защищает его, которая днем и ночью охраняется его Тысячью.
Мелиадус сразу дал понять, что покушение на жизнь императора
невозможно. Он указал на троны по обе стороны от себя:
- Прошу вас, располагайтесь.
Послы взошли по ступеням и с видимым усилием разместились на золотых
тронах. Банкет не ожидался, ибо дворяне Гранбретании считали еду сугубо
личным делом - ведь при этом необходимо снимать маски, а от одной мысли
предстать на людях с открытыми лицами они приходили в ужас. Только три
раза в год снимали они маски и одежды, проходили в Тронный Зал и целую
неделю предавались оргиям под похотливым взглядом Императора, или же
устраивали кошмарные кровавые церемонии, названия которым существуют
только в лексиконе их Орденов.
Барон Мелиадус хлопнул в ладоши, давая знак к началу представления;
придворные заняли свои места вдоль стен зала. С галерей грянула дикая
музыка, появились акробаты, гимнасты и клоуны. Воздвигались, рушились и
вновь возводились живые пирамиды; клоуны кривлялись и жестоко шутили друг
над другом - чего, впрочем, от них и ждали; акробаты и гимнасты с
невероятной скоростью кувыркались вокруг них, ходили по натянутой между
галереями проволоке, летали на трапециях под самым потолком...
Флана Канберийская не смотрела на акробатов и не находила ничего
смешного в шутках клоунов: ее маска цапли была повернута в сторону
незнакомцев. Графиня разглядывала послов с несвойственным ей, и тем не
менее, искренним любопытством, подумывая о том, что неплохо было бы узнать
их ближе, поскольку, если они не во всем похожи на людей (а скорее всего
так оно и есть), то тесное знакомство с ними может принести новые,
невиданные доселе ощущения.
Мелиадус, которого не покидала мысль о том, что Короля настроили
против него и что он стал жертвой заговора, изо всех сил старался быть
любезным с гостями. При желании чувством собственного достоинства,
остроумием и мужественностью он мог произвести хорошее впечатление на
любого человека (как, например, это случилось с графом Брассом), но на
этот раз все попытки оказались тщетны, и барон опасался, что послы слышат
фальшь в его голосе.
- По душе ли вам это представление, лорды? - спрашивал он и получал в
ответ вялый кивок. - Разве клоуны не забавны? - Легкое движение руки Као
Шалана Гатта, выражающее согласие. - Какое мастерство! Мы привезли этих
гимнастов из Итолии. А эти акробаты были любимцами герцога Кракува...
Наверное и у вас в императорском дворце есть такие искусники?..
В ответ - брезгливое движение другого посла - Оркай Хеон Фуня.
Барон Мелиадус чувствовал все возрастающее раздражение. Ему казалось,
что эти истуканы считают себя выше него, что им противны его потуги быть
дружелюбным... Все труднее было вести непринужденную беседу.
Наконец барон поднялся и вновь хлопнул в ладоши:
- Достаточно! Уберите этих артистов. Давайте насладимся более
экзотическим зрелищем!
В зал вошли эротические гимнасты и своим представлением начали
возбуждать похотливые чувства лордов Темной Империи. Мелиадус посмеивался,
узнавая некоторых исполнителей, и указывал на них послам:
- Этот был князем Маджарии, а те две близняшки - сестрами короля
Туркии. Вон ту блондиночку я лично взял вместе с тем жеребцом в Булгарии.
Многих из них я сам обучал.
Представление несколько успокоило нервы барона Мелиадуса, однако
послы Президента-Императора оставались безучастными.
Наконец представление подошло к концу, и исполнители покинули зал
(эмиссары, казалось, вздохнули с облегчением). Воспрявший духом Мелиадус,
по-прежнему раздумывая, кровь ли течет в жилах этих существ или вода,
отдал приказание начинать бал.
- А теперь, господа, - сказал он, вставая, - пройдемся по залу.
Познакомимся с теми, кто приглашен в вашу честь и предоставим им честь
познакомиться с вами.
