- Они на все способны! Хоть бы мужик был в доме, или собака! Сожгут
квартиру, как автобусную остановку! Ну пожалуйста, вы должны меня охранять!
Зря я налоги на вас плачу?!
- Хоть до утра! - браво брякнул я. - Ваша полиция вас сбережет! - и, к
собственному ужасу, вскоре обнаружил, что был понят слишком буквально.
До утра я, конечно, не остался, но домой вернулся поздно и всю дорогу
пытался объяснить хоть самому себе - на фиг мне все это было нужно. И почему
я согласился - из нормального жеребячества или из жалости? "Ладно, -
отмахнулся я сам от себя. - Зря она, что ли, в самом деле, платит на нас
налоги?"
x x x
Когда я приперся на работу, меня тут же препроводили к начальнику.
Оказалось, что быть здесь хоть кому-то нужным очень приятно. И я с
порога, в служебном рвении, начал рапортовать.
- Когда ты от нее ушел? - оборвали меня уже на третьем слове.
Кажется, я покраснел. И замямлил:
- Довольно поздно. Она была испугана - к ней пришло письмо с
угрозами...
- Вот это?
- Да.
- Сам писал?
- Да нет, - я попытался сбиться на игривый тон. - Хотя в подростковом
возрасте мог бы. Но для тридцатилетней одинокой женщины в этом не было
необходимости.
Шеф мрачно сверлил меня взглядом.
- Какого черта?! - разозлился я. - Все это случилось после окончания
рабочего дня. Она что, пожаловалась, что я ушел не заплатив?
- Точное время когда ты от нее ушел, - медленно сказал шеф. - И советую
как следует подумать, прежде, чем отвечать.
- А почему, собственно? - я судорожно боролся за свое право на личную
жизнь.
- А потому, что эксперты уточняют сейчас время ее смерти.
ОЧНАЯ СТАВКА В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
...То, что нет кондиционера - это плохо. Но то. что нет параши, это
хорошо. То, что посадили - это плохо. Но то, что сижу не в Совке - это
хорошо...
Интересно, вычтут с меня за питание?
А, может, они блефуют, что Анат тем же "собачьим" ядом?.. Да нет,
нелогично - если я убийца, то я уж точно знаю чем я это сделал. И лапшу мне
на уши вешать - себе же во вред... Давно надо было расколоться насчет тещи -
все равно ей точно ничего не будет. Теперь-то совершенно ясно - моя теща
Софья
Моисеевна - сумасшедшая. Маньяк-убийца. Психологически вполне
объяснимо.
Когда сорок лет назад ей пришили отравление, она эту ситуацию столько
раз через себя пропускала... а тут еще тяготы абсорбции... Собачка Фрида
сыграла роль "собачки", и ружье выстрелило. Дуплетом. С полной отдачей...
Нет, не могла эта старая карга меня выпасти без посторонней помощи - я бы
заметил, когда к Анат шел, что она у меня на хвосте... И шел я быстро...
Значит, моя теща, Софья
Моисеевна, не шаркала за мной ревматической походкой, а пошаркала в
частное сыскное агенство - блюсти честь семьи. Вот на что, значит, ее
пособие идет! А мы еще о квартирке подумывали...
Похоже, что тещу надо закладывать срочно. А то Мариша ненадолго Анат
переживет... Кстати, стопроцентное было бы алиби. Нет, для алиби она слишком
хороша. Таких женщин на алиби тратить бесхозяйственно. Кстати, если уж речь
зашла о сексе, то анализы такие брать не только бесхозяйственно, но и
безнравственно. Заставлять человека изменять жене с лабораторным
оборудованием... Как все-таки теща ее так быстро отравила? Я, значит,
оттуда, а она туда: "Здрасьте, а я из горгаза. Не хотите ли бутерброд с
колбаской?" Маразм!
x x x
...Нет, адвокат мне не нужен. Я не настолько богат, чтобы разговаривать
в присутствии своего адвоката. А казенного мне тем более не надо - я на них
в
Совке насмотрелся...
А вот за переводчицу спасибо. Что она так покраснела?
- Они говорят, что в убитой содержится принадлежащая вам... ну... это
самое. Понимаете?
Вот сволочи. Заставлять чистую еврейскую девушку переводить эту
пакость!
