мочь решила ? Родная кровь , не правда ли , паскуда ? А мы тебе , так
значит не ровня ? Ну это мы сейчас проверим - кто здесь хозяин и чего ты
стоишь ? ! В одно мгновение Генка осознал, что может и должно произойти
в дальнейшем, какую участь уготовил девушке Маркович. В мгновение ока
Генка оказался на крыльце. Однако следовать примеру Анте он совсем не
собирался. Взяв себя в руки и чуть дыша , он аккуратно и практически без
шума протиснулся внутрь дома и замер в ожидании. Однако Анте тоже время
не терял. Небрежно положив на стол свой автомат, зловеще улыбаясь, он
обнял девушку за плечи, прижал ей к горлу свой штык-нож и принялся бес-
церемонно рвать с нее одежду, ликующе шипя себе под нос: - Что ,крошка,
поиграем с дядей Анте ? Он добрый, нежный. Он тебя плохому не научит. Ты
ж его любишь , правда, да ? любишь, любишь, вот только стесняешься это
признать ? - Зато я не стесняюсь этого признать, Друже Маркович, - нео-
жиданно обрушился на серба властный и жестокий голос Генки. - Оставь в
покое девушку, скотина, или я продырявлю тебе твой гнусный череп ! Ну !
Генка стоял в дверях , расставив ноги и сжимая в руках пистолет, чье ду-
ло упиралось точно Анте в темя. - Ты этого не сделаешь, Друже Русие, или
как там тебя, Терминатор, - не оборачиваясь и гнусно продолжая лапать
тело девушки, неуверенно промямлил серб в ответ. - Ведь ты и так под
Трибунал ходишь .Тебе никак нельзя меня убить. Я же твоя последняя и ,
что скрывать, единственно возможная надежда. Ведь я один лишь только
знаю , что случилось там , в хорватском лагере и у моста чрез Босну. А
стоит тебе только меня ранить , как ... - Мне надоело ждать, скотина, -
бесцеремонно огрызнулся Генка, щелкая затвором, и надавил на спусковой
курок "ПМ". Выстрел прозвучал незамедлительно и гулко. Нов следующий миг
Генка неожиданно почувствовал удар в свой пах и , скорчившись от боли,
рухнул на пол. Он был не в состоянии понять , что происходит, кто опро-
кинул его на пол и сильно саданул прикладом по спине. Он медленно терял
сознание, проваливаясь в страшный и немыслимый водоворот. Все перед ним
плыло в тумане и красной пеленой вгрызалось в мозг ...
* * * Генка с трудом приоткрыл глаза и судорожно попытался вспомнить
где он и как сюда попал. Сознание возвращалось к нему медленно и вместе
с болью. Голова была тяжелой и неестественно распухла. Глаза и щеки за-
текли и невыносимо саднили. Все тело ныло и изредка пронизывалось болью.
Генка, не в силах сдержать стона, приподнялся на локтях с вонючего и за-
литого водой пола и попытался оглядеть все, что его окружало. Он лежал
посреди мрачного и заваленного разным хламом подвала, тускло освещенным
сквозь единственное , величиной с футбольный мяч , отверстие в стене.
Одежда на нем была изодрана в клочья и густо покрыта багровой коростой
из высохшей крови. Его руки и ноги были грубо скручены стальной провод-
кой и связаны друг с другом за спиной. Чудовищный холод поднимался от
бетонного пола, на котором он так беспомощно лежал , и жадно пронизывал
все его тело. Генка приглушенно застонал, перевернулся на бок и тупо ус-
тавился на массивную дверь, блестевшую в стене подвала. Время потянулось
невыносимо медленно и однообразно. Время от времени Генка терял сознание
от боли, а когда он вновь приходил в себя, все неизменно оставалось на
своих местах. Свет, пробивавшийся сквозь маленькое окошко Генкиной
тюрьмы, стал немного ярче. Генка сделал вывод, что снаружи, судя по все-
му, уже был день, сменивший утро. Прошел еще час, а, может два, как у
дверей подвала раздалась возня, заскрежетал замок и яркий свет ударил
Генку по глазам. - Ну что, небось очухался, щенок? - раздался незнакомый
и враждебный Генке голос. - Вставай, давай! Пришли проведать твою душу !
