широко распахнулась и на пороге показались двое хирургов. По их лицам Генка понял, что все кончено. У него больше не было
друга - Сашки Королева. Его бездыханное тело, укрытое простыней, неподвижно застыло на операционном столе и надрывно
взывало к отмщению.
Генка растерянно расстегнул свой подсумок и принялся судорожно шарить в нем в поисках снаряженного "магазина" к
АКМ. Подсумок был пуст, личный боевой запас исчерпан.
Командир тоже успел заметить Генкино замешательство и, подозвав к себе одного из стоявших за его спиной
"гвардейцев", снял с его пояса набитый "магазинами" подсумок и протянул его Генке.
- На-а, РЭКС, возьми, - c горечью в голосе произнес он. - Я знаю, ты не захочешь откладывать выполнение моего
задания и своих же планов. Если я не сделаю того, что задумал, ты же с голыми руками пойдешь за "снайпером". Ты такой! В
тебе есть "кураж" и "звериная ярость". Иди. И не оборачивайся. Для тебя это единственный выход. Для меня, увы, тоже!
Генка с благодарностью посмотрел в глаза своему командиру и бережно принял из его рук желанный подсумок с
боекомплектом. Он знал, что насчет него командир был абсолютно прав. Он бы, Генка, не смог хладнокровно вернуться в
казарму за боекомплектом и снаряжением. Он знал и то, что не сможет успокоиться, пока "кукушка", отобравшая у него
последнего верного друга, не "заткнется" навеки.
Он знал все это, и поэтому в его душе не возникли сомнения в правильности того, как он поступает. Он просто и
уверенно вскинул на плечо АКМ, аккуратно пристегнул к поясу подсумок с боекомплектом и размеренным шагом направился
в сторону бывшего здания райкома, маячившего на горизонте.
- Удачи, РЭКС, - бросил ему вдогонку командир и с грустью подумал о том, что он сам был бы не прочь оказаться на
месте Генки.
* * *
"Гнездовье" молдавской "кукушки" и вправду казалось, на первый взгляд, неуязвимым.
Генка это понял сразу же, как только преодолел незримую линию фронта и благополучно добрался до голой бетонной
площадки перед зданием бывшего райкома КПСС.
Территория, безгранично и весьма успешно контролируемая молдавским снайпером, простиралась на добрые полсотни
метров, вокруг здания и на сотню метров перед ним. Но и это еще было не все. Снайпер засел на самой крыше пятиэтажного
здания и подобраться к нему бесшумно и незаметно было практически невозможно. Достаточно было одной брошенной на
лестничный проход гранаты, и у нападавшего не оставалось никаких шансов на победу. Снайпер, судя по всему, прекрасно это
понимал и чувствовал себя довольно уверенно и беззаботно. Однако он понимал и то, что только массивные стены здания
являются единственным надежным гарантом его благополучия и безопасности. Вот почему за те долгие 12 часов, что провел
Генка возле его огневой точки, снайпер так ни разу и не покинул своего гнездовья.
Уже начало темнеть, а Генка все еще никак не мог придумать способ, как "достать" снайпера и самому остаться в
живых. Время шло. За спиной Генки с завидным постоянством вспыхивали и вскоре быстро захлебывались горячие
перестрелки. И вот-вот на него могли наткнуться молдавские "ополченцы" или "полиция". И тогда бы участь его была
однозначно предрешена. С тремя "магазинами" к АКМ и бесполезным в обороне штык-ножом ему долго не продержаться. А
там либо смерть, либо плен... При мысли о втором варианте окончания его рейда у Генки начинала дико стучать кровь в
висках, и ледяной пот струился по спине.
Луна уже была в своей полной красе, когда Генка, так ничего и не придумав, неожиданно заметил странную фигуру,
опасливо кравшуюся от окрестных домов к изрешеченному осколками зданию бывшего райкома.
Генка вначале подумал, что это кто-то из молдавских "ополченцев" решился навестить "кукушку". Но вскоре, с трудом
разглядев в блеклом лунном свете грациозные девичьи плечи и чуть покачивающиеся при каждом шаге маленьких ножек
бедра, понял, что ошибся.
Незнакомка была одета в легкое ситцевое платье, доходящее ей почти до колен, высокие гетры и кроссовки. На голове ее
был повязан цветастый платок.
