солидную прибыль, которая меня совершенно не интересует; все равно
выиграл читатель, фэн - заплатив за книгу, он получил хороший текст.
Не так давно я приобрел другие книги, "Миры Фостера" в
семи томах, выпущенные смоленским издательством "Ключ". Судя по
содержащейся на титуле информации, издательство законным образом
приобрело эксклюзивные права на все опубликованные в семитомнике
произведения и, являясь монополистом, наняло тех переводчиков,
каких пожелало. Не самых лучших, надо полагать ( иначе говоря,
не самых дорогих ). Конечно, то, что получилось в результате,
можно прочитать, прикрывая глаза при виде перлов: "Зубастая утроба
наклонилась и почти безразлично откусила повисшую голову", "...он
потирал части тела, не имеющие ничего общего с причиной его
состояния", "Выражение несокрушимой уверенности снова вернулось
к нему, лишь в слегка помятом виде" и т.д, и т.п. Пофамильно авторы
сих шедевров не названы - на книгах стоит только копирайт
фирмы-переводчика ИПП "АМЕХ Ltd".
Должен отметить, что тексты Фостера весьма специфичны
и сложны; сложнее, чем у Фармера, Энн Маккефри, "Дока" Смита,
Стерлинга Ланье, Джеффри Лорда, Ван Вогта, Эрика Рассела, Айзека
Азимова и еще десятка авторов, которых мне довелось переводить.
Чтобы справиться с ними, нужны отличные специалисты! Но деньги,
деньги... Заплачены доллары за права, значит, надо сэкономить
рубли на переводе. За чей счет? За мой, читательский.
Иногда я с ностальгией вспоминаю недавние беззаконные
времена ...
П Е Р Е В О Д Ч И К. Маленький секрет: как правило, для
подготовки качественного перевода необходимо не блестящее знание
языка оригинала, а владение своим родным, русским. Тогда зубастые
утробы не будут откусывать головы, потирать различные части тела
и иметь помятый вид. Короче говоря, переводчику платят не за то,
что он понимает текст на английском, а за приемлемое переложение
оного текста на русский.
Из собственной практики и бесед с коллегами я усвоил, что
существуют три переводческие методы. Первая - перевод, приближенный
к оригиналу. Бывает так, что англоязычный автор хорош и прекрасно
"идет" на русский - буквально перетекает, как вино из бутылки в
бокал, не теряя ни своего аромата, ни крепости, ни цветовой гаммы.
Счастлив переводчик, которому досталась такая книга! Работать с
ней - одно удовольствие. Мне так повезло лишь однажды - с романами
Фармера из сериала "Мир Реки".
Гораздо чаще перевод, близкий к тексту, получается корявым.
Вторая метода предусматривает отход от оригинала. Куда? Отнюдь
не в любую сторону. Необходимо уловить суть произведения - юмор,
лирику, динамику, специфику диалогов, подтекст - и добиться,
чтобы роман производил на нашего читателя такое же эмоциональное
впечатление, как и на англоязычного. Сохранить не букву, но дух!
При этом, как я полагаю, допустимы весьма значительные изменения
исходного текста.
Наконец, есть третий метод, когда переводчик способен
литературно переложить вещь на русский в с е г д а близко к
оригиналу, каким бы сложным он ни был. Это - экстракласс; так,
вероятно, работали специалисты, благодаря которым мы получили
собрания сочинений Джека Лондона, Жюля Верна, Герберта Уэллса
и других классиков.
Поскольку калечить исходные тексты я не желаю, а работать
на уровне экстракласса, увы, не могу, мне пришлось избрать второй
метод. Поэтому большая часть переводов, которые я делал - и, в
первую очередь, романы из Пернского сериала Энн Маккефри и вещи
"Дока" Смита - являются скорее пересказами. Насколько это
допустимо в данном конкретном случае? Ну, с одной стороны, оба
вышеназванных автора - не Лондон и не Уэллс; с другой, существовала
еще одна причина для весьма вольного обращения с их текстами. К
сожалению, вещи Смита и Маккефри страдают многочисленными логическими
неувязками, которые я просто не мог "пропустить" в русский текст;
исключение же этих нелепостей зачастую приводило к локальному
изменению сюжетных ходов и дописке целых эпизодов.
