Элизабет оттолкнула его. Каждый раз, когда Крейн осмеливался
коснуться запретной темы, между ними вырастала глухая стена.
Крейн: "Ты могла бы разделить любовь с тем, кто всей душой предан
тебе".
Элизабет: "Крейн, мой друг, нет, я не могу..."
- Другого выбора нет, если ты хочешь объединить наши расы, если тебе
дороги их судьбы, - вслух произнес рыцарь тану. - Бессмысленно сражаться в
одиночку. Ты же знаешь, что я полюбил тебя с первого взгляда - помнишь, у
"врат времени"? Никто из нас обоих не выбирал одиночество. Смерть твоего
мужа Лоуренса и связанная с ней потеря метаспособностей вынудили тебя
бежать на Многоцветную Землю. Я тоже уже около года вдовствовал, когда ты
появилась здесь. Разлука с тобой для меня - невыразимое мучение, и никакая
беда мне не страшна, когда ты рядом. Вспомни бегство из Авена или конец
лета, который мы провели здесь, у Черной Скалы. Я всегда с тобой, боль
твоего сердца - моя боль.
Стена между ними была по-прежнему высока и неприступна, однако на
этот раз женщина крепко обняла Крейна.
- Прислушайся к голосу своего тела, - тихо продолжал рыцарь. - Никто
- ни тану, ни человек - не может освободиться от телесной оболочки. Ты уже
испытала страсть в своем времени, с твоим мужем, и это помогало тебе
любить своих учеников и заботиться о них. Теперь ты живешь в другом
мире... Здесь ты тоже можешь испытать нечто подобное.
- Ты - мой самый верный друг, - мягко ответила Элизабет. - Я знаю,
что ради меня ты готов на все, что твои слова идут из самого сердца, но,
Крейн, милый Крейн, ты же знаешь, что я не люблю тебя... в том смысле,
какой ты имеешь в виду. Такая помощь бесполезна, от нее не будет толку.
- Это касается других. Мы, целители, обладаем опытом в таких делах и
знаем, как вызвать прилив страсти.
- Мой дорогой... - Элизабет подняла голову, встала и отошла от
Крейна. Опять полились слезы; невольно она откровенно рассказала ему
кое-что из своего прошлого. - Если бы все было так просто. Ты же сам
сказал - однажды я любила. В этом и заключается причина. Понимаешь, я
знаю, что такое настоящая любовь.
- Неужели пропасть непреодолима? - воскликнул Крейн. - Неужели я так
далек от тебя? Неужели недостоин? Встретившись с Бредой, ты многому
научила ее, даже начала вводить в круг оперантов. Неужели то же самое
нельзя сделать и со мной? Через некоторое время мы бы образовали такое
несокрушимое единство, что нашу совместную мощь никто не смог бы одолеть.
- Теперь он стоял рядом, не касаясь женщины, - очень высокий, в красной
мантии. На поясе у него сверкали крупные рубины и лунные камни, вокруг шеи
- тончайший золотой торквес.
- Бреда не была тану, - тихо прошептала она. Женщина приблизилась к
камину, где догорали сосновые поленья. Огонь почти погас, головешки лежали
слишком далеко друг от друга. Элизабет взяла бронзовую кочергу,
переворошила угли, собрала их в кучу, продула камин кожаными мехами, и
робкие сизовато-алые язычки пламени снова забегали по головешкам. - Бреда
принадлежала к более жизнерадостной расе и была похожа скорее на людей,
чем на вас. С другой стороны, в чем-то она была ближе к тану. Жизнь ее
была невероятно долгой, что придало ей удивительную стойкость. К тому же
она была Супругой Корабля. Муж оставил ей наследство особого рода, и она
оказалась способной противостоять суровым испытаниям. К сожалению, теперь
бороться с ними приходится нам. Мы все несем ответственность, Крейн,
желаем мы того или нет.
Крейн кивнул.
- Теперь я понимаю, что мои страдания ничто по сравнению...
