ливцы те, кто ездит туда!"
Андермат воскликнул:
- Так, так, так! Вы правы! Как же я-то до сих пор об этом не подумал!
Сегодня же займусь этим. Да, кстати, вы писали профессорам Ларенару и
Паскалису? Как мне хочется залучить их обоих сюда!
- Неприступны, дорогой председатель, неприступны!.. Если только...
если только сами на многочисленных опытах не убедятся, что наши воды
действительно хороши... Но средствами... предварительного убеждения их
не возьмешь... Нечего и думать.
Они поравнялись со столиком, за которым Поль и Гонтран пили после
завтрака кофе; на террасе собрались уже и другие обитатели курорта,
главным образом мужчины, так как женщины, выйдя из-за стола, обычно про-
водят час-другой в своих комнатах. Петрюс Мартель надзирал за лакеями и
командовал: "Кюммелю! Рюмку коньяку! Графинчик анисовой!" - на тех же
басистых, раскатистых нотах, которые каждодневно звучали в его голосе
часом позднее, когда он выкрикивал указания на репетиции и давал тон
примадонне.
Андермат остановился на минутку около столика молодых людей, переки-
нулся с ними несколькими словами и пошел дальше рядом с главным врачом.
Гонтран развалился на стуле, запрокинул голову на спинку, вытянул но-
ги, скрестил на груди руки и, погрузившись в полное блаженство, смотрел
в небо, держа в зубах дымившуюся сигару.
Вдруг он спросил:
- Хочешь, пойдем сейчас прогуляться в долину СанСуси? Сестрички тоже
пойдут.
Поль замялся было, но, подумав, согласился:
- С удовольствием. - Затем добавил: - А как твои дела?.. Успешны?
- Еще как! Поймал, держу крепко! Теперь уж не сорвется.
Гонтран взял своего приятеля в наперсники и день за днем рассказывал
ему о своих успехах и завоеваниях. Он даже обратил его в пособника и
брал с собой на свидания с Луизой, которые устраивал очень ловко.
После поездки к кратеру Нюжера Христиана прекратила всякие прогулки,
почти не выходила из комнаты, и Гонтрану было трудно видеться с Луизой.
Сначала затворничество сестры привело его в замешательство, но он на-
шел выход из положения.
Воспитанный в нравах Парижа, где мужчины его типа обычно смотрят на
женщин, как охотники на дичь, и знают, что такая охота бывает сопряжена
с трудностями, он был искушен в хитроумных способах сближаться с пригля-
нувшимися ему дамами. Он мог бы научить любого, как пользоваться для
этой цели простодушным посредничеством или же корыстными услугами, и с
одного взгляда угадывал, кто из мужчин и женщин пригодится ему для его
замыслов.
Лишившись бессознательной помощи Христианы, он для замены ее принялся
искать среди окружающих необходимую ему союзницу - "сердобольную нату-
ру", как он выражался, - и очень скоро остановил свой выбор на супруге
доктора Онора. Для этого было много оснований. Во-первых, ее муж дружил
с Ориолями, так как лечил все семейство лет двадцать; младшие дети роди-
лись и выросли на его глазах; каждое воскресенье он обедал у них в доме
и сам приглашал их к себе по вторникам. Толстую докторшу, полуобразован-
ную, вульгарную особу с большими претензиями, легко было приманить,
пользуясь ее тщеславием, - она, конечно, из кожи будет лезть, чтобы вся-
чески угодить графу де Равенелю, шурину самого владельца Монт-Ориоля.
Вдобавок Гонтран, не раз имевший дело с парижскими своднями, сразу
распознал в ней женщину, весьма пригодную для этой роли; как-то раз,
встретив ее на улице, он решил: "По виду она настоящая сводня, а значит,
и душа у нее такая же".
И вот однажды он проводил доктора до дома и заглянул к ним. Он усел-
ся, принялся болтать, наговорил толстухе всяких любезностей, а когда в
отеле зазвонили к обеду, сказал, вставая:
- Как у вас вкусно пахнет! В вашем доме готовят, несомненно, куда
лучше, чем в гостинице.
Госпожа Онора, раздувшись от гордости, залепетала:
- Ах, боже мой! Если бы я посмела... если бы посмела, граф...
- Что посмели, сударыня?
- Пригласить вас к нашему скромному столу.
