понедельников, ни от четвергов... Были просто будни с вечерами-праздниками
и просто выходные - тягостное ожидание понедельника. В течение последнего
года пятницы стали значительно заметнее... Некоторые пятницы становились
концом света: уже утром я начинала испытывать страх перед предстоящими 48-ю
часами в компании с телевизором, часов до четырех я напряженно ждала
звонков со спасительными предложениями, а уже потом, отчаявшись, открывала
записную книжку сначала на особо потрепанных страницах, звонила,
отчаивалась еще больше, и начинала ее листать уже последовательно, в
алфавитном порядке...Уставала... От безысходности... да, и просто,
физически... Успокаивалась... И в итоге очень мило проводила выходные в
домашних хлопотах и... с телевизором... Были и пятницы-праздники... Но они
начинались, как правило, в четверг... С моего ожидания того, что было
запланировано моим компаньоном и акцептовано мною в... среду... Вообще-то,
очень важно планировать! У тебя появляются лишние часы насыщенной, пусть
просто фантазиями, жизни... а с другой стороны, остается возможность
подготовить себя на случай "ну не получается, дорогая ... обстоятельства
против нас"... Вот Колпаков никогда не планирует.. Тоже мне романтик...
"Нет ничего более приятного, чем состояние нечаянной радости!"... А вот и
нет, радость ДОЛЖНА планироваться! Я даже по выходным специально ставлю
будильник на полседьмого... Он дребезжит, я просыпаюсь... мучительно... и
тут на меня сваливается счастье... ну, когда я начинаю соображать, что
сегодня суббота ... Эх, Колпаков... Даже его просьба-приглашение про
завтрашнюю встречу... "Ты не говори сейчас о своем решении... Завтра, после
обеда сообщишь". Мазохист несчастный... А когда он успеет найти еще
кого-нибудь, кто грусть-тоску развеет?.. Хотя, понятно, конечно, такая
"оригинальная" форма приглашения должна вызвать у меня интерес... по его
мнению... Пожалуй, и по моему тоже... Что ж, заставлю его купить дорогой
коньяк, пару тапок... и почитаю что-нибудь из своего дневника..."
Колпаков
СОН.
Пустота. Боль. Голова раскалывается. Вспышка света и опять пустота.
Переплетение звуков и имен - Аин....
Братья.......Тин....Ос...Творцы...МЕТАКОР. Осознав последнее имя, я
вздрагиваю. Сам не знаю почему, но оно вызывает во мне слепой ужас. Тихая
гармоничная музыка успокаивает меня. Я вижу мужчину, который кланяется
своим (братьям?), и растворяется во мраке. Его братья молчат, но я
чувствую, что они возлагают на мужчину какие-то надежды. Головная боль все
сильнее и сильнее. Вот передо мной уже огромное раскидистое дерево. Оно
настолько велико, что, кажется, пронизывает ветвями всю вселенную. Вокруг
дерева застыли девять туманных, темно-зеленых сфер. Эта картина вселяет в
меня уверенность и чувство абсолютного покоя, хотя в ней, как мне
показалось, чего-то не хватало. Боль бьется во мне, как пойманный зверь,
старающийся вырваться, спастись и раздирающий сети, сковавшие его движения.
Вдруг наступает абсолютная темнота. Так длится минут десять, на протяжении
которых я словно падаю и вниз и вверх одновременно. Потом - свет, но не
такой как раньше - какой-то бледный, холодный. Это горит одна из сфер. Удар
грома, который каким-то образом повлек за собой вспышку молнии. Я вижу, что
все сферы пришли в движение. Пока они крутятся, дерево поворачивается
вместе с ними, как бы не нарушая сложившегося равновесия. Но в горящей
сфере я вижу, скорее ощущаю, враждебность, чуждость. Появившееся прежде
чувство, что чего-то не хватает, перерастает в чувство невосполнимой
потери. Боль из пульсирующей, превращается в тупую, давящую. Внезапно
сферы, одна за другой словно потухают, исчезают с моей картины. И вот
остается только две (одна - горящая, и другая - самая маленькая из всех)
сферы, и дерево. Оно уже не выглядит таким могучим, его листья увяли, а
ветви почернели. В мою душу входит страх - не такой, как перед первым
серьезным испытанием, не страх темноты, даже не страх смерти - а тупой,
всепоглощающий ужас. Теперь уже дерево и оставшаяся дружественная мне (не
знаю, почему, но я почему-то чувствую в ней какую-то теплую нежность,
доброту что ли) сфера кажутся здесь инородными телами. Я не могу
пошевелиться, даже боль отступает перед моим ужасом. Постепенно мой страх,
мой кошмар превращается в слово.... Имя....МЕТАКОР.
