выслушать меня.
Наступила мертвая тишина, все напряженно ждали, понимая, что
сейчас услышат нечто важное. Видно было, что Олег Павлович волнуется и
не знает, с чего начать разговор. Наконец он заговорил:
-- Прежде всего я считаю своим долгом еще раз заявить, что Николай
ни в чем не виноват. Вы согласны со мной, Семен Степанович?
Климов молча кивнул.
-- Во-вторых, я пришел к выводу, что обычным путем мы в этот лес
попасть не могли, -- продолжал Олег Павлович. -- Семен Степанович
утверждает, что таких лесов под Москвой нет. Я, честно говоря, в чудеса
не верю, но факт остается фактом: с нами произошло что-то невероятное.
И в-третьих, что, собственно, и привело меня к определенному выводу, --
это встреча с людьми, чей облик не может не показаться странным.
Согласитесь, что в наше время такие одежды носить как-то не принято.
Сначала я решил, что мы попали в зону киносъемок, однако когда на наших
глазах погиб человек, я сразу отказался от своей прежней версии. Дело в
том, и я уже об этом говорил, что, по-моему, это были настоящие дикари,
но отнюдь никак не киноартисты. А только что произошло событие, которое
укрепило меня в моих догадках.
Люди заволновались.
-- Что? Что произошло? Говорите же!
Тут встал Борис и, волнуясь не менее Олега Павловича, сказал:
-- Мы видели еще троих людей, которых Олег Павлович именует
дикарями. Но только мне непонятно...
-- Одну минуточку, Борис! -- перебил его Олег Павлович. --
Разрешите мне закончить свою мысль. Итак, мы действительно сейчас
видели троих дикарей, которые ничем не отличаются от тех, прежних.
-- Да какие в наше время могут быть дикари? -- возразил Николай.
-- Извините, Олег Павлович, но вы глубоко заблуждаетесь.
-- Я был бы очень рад, если бы так оно и оказалось, -- ответил
инженер, -- но, к сожалению, факты сильнее нас. Вы вполне справедливо
заметили, что дикарей в наше время нет и быть не может, и здесь я с
вами полностью согласен. Однако мы их видели. Какой отсюда следует
вывод?
-- Невероятно! -- прошептал Николай, озаренный какой-то догадкой.
-- А вывод напрашивается сам собой. Я вижу, Николай, вы уже
догадываетесь, что я хочу сказать.
-- Но этого не может быть! -- воскликнул водитель, тараща на
инженера круглые от изумления глаза.
Олег Павлович пожал плечами:
-- Это есть, и от этого никуда не денешься... Одним словом, мы с
вами, товарищи, каким-то совершенно непонятным образом попали...
-- ...в прошлое, -- закончил Климов, вставая. -- Я совершенно
согласен с товарищем Муравьевым. Независимо от него я пришел к тому же
выводу. А только что я получил подтверждение этой версии в виде вот
этого вещественного доказательства.
И Климов вынул из кармана какой-то предмет.
-- Что это? -- послышались вопросы, и люди, заинтересовавшись,
обступили столяра.
-- Это наконечник копья. Я нашел его пять минут назад под передним
колесом автобуса. Но главное не в этом, главное в материале, из
которого выполнен этот предмет. Я в свое время занимался резьбой по
кости, поэтому со всей ответственностью могу заявить, что наконечник
сделан либо из слоновой кости, либо...
-- Из бивня мамонта! -- подхватил инженер. -- Это же поразительно!
Вы просто молодец, Семен Степанович!
-- Да, из бивня мамонта, тем более что слоны в этих широтах не
водятся. А так как мамонты жили на нашей планете сотни тысяч лет назад,
то теперь можно с уверенностью сказать, что примерно в ту эпоху мы и
попали.
Люди заговорили все разом:
-- Невероятно! Фантастика!.. Нет, нет, это сон. Ущипните меня. Ай!
Да не так больно!.. Но мы же взрослые люди! Неужели мы поверим в эту
чепуху?.. Это не чепуха! Это факт!.. Настоящие дикари! Как интересно!..
А мы живого мамонта увидим?.. Хоть десять, они здесь на каждой полянке
пасутся... А когда мы вернемся обратно?
Последний вопрос заставил всех замолчать.
-- А ведь верно, Олег Павлович, когда мы сможем вернуться? --
спросила Мария Семеновна.
Олег Павлович беспомощно развел руками.
