интеллигента.
Воодушевленный поддержкой, пострадавший с жаром продолжал:
-- Я требую принятия самых строгих мер! Я требую возмещения
убытков! Это что же такое будет, если всякие босые типы будут хватать
заслуженных граждан за носы?! А? Я вас спрашиваю?
-- Вот именно, -- послышался многоголосый хор из-за его спины.
-- Успокойтесь, гражданин... э-э...
-- Батарейкин, -- с чувством оскорбленного достоинства подсказал
интеллигент.
-- ...гражданин Батарейкин, мы примем самые строгие меры, --
ответил лейтенант. -- Оставьте, пожалуйста, свои координаты. Если
желаете, можете подать на гражданина Мухина в суд.
-- А, Мухин!.. Запомним.
-- Но прежде он должен пройти медицинское освидетельствование.
Возможно, до суда дело не дойдет. Мне кажется, он не совсем здоров.
-- Какой суд? -- вскочил встревоженный Мухин. -- Вы что? Я чудом
вырвался из логова дикарей, а вы меня под суд? За что?
-- Видите? -- вполголоса спросил лейтенант, многозначительно кивая
на Мухина.
Интеллигент с распухшим носом открыл было рот, но только плюнул с
досады и выскочил за дверь. Толпа свидетелей гуськом потянулась к
выходу. Но через минуту он ворвался и вновь завопил:
-- Я заслуженный человек! Я на хорошем счету у начальства! Это что
же такое? За носы хватать? Хиппующий босяк! Бич стопроцентный!.. Вы
знаете, где я работаю? Я... -- он наклонился к лейтенанту и что-то
шепнул ему на ухо.
-- Да что вы говорите! -- удивленно поднял брови дежурный. --
Однако!
-- Вот именно! А этот... тьфу! -- Батарейкин махнул рукой и, задев
непомерно большим носом за дверной косяк, выскочил из комнаты.
-- Фу-у! -- облегченно вздохнул лейтенант. -- Ну и собачья у нас
работенка.
Мухин ошалело смотрел по сторонам и ничего не понимал. Какой суд?
Что они здесь, все с ума посходили? Тут его взгляд упал на пепельницу,
стоящую на краю стола. Мухин шумно проглотил слюну и с мольбой в голосе
заскулил:
-- Лейтенант... одну только затяжку... умоляю! Умру ведь...
-- Что? -- лейтенант оторвался от составления протокола и с
недоумением воззрился на Мухина.
-- Закурить... одну затяжку... А?
-- Да ради Бога, -- лейтенант протянул пачку "Астры".
Дрожащей рукой Мухин достал одну сигарету, чиркнул спичкой и с
наслаждением затянулся.
-- Кайф! -- прошептал он, закатывая глаза. -- Вещь!
-- Курите, Мухин, курите, боюсь, не скоро теперь покурить
придется.
-- Как так? -- не понял Мухин.
В этот момент в дверях выросли два человека в белых халатах.
-- Где больной? -- пробасил один. Лейтенант молча указал на
Мухина.
-- Так что с вами случилось? -- ласково спросил врач у нашего
героя, внимательно его разглядывая.
-- Со мной? Ничего. Скальп, как видите, цел. Штаны, правда,
украли, ну да Бог с ними. А то, что меня не съели, за это сержанту
спасибо. Спас, родимый. Не иначе как своим красным околышком дикарей
распугал. Вот за это я его люблю. А то ведь на копья подняли бы, у них
это запросто.
-- Да вы успокойтесь, -- мягко сказал врач, пристально глядя в
глаза пациенту. -- Так кто же у вас штан... э-э... извиняюсь, брюки
украл? Индейцы?
Мухин пожал плечами.
-- Может, и индейцы. Черт их разберет. А Пиночет, рыжий такой,
знаете, их разорвал. Вот гад!
-- Пиночет, вы сказали? -- заинтересовался врач, положив руку на
голое плечо Мухина. -- И о чем же вы с ними говорили?
-- С кем, с Пиночетом? Вот чудак! Да он же дикий! И по-нашему ни
черта не понимает. У них там какой-то тарабарский язык.
-- Ну да, понятно, он же чилиец.
-- Какой чилиец? Он типичный дикарь и ходит в чем мать родила.
Чилиец! -- Мухин презрительно скривил губы.
-- А где вы с ним познакомились?
-- Да здесь, рядом, -- Мухин растерянно завертел головой и махнул
рукой куда-то в пространство. -- Квартала за два отсюда. -- Голос его
звучал как-то неуверенно, неубедительно.