На негнущихся ногах послы Азиакоммунисты двинулись вслед за бароном
Мелиадусом; их головы возвышались над головами дворян.
- Не хотите ли потанцевать? - спросил барон.
- Сожалею, но мы не танцуем, - бесстрастно проговорил Као Шалан Гатт,
а поскольку этикет требовал, чтобы именно высокие гости открывали бал, то
танцев не было вовсе. Мелиадус нахмурился. Чего от него ждет император
Хуон? Это же бездушные автоматы!
- У вас в Азиакоммунисте не танцуют? - спросил он с едва сдерживаемой
яростью.
- Танцуют, но не так, как вы себе представляете, - ответил Оркай Хеон
Фунь, и хотя его тон не был пренебрежительным, у барона Мелиадуса
создалось впечатление, что знать Азиакоммунисты презирает столь низменные
развлечения... Ох, как трудно оставаться вежливым с этими гордыми
незнакомцами! Мелиадус, не привыкший сдерживать свои чувства, особенно
перед какими-то чужеземцами, поклялся расквитаться с ними - именно с этими
двумя, - если ему будет дарована привилегия возглавить одну из армий для
завоевания Дальнего Востока.
Барон Мелиадус остановился перед Адазом Промпом:
- Разрешите представить нашего могущественного полководца, графа
Адаза Промпа, магистра Ордена Собаки, принца Парийского и Протектора
Мунхейма, предводителя десяти тысяч воинов.
Человек в маске собаки поклонился.
- Граф Промп находился в авангарде войск, с помощью которых мы
завоевали весь европейский континент за два года, хотя на это было
отпущено двадцать лет, - продолжал Мелиадус. - Его Псы непобедимы!
- Барон мне льстит, - ответил Адаз Промп. - Уверен, что в вашей
стране есть не менее сильные воины.
- Возможно, не знаю. По крайней мере, я слышал, что солдаты Темной
Империи так же свирепы, как наши драконособаки, - сказал Као Шалан Гатт.
- Драконособаки? Что это? - спросил Мелиадус, вспомнив наставления
короля.
- В Гранбретании о них не слышали?
- Быть может, мы называем их по-другому. Как они выглядят?
Као Шалан Гатт поднял посох:
- Они раза в два выше человека - нашего человека, я имею в виду - с
семьюдесятью зубами, острыми, как бритва. Покрыты шерстью, когти, как у
кошки. Они помогают нам отлавливать диких рептилий, которых мы дрессируем
для военных нужд.
- Понимаю, - пробормотал Мелиадус, думая о том, что война с этими
бестиями потребует особой тактики. - И сколько драконособак уже
выдрессировано?
- Много, - ответил посол.
Они продвигались по залу, встречаясь с другими аристократами и их
дамами, и у каждого встречного был заготовлен вопрос, подобный тому,
который задал Адаз Промп, - чтобы помочь Мелиадусу добыть дополнительные
сведения от послов. Но чужеземцы, говоря о силе и мощи своей страны,
всячески избегали обсуждения численности армий и принципов действия своего
оружия. Мелиадус понял, что на получение такой информации уйдет не один
вечер... если вообще это реально.
- Ваши ученые, должно быть, очень мудры. Возможно, даже мудрее, чем
наши... - заметил он.
- Наверное. Я плохо знаком с нашей наукой. Хотя было бы интересно
сравнить, - ответил Оркай Хеон Фунь.
- Весьма интересно, - согласился Мелиадус. - К примеру, я слышал, что
ваша летающая машина может в мгновение ока переносить людей на тысячи
миль.
- Это не летающая машина, - ответил Оркай Хеон Фунь.
- Вот как? А что же?
- Она движется сквозь землю. Мы называем ее Земной Колесницей.
- А на каком топливе она работает? Что позволяет ей проходить сквозь
землю?
- Мы не ученые, - вмешался Као Шалан Гатт, - и не понимаем, как
действуют наши механизмы. Это дело низших каст.
Мелиадус вновь почувствовал себя задетым, но тут они подошли к
женщине в маске Цапли - к графине Флане Микосеваар. Барон представил ее
послам.