-- Ну что можно сказать? Я ведь знаю не больше вашего. Может
случиться, что мы останемся здесь навсегда.
-- Навсегда! -- словно эхо, пронеслось по автобусу, и в этом крике
слышались одновременно и тоска, и боль, и печаль, и удивление, и
безысходность.
-- Как навсегда? -- вскочил вдруг Лепешкин. -- Мне ведь завтра на
работу! Я требую, чтобы вы отвезли меня обратно! Товарищ водитель! Вы
слышите? Я настаиваю!
-- Успокойся, папаша, -- сказал Борис, нахмурившись. -- Всем
завтра на работу, а выбраться отсюда мы пока не можем.
-- Все это чепуха! Детские сказки! -- распалялся Лепешкин все
больше и больше. -- Как это у вас здорово получается! Завезли меня,
значит, к черту на рога и бросили на произвол судьбы! Хорошенькое
дельце! Ничего, я на вас управу найду, я на вас жаловаться буду!
С чувством оскорбленного достоинства Лепешкин плюхнулся на сидение
и уставился в окно.
-- Нервы, -- пробормотал Борис. -- Это бывает.
Наступила тишина. Люди смотрели друг на друга и молчали; в
выражении их лиц появилась сосредоточенность, напряженная работа мысли.
Все восемь человек пытались постичь смысл происшедшей с ними перемены.
Разум отказывался верить в этот фантастический прыжок в прошлое.
Современному человеку, воспитанному в духе материализма, трудно
поверить в уэллсовские сказки о путешествиях во времени. В это не
хотелось верить. Не хотелось потому, что не было пути назад. С ними
произошло невероятное событие, произошло случайно, и как повернуть
колесо их судьбы в обратную сторону, никто не знал. Люди понимали, что
они, скорее всего, действительно стали жертвами какого-то удивительного
катаклизма, но чтобы до конца осознать это, требовалось время. Это
также сложно, как поверить во внезапную смерть близкого человека.
В лесу послышался какой-то шум. Пассажиры прильнули к окнам.
-- А вот вам и хозяин здешних мест, -- сказал Борис.
На опушку, метров на тридцать правее автобуса, вышел огромный
мамонт. Не замечая людей, он подошел к обрыву и громко затрубил.
-- Вот это бас! -- восхищенно прошептал Николай.
Мамонт потоптался на месте, повернулся и, тяжело ступая, побрел
прочь вдоль берега реки.
Путешественники еще долго смотрели ему вслед, не веря своим глазам
и в то же время радуясь такой удаче: ведь не каждому дано увидеть
живого мамонта!
-- Каков красавец! -- переговаривались между собой люди. -- А
бивни! Не то что у слонов. А какой лохматый! Интересно, его приручить
можно?
Пока они выражали свои чувства по поводу увиденного, солнце стало
клониться к горизонту.
-- Пора бы подумать и о ночлеге, -- заявил Борис, призывая всех к
тишине.
-- Ну, спать нам еще рано, а вот пообедать не помешало бы, --
заметил Климов.
-- Это точно, -- согласился Олег Павлович, -- тем более, что нам
теперь торопиться некуда. Вы, Семен Степанович, что-то там насчет
грибков говорили?
-- Говорил, -- не без гордости ответил Климов. -- И хотя того, что
я собрал, на всех не хватит, пополнить нехватку грибов особых трудов не
составит. Вон их здесь сколько, хоть лопатой греби.
-- Вот и займитесь этим, а я пока костер разведу, -- предложил
Борис. -- Жалко только, что соли нет.
-- Как это нет? -- возразила Мария Степановна. -- У меня в сумке
целая пачка лежит. Я ведь в магазин зашла, прежде чем домой ехать.
-- Ай да Мария Семеновна! -- воскликнул Олег Павлович. -- Второй
раз вы нас выручаете. Теперь вот только осталось выяснить, есть ли
среди нас курящие.
-- Вас сигаретой угостить? Пожалуйста, -- с готовностью предложил
Борис.
-- Нет, спасибо, я не курю. Меня больше спички интересуют.
-- Верно! -- воскликнул Николай. -- Спички сейчас для нас дороже
золота. Без них мы пропадем.
Среди мужчин оказалось двое курящих: Борис и Климов, но, к
сожалению, спичек у них было немного -- на двоих в общей сложности
набралось чуть меньше коробка.
-- Не густо, -- подытожил Олег Павлович. -- Ну что ж, будем
экономить. Борис, вручаю вам этот драгоценный спичечный коробок, будьте
у нас хранителем огня.