-- Ясно, -- подытожил врач. -- Поедемте с нами, мы вам штан...
извиняюсь, брюки выдадим.
Мухин радостно вскочил:
-- Брюки? Настоящие? С удовольствием! А куда ехать?
Врач ничего не ответил и легонько подтолкнул его к выходу.
Встретившись глазами с лейтенантом, он незаметно подмигнул.
Как только Мухин вышел на улицу, чьи-то сильные руки подхватили
его и препроводили в стоящую тут же машину. Дверь за ним сразу же
захлопнулась. Стало темно. Смутное подозрение зародилось в голове
Мухина.
Взревел мотор, и машина тронулась. Мухин с размаху уселся на
чьи-то колени, затем, взвизгнув, шарахнулся в сторону и оказался на
скамейке, тянувшейся вдоль стены.
-- Куда мы едем? -- спросил он.
Откуда-то из темноты показалась рука и тяжело опустилась на его
плечо.
-- Тихо, парень. "Коза ностра" бессмертна.
...А лейтенант, проводив Мухина, в очередной раз облегченно
вздохнул и расстегнул две верхние пуговицы кителя.
-- Уф, жарко!
-- Товарищ лейтенант! -- обратился к нему его помощник. -- А где
все-таки работает... этот, как его... Батарейкин?
Лейтенант захохотал:
-- Интересуешься?
-- Еще бы!
-- Простынщиком в женской бане...
Глава десятая
В одиночную палату, куда поместили Мухина, стремительно вошел
небольшого роста коренастый пожилой человек в белом халате и в
сопровождении свиты, состоящей в основном из мужчин отнюдь не хилого
телосложения. Мухин, облаченный уже в больничную пижаму, сидел на
кровати и мрачно смотрел на вошедших.
-- Тэк-с, -- протянул человек в белом халате, остановившись
напротив Мухина и сложив руки за спиной. -- Я -- профессор
Скворешников. А вы Мухин? Вы когда поступили?
-- Сегодня, -- ответил Мухин, исподлобья разглядывая профессора.
-- Сегодня у нас какое... э-э... -- профессор обернулся к стоящей
за его спиной миниатюрной медсестре.
-- Двадцать шестое, -- ответила та.
-- По новому стилю? -- спросил профессор, странно блеснув очками.
Мухин вскочил.
-- Да вы что, за дурака меня здесь держите? -- яростно вращая
глазами, заорал он. -- Я что, думаете, не понимаю, куда меня упрятали?
-- Тише, тише, молодой человек, -- замахал руками профессор, делая
незаметный знак сопровождающим его мужчинам. Те набычились, словно
приготовились к прыжку. -- Я очень рад, что вы все понимаете, и поэтому
играть в кошки-мышки с вами не собираюсь. Я буду откровенен.
Действительно, вы находитесь в психиатрической клинике. Ну, сами
посудите, вас застали в необычном виде в толпе прохожих за очень, надо
заметить, странным занятием. Речи ваши отнюдь не свидетельствовали о
здравии вашего рассудка. И кроме того, вы хронический алка... ну, одним
словом, любитель выпить. Как же прикажете понимать ваши действия? Вас
вполне справедливо препроводили сюда, и я, профессор Скворешников,
обязан освидетельствовать вас. Если вы здоровы, -- а я в этом нисколько
не сомневаюсь, -- то никто вас здесь держать не станет, если же у вас,
не дай Бог, найдут некоторые отклонения в психике, то вам придется
ненадолго -- я повторяю, ненадолго! -- задержаться здесь. Ну и что в
этом страшного? Что вы все так боитесь нашего заведения?.. Кстати, в
Чили вы где останавливались? В Сантьяго?
-- Да не был я в Чили! -- зарычал Мухин.
-- А с Пиночетом вы где познакомились? -- быстро спросил
профессор, заглядывая в глаза пациенту.
-- Да не было никакого Пиночета! Это я так, для сравнения...
-- Ну, хорошо, хорошо, успокойтесь. Расскажите-ка нам все по
порядку, что с вами произошло... Да, чуть не забыл. Сделаем вам сначала
укольчик, а потом и послушаем.
-- Это еще зачем? -- насторожился Мухин.
-- Надо, голубчик, надо, -- успокаивал его профессор. -- Всем
делают, и вам положено. Это от нервов, успокойтесь. Видите, я с вами
откровенен. Леночка, вы готовы?
-- Готова, Валерий Афанасьевич, -- ответила миниатюрная медсестра
и, покраснев, быстро провела необходимую процедуру.