- Не в том дело, - перебила его Элизабет. - Поверь, я просто не знаю
способа, как, не нанеся непоправимого ущерба, расширить твои возможности,
поднять до вершин оперантского искусства. Как самой во время обучения
остаться в живых? Ты хотя бы понимаешь, что я имею в виду? Проникни в мое
сознание, только очень осторожно. Прикинь сам, какие существуют
возможности для образования новых соединительных каналов.
- Я готов на что угодно, лишь бы ты полюбила меня.
- Теперь замолчи. Сконцентрируй всю свою волю. К сожалению, я не могу
тебе помочь в подобных обстоятельствах. Я сама несведуща в сердечных
делах. Самое большее, на что меня хватает, - это лечить ребенка
Мэри-Дедры. Не думай, что я не хочу расширить твои возможности или помочь
в том, о чем ты просишь. Если бы я только могла...
Она вновь обхватила его, и, словно единое целое, они долго стояли у
окон, выходящих на восток.
Крейн: "Наберись храбрости, Элизабет, и рискни. Ты сильная,
выдержишь. Если тебе не дано полюбить меня, я утешусь тем, что всегда буду
рядом с тобой. Я готов отдать жизнь за тебя. Наберись решимости".
- При чем здесь решимость, когда речь идет о нежных чувствах, -
громко рассмеялась Элизабет. - Бреда четырнадцать тысяч лет ждала прихода
смерти. Выходит, мне предстоит шесть миллионов лет дожидаться любви?
Длинными тонкими пальцами он коснулся ее опущенных век. Слезы
высохли, ее щеки теперь были так же холодны, как и душа. Крейн глубоко
вздохнул.
- Давай сменим тему, - предложил он, - успокойся, взгляни на звездное
небо. Кстати, наши уже собрались внизу, в гостиной. Они ждут нас... Пусть
подождут, им есть о чем поговорить.
- Бедный Минанан. Стоит ли сообщать ему о посещениях этого странного
фантома?
Крейн ничего не ответил, и в ту же секунду стены комнаты как бы
растаяли, яркие неподвижные звезды загорелись в вышине.
- Здесь все для нас чужое, - послышался печальный голос Крейна. -
Видишь, вон там, над горизонтом, скопление маленьких звезд, чем-то
напоминающее кисть винограда. Вы их, кажется, называете Плеядами.
Четыреста лет нужно световому лучу, чтобы добраться до Денали [небольшая
"американская" планета с холодным и суровым климатом; здесь родилась
Элизабет Орм], до этого звездного скопления. По ту сторону Плеяд, примерно
на таком же расстоянии от Земли лежит Древний мир. Мы, тану, не можем без
слез смотреть в ту сторону.
Мы и фирвулаги уже успели создать свою карту звездного неба. На
ночном небосводе есть созвездие, которое мы называем Трампет [трубка].
Видишь его? Чуть повыше Плеяд... Да-да, вот оно. Теперь постарайся
различить крайнюю звездочку, как бы завершающую мундштук. Наша галактика
Дуат лежит как раз в направлении этого светила. Дуат так далека, что ее
нельзя разглядеть в увеличительную трубу, называемую телескопом, которую
ваши путешественники во времени привезли из будущего.
Стены комнаты вновь заняли привычное место. Крейн положил руку на
плечо Элизабет и чуть подтолкнул ее в сторону ниши, расположенной напротив
камина, где прежде помещалось наследство, оставленное Бреде ее супругом
Кораблем, - генератор силового поля, называемый комнатой без дверей.
Теперь в алькове хранились подарки, оставленные Элизабет Бредой: картина,
на которой была изображена спиральная галактика, распустившая далеко в
космос два сияющих рукава, и стилизованная скульптура женщины.
- Мы верим, - продолжал Крейн, - Минанан, я и те, кто составляет
Партию мира, что Тана постоянно, с материнской заботой, ведет нас к цели.
В таком абсолютном слиянии - вектор и итог развития мира; эволюционные
изменения физической Вселенной, генетическое совершенствование мыслящих
существ вторичны. Тягой к единению с Созидательницей томится каждое
существо, каждое поколение по-своему осмысляет путь, и в этом приближении
- цель. Те же, кто придерживается традиционных взглядов, бездумно
исповедует сакральные цели нашей религии битв, до сих пор утверждают, что
слиться со всем сущим можно только в момент смерти, саморазрушения. Отсюда
призывы к гибели, решающему сражению. Так рождался миф о грядущей всеобщей
войне с Абсолютным Мраком, которая сначала поглотит нашу маленькую,
пытающуюся спастись бегством общность тану и фирвулагов, а потом
окончательно разрушит остальные миры в галактике Дуат.