Незнакомец грубо пнул ногой Генку и принялся усердно освобождать его от
пут. Два сербских ополченца небрежно подхватили Генку и тяжело поволокли
его вначале к двери мрачного подвала, затем по лестнице куда-то вверх и
наконец доставили его наружу к солнечному свету и несмолкаемому щебета-
нию птиц. Генка сделал грудью полный вдох и снова потерял сознание от
боли.
* * * Очнулся он уже в каком-то каземате. Свет мощной лампы бил ему в
лицо. Все тело продолжало ныть и неуютно чувствовать себя в обшарпанном
и грязном кресле. - Ну, что скажете , солдат, - услышал он в свой адрес
чей-то грубый голос. - Вы знаете, что натворили ? В чем обвиняют вас?
Генка отрицательно мотнул головой , обвел комнату , в которой оказался,
взглядом и прикусил язык от мрачного предположения. Он уже как-то раз
здесь был, среди заваленных бумагами столов, черных сейфов и сиреневых
обоев. Да, он здесь был, и вряд ли добровольно захотел здесь снова ока-
заться. Перед его персоной за большим столом сидело несколько сербов в
офицерской форме и недвусмысленно разглядывали Генку. М-да, конечно, это
был обещанный ему Марковичем Военный Трибунал. Тот самый, что запросто и
быстро приговаривал к расстрелу в чьих руках была теперь Судьба и буду-
щее Генки . - Повторяю свой вопрос, солдат, вновь произнес полковник,
выступавший в роли прокурора. - Вы признаете себя виновным в измене, по-
собничестве врагу и убийстве сербских солдат - бывших своих подчинен-
ных ? - Нет, не признаю ! - сплевывая на пол кровь, наконец ответил Ген-
ка. - Хорошо, тогда по порядку, солдат, - невозмутимо продолжал полков-
ник, небрежно поднося к глазам исписанный листок и что-то в нем читая. -
Начнем с того , что не являясь гражданином республики Босния и Герцего-
вина и добровольно поступив на службу в сербское национальное ополчение,
вы тем не менее сознательно скрыли свое настоящее имя и бывшую страну
проживания. Это так ? - Пожалуй, так ! - поморщившись , признался Генка,
все еще не поднимая головы. - Дальше, - продолжал допрос полковник, - вы
проявили себя как доблестный и исполнительный солдат , и вас даже назна-
чили впоследствии на должность командира отделения разведчиков- дивер-
сантов. Однако, неплохо выполнив первое же свое задание, вы тем не менее
несете ответственность за то, что ваше отделение понесло необъяснимые
потери и при возвращении в расположение сербской армии с задания вы
предприняли попытку покушения на жизнь вашего же подчиненного Анте Мар-
ковича. Тщательно изучив все материалы следствия, ваш рапорт и доклад
Марковича, мы склоны вас подозревать в измене, сознательном содействии
врагу, приведшем к гибели солдат Иовича и Михайловича. Вы признаете это
, солдат ? - Да этож просто бред ? - без тени фальши возмутился Генка. -
Что б я, сознательно и с умыслом повел на смерть своих товарищей и , уж
тем более друзей ? Вы за кого меня принимаете, господин офицер ? Да, я
не серб! Но я такой же славянин, как вы ! И слово "честь" - уж очень
много значит для меня ! - Однако, мы отвлеклись, - бесцеремонно перебил
его полковник. - Идем дальше, солдат. Согласно приказу командования
сербской армии вас до выяснения обстоятельств отстранили от участия в
боях и от командования отделением как только вы вернулись в часть с за-
дания. Помимо этого, вы были объявлены под домашним арестом и вы нам да-
ли слово чести, что не предпримите попыток к бегству и измене. Однако,
вы очень скоро грубо нарушили данное вами слово и окончательно подорвали
доверие к себе, совершив беспрецедентное нападение с целью изнасилования
на гражданку Боснии Марьяну Манолич, а затем, обнаружив в ее доме лазут-
чика хорват, вы вступили с ним в контакт. Когда же в доме появился ваш
товарищ Анте Маркович, вы коварно на него напали, с целью сведения ста-
рых личных счетов и устранения свидетеля вашей измены, а так же с целью
помощи разведчику хорват, которого Маркович выследил еще до вашей встре-
чи с ним. Согласно всем, имеющимся в нашем распоряжении уликам, мы обви-