-- Ну вот и ладушки, -- радостно замурлыкал профессор, потирая
руки и садясь на кровать рядом с Мухиным. -- А теперь мы вас слушаем.
Мухин, морщась от боли и поглаживая место укола, начал рассказ.
Опуская некоторые, на его взгляд, неприличные подробности, он поведал
профессору Скворешникову и его подопечным свою историю. Профессор с
интересом слушал рассказчика и не перебивал его, лишь изредка кивая
головой. Его глаза излучали доброту и понимание. Воодушевленный
вниманием со стороны медицины, Мухин несколько успокоился и закончил
свой рассказ с полной уверенностью в том, что профессор сейчас
извинится перед ним за ошибку и милостиво распахнет двери своей
богадельни с предложением покинуть ее и больше никогда сюда не
возвращаться. Настороженность исчезла, настроение улучшилось.
-- А что, молодой человек, -- вдруг спросил Скворешников, когда
Мухин закончил свой рассказ, -- Пиночет в генеральском мундире был или
как обычно?
Мухин весь затрясся и побледнел.
-- Профессор, -- глухо произнес он, -- я много наслышан про
приемчики, которые врачи используют в психбольницах при лечении
несчастных больных, и про их нелепые вопросы, которыми пытаются сбить с
толку любого и каждого. А что касается вас, профессор, то вам самому,
мне кажется, нужно лечиться, так как в каждом здоровом человеке вы
заранее видите психа.
-- А вы знаете, Мухин, -- устало произнес профессор, -- вы правы.
С вами тут действительно свихнешься. Такого иногда понаслушаешься, что
волосы дыбом становятся. Так что я, если б только можно было, с большим
удовольствием поменялся бы с вами местами.
-- Зато я в вашу шкуру ни за что б не влез, -- зло проговорил
Мухин, сжимая кулаки. -- Сейчас же выпустите меня отсюда, а то...
-- Леночка... -- обратился профессор к медсестре. В ту же минуту
два здоровенных санитара скрутили руки бедному Мухину, а Леночка с
непостижимой проворностью вторично продемонстрировала свою способность
делать уколы. Мухин заскрипел зубами от злости.
-- Это снотворное, -- спокойно сказал профессор. -- Сейчас вы
успокоитесь и уснете. А пока вы еще не спите, я вот что скажу. Вопрос
стоит очень серьезно. Я не шучу, и если задаю каверзные на первый
взгляд вопросы, то имею на то все основания. Вы знаете, -- очки
Скворешникова заблестели безумным огнем, а голос сорвался на громкий
шепот, -- что чилийский диктатор Пиночет неделю назад высадился в Крыму
с недобитыми корниловцами и грозится всех в порошок стереть?
-- У-у-у! -- завыл Мухин и обхватил голову руками.
-- Приятных вам сновидений, -- профессор порывисто встал и,
сопровождаемый свитой, быстро вышел.
Снотворное подействовало, и Мухин, упав на подушку, провалился в
небытие.
И приснился ему странный сон. Идет будто бы он по крымской прерии
и нагоняет его рыжий Пиночет на белом коне, а в руках у него нагайка.
"Всех в порошок сотру!" -- орет он по-русски, но с явным чилийским
акцентом. И видит Мухин, что штанов на нем нет, а на плечи накинут
генеральский китель. Поперек седла болтается профессор Скворешников в
тюремной робе и визжит: "Я же предупреждал, что дело серьезное. Я же
говорил!"
Тут к Пиночету подлетает группа всадников с обезьяньими мордами и
в традиционном одеянии кубанских казаков. "Корниловцы!" -- с трепетом
думает Мухин.
"Шашки наголо!" -- орет рыжий, и лес взметнувшихся ввысь шашек
ослепляет Мухина.
"Ага, -- злорадствует профессор, -- сейчас они сделают вам укол, и
вы уснете вечным сном. Слышите, Мухин? Или вы до сих пор мне не
верите?"
Около двух десятков пар глаз злобно устремились на Мухина. Пиночет
замахнулся своей нагайкой и...
Кто-то тряс его за плечо.
-- Проснитесь, Мухин!
Мухин открыл глаза и в темноте, при неверном свете луны, увидел
незнакомое лицо, склонившееся над ним. Мухин задрожал от страха.
-- Не бойтесь, Мухин, -- прошептал незнакомец, -- я не причиню вам
вреда. Мне нужно срочно с вами поговорить. Утром кончается мое