Лицо девушки, насколько смог разглядеть Генка, выглядело очень юным и милым. Смуглые волосы, пробивавшиеся из-
под платка ниспадали на высокий лоб. Задорный вздернутый носик соседствовал с большими, широко раскрытыми глазами.
Выражение лица девушки было испуганным. Дыхание прерывистым и тревожным. В руках она сжимала плетеную корзинку,
покрытую рушником, и маленький термос, от которого исходил пар.
Прошло не менее трех минут, прежде чем девушка, наконец, достигла дверей здания, и сверху на нее неожиданно упал
луч фонарика. Она вскинула левую руку вверх и приветливо помахала ею в сторону источника света. В ответ свет фонарика
быстро потух, и через минуту ее легкие шаги уже гулко раздавались в глубине здания, разрывая безмятежную тишину
приднестровской ночи.
Но Генка был уже начеку. Он пристально следил за каждым движением девушки, небрежно скинув на землю
полуботинки и аккуратно, без лишнего шума, опустив в траву автомат и армейский пояс с подсумком. Он старался все время
держаться в тени и, не поднимая головы из густой травы и кустарника, крадучись, направился наперерез девушке.
Мышцы его тела были напряжены до предела. Холодное лезвие штык-ножа он крепко сжимал зубами, а пальцы рук с
легким хрустом постоянно пребывали в движении. Он сознательно разминал сухожилия в преддверии тяжелой и
неблагодарной "работы".
Девушка уже была совсем близко от него. Он ощущал аромат ее нежного тела и слышал каждый ее вздох. Она что-то
беспечно напевала себе под нос, бесшумно двигая тонкими изящными губами. Глаза ее были беззаботно опущены вниз и
надежно прикрыты от лунного света густым шелковистым ворсом ресниц. Тонкие, устремленные к переносице брови, резко
расходились в стороны и придавали ее юному личику непревзойденное очарование и красоту.
Наконец, маленькие девичьи ножки робко вступили в густую траву, и густой сумрак от высоких деревьев жадно покрыл
ее щуплую фигурку с ног до головы.
Генка изо всех сил прижался к земле и предусмотрительно затаил дыхание. Девушка была от него уже в полуметре, так
ничего и не подозревая о нависшей над ней смертельной опасности. Она уверенно шла по едва различимой в траве тропинке в
сторону большого дома и небрежно размахивала своей корзинкой из стороны в сторону.
Генка бесшумно крался вслед за ней, выжидая момент для решающего броска и прикидывая наиболее удачное место для
нападения. И тут только ему в голову пришло, что девушку могут ждать и ее неожиданное исчезновение может ненароком
привлечь внимание. Генка в бессильной ярости что-либо изменить закусил до крови губу и вынужден был, сдержанно дыша,
"проконвоировать" девушку до самых дверей ее дома и позволить ей войти во внутрь.
Кажется, его блестящий, на первый взгляд, план начал давать роковую трещину и разваливаться прямо на глазах.
До рассвета еще было довольно далеко, а предстоящее утро не предвещало Генке ничего хорошего. Шансов избежать
плена и дождаться следующей ночи у него было катастрофически мало. Но и идти напролом тоже не имело смысла. Оставалось
только терпеливо ждать и уповать на его Величество Случай.
И, о боже, именно такой случай подарила Генке Судьба.
Генка не сразу заметил, как одно из невзрачных окон дома с легким скрипом распахнулось, и грациозная девичья
фигурка ловко соскочила на цветочную клумбу перед ним. О Боже, о таком стечении событий Генка даже не думал и мечтать.
Он даже вначале не поверил своим глазам и отчаянно ущипнул себя за руку, тщетно пытаясь себя убедить в том, что не спит.
Но, к счастью для него и к несчастью для девушки, это был не сон. Всемогущие боги вновь улыбались Генке и повернулись
спиной к его злополучной жертве.
Вокруг, на расстоянии вытянутой руки, гремела война. А в этом хрупком, беззащитном существе продолжало теплиться
и набирать силу всемогущее и неведавшее преград Чувство. Боже мой, что с нами только не делает Любовь. Более половины
всех глупостей на Земле, а быть может и все, делается под влиянием именно этого чувства. И вот теперь, еще одно существо,
обуянное этой Страстью, самозабвенно бросало вызов Провидению и, забыв обо всем на свете, опрометчиво двигалось прямо
навстречу своей погибели.
