, - прошептала Элизабет. Она взяла ребенка
на руки - тот сразу захныкал во сне и подергал распухшими пальчиками свой
торквес. Вдруг он сладко зевнул, притих, дыхание его стало ровным, пропали
хрипы.
- Она действует? - торопливо спросил Минанан, указывая на ребенка. -
Мы вылечили его?
Элизабет ничего не ответила. Оцепенев на мгновение и тут же
очнувшись, она с каменным лицом коснулась небольшой шишечки, выступающей
на детском торквесе. Минанан повторил вопрос.
- Не знаю, - ответила Элизабет, - не уверена. Даже в том - целебно ли
то средство, хотя я совершенно уверена, что мы на правильном пути. Но надо
быть объективной... Мы работаем вслепую, очень медленно. Такова дань,
которую приходится платить за метасиловое вмешательство. Сама же
программа... - Она подняла голову и встретилась взглядом с тану. -
Минанан, как раз в эти мгновения ребенок становится могучим оперантом.
Тот ничего не понял.
- Вспомни световой импульс, - объяснила Элизабет. - Мальчик сам,
помимо нашей воли, нашел обходной канал. Совершенно исключающий те участки
и цепи мозга, которые возбуждаются метафункциональным золотым торквесом.
Он уже научился - может быть, подсознательно - использовать внедренную в
его мозг программу. Он как бы выскользнул из прежней тесной клетки, обрел
способность к непосредственному проявлению метафункций.
Минанан Еретик сидел на кушетке словно оглушенный, потом осторожно
потрогал свой золотой торквес.
- Но это значит... - произнес он, - что его мозг может исторгать
метапсихическую энергию и без стимулирования торквесом?.. Как это делаешь
ты или король?
Элизабет кивнула.
- Создавая программу, подходящую для лечения детей, я, естественно,
исходила из закономерностей, свойственных человеческому разуму. Я
ориентировалась на метапсихические образцы Галактического Содружества и
пыталась вживить их местным - вашим в том числе - детям. В любом поколении
людей есть личности - их не много, всего несколько процентов - с уже
врожденной потенцией к метаоперациям. Но этот дар необходимо развивать,
