нам нужны не просто так, а для выполнения деликатных поручений. А вы
привлекаете к себе внимание, что недопустимо.
- Каким образом?- воинственно спросил Римо.
- Вот пример. Вчера вечером в новостях передали сюжет о том, как некто
отдал незнакомой женщине в Портленде, штат Орегон, желтую "тойоту" вмес-
те со всеми документами. Ему, видите ли, не хотелось искать для нее
стоянку. Вместе с этим человеком был старый азиат.
- "Старый"?- вмешался Чиун.- Назовете ли вы старым могучий дуб только
потому, что это не зеленый саженец?
- Не назову. Я просто цитировал телерепортера.- Он снова воззрился на
Римо.- Так я узнал, как вы расстались с "тойотой". Я знаю, что это были
вы! Вы купили ее, а приехав в аэропорт, не пожелали ее парковать и отда-
ли первой встречной красотке.
- Что же мне было делать? Загнать машину в Тихий океан? Сжечь? Взор-
вать?
- Придумали бы что-нибудь, чтобы какой-то ведущий новостей не верещал:
"Неплохой подарочек на День матери, а, друзья?"
- Мы опаздывали на самолет.
- Припарковали бы машину или на худой конец продали за пятьдесят дол-
ларов.
- Вы сами когда-нибудь пытались продать машину стоимостью в несколько
тысяч за пятьдесят долларов? Ее бы никто не купил. Такой товар не вызы-
вает доверия.
- А возьмите эту сцену в зале аэропорта,- продолжал Смит.
- Да, на сей раз я вынужден согласиться с императором Смитом,- сказал
Чиун, именовавший любого своего работодателя "императором".- Он прав.
Что за безумие заявить в общественном месте, среди такого количества лю-
дей, что я - "просто убийца"? Как ты решился на такую безответственную,
бездумную выходку? Изволь ответить. Мы ждем от тебя объяснений, Римо.
Римо ничего не ответил, а жестом показал, что желает узнать, в чем со-
стоит новое задание.
Ему был предложен рассказ о докторе Шийле Файнберг и о двух людях, ра-
стерзанных тигром.
- Нас беспокоят не два трупа,- пояснил Смит.- Не в них дело.
- Как всегда,- с горечью отозвался Римо.
- Тут беда похлеще: люди, весь род человеческий в его теперешнем виде
стоит перед угрозой истребления.
Смит затих: подоспели спагетти с фрикадельками. Когда официант удалил-
ся, Смит продолжал:
- В человеческом организме имеется защитный механизм, сопротивляющийся
болезням. Наши лучшие умы полагают, что вещество, преобразившее доктора
Файнберг, нейтрализовало эти механизмы. Короче говоря, речь идет о пре-
парате страшнее атомной бомбы.
Смит разгладил складки на одежде. Римо оглядел настенную живопись: ху-
дожник явно отдавал предпочтение зеленой краске.
- Мы считаем, что полиции с этим делом не разобраться. Вам пред-
стоит... изолировать эту Файнберг и ее случайное открытие. Иначе на че-
ловечестве можно поставить крест.
- Он и так становится все заметнее с тех пор, как мы слезли с дерев-
ьев,- сказал Римо.
- Сейчас дело обстоит гораздо серьезнее. Гены животного не должны были
на нее повлиять. А они повлияли. Пошел процесс разблокирования, из-за
которого перемешались разные гены. Если такое осуществимо, то трудно да-
же себе представить, что может случиться дальше. Нам грозит заболевание,
против которого у человека нет иммунитета. Или появление новой расы,
значительно превосходящей людей своей силой. Я говорю серьезно, Римо.
Это чревато большей угрозой для человечества, чем все остальное, с чем
оно когда-либо сталкивалось как вид.
- Представляете, они кладут в томатный соус сахар,- сказал Римо, ука-
зывая на белые слои, выползающие из-под красного месива.
- Возможно, вы меня не расслышали, поэтому повторяю: вам обоим следует
знать, что эта дрянь угрожает всему миру. Включая Синанджу,- сказал
Смит.
- Прошу прощения, я действительно не расслышал,- сказал Чиун.- Не пов-
торите ли последние слова, досточтимый император?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Капитану Биллу Меджорсу приходилось слышать немало предложений, но ни-
когда еще - настолько откровенных, да еще от непрофессионалки.