Генка с тоской и невыносимой болью подумал о том, что ему предстоит сделать. Для него это был последний рубеж,
прощальный вздох его человеческой сущности, которую он уже не мог более сохранять в своей душе. В его разгоряченном
сознании полыхал настоящий Ураган. Первый и, дай бог, последний раз в своей жизни перед ним стояла задача убить
беззащитное и ни в чем неповинное существо И он прекрасно знал, что не сможет сделать этого. Эта безысходность в
противоречии долга и сострадания жадно и бесцеремонно рвала его душу, вспарывала и "утюжила" мысли и чувства,
заставляла кровь пузыриться в венах и бешено пульсировать в висках.
Но, не смотря на бушующий в его сердце пожар чувств и сомнений, Генка чудовищным усилием воли заставил себя
рвануться вперед, в сторону своей жертвы, одним резким и грубым движением запрокинуть ее голову назад, обхватить ее
маленький изящный ротик потной ладонью и, наконец, рвануть маленькую оцепеневшую головку в сторону от себя.
Шейные позвонки Генкиной жертвы чуть слышно хрустнули, тело девушки обмякло и безжизненно повисло на руках
Генки. Девушка была мертва.
Генка обреченно и горько вздохнул и бережно опустил тело своей жертвы в траву. Его сознание было покрыто туманом,
мысли путались, а руки и ноги наотрез отказывались подчиняться его воле, как после действия сильного наркотика или
алкоголя.
Слегка пошатываясь, Генка мягко присел на траву рядом с еще теплым девичьим телом и, уронив голову на маленькую
грудь девушки, на минуту застыл в оцепенении. Затем он тяжело приподнял голову и, с трудом сдерживая в сердце отчаяние и
боль, взглянул в лицо девушки.
Оно было прекрасным. Даже мертвое. Казалось, его хозяйка вот-вот приоткроет ресницы и ласково взглянет на звездное
небо и серебристый диск Луны. Затем она поднимет глаза на него, Генку, улыбнется и приветливо скажет: "Кто ты,
незнакомец? Зачем ты меня разбудил...?"
Генка откровенно и беззастенчиво плакал. Его раскаленные слезы сами собой катились по обветренным щекам и
обреченно капали на оголенную шею и плечи его прекрасной жертвы. Они нещадно жгли ее гладкую, бархатистую кожу,
зловеще блестели в ярком лунном свете и стремительно таяли и терялись в потаенных складках ее одежды. А Генка первый раз
в жизни всерьез думал о смерти, как об избавлении от самого себя. Он уже не просто себя ненавидел и презирал. Он уже даже
не верил в то, что он и есть тот самый искренний и честный, любящий весь мир Генка. Генка - романтик. Генка - герой. Генка -
Человек.
Для него не было секретом, что то, что еще минуту назад можно было с полным правом назвать Генкой, теперь уже
таковым не являлось. Настоящий Генка был мертв. Мертв навсегда. Мертв духовно, а не физически.
А то самое кровожадное и безжалостное Чудовище, недававшее покоя его душе еще с Афгана, теперь безраздельно
хозяйничало и насмехалось над его мыслями и чувствами. Чудовище праздновало в душе Генки свою окончательную и
безраздельную победу.
Генка отчаянно тряхнул головой и подавленно огляделся.
Бездыханное тело девушки все еще продолжало оставаться у его ног. Все
еще пребывая в трансе и действуя как робот, Генка приподнялся а земли и
бережно стянул с окоченевшего тела одежду и с нечеловеческой аккурат-
ностью нацепил ее на себя. Где-то через минуту, повязав на голове цве-
тастый платок и с трудом дыша в поползшем по швам платье девушки, Генка
торопливо сунул за пазуху штык-нож. Выпрямившись и окончательно взяв се-
бя в руки, Генка легкой, наиграно мягкой и грациозной походкой направил-
ся в сторону злосчастного здания бывшего райкома. Дорогу до дверей зда-
ния он преодолел довольно быстро и без приключений, каждую минуту ожидая
рокового выстрела в лоб и кровавого предсмертного тумана. Но снайпер уп-
рямо "молчал". Похоже Гене и вправду удалось мастерски усыпить его бди-