няем вас в убийстве сербского солдата Анте Марковича и прямой причаст-
ности к смерти бойца разведотделения Михайловича, т.к. согласно рапорту
Марковича вы преднамеренно направили его впереди себя по минному полю и
умышленно сообщили ему заведомо ложный и опасный маршрут. Вы признаете
это ? - Нет ! - рассержено отрезал Генка, прекрасно сознавая, что ему
никто не верит. - Однако , факты против вас, солдат! - сурово сдвинув
брови, произнес Казиевич. - Ваши подчиненные Иович и Михайлович мертвы,
хорватский лазутчик успешно бежал, пуля извлеченная из тела Анте Марко-
вича была выпущена из вашего же пистолета, который мы у вас изъяли при
захвате. Я думаю , что вы не в праве отрицать свою вину .Ведь вы же сол-
дат. Так признайте достойно свое поражение ! Ну, что вы скажете в от-
вет ? - Я лишний раз скажу вам - "нет" ! - огрызнулся Генка. - Я знаю,
вы мне не верите, но все же. Я не виновен ! Я искренне и честно воевал
за интересы вашего народа и уж конечно никак не мог предать своих това-
рищей и подчиненных. Я никогда не помогал хорватам и никогда об этом и
не помышлял. Что же касается Марковича ...Да, я хладнокровно пристрелил
эту мразь. И сделал это сознательно и даже этим горжусь . Вот только,
жалею, что не сделал это раньше. Тогда бы Орест возможно был бы жив, а
девушка бы избежала унижения и позора. Я все сказал ! Мертвая тишина во-
царилась над столом, за которым заседал Трибунал. Сербы пристально и не-
доверчиво разглядывали Генку. Генка потерял терпение, гордо встал и ,
вскинув голову, вызывающе и дерзко посмотрел на судей. Ему нечего было
бояться. Он сознавал, что приговор ему давно уж предрешен. Он просто
наслаждался ненавистью и своим презрением к отторгнувшему его миру. На-
конец, после паузы, председатель Трибунала встал, отвел глаза от Генки,
чуть опустил голову и как то грустно и растеряно изрек : - Я думаю , что
выскажу мнение всего Трибунала, если отмечу, что мне импонирует ваше му-
жество и самообладание, солдат . Нот война есть война. Мы склоны заклю-
чить, что вы нарушили присягу. Прощения этому не может быть. Вы признае-
тесь Трибуналом полностью виновным и по законам военного времени вас
ждет суровая кара - смертная казнь через расстрел . У меня все, господа
офицеры. Я предлагаю закрыть на этом заседание Трибунала. - Выведите
осужденного из зала ! - добавил он уже в адрес Генкиных конвоиров. -
Приговор Трибунала должен быть приведен в исполнение в течении ближайших
24 часов... - Что ж , это к лучшему,- цинично усмехнулся Генка. Превоз-
могая боль и горечь от обиды, он резко выпрямился в полный рост и твер-
дой поступью направился к дверям , ведущим к выходу из здания Трибунала.
Глава седьмая
РЕКВИЕМ ПОБЕДИТЕЛЮ
Солнце уже клонилось к закату, когда трое угрюмых и неразговорчивых сербских солдат бесцеремонно ввалились в
Генкину камеру, грубо скрутили ему руки за спиной и потащили длинными коридорами к выходу из здания гарнизонной
тюрьмы.
Один из них, молодой и чернявый, тут же поспешил сообщить Генке, что путь им предстоит неблизкий. Командование
боснийских сербов решило особо не афишировать скоропалительную казнь одного из своих иностранных наемников, опасаясь
вполне обоснованных кривотолков и безрассудных попыток бывших его сослуживцев и товарищей по оружию отбить его у
конвоя и вызволить на свободу. Кроме того, само командование сербов не было четко уверено в реальной виновности Генки, и
только настойчивое требование командира его отряда Казиевича вынудило Военный Трибунал принять решение о
незамедлительном расстреле бывшего командира разведчиков-диверсантов.
Вот почему казнь Генки должна была состояться вдали от военных лагерей и позиций сербов - прямо в прифронтовой
полосе, на ничейной земле, где неожиданную смерть солдата всегда можно истолковать в "нужную" сторону.
Генка медленно шел, ступая босыми ногами по придорожной траве, впереди своих конвоиров, и дерзкая, лишенная
всякого смысла усмешка гордо скользила по его распухшим губам.