* * *
Я вскакиваю. Открываю глаза. Еще минут десять сижу, словно в оцепенении.
Потом я все же возвращаюсь к жизни, и понимаю - мне опять приснился кошмар.
Он снился мне уже не в первый раз, но те, что снились раньше, были словно
незавершенные, неясные, только этот, последний, был целиковым, хотя
единственное, что я понял - это то, что он был очень страшным. Голова
раскалывается. Иду на кухню. Никого нет, хорошо, что эти идиоты еще не
встали. Доедаю оставленный со вчерашнего вечера бутерброд. Жажда. Хочу
пить, а пить-то и нечего. Ладно, пойду в ванную, попью из крана. Сажусь на
край ванны и пытаюсь привести мысли в порядок. Головная боль, ночной
кошмар. У меня еще столько дел, а я только встал. И тут я вспомнил. От
внезапности я поскользнулся и упал в ванну, ударившись головой. Наверное, я
на какое-то время потерял сознание - мне казалось, что что-то тянет меня
вниз, и я ни как не мог встать. Потом я услышал женский крик. Последнее,
что я успел увидеть - нависший надо мной тапок...
* * *
- Что случилось, дорогая? - снисходительно-учтивым тоном спросил он. - Ты
кричала. - Да так, ничего, в ванне был таракан, а ты же знаешь, как я их
боюсь. Я его раздавила.
Самый Главный
Мне сказали: "Да, конечно, ты играешь - это классно.
Но послушай, где же мысли глубина сокрыта в тексте?
Ну а если откровенно, то и музыка ужасна -
Эти роки, эти блюзы, да и соло не на месте.
Где же песни про реформы, про предвыборные гонки,
Про высокие налоги и про НАТО, наконец?
Ведь правительству до фени, журналисты все - подонки,
Если дальше так и будет, нам, наверное, хана.
Долго так они орали, громко топая ногами
И плевалися в экстазе, и рубахи рвали в клочья,
А когда уже стемнело, все внезапно замолчали
И уставились на звезды, что сияли этой ночью.
Замолчали и цикады, в роще соловьи запели,
А за лесом старожилы пили водку на пароме...
Приутихли оппоненты, молча у костра сидели,
И никто из них не вспомнил об инфляции огромной.
Самый Главный
Ну, не отравят. Значит - буду жить.
Рассказ - по ссылке.
Hoaxer
Четверг, 24 декабря 1998
Выпуск 11
мы падаем в снег
в холод
по-зимнему ль свет
молод
и тел наших след
повод
подумать про вред
слова
ИИИИИИне слышу пока
ИИИИИИмира
ИИИИИИа кожа - тонка
ИИИИИИмилый
ИИИИИИни даже слегка
ИИИИИИмимо
ИИИИИИвезде где рука -
ИИИИИИмина
слова подберем
позже
в сознанье придем
тоже
касаясь плечом
кожей
не снится ли днем,
Б-же?
в конце ли пути
слово
я до десяти
словно
считаю, прости,
сломлен
в сознанье придти
сложно
МИМ <>
Весело с Машенькой
Строили башенку,
Золотом крашены
Крыша да дверь...
Кончилось страшненько.
Где же ты, Машенька?
С кем-то ты башенки
Строишь теперь?
Дымок
Из воспоминаний Колпакова.
Современная девушка к малоперспективным ухажерам относится, как мощная
сверхдержава к отсталой стране-соседке: аннексировать недолго, но ведь
потом кормить придется, воспитывать, к культуре приобщать. Чего ради,
спрашивается?
Отвратительней всего, что, проводив ее домой, я вернулся в свою отдельную
со всеми удобствами однокомнатную и не напился, не повесился на
трехрожковой югославской, от старых времен люстре, а спокойненько
переобулся и пошел мыть посуду. Горячей воды почему-то не было. Прогнили
трубы в Эльсинорском ЖЭКе. Или как он там теперь?