Поясню сказанное на примере "Дока" Смита. Он - старый
автор, работавший в двадцатых-пятидесятых годах, и его творения
теперь весьма неудобочитаемы - и на английском, и на русском ( в
дословном переводе ). Но Смит - классик, один из отцов-основателей
американской фантастики, создатель знаменитого в свое время
сериала о Ленсменах; и нам, его переводчикам, хотелось предложить
отечественным фэнам т а к о г о Смита, который, по крайней мере,
не вызвал у них неприязни или впечатления архаической древности.
Я глубоко благодарен издательству "Спикс", которое взяло на себя
смелость осуществить этот проект - почти одновременно с другим
переводом, выполненным в издательства "Армада". Теперь наши
любители фантастики имеют две версии "Саги о Ленсменах", и этого,
пожалуй, хватит на долгие года.
Нелепостей же у Смита хватает. К примеру, выборы президента
страны могут происходить в здании аэропорта; беглецы, которым сам
Бог велел рвать когти с враждебной планеты, задерживаются там
ради схватки с чудовищем; космические десантники рубят противников
в капусту топорами, а благородные ленсмены походя уничтожают
миллионы разумных существ ( конечно, неисправимых плохишей,
которые сплошь и рядом торгуют наркотиками ). По мере возможности
мы старались сгладить, отсечь, переписать такие эпизоды, сохранив
и усилив лучшие стороны творений Смита - их динамизм, юмор,
героическую патетику.
Что касается первого тома, который понравился читательнице
из Смоленска, то я должен признаться, что у "Дока" Смита нет и
никогда не было романа "Кровавое око Сарпедиона". Эта вещь является
результатом объединения двух его новелл, "Тедрик" и "Лорд Тедрик",
и дописки ряда промежуточных эпизодов, связавших их в единое
целое. В своем роде "Кровавое око" - экстраполяция "Дока" Смита
тридцатых-сороковых годов в наше время с целью представить его
нашим читателям в максимально выигрышном виде.
Несколько слов о романах Пернского цикла Энн Маккефри
( "Полет дракона", "Странствия дракона", "Белый дракон", "Отщепенцы
Перна", трилогия об арфистке Менолли и прочее ). Здесь переделок
было меньше, однако в дословном переводе Маккефри на русский
явно "не шла": вместо героической саги получалось некое розовое
сентиментальное занудство, чтение которого могло исторгнуть
слезы разве что у двенадцатилетней школьницы. Мы приложили
много сил, чтобы выправить эту ситуацию, и я думаю, что наши
читатели познакомились с творчеством Энн Маккефри не в самом
худшем варианте.
Большая часть романов Пернского сериала относится к
постконвенции, и издательские права на них не были приобретены.
Тут возникает любопытная моральная проблема, разрешить которую
в силах только сам автор произведения. Итак, что он, автор,
предпочитает: предстать перед миллионами российских любителей
фантастики в пристойном, но незаконном переводе, или продать
право первородства за несколько тысяч долларов, почти со
стопроцентной гарантией, что зубастые утробы будут откусывать
повисшие головы? Короче говоря, деньги или слава? Понятно, что
зарубежный автор желает скосить на российских нивах и то, и
другое, но полного счастья, увы, не бывает.
Да, мы, переводчики, поспешили с романами Энн Маккефри,
защищая не кошелек ее, но честь; и теперь ее благородные драконы
парят над Москвой и Петербургом, не проштемпелеванные печатью
в контракте, но и не подвергнутые поруганию, выпавшему на долю
героев Фармера, Фостера и прочих. Что же лучше?
А В Т О Р. Последний год я почти не занимаюсь переводами;
пишу оригинальные романы о некой героической личности по имени
Ричард Блейд, выдуманной Джеффри Лордом ( псевдоним малоизвестного
американского автора Лайла Ингела ). Этот персонаж, несмотря на
его тягу к силовым методам разрешения конфликтов, мне дорог; если
у читателей и "Книжного обозрения" проявится интерес к подобного
рода развлекательной литературе, мы еще о нем поговорим.
