друга, забыв обо всем на свете, - Тэллоу, худой и
длинноногий, на гнедой кобылке, и Пандора, изящная и
ненасытная Пандора, иногда веселая, чаще загадочная.
Они ускакали довольно далеко и под вечер выехали на берег
реки в том месте, которое Тэллоу миновал неделю назад,
посапывая у руля. Они поднялись на холм и, бездыханные и
довольные, пали друг другу в объятья, прильнули один к
другому и опустились на песок, не замечая ничего вокруг.
- Твоя река, - прошептала Пандора, немного успокоившись.
- Я всегда буду думать о ней так. Я привыкла считать ее
своей, но теперь я знаю, что она твоя.
Тэллоу удивился.
- Река ничья, и в том ее прелесть. Ничья.
- Нет, - возразила Пандора, - она твоя, твоя.
- Не может того быть, милая, - убеждал он. - По ней
плавают, в ней купаются, из нее пьют все, кому вздумается.
На то она и река.
- Наверно, - нехотя согласилась она. - Наверно, но я
всегда буду думать о ней по-другому. Для меня она - твоя
жизнь.
- Однажды я подарю ее тебе, любимая, - улыбнулся он и
сказал правду, хотя и не подозревал о том.
Он поглядел на реку и вдруг увидел золотую ладью,
величественно скользящую по течению Он обернулся к Пандоре.
- Смотри! - крикнул он взволнованно. - Убедись сама,
что я тогда не шутил. Вон золотая ладья!
Но ладьи на реке уже не было. Она пропала. Пандора
встала и направилась к лошадям.
- Вечно ты все портишь, - укорила она. - Тебе
обязательно надо, чтобы я беспокоилась.
В молчании они поехали домой, и всю дорогу Тэллоу
размышлял о ладье и о Пандоре.
Поздним вечером того дня, так и не помирившись, они
сидели у камина в столовой, мрачно потягивая вино. Пандора
отпускала язвительные замечания, Тэллоу смятенно думал о
том, так ли недостижимо то, чего он хочет. С улицы донесся
шум. Тэллоу выглянул в окно. Было темно, и многого он не
разглядел. Мерцали факелы, метались тени, слышалось
повизгивание и смех. Тэллоу понял, что к их дому
направляется подвыпившая компания. Он был им рад.
- Гости, - сообщил он. - Гуляки.
- Я не хочу никого видеть.
- Почему? Все веселее...
- Заткнись! - Бросила она.
Вздохнув, он отправился вниз, в темный, холодный,
открытый всем ветрам холл. Еще на лестнице он услышал стук
в дверь.
- Эй, есть тут кто?
- Приглашаем раздавить бутылочку!
Громкий смех.
Тэллоу распахнул дверь и встал на пороге, глядя на
незваных гостей. Ему было не по себе. Они являли собой
какую-то угрозу, определить которую он затруднялся.
- Добрый вечер, - сказал он неприветливо.
- Добрый вечер, мой дорогой сэр, добрый вечер! -
возгласил дородный, вычурно одетый мужчина. На нем был
плащ, сапоги до колен и высокий цилиндр; в руке он держал
отделанную серебром трость. Ухмыльнувшись, он театрально
поклонился.
- Чем могу служить? - осведомился Тэллоу, заранее
подбирая в уме слова вежливого отказа.
- Мы заблудились, - мужчина еле стоял на ногах. Он
качнулся вперед и пристально уставился на Тэллоу. От него
сильно пахло алкоголем. - Мы заблудились и не знаем, куда
идти. Пустите нас переночевать.
- Дом принадлежит не мне, - сказал Тэллоу. - Надо
спросить у хозяйки. Да вы заходите, заходите. Как вас
занесло в этакую даль?
- Лодкой... лодками... было много лодок и было
весело... пока мы не заблудились.
- Подождите, - Тэллоу поднялся наверх, в столовую.
Пандора все еще дулась.
- Кто там? - спросила она раздраженно. - Скажи им,
пусть убираются, и пойдем спать.
- Хорошо, милая, - к Тэллоу вернулось его дневное
настроение. Сам не зная зачем, он прибавил: - Мы не можем
их прогнать, они заблудились. Пусть их ночуют. Ведь они
нам не помешают, правда?
- Пожалуй, мне следует повидать их, Джефраим, - Пандора
поднялась и поцеловала его. Вместе, рука об руку, они
спустились в холл.
Факелы гостей отбрасывали на стены причудливые тени;
обширный холл, казалось, превратился в преддверие ада.