Ну хорошо, и на что же она рассчитывала? Значительно и скорбно вздыхающий
сослуживец приглашает ее к себе на пятничный чай - отвлекать его, дескать,
от созерцания самоубийственно бездонных глубин его души. С шутовскими
церемониями преподносит ей домашние тапки покинувшей его супруги (как
приятно иногда ощутить себя мелочно-мстительным!) и все
говорит-гворит-гврит-гвртї... О снегах, дождях, вождях, груздях, коробАх,
Карабах...ї В комнате, кстати, чисто (подметал, небось, страдалец, пыль
вытирал перед приходом гостьи дорогой) даже скатерть на столе выглажена
(хоть и не вполне удачно). И налил гостье и себе коньячку с лимоном, и
растекся мыслью по древу, и еще раз налил, и осудил за чаем Бонапарта за
бонапартизм (а Пелевина - за наплевизм), внезапно очнулся, осоловело
оглядел свои вдруг незнакомые холостяцкие хоромы и вздрогнул, наткнувшись с
размаху на взгляд насмешливый и ожидающий. А, вздрогнув, подобрался весь и
ринулся побыстрей прильнуть, почувствовать вкус французской помады на губах
и через секунду услышать, как гулко и неровно бьется там - под темно-серым
мохером чуть ниже гранатовой брошки. Черт его знает, как бы оно случилось,
если б действительно напрямик ринулся бы. Но скатерть, чай, остатки
шоколадного торта и домашние тапки со стоптанным задникомї.. В общем -
предпринял обходной маневр вокруг стола, и, когда дошел-таки до заветной
цели...
їїїїїїїїїїїїїїїї
Непонятно только, что ее возмутило: мои наглые притязания или отсутствие
настойчивости?
Алиса
Фигурчатые стихи
По жизни строчек
Хвостики вниз... по Дейлу
Заниженное мнение
Странное удивление
Странственной жизни моей
На тысячи глаз
один взгляд...
Многие говорили так
Среди тысячи дней
Поцелуй
Прикосновение лун
Двух....
Слишком много
Талька и воды!
Мысль яркая
Окрашивает труды
Иногда
А между строчек
Хороших и не очень
Только ты
И не надо клятв!
В мире заплеванных лифтов
И евро-напущенности
Слишком грустно ...
И слишком тесно
Нам сделать бы так,
чтоб враз
к небу глаза
взметнула вся улица
весь город и вся земля...
все это сказки...
Прекрасная сторона бытия
Ты и я
Очень любим сказки
Любезные читатели и критики, в этом стихотворении почти нет знаков
препинания. Их каждый волен расставить сам, по мере необходимости и
текучести настроения...
Виктория <>
Сего дня, ровно в два пополудни
У неба разом разошлись швы,
И хлопья липкого белого студня
Покрыли все плоскости Москвы.
Будто город решил побриться
И с пеной не расчитал чуть,
А будь Москва настоящей столицей,
У нее бы росла не щетина, а грудь.
Hoaxer
о преодолении геронтологических идиом
выйдя однажды на берег лазурного моря
вдруг я почувствовал что во мне снова сокрыта
тайна несчастья и страха и рыжего горя
вдруг - я воскликнул "так вот где старуха зарыта!"
только и этого мне показалось - в сравнении - мало
для ощущения подлинной сути воображения
темная сила во мне задыхаясь шептала
"старость - не радость, а средство передвижения!"
viveur
В нашей больнице не хватает лекарства,
Чтоб успокоить всех буйных больных,
Но все равно, дорогой мой, здравствуй,
Входи, как домой, и зови остальных.
Располагайтесь, берите журналы,
Брейте остротами щеки стен,
В которых карали, барали, карнали
За камень за пазухой и за кистень,
Который в кармане зажат кукишом.
Вы видели надпись - одежду оставь,
С душою подмышкой и нагишом
Всяк входит сюда, как в огонь береста.
Входил, входил...
Больной
Осторожно.
Экстремальная прозa viveur'a <>
Так полыхал твой взгляд, я сделал вид, что ослеплен и слепленный в комок
холодный, я растаял на морозе.
Искристый снег давя следы мои меня толкали прочь, подальше от тебя, я не
хотел сдаваться слишком рано.
Твоя любовь так тяжела, все потому, что ты - сплошное беспокойство, тебе не
скажешь - "что еще сказать?".
Слова приходят сами, и молчать нетрудно. Тяжело другое - все время помнить,
что на беду свою - бессмертен я.
Локи
Пятница, 25 декабря 1998
Выпуск 12
То ли дикий Oscar Wild, то ли Francois Villon,
Cтранник, раненый, живущий в удовольствие свое,
с воем, смехом меж провалов, поедающих поля,
Несся к краю, к раю мчался, и качались тополя,
Росшие линейным садом
На границе рая с адом,
За которыми кончалась наша грешная земля.