- Бреда рассказывала мне об этом, - ответила Элизабет, - о том, как
подобное мировоззрение укоренялось с помощью ментальных торквесов. Она
поведала, как раса тану попыталась навязать торквесы всем остальным
народам Дуат. По ее словам, возможно, это и привело к метапсихической
катастрофе, погубившей разум в той части Вселенной. Думаю, ее интуитивная
догадка верна. Торквес, усиливающий телепатические способности, - впрочем,
как и любое другое искусственное устройство, любая механическая подпорка,
- делает невозможным полное и равноправное слияние разумов. Марк Ремилард
и его люди успешно доказали это в нашу эпоху.
- А может ли кто-то из вас, людей, узнав о подобном веровании, о
таком своеобразном понимании конца света и печальном завершении эволюции
разума в галактике Дуат, решить, что в столь трагическом парадоксе
самоуничтожения есть что-то вдохновляющее, достойное подражания? Не внял
ли он голосу Тьмы?
Элизабет ничего не ответила - подошла к камину и поворошила
остывающие угли. Легким облачком взлетела зола, редкие искры осветили
черную кирпичную полость.
- Не думаю, что Бреда разделяла подобную точку зрения. Перед смертью
она пришла к выводу, что дальнейшее существование рода тану немыслимо без
слияния на генетическом уровне с расой разумных существ, появившихся на
Земле. Мне кажется, она вынашивала идею, что со временем, путем смешанных
браков между реликтовым населением плиоцена и примитивными хомо сапиенс,
удастся внедрить гены будущих метапсихических способностей в первобытные,
пустые неандертальские головы. Как появился кроманьонский человек? Ведь
это просто смешно - современный человек возник вроде бы ниоткуда, с
подозрительной неожиданностью и сразу, за какие-то жалкие пятьдесят тысяч
лет или около того, достиг вершин метаискусства.
Элизабет опять поворошила золу в камине.
- Крейн, если ты считаешь, что Божий промысел заключается в слиянии с
Абсолютом - в любой форме, пусть даже через гибель, - то твоя судьба куда
более печальна и горька, чем моя. Твой пессимизм уже нельзя опровергнуть.
Мы, люди, используем ваш гибнущий разум, психическое наследство питомцев
Дуат только как первую ступеньку на пути к союзу - СОЮЗУ, НЕ СЛИЯНИЮ! -
всех мыслящих и чувствующих существ Вселенной. Хотя и слияние разумов мы
не исключаем, но только не в ущерб личности. Ты когда-нибудь видел, как
армия муравьев в лесу преодолевает стремительный поток? Тысячи
соединившихся цепью муравьев образуют мост, по которому миллионы их
собратьев переходят на другой берег, не замочив лапок.
- Элизабет, мы не думали об этом.
- Зато я часто размышляю на эту тему. - Она осторожно поставила
кочергу. - На моих плечах лежит огромная ответственность. Как выдержать
подобную ношу? Как не допустить ошибок? Что мне ждать от завтрашнего дня?
- Не надо усложнять положение, Элизабет. Все не так уж плохо. В
отчаянии ты просто ищешь отдушину.
- Знаю. Сестра Амери часто говорила, что любая уступка хандре, любое
нытье распахивают ворота несчастьям, однако ей так и не удалось полностью
избавить меня от этой привычки. - Элизабет улыбнулась. - Теперь давай
спустимся вниз и примем участие в совещании.
Дверь в гостиную на первом этаже, где собрались руководители Партии
мира, неожиданно со звоном распахнулась, и в нее, неловко переступив через
порог и подобрав рясу, вошел незнакомый монах.
Все замерли - стихли разговоры и смех, прервались мысленные реплики,
взгляды присутствующих обратились на монаха. Никто слова не мог выговорить
- настолько невероятным показалось появление здесь этого высокого,