- Какие вы высокие, - проговорила она грудным голосом. - Да, очень
высокие...
Мелиадус хотел было пойти дальше, но графиня остановила его - чего
барон, впрочем, и ожидал. Он представил ее только затем, чтобы получить
небольшую передышку.
Флана подошла ближе и коснулась плеча Оркай Хеон Фуня:
- И плечи у вас очень широкие...
Ничего не ответив, посол остановился. Неужели она заинтересовала его?
Мелиадус недоумевал. Однако это на руку всем - сейчас в интересах послов
не портить отношений с Гранбретанией, а в интересах Гранбретании -
оставаться в хороших отношениях с послами.
- Позвольте, я немного развлеку вас... - проговорила Флана, делая
двусмысленный жест.
- Спасибо, но о развлечениях я сейчас и думать не могу, - ответил
посол и они двинулись дальше.
Удивленная Флана смотрела им вслед. Она никогда еще не получала
отказа и была крайне заинтригована. При первом же удобном случае надо
будет продолжить знакомство... О, они так необычны, эти неуклюжие создания
на негнущихся ногах! "Они похожи на металлических кукол, - подумала Флана.
- Интересно, что может пробудить в них человеческие чувства?"
Их маски из раскрашенной кожи покачивались над толпою, а Мелиадус уже
представлял им Йорика Нанкенсена и его даму, герцогиню Фалмоливу
Нанкенсен, которая в пору своей молодости сражалась бок о бок со своим
мужем.
А когда обход закончился, барон Мелиадус вернулся к своему золотому
трону, сильно удивленный и раздосадованный. Он все еще недоумевал, куда
исчез его соперник Шенегар Тротт и почему Король Хуон не соблаговолил
поделиться с ним информацией об этом. Ему захотелось тотчас же
освободиться от своих обязанностей по приему гостей и поспешить в
лаборатории Тарагорма. Ему не терпелось узнать о научных достижениях
владельца дворца Времени и о возможности выяснить, где находится
ненавистный замок Брасс.
Глава 8. МЕЛИАДУС ВО ДВОРЦЕ ВРЕМЕНИ
Проведя бессонную ночь и встав ни свет ни заря, барон Мелиадус
отправился к Тарагорму во дворец Времени.
В Лондре было мало открытых улиц. Дома, дворцы, склады и бараки
соединялись крытыми проходами, раскрашенными яркими красками - в богатых
районах; создавалось впечатление, что стены здесь сделаны из стекла,
покрытого эмалью, а в бедных кварталах, казалось, они сложены просто из
серого камня.
Мелиадуса, расположившегося в портшезе, через эти проходы несли
двенадцать нагих рабынь с нарумяненными телами (барон брал в услужение
только девушек). Он собирался нанести визит Тарагорму до того, как
проснутся эти грубияны - послы Азиакоммунисты. Возможно, страна, которую
они представляли, оказывала содействие Хокмуну и остальным беглецам,
однако у Мелиадуса не было против них никаких улик. Но барон надеялся на
открытия Тарагорма. Тогда он получит все необходимые доказательства, чтобы
оправдаться перед Королем Хуоном, и избавит себя от неприятного и
хлопотливого поручения - изображать перед эмиссарами гостеприимного
хозяина.
Улица расширилась, стали слышны странные звуки - глухие удары и
монотонный шум механизмов. Мелиадус знал, что это такое. Часы Тарагорма.
По мере того, как портшез приближался ко дворцу Времени, шум
усиливался: лязгали тысячи гигантских маятников, колеблющиеся с разными
амплитудами, жужжали и скрежетали механизмы, молоточки ударяли по гонгам и
цимбалам, пели механические птички и переговаривались механические голоса.
Короче, это был весьма многообразный шум, но все звуки почти заглушало
гулкое, тяжелое шипение, с которым разрезал воздух закрепленный под самой
крышей маятник в зале Маятника, где Тарагорм проводил большую часть своих
экспериментов. Хотя в здании находилось несколько сотен часов всевозможных
размеров, дворец сам по себе являлся гигантскими часами, которые