- А что ж... я бы не отказался.
Доктор встревоженно бормотал:
- Да у нас ничего нет, совершенно ничего. Суп, говядина, курица - вот
и все.
Гонтран хохотал:
- Ну и вполне достаточно! Принимаю приглашение!
И он остался обедать у супругов Онора. Толстая хозяйка, вскакивая со
стула, выхватывала блюдо из рук горничной, чтоб та не пролила соус на
скатерть, и, к явной досаде мужа, сама прислуживала за столом.
Граф расхвалил ее стряпню, ее уютный домик, ее радушие, и она преис-
полнилась пылким восхищением.
Он повторил свой гастрономический визит, опять напросился на обед и
стал после этого постоянным гостем в доме г-жи Онора, куда то и дело за-
бегали сестры Ориоль по долголетней привычке, по соседству и давней
дружбе.
Гонтран проводил в обществе трех дам целые часы, был очень любезен с
обеими сестрами, но с каждым днем оказывал все больше предпочтения Луи-
зе.
Ревность, разъединившая сестер, когда Гонтран начал было ухаживать за
Шарлоттой, приняла у старшей сестры характер воинственной ненависти, а у
младшей - спокойного презрения. В скромных манерах Луизы, в ее недомолв-
ках, в сдержанном обращении с Гонтраном сквозило больше умелого ко-
кетства и заигрывания, чем в беспечной и шаловливой непосредственности
младшей сестры. Шарлотта, скрывая из гордости свою сердечную рану, каза-
лось, ничего не замечала и с удивительной выдержкой, с полным, казалось
бы, равнодушием присутствовала при частых встречах у г-жи Онора. Она не
хотела оставаться дома, чтобы не подумали, что она страдает и плачет,
что она покорно уступила место старшей сестре.
Гонтран так гордился своей хитростью, что не мог удержаться и все
рассказал Полю А Поль нашел этот маневр забавным и весело расхохотался.
К тому же он дал себе слово больше не вмешиваться в интриги своего прия-
теля, помня его двусмысленные намеки, и не раз думал с тревогой: "Из-
вестно ему что-нибудь обо мне и Христиане?"
Прекрасно зная Гонтрана, он считал его вполне способным закрыть глаза
на любовную связь сестры. Но почему же он раньше ничем решительно не по-
казывал, что догадывается или знает об этой связи? А все дело было в
том, что Гонтран принадлежал к числу тех шалопаев, по мнению которых
светской женщине даже полагается иметь одного или нескольких любовников,
так как семья, по их глубокому убеждению, - не что иное, как общество
взаимопомощи в житейских делах, нравственность - покров, накинутый на
тайные влечения, вложенные в человека природой, а светские приличия -
фасад, за которым следует скрывать приятные пороки. Он толкнул Христиану
на брак с Андерматом если не с определенными намерениями, то, во всяком
случае, со смутной мыслью, что этот еврей будет поживой для всего семей-
ства, и, пожалуй, презирал бы сестру, если бы она хранила верность мужу,
как презирал бы самого себя, если бы не черпал денег из кошелька своего
зятя.
Поль думал обо всем этом, и все это смущало его душу, душу современ-
ного Дон-Кихота, склонного, однако, к сделкам с совестью Теперь он стал
очень осторожным в отношениях со своим загадочным приятелем.
Итак, когда Гонтран рассказал ему, для каких целей он пользуется зна-
комством с г-жой Онора, Поль расхохотался, а немного погодя согласился
сопровождать его и очень охотно болтал с Шарлоттой.
Докторша с величайшей готовностью выполняла роль, для которой ее изб-
рали, принимала гостей весьма радушно и в пять часов, в подражание па-
рижским дамам, угощала их чаем и сдобными булочками собственного своего
приготовления.
В первый же раз, как Поль появился в ее доме, она встретила его,
словно старого друга, усадила, чуть не силой отобрала у него шляпу и по-
ложила ее на полку камина, рядом с часами. Потом засуетилась, захлопота-
ла, перебегала от одного к другому, огромная, с выпяченным животом, и
все спрашивала:
- Не угодно ли закусить?
Гонтран говорил всякие забавные глупости, шутил, смеялся, держал себя
весьма непринужденно. Потом он уединился с Луизой в глубокую нишу окна,
а Шарлотта с волнением смотрела на них.