- Напомните этим гигантам мысли, что я их об этом предупреждал! Но им
так хотелось меня изнасиловать, что они не пожалели денег налогоплательщиков
на этот подлый анализ!
Ну вот, хоть узнаю как на иврите "изнасиловать"... Краснеет и не
переводит.
Смотри-ка, а я такая же сволочь, как и они. Такая сволочь не может не
заложить тещу. И даже обязана это сделать... А я ведь не могу! Своими руками
убил бы - совесть бы не мучила. А вот заложить - нет, не могу. Как-то
неблагородно это.
- Они говорят, что в вашей квартире найден яд, которым были убиты все
трое.
- Уже трое?!
- Две женщины и собака.
Ну все! Проклятая старческая скаредность! Правильно я от адвоката
отказался. Яд в квартире - какой уж тут адвокат!
- Они говорят, что вас вызвали на очную ставку с вашей тещей.
Как это тонко! Никого мне не хочется видеть так, как ее! Хоть бы свой
фирменный бутербродик с колбаской принесла, чтобы мне перед своим народом не
позориться... И сына теперь в школе затравят...
x x x
Когда Софья Моисеевна, закинув ногу за ногу, улыбнулась и сказала:
- Начальник, угости попироской! - мне стало ясно, что "крыша" у нее
поехала окончательно.
Переводчица, поразмышляв, как передать подтекст, решила не напрягаться
и одарила тещу длинной темной сигаретой. С этой сигаретой рука тещи стала
похожа на обгоревшее дерево.
Софья Моисеевна правильно назвала свои имя и фамилию, без запинки
оттарабанила девятизначный номер своего удостоверения личности, но на этом,
собственно, все и закончилось. Вернее, началось.
- В первый раз вижу этого мужчину! - сказала она, держа сигаретку на
отлете.
- Это твоя теща? - спросил меня начальник.
- Если я ей не зять, то и она мне не теща, - сказал я, честно глядя на
шефа бараньими глазами - терять мне было все равно нечего. "Савланут[14]!" -
сказал я себе. Смертной казни здесь нет, глядишь, и найдут настоящего убийцу
еще при моей жизни.
Чмокнула открытая шефом банка пива, и я попросил:
- Начальник, угости пивком!
Впервые Софья Моисеевна посмотрела на меня одобрительно.
Шеф укоризненно покачал головой и вызвал вторую "свидетельницу". Ею
оказалась моя жена. Ленка влетела в кабинет и тут же споткнулась о
презрительный взгляд своей матери. Наконец-то появился хоть один нормальный
человек и высветил всю пошлую фальшь и идиотизм наших социальных ролей - и
шефа, и тещи, и моей, и даже переводчицы.
Леночка-пеночка, веточки вен под глазами, тяжело жить, если все не по
фигу.
Каждый ломается в отведенном ему судьбой месте. Неужели я был той самой
опорой для нее?! Ни разу не сорвалась на визг на виражах абсорбции...
Непринужденно сменила фонендоскоп на швабру... Потому что боялась - ее
обвиню в приезде. Я знал, что боялась. И держал козырь при себе... Да нет,
на самом деле не держал. Глупенькая, решила, что уговорила меня приехать.
Как будто есть принципиальная разница... Ладно, разница есть. Особенно, в
магазинах и тюрягах.
Ленка - единственный человек в мире, который боится за меня. Не за
кормильца, отца ребенка, опору семьи, а просто за скота по имени Боря,
которому, по большому счету, все по фигу, кроме сына... И вот она перед
выбором: смолчать, что мать отравила собаку, или обменять мать на мужа. А
ведь не знает еще, что в комплекте с собакой идут два трупа. В нагрузку.
Поэтому все это для нее такой сюр собачий, но на еще чужой почве... И
окончательно мерзко, что, думая о ней, думал о ее страхе за меня. В Совке
это ласково называли эгоизмом.
- ... Это ваша мать?
- Да, конечно. А это мой муж Борис. Боря?!
- Хорошо. Это ваша дочь?
Софья Моисеевна пожала плечами, как в театре "Ромэн":
- Не знаю, я плохо вижу. Но моя дочь, как мне все-таки казалось,
извините, не такая дура.
- Мама! - виновато сказала Ленка. - Пожалуйста, не надо. Мы же не
дома...