Завидев Пандору, толстяк, с которым разговаривал Тэллоу,
плотоядно ухмыльнулся ей.
- Хозяйка дома! - крикнул он своим приятелям. Те
неуверенно засмеялись, явно смущенные его поведением.
Гулкое эхо, отразившись от потолка, многократно усилило их
смех.
Пандора сказала вежливо:
- Если хотите, можете у нас переночевать. Постелей
хватит на всех.
Она повернулась, собираясь идти наверх.
- Постелей!
Подгулявшая компания принялась на все лады повторять
слово:
- Постели. Постели. Постели.
Вскоре уже невозможно стало разобрать, что они там
бормочут, да к тому же они то и дело разражались визгливым
смехом. Пандора с Тэллоу глядели на них.
- Зажги-ка свет, Джефраим, - сказала она.
Пожав плечами, Тэллоу взял у одного из членов компании
факел и пошел в обход зала, зажигая свечи. В холле стало
светлым-светло. Опять послышалось хихиканье. Посреди холла
стоял длинный стол, у стен рядами выстроились стулья.
Тэллоу впервые очутился в этом помещении при свете. Он
увидел, что кругом грязь, краска облупилась, на стенах и на
потолке пятнами проступает плесень. Он передернул плечами и
хотел было идти наверх, но Пандора положила руку ему на
плечо.
- Побудем немножко, - сказала она.
Вот так пирога, подумал он угрюмо, коря себя за то, что
предложил принять незваных гостей. Изнеженные,
избалованные, эти люди принадлежали к совсем иному кругу.
Изящные, хрупкие женщины и тучные мужчины с пустыми глазами
- все они скользили по поверхности жизни, не веря в
воспринятые под принуждением ценности и страшась избрать
другие, успокаивая себя мыслью, что живут полнокровно.
Тэллоу жалел их и одновременно презирал. Каждая секунда их
пребывания в доме вынуждала его все сильнее замыкаться в
себе, все глубже погружаться в мрачную пучину своей
собственной души.
Отсутствующим взглядом следил он за тем, как выставлялись
на стол бутылки, как подошла к гулякам и растворилась среди
них Пандора. Ему стало страшно, но тело его отказывалось
повиноваться рассудку. Он застыл как вкопанный на лестнице,
не в силах ни уйти, ни присоединиться к компании. Во все
стороны полетела одежда; Тэллоу увидел, как взвились в
воздух голубое платье и черная накидка. Колыхались толстые
животы, болтались из стороны в сторону обнаженные груди, и
темные волосы отчетливо выделялись на фоне нездоровой
белизны плоти. Тэллоу стало дурно. Ноги сами повлекли его
наверх, в спальню. Он потерял себя, однако боль от потери
Пандоры и от пережитого унижения была еще острее. С
рыданьем он бросился на кровать. Эмоции погребли под собой
мысли; не осталось ничего, кроме всепоглощающей жалости к
самому себе.
Он долго лежал так, слушая, как бешено стучит в висках
кровь, потом забылся недолгим сном. Проснувшись, он ощутил
необъяснимое спокойствие. Он понял, что поступил
неправильно, что едва не погубил себя, променяв золотую
ладью на любовь Пандоры - или на свою любовь к Пандоре. Он
слишком долго здесь оставался. Надо продолжать погоню; быть
может, ему все-таки улыбнется удача. Таков его удел, его
участь, его судьба - преследовать золотую ладью, везде и
всюду, куда бы она ни заплыла, избегая всех и всяческих
соблазнов.
Взяв из шкафа длинный шерстяной плащ, Тэллоу набросил его
на плечи. Ему не хотелось проходить через холл, но другого
выхода из дома не было. Спустившись вниз, он остановился в
изумлении.
Посреди зала возвышалась груда плоти - чистой и грязной,
нежной и грубой. Руки и ноги переплетались под самыми
невообразимыми углами. Чья-то рука словно вырастала прямо
из розовых ягодиц; из-под ног торчали носы, из-под гениталий
таращились глаза, лица упирались в животы, а груди - а
пятки. Сцена эта не вызвала у Тэллоу отвращения, но
поразила его. Удивительнее всего было наблюдать за рукой,
что покачивалась над вибрирующей горой человеческой плоти.
Рука сжимала бокал с вином; пальцы ее заканчивались
ярко-красными ногтями. То и дело рука исчезала в куче и
возникала снова, вздымая в воздух бокал, в котором
оставалось все меньше вина. Тэллоу судорожно сглотнул,
отказываясь верить собственным глазам. В душе пробудилась
прежняя горечь. На цыпочках он обошел кучу и распахнул
дверь.