- Слушай, детка,- сказал он ей,- я за это не плачу.
- Бесплатно,- ответила женщина.
Она была худа, на вид около сорока лет, между шеей и пупком у нее не
наблюдалось характерных выпуклостей. Зато у нее были большие карие глаза
кошачьего разреза, и она, судя по всему, помирала от нетерпения. Какого
черта, раз его жена все равно уехала в Северную Каролину? К тому же Билл
Меджорс был одной из главных шишек в специальном подразделении и, имея
богатый опыт рукопашных схваток, не боялся никого и ничего. Он просто
окажет этой дамочке услугу: судя по всему, ей очень нужен мужчина.
- Ладно, детка,- шепнул он ей на ухо,- если хочешь, можешь меня
съесть. У тебя или у меня?
Она назвалась Шийлой. Повадки у нее были вороватые: она то и дело ози-
ралась через плечо, прятала лицо от проходящих мимо полицейских; в отеле
"Копли-Плаза" она дала капитану денег, чтобы он расплатился за номер:
она не хотела, чтобы портье запомнил ее.
Окно номера выходило на Копли-сквер. Справа высилась церковь Троицы.
Капитан Меджорс задернул шторы, разделся и уперся руками в голые бока.
- О'кей, так ты хотела меня съесть? Давай!
Шийла Файнберг улыбнулась.
Капитан Билл Меджорс тоже улыбнулся.
Его улыбка была сексуальной, ее - нет.
Шийла Файнберг не стала раздеваться. Она поцеловала волосатую грудь
Меджорса и провела по ней языком. Язык был влажный, кожа на груди, под
волосами,- мягкая. Под ней лежали мышцы и полные костного мозга кости,
которые так приятно погрызть. И сколько густой, алой человеческой крови!
Как в спелом яблоке - сока...
Только это лучше, чем яблоко.
Шийла открыла рот. Сначала она лизала мужскую грудь языком, потом при-
коснулась к ней зубами.
Больше она не могла сдерживаться. Зубы вырвали из тела сочный кусок
плоти. Движение шеи - и кусок остался у нее во рту.
Билл Меджорс испытал болевой шок. Его пальцы схватили ее за шею, но
движение было инстинктивным, слабым. Он попробовал напрячься, но откуда
было взять сил, когда резцы уже погрузились в его предсердие...
Несколько мгновений - и там, где у Билла Меджорса только что был жи-
вот, остался чисто вылизанный позвоночник.
В лифте отеля "Копли-Плаза" была замечена женщина в вымазанном кровью
платье, отклонившая все предложения оказать ей помощь.
Шийла выбежала из отеля. Она знала, что так не должно продолжаться, но
понимала, что не в силах остановиться.
Ей был присущ рациональный склад ума - она сама развила в себе этот
талант вместо красоты, которой была обделена.
Она перестала быть биологом, дочерью Сола и Рут, которую сотни раз бе-
зуспешно знакомили с мужчинами, обещая им встречу с "миленькой девуш-
кой". В ее кругу "миленькой" называлась особа, которую не зовут на сви-
дания и чья внешность благоприятствует успехам скорее на профес-
сиональном поприще.
Она перестала быть блестящим директором Бостонской биологической аспи-
рантуры. Она не жила больше в Джамайка Плейнс, в двухэтажной квартире с
широкой кроватью перед окном с видом на Джамайка Уэй, который должен был
одобрить единственный Он, явившийся ее соблазнить.
Технически она не была девственницей, поскольку однажды ей все же вы-
пало переспать с мужчиной. Опыт не доставил Шийле Файнберг радости, и
она заранее знала, что обещанного чуда не будет,- уж больно настойчиво
партнер спрашивал, хорошо ли ей. "Да",- стонала Шийла, кривя душой. Пос-
ле этого она опротивела сама себе. После она постоянно испытывала сек-
суальный голод, но смирилась с мыслью, что, если не случится чуда - ска-
жем, с врачом-педиатром, жившим с ней в одном подъезде (он недавно раз-
велся и неизменно улыбался ей при встрече),- то она так и не утолит свой
голод и забудет о нем только тогда, когда с годами увянет ее тело. Воз-
можно, именно поэтому ее привлекала генетика и кодирование, когда из од-
ного сперматозоида получается человек, из другого - тигр.