Госпожа Онора, развлекавшая разговором Поля, сказала ему материнским
тоном:
- Милые детки, они приходят ко мне побеседовать несколько минут Ведь
это вполне невинно, не правда ли, господин Бретиньи?
- О, вполне невинно, сударыня!
Во второе посещение Бретиньи она уже запросто называла его "господин
Поль" и держалась с ним запанибрата.
С тех пор Гонтран с обычным своим веселым ехидством сообщал приятелю
о всех услугах, которые угодливо оказывала ему эта дама. Накануне он
сказал ей:
- Отчего вы никогда не ходите с барышнями Ориоль на прогулку по доро-
ге в Сан-Суси?
- Мы пойдем, граф, непременно пойдем!
- Вот пошли бы, например, завтра в три часа.
- Пойдем завтра в три часа. Обязательно!
- Как вы любезны, многоуважаемая госпожа Онора!
- Всегда рада услужить вам, граф!
И Гонтран объяснил Полю:
- Ты же понимаешь, у нее в гостиной мне неудобно приударить за Луизой
как следует на глазах младшей сестры А в лесу мы можем уйти с ней вперед
или отстать немножко Ну как, пойдешь?
- С удовольствием.
- Пойдем.
Они поднялись и не спеша пошли по большой дороге, потом за деревней
Ла-Рош-Прадьер свернули влево и, продираясь сквозь густые заросли кус-
тов, спустились В лесистую долину. Перебравшись через узенькую речку,
они сели на краю тропинки и стали ждать.
Вскоре показались все три дамы, они шли гуськом: Луиза впереди, г-жа
Онора замыкала шествие.
Обе стороны выразили удивление: какая неожиданная встреча!
Гонтран воскликнул:
- Какая хорошая мысль пришла вам прогуляться В эту долину!
Докторша ответила:
- Это я придумала!
Дальше отправились уже вместе.
Луиза и Гонтран, постепенно ускоряя шаг, ушли далеко вперед и порой
исчезали из виду за поворотами узкой дорожки.
Докторша шумно отдувалась и бормотала, провожая их снисходительным
взором:
- Ах, молодость, молодость! Вот быстроногие! Где уж мне за ними уг-
наться!
Шарлотта воскликнула:
- Погодите, я сейчас их позову!
И она бросилась бежать по дорожке. Докторша окликнула ее:
- Не мешай им, детка! Пусть поболтают на свободе, если им хочется.
Зачем расстраивать разговор? Они и сами вернутся.
Обмахиваясь платком, она села на траву в тени большой сосны. Шарлотта
бросила на Поля жалобный взгляд, полный мольбы и отчаяния.
Он понял и сказал:
- Ну что ж, мадемуазель Шарлотта, пусть госпожа Онора посидит, отдох-
нет, а мы с вами догоним вашу сестру.
Она радостно воскликнула:
- Да, да, сударь, пойдемте!
Госпожа Онора ничего не имела против этого.
- Идите, детки, идите. Я вас здесь подожду. Только не очень долго гу-
ляйте.
И они отправились. Сначала шли очень быстро, надеясь догнать Луизу и
Гонтрана, но через несколько минут, не видя их на дорожке, решили, что
они свернули в лес, направо или налево, и Шарлотта негромко позвала их
дрожащим голосом. Никто не откликнулся.
Она сказала тихо:
- Господи! Где же они?
Поля снова охватило то чувство глубокой жалости к ней и грустного
умиления, которое он уже испытал у кратера Нюжера.
Он не знал, что сказать этой огорченной девочке. Хотелось отечески
обнять ее, поцеловать, найти какиенибудь ласковые, утешительные для нее
слова. Но какие? А она тревожно озиралась, вглядывалась в зеленую чащу
безумными глазами и, прислушиваясь к малейшему шороху, говорила:
- Наверно, они вон туда пошли... Нет, наверно, сюда. Вы ничего не
слышите?
- Нет, ничего не слышу. Лучше всего нам здесь подождать их.
- Ах, боже мой!.. Нет... Надо их найти.
Он помолчал немного, потом нерешительно спросил:
- Так вам это очень больно?
Она подняла голову, взглянула на него с отчаянием, а глаза ее уже по-
дернулись прозрачной влагой, и на темных длинных ресницах задрожали сле-