- Спокойной ночи, Пандора, - сказал он.
Рука с бокалом шевельнулась.
- Спокойной ночи, Джефраим. Я скоро приду.
Голос прозвучал глухо и невнятно; в нем слышалась
наигранная веселость, что было вовсе не похоже на Пандору.
Она бывала всякой - счастливой, печальной, обеспокоенной, но
никогда не притворялась.
- Не торопись, Пандора, - крикнул он и выскочил в
дождливую ночь. Не оглядываясь, он опрометью бросился
бежать по песчаной дорожке к реке. Он убегал от того, что
гнездилось глубоко внутри него, что разрушало его, чему он
не мог противостоять. Так Тэллоу бежал.
Его лодка по-прежнему сидела на мели. Тэллоу
обескураженно поглядел на нее, пожал плечами, снял плащ и
опустил ноги в холодную темную воду. Вздрогнул, но стиснул
зубы и пересилил себя. Добравшись по мелководью до
суденышка, он подтянулся на руках и перебросил свое тело
через борт; отыскав ковш, он принялся вычерпывать воду.
Покончив с этим, он спрыгнул обратно в реку и медленно
обошел вокруг лодки, пытаясь что-нибудь разглядеть в слабом
лунном свете. Потом уперся плечом в руль и сильно толкнул.
Лодка слегка шевельнулась. Тэллоу ухватился за левый борт и
принялся раскачивать суденышко, чтобы освободить киль от
песка.
Через три часа лодка соскользнула с мели. Изнемогая от
усталости, Тэллоу забрался в нее и улегся на мокрые банки.
Глаза у него закрывались. Услышав какой-то шум на берегу,
он встрепенулся. Вглядевшись во мрак, он увидел женщину, а
присмотревшись, узнал в ней Пандору. Ее волосы
растрепались, она куталась в темный мужской плащ.
- Джефраим, - позвала она, - прости меня. Я не знаю, что
на меня нашло.
Тэллоу, ощущая тяжесть в сердце и пустоту в голове,
ответил:
- Забудем, Пандора. Все равно я уплываю.
- Из-за того? - она показала на дом.
- Нет, - проговорил он медленно, - по крайней мере не
только из-за того. То, что случилось там, лишь помогло мне
решиться.
- Возьми меня с собой, - жалобно попросила она. - Я буду
повиноваться тебе во всем.
Он встревожился.
- Не надо, Пандора, не роняй себя в моих глазах.
Он развернул парус.
- Прощай!
Вдруг Пандора бросилась в воду и схватилась за борт
лодки. Отчаяние придало ей сил; она сумела забраться
внутрь.
- Уходи, Пандора! - крикнул он, видя в ней крах всех
надежд и мечтаний. - Уходи! Уходи! Иначе ты погубишь меня
и себя!
Она подползла к нему и скорчилась у его ног. В ней не
осталось и следа былой гордости.
- Возьми меня, - простонала она.
Лодка быстро удалялась от берега и вышла уже на середину
течения.
- О Боже! - воскликнул он. - Не заставляй меня,
Пандора. Мне надо догнать ладью.
- Конечно, Джефраим, милый. Только возьми меня с собой.
Слезы ручейками бежали по его лицу, он тяжело дышал,
мысли путались. Он корчился под напором доброго десятка
чувств, выкрикивая нечто нечленораздельное.
Но ее покорность доконала его, и он сдался. Он опустился
на колени рядом с ней, обнял ее мокрые плечи и разделил с
ней ее горе. Так, обнявшись, в страхе и смятении, они
заснули.
Пришел рассвет - ясный, безоблачный, жестокий. У Тэллоу
от света заболели глаза. Пандора еще спала, но вот-вот
должна была проснуться. Когда она, вздохнув, начала
пробуждаться, ему внезапно стало нестерпимо жаль ее. Он
поглядел вперед, туда, где синева реки сливалась с
горизонтом. Ему показалось, там что-то блеснуло.
Тэллоу решился. Сейчас или никогда. Он взял Пандору на
руки. Она ласково улыбнулась ему во сне. Он отстранил ее
от себя и швырнул в реку.
Проснувшись и поняв, что случилось, она дико закричала.
Майкл Муркок
Развалины
Перевод К. Королева
Мэлдун пробирался по развалинам. Бисеринки пота на его
лице сверкали точно бриллианты.
Развалинам не видно было ни конца, ни края. Тут и там
взгляду открывались каменные башни, бетонные обломки,
пылевые лужи. Неприглядный пейзаж под знойно- голубым небом