Сейчас, когда она брела в окровавленном платье по переулку, по ее телу
разливалось чувство освобождения: она избавилась от сексуальной потреб-
ности в мужчине. Это позволило понять, насколько сильно прежнее сущес-
тво, жившее в ее телесной оболочке,- Шийла Файнберг, страдало без мужчи-
ны. Это было все равно, что сбросить тесные туфли. Раньше она читала об
утолении сексуального голода, но с ней произошло что-то другое: ее прос-
то покинуло желание.
Былое мучение кончилось.
Она избавилась от желания.
Ей хотелось есть, а в должный срок зачать и принести потомство. Но
свое потомство, а не внуков Сола и Рут. Ее дети будут уметь охотиться -
она позаботится об этом.
"Весенний Бостон,- думала она.- Как много вокруг вкусных людей!" Она
не стала возвращаться в свою квартиру, не стала звонить коллегам по ас-
пирантуре. Ведь они - люди. Если они поймут, во что она превратилась, то
попытаются ее уничтожить. Все люди таковы.
Рассудок, функционируя по-прежнему рационально, подсказывал, что люди
натравят на нее лучших охотников. Инстинкт, присущий любому живому орга-
низму, от человека до амебы,- инстинкт выживания,- диктовал Шийле, что
первым делом надо позаботиться о том, чтобы выжить, а уже потом - о раз-
множении.
Встречные предлагали ей помощь, и она сообразила то, о чем должна была
сразу подумать: залитое кровью платье бросается в глаза, привлекает вни-
мание.
Неужели и в голове у нее происходят изменения?
Неужели она теряет присущее людям ощущение рациональности? Оно необхо-
димо, чтобы выжить среди людей...
Кроме того, ей понадобятся эксперименты.
Она нырнула в дверь антикварного магазинчика. Владелец предложил выз-
вать "скорую". Она ответила, что "скорая" ей ни к чему, оглушила его од-
ним мощным ударом и заперла дверь. Откуда-то доносился детский плач, но
ей не пришло в голову, что младенца надо перепеленать. Ее посетила дру-
гая мысль: в данный момент она сыта.
Не обнаружив в себе сострадания к человеческому младенцу, зато ощущая
интерес к новой породе, которую она теперь представляла, Шийла Файнберг
поняла, стоя в пыльном антикварном магазинчике над его валяющимся в бес-
памятстве владельцем, что прервалась последняя нить между ней и ос-
тальным человечеством. Она принялась составлять перечень способов вы-
жить. Каждый безоружный человек в отдельности беззащитен, однако объеди-
нившимся людям не в силах противостоять никто и ничто на свете. Так было
до сих пор.
Ее легко опознать по внешности - значит, требуется новая внешность.
Среди людей убийца обычно принадлежит к мужскому полу. Значит, она вы-
берет внешность, способную его разоружить.
Рука ее была по-прежнему тверда. Ей доставила удовольствие ясность мы-
сли, которую она чуть было не утратила. По мере того, как список расши-
рялся, а на весенний Бостон опускались сумерки, она все больше приходила
к выводу, что стала куда хитрее, чем прежде.
Грудь. Она подчеркнула это слово. Волосы: блондинка. Талия: тонкая.
Бедра: пышные. Ноги: длинные. Но главной приманкой для людей-самцов ста-
нет большая грудь.
То ли обострившаяся сообразительность, то ли инстинкт в первую же ночь
привел ее в лабораторию. В первую ночь все было очень зыбко. Она помни-
ла, что, выпив содержимое всех пробирок, как бы погрузилась в темноту.
Потом ее куда-то понесли - она быстро поняла, что это машина "скорой по-
мощи"; стоило санитару наклониться к ней, как она увидела его горло и
вцепилась в него, уже не владея собой.
С биологической точки зрения все было ясно. Клетки человеческого тела
обновляются каждые семь лет. Замена охватывает миллиарды клеток. Но по-
чему вместе с клетками не меняется сама личность? Почему остается преж-
ним нос, уши, даже прихотливые отпечатки пальцев?
Все дело в кодирующей системе. Гены не только передают со спермато-
зоидом и яйцом послание, не меняющееся на протяжении жизни: в них зало-
жена непрерывная жизненная программа, подобная магните-записи. Пока она