- Не дома? - переломила теща обгоревшие спички бровей. - Почему? Ты мне
все время рассказывала, что в Израиле мы будем у себя дома...
- Ага! - уличил шеф. - Значит, это все-таки ваша дочь?
- Молодой человек, - завела теща, - дай вам Бог в семьдесят лет точно
отвечать на вопросы следователя. У меня плохое зрение, я уже сидела в
тюрьме, когда ваши узники Сиона еще сидели на горшках ...
- Ваши узники Сиона! - почему-то влез верзила Мики, до этого молча
мерявший меня и мою мишпаху презрительным взглядом.
- А вы-таки правы, молодой человек, - теще явно захотелось отдохнуть на
безопасной теме. - Они наши. В Союзе они страдали за нас, а теперь мы
страдаем за них. Вы ведь меня понимаете? О чем я говорю? А вы, наверное, из
Марокко?
- Ладно! - шеф явно начал нервничать. - Вы подтверждаете свое
заявление, что собаку, принадлежавшую господину Бернштейну, отравила ваша
мать?
Ленка покраснела и кивнула.
- Ну, Лена! - зажестикулировала теща. - Это же все-таки наша полиция.
Посмотри на этих ребят - у них-таки интеллигентные лица и умные
еврейские головы. Хоть тот и из Африки. Они же прекрасно видят и все
понимают, что вы решили освободить от меня жилплощадь.
- Вы отрицаете, что отравили собаку? - перебил шеф.
Теща скорбно выслушала перевод, жадно, как в последний раз, затянулась
и с театральным пафосом произнесла свою коронную реплику:
- Начальник, меня уже капитан МГБ Гольдфельд в тысяча девятьсот
пятдесят втором году пытался заставить сознаться в отравлениях, которых я не
совершала... А ты пожиже будешь...
- Зачем ваша мать отравила эту чертову собаку?! - заорал шеф. - Вы же
не настолько богаты, чтобы позволять себе такое сафари!
- Ну, мама боялась, что Боря останется без работы, - Ленка рефлекторно
подошла поближе ко мне и взглядом искала поддержки. - Боря рассказывал дома,
что сидит тут целыми днями без всякого дела, на компьютере играет... И мама
придумала такое преступление, которое стыдно будет расследовать настоящему
полицейскому... вы не думайте, мы маму очень отговаривали. Но вы же видите,
какой она человек...
- Слава Богу, что Хаим не дожил! - сказала теща в пространство.
Ленка тут же заткнулась.
- Борис, изложи-ка нам свою версию гибели собаки, - ласково начал шеф,
уже достаточно дошедший.
- Самоубийство! - ответил я, преданно глядя на шефа.
Мики выслушал перевод моей версии, подскочил, потом посмотрел на Ленку,
Софью Моисеевну, переводчицу и шефа, махнул рукой и сел на место.
- Ну что ж, - тускло сказал шеф. - Страх потерять работу - это хоть
какой-то мотив... Собака - это на недельку. Но и одного трупа тебе хватило
бы надолго. Зачем понадобился второй? И ведь знал, что оставляешь улики.
Может быть, ты маньяк?
Ленка, увидев, что на меня вешают трупы, как серьги, стала орать, а
теща аккомпанировала ей саркастическим хохотом, пока обеих не вывели.
- Теперь понятно зачем он созвал корреспондентов, - поделился шеф с
Мики осенившей его догадкой. - Мы думали, он просто придурок, а он
рассчитывал закрепиться за этим делом, - шеф повернулся ко мне. - Ты
надеялся, газеты разнесут, что ты расследуешь это убийство?
Вспомнив, что пока я еще еврей, я ответил вопросом на вопрос:
- Мужики, а там, где вас учили на полицейских, вам ничего не
рассказывали о презумпции невиновности?
Ментальность - ментальностью, а профессионализм - рофессионализмом.
Похоже, что слова "презумпция невиновности" на полицейских всех стран
времен и народов действуют одинаково. Мики, набычив кучерявые голову и
спину, пошел на мою фразу-мулету, канюча:
- Шеф, ну можно? Ну, пожалуйста! Ну всего один раз!
Мне стало страшно. Если совсем уж честно. А когда мне страшно, я