Пошептавшись о чем-то с подругой, Татьяна достала из своей сумки
зажигалку и протянула ее Борису.
-- О! Да мы, оказывается, богато живем, -- обрадовался тот. --
Только оставьте ее пока у себя, вашей чудесной зажигалкой мы
воспользуемся лишь в крайнем случае.
На том и порешили. А пока Борис разводил костер, женщины во главе
с Марией Семеновной занялись очисткой грибов, собранных Климовым
накануне. В хозяйстве Николая оказалось новое ведро, которое водитель
не замедлил наполнить водой из реки. Олег Павлович собирал сухой
хворост для костра, помогая Борису. Вскоре из леса вернулся Климов,
неся полную сумку великолепных белых; лицо его светилось счастливой
улыбкой. И только один Лепешкин отказался участвовать в общих
приготовлениях к обеду. Обиженный на всех и вся, он сидел у окна и
прижимал к груди свой драгоценный портфель.
-- Ну и тип, -- глядя в его сторону, со злостью проговорил Климов.
-- Не человек, а слизняк какой-то. А ведь жрать, поди, первый прибежит.
Климов не ошибся. Едва только манящий аромат грибного супа
разнесся над стоянкой, у костра выросла тщедушная фигурка бухгалтера. В
его руке поблескивала выуженная откуда-то новенькая алюминиевая ложка.
-- Ну и стервец! -- покачал головой Климов, удивляясь столь
откровенной наглости Лепешкина.
Возмущенный не менее Климова, Олег Павлович нахмурил брови и
тоном, не обещавшим ничего хорошего, обратился к бухгалтеру:
-- Вы, гражданин Лепешкин, чего, собственно, хотите? Обеда сегодня
не будет.
-- Как не будет? А это что? -- Лепешкин указал ложкой на ведро с
аппетитным варевом.
-- Для вас не будет. Вы, как не принимавший участия в общих
приготовлениях к обеду, исключаетесь из числа наших сотрапезников.
-- Кто не работает -- тот не ест, -- добавил Климов назидательно.
-- Нет, позвольте, -- забеспокоился Лепешкин, -- так дело не
пойдет. Ведь у меня есть ложка, а у вас, как я понял, нет ни одной. Я
же могу рассчитывать на получение своей порции в обмен на пользование
ложкой? Без ложки вы все равно есть не сможете.
-- Лучше с голоду подохнуть, -- огрызнулся Климов, угрожающе
сжимая кулаки, -- чем облизывать твою паршивую ложку.
-- Ложка не паршивая, а совсем даже новая. Зря вы так, товарищ
Климов.
-- Я тебе не товарищ! -- выкрикнул Климов, наступая на бедного
бухгалтера.
Остальные участники поездки, услышав перебранку у костра,
побросали свою работу и поспешили к месту вот-вот готовой вспыхнуть
ссоры. Борис, совершенно спокойный и невозмутимый, положил руку на
плечо Лепешкину и произнес:
-- Ты, папаша, не суетись и намотай на ус то, что я скажу. Мы люди
простые, без портфелей ходим, живем с дикарями бок о бок, нравы у нас,
соответственно, дикие и, прямо скажем, весьма жестокие. Так что ложку
мы у тебя отберем, и пикнуть не успеешь, а если надо -- и самого на
шашлык пустим. Ферштейн?
Лепешкин побледнел и, спрятав ложку за спину, отступил назад, к
автобусу.
-- Вы не имеете права! -- взвизгнул он. -- Это насилие!
-- Насилие и есть, -- кивнул Борис, глядя в глаза бухгалтеру.
-- Да уж оставьте его, ребятки, -- заступилась за бухгалтера Мария
Семеновна. -- Видите, человек не в себе, переживает.
-- Ваше слово -- закон, Мария Семеновна, -- улыбнулся Борис,
разводя руками, -- но все равно я его съем, когда у нас будет туго с
продовольствием.
-- А я, может, и раньше, если грибы опротивеют, -- подхватил
Климов, -- что вряд ли.
-- Ну, хватит, -- строго оборвала их Мария Семеновна.
Испуганный Лепешкин скрылся в автобусе, унося с собой драгоценную
ложку; забившись в угол, злобно сверкал он стеклами своих очков, глядя
на ненавистных ему людей.
-- Действительно, как же мы обойдемся без ложек? -- спросила