Но сейчас мне хотелось бы остановиться на одном моменте,
связанном с переводческо-писательской "кухней". Нередко процесс
перевода является форменным сражением, причем не с текстом, а с
тем, кто его создал, с автором оригинала. Человек пишущий наиболее
полно раскрывается в своих творениях; из них можно понять его
эмоциональный настрой, мировоззрение, оценить уровень интеллекта
и сферу интересов. Он незримо присутствует за кадром, и переводчик
- тоже человек, со своими понятиями о том, что такое хорошо и что
такое плохо - вступает с автором в схватку с первых страниц романа.
Но раз ведется поединок, должен быть и победитель! Кто
же кого подомнет - автор переводчика или переводчик автора?
Результат зависит только от их ума и таланта. Великий -
или просто крупный писатель вроде Филипа Фармера - побеждает
сразу. Его превосходство чувствуешь с первых же фраз; он
покоряет, зачаровывает, берет в плен, и дальше думаешь только
о том, чтобы не испортить, не исказить его, ибо он хорош и
без дописок, исправлений и литературной полировки.
Бывают иные случаи, когда желание переделать исходный
текст, слабый и невыразительный, становится непреодолимым. Мне
кажется, такая склонность присуща не столько переводчикам,
сколько нашим русскоязычным писателям, выступающим в роли
переводчиков. Ведь оригинальный автор владеет не только искусством
нанизывать слова, следуя первоисточнику; он обладает творческой
потенцией, воображением, фантазией, умением строить сюжет. Если
всего этого у него больше, чем у творца исходной вещи, то результат
предугадать нетрудно - на русском языке появляется произведение
более сильное и интересное, чем оригинал.
Тем не менее, не все так просто. Можно переделать романы
Джеффри Лорда и написать подобную же развлекательную эклектику;
ну, а если дело коснется Филипа Фармера?
С Л О В О О Ф А Р М Е Р Е. Я подозреваю, что нашим
читателям Фармер в большей степени знаком не как творец "Мира
Реки" и "Мира Дней" ( последний сериал скоро выйдет в издательстве
"Тролль" ), а как автор "Многоярусного Мира". Этот цикл фэнтези
выпустили "ЦЕНТРПОЛИГРАФ", "КРИМ ПРЕСС"-"Асмадей", "Локид",
"Васильевский остров" ( Санкт-Петербург), "Основа" ( Харьков),
"Гемма" ( Феодосия ) и почти наверняка другие, неизвестные мне
издательства, примерно полумиллионным суммарным тиражом. Кое-кто
поставил свой копирайт на книгу, кое-кто постеснялся, но суть
от этого не меняется - во всех версиях явственно проглядывают
рога и копыта предшествуюшего самопального перевода, "печатки".
Вот начало на русском "Создателя Вселенной", первого романа
цикла: "Призрак трубного зова провыл с другой стороны дверей".
Имеются варианты: "За дверьми, кто-то призрачный, вновь извлек
из рога серию звуков". А вот деталь физиологии описанных Фармером
кентавров: "Большая часть кентавра должна была дышать", "Большая
лошадиная часть кентавра должна была дышать", "Большая животная
часть кентавра должна была дышать" ( последний вариант - в трех
изданиях ).
Разумеется, эта большая лошадиная животная часть кентавра
должна была дышать, но для Филипа Фамера было бы лучше, если б
в наших краях она не сделала ни вздоха!
В чем же заключается проблема? Почему мы имеем отличный
перевод фармеровского "Пира потаенного" ( выполнен О.Артамоновым,
издан "АМЕХ Ltd" - АО "Лорис"), вполне читабельные переводы "Мира
Реки" ("Русская тройка" и "Тролль" - "Ювента") и некоторых других
романов, а на "Многоярусном Мире" споткнулись уже шесть издательств,
выставив Фармера на посмешище?
Дело не только в том, что Артамонов куда квалифицированнее
безымянных тружеников, пытавшихся совладать с дыхательными
органами кентавра, но и в особенностях фармеровского творчества.
Он весьма разносторонний писатель: есть у него научная фантастика,
очень конкретная и реалистичная, которая в самом деле как бы
"перетекает" с английского на русский; есть мистификации, пародии
