ратура служит одному: поддержанию нужной температуры, нужной кислотнос-
ти. Собравшиеся там беспокоятся, как бы наши питомцы не покорили мир, а
наша забота - не дать им погибнуть.
Прошло два часа, прежде чем началась демонстрация опыта. Сперва проте-
стующим понадобилось занять выгодные для телесъемки места. Матери с
детьми на руках выдвинулись на первый фланг, под око камер. В объектив
любой камеры, нацеленной на место эксперимента, обязательно попадали
детские лица.
Взорам предстал водруженный на черный стол длинный резервуар, похожий
на аквариум, наполненный чем-то прозрачным. В жидкость была погружена
дюжина закупоренных пробирок.
Доктор Файнберг попросила присутствующих не курить.
- Если это безопасно, зачем было запускать вашу дрянь в аквариум с во-
дой?
- Во-первых, в резервуаре не вода. Вода слишком быстро передает темпе-
ратурные колебания. Это - желатиновый раствор, действующий как изолятор.
Организмы очень нестойкие.
"Нестойкие"! Еще рванет!- выкрикнул лысый мужчина с бородой и с бусин-
кой братской любви на золотой цепочке.
- Нестойкие в том смысле, что могут погибнуть,- терпеливо объяснила
доктор Файнберг
- Лгунья!- крикнула миссис Уолтерс.
К этому времени ее дочь Этель окончательно промокла. Очаровательные
ямочки на щечках сочетались со зловонием, которое стало невыносимым даже
для любящей матери. Впрочем, сама Этель по привычке не обращала на свой
конфуз никакого внимания.
- Нет, вы не поняли. Вещество действительно очень чувствительное. Мы
еще не добились требуемой комбинации, пытаясь получить нечто неося-
заемое.
- Покушение на семя жизни!- крикнул кто-то.
- Нет, нет! Послушайте же! Знаете ли вы, почему, сколько бы вы ни ста-
рели, ваш нос остается вашим носом, ваши глаза - вашими глазами? И это
при том, что каждые семь лет полностью обновляются все клетки?
- Потому, что вы не успели за них взяться!- ответил мужской голос.
- Нет.- Доктор Файнберг дрожала от обиды.- Это происходит потому, что
в вашем организме существует кодовая система, делающая вас именно вами.
А мы, бостонские биологи, пытаемся нащупать к этому коду ключ, чтобы та-
кие страшные вещи, как рак, больше не воспроизводились. В этих пробирках
находятся гены различных животных, обработанные так называемыми "отпи-
рающими" элементами. Мы надеемся добиться таких изменений, которые помо-
гут нам понять, почему что-то происходит именно так, а не иначе, и внес-
ти какие-то улучшения. Если хотите, мы пытаемся добыть ключ, который от-
пирал бы запертые двери между хромосомными системами.
- Проклятая лгунья!- завопил кто-то, и все демонстранты принялись ска-
ндировать: "Лгунья, лгунья!"
Наконец кто-то потребовал, чтобы доктор Файнберг "дотронулась до смер-
тельной жидкости голыми руками".
- Сколько угодно!- с отвращением сказала она и сунула руку в резер-
вуар.
Какая-то женщина взвизгнула, все матери загородили своих детей, кроме
миссис Уолтерс, позволившей Этель таращиться сколько влезет, лишь бы не
усиливалась вонь.
Рука доктора Файнберг, покрытая чем-то прозрачным и липким, извлекла
из резервуара пробирку.
- Для тех из вас, кто любит ужасы, сообщаю: в этой пробирке находятся
гены тигра-людоеда, обработанные "отпирающим" веществом. Тигр-людоед!
Аудитория ахнула. Доктор Файнберг печально покачала головой и нашла
глазами показавшегося ей дружелюбным телеведущего. Тот улыбнулся ей. Он-
-то все понял: гены тигра-людоеда ничуть не страшнее генов мыши. И те, и
другие вряд ли живы.
Доктор Файнберг выпила жидкость из пробирки и скорчила гримасу.
- Кто-нибудь желает выбрать пробирку для себя?- спросила она.
- Это не настоящие хромосомы-убийцы!- рявкнул чей-то голос.
Это переполнило чашу терпения.
- Невежественные глупцы!- в отчаянии простонала доктор Файнберг.- Ни-
чего вы не поймете!
Она со злостью запустила руку в резервуар с желатином, схватила еще
одну пробирку и выпила. Потом еще, еще... Она осушила все до одной про-
бирки и теперь морщилась от противного вкуса во рту, словно наглоталась
чужой слюны.
- Вот вам! В кого я теперь превращусь, по-вашему,- в оборотня-вер-
вольфа? О, невежды!
И тут ее пробрала дрожь, от которой встали дыбом волосы у нее на голо-
ве, и она мешком рухнула наземь.
- Не трогайте ее! Еще заразитесь!- предупредила соратников мать Этель.
- Болваны!- гаркнул ведущий с телестанции, забыв про беспристрас-
тность, и вызвал "скорую".
Когда потерявшую сознание доктора Файнберг унесли на носилках, один из
ее коллег принялся объяснять, что этот обморок - просто неудачное стече-
ние обстоятельств: он не сомневается, что проглоченный ею генетический
материал не может вызвать даже несварения желудка. Причина обморока -
перевозбуждение.
- Я хочу сказать, что генетический материал никак не мог стать его
причиной.
Однако его никто не слушал. Один из предводителей демонстрантов запры-
гнул на лабораторный стол, на котором стоял резервуар.
- Ничего не трогайте! Здесь все заражено!- Добившись тишины и убедив-
шись, что все до одной камеры перестали шарить по взбудораженной толпе и
обращены на него, он воздел руки к небу и заговорил: - Нам говорили, что
здесь ничего не может случиться. Нам говорили, что никто не пострадает.
Якобы гены, хромосомы и всякие там коды жизни, с которыми возятся эти
нелюди, с трудом выживают. Что ж, по крайней мере на этот раз удар при-
шелся по виноватому. Так давайте же положим этому конец, пока не постра-
дали невинные люди!
Демонстранты, радуясь своей удаче, митинговали еще долго после того,
как разъехались операторы. Младенцы раскапризничались, и толпа отрядила
гонца за детским питанием. Другой гонец отправился за гамбургерами и на-
питками для детей постарше. Всего было принято 14 резолюций, касающихся
Бостонской биологической аспирантуры, все с порядковыми номерами. Такое
количество резолюций обязательно должно было привести к несчастному слу-
чаю в лаборатории, как ни была она защищена от несчастных случаев.
Девочка Этель уснула на мамином жакете в глубине лаборатории, лежа на
животе и выставив на всеобщее обозрение мокрые трусики.
Кто-то сообщил, что видел, как к ней кралась какая-то фигура. Кто-то
оглянулся на низкий рык, раздавшийся из выходящего во двор окна. Потом
праздношатающийся ребенок доложил, что доктор Файнберг возвратилась.
- Леди, которая пила эту дрянь,- объяснил ребенок.
- Нет, Боже, только не это!- раздался голос из глубины помещения.-
Нет, нет, нет!
Миссис Уолтерс знала, что где-то там спит Этель. Она продралась сквозь
толпу, опрокидывая людей и стулья, ведомая древним, как пещеры, инстин-
ктом. Она уже знала, что с ее дочерью произошло что-то плохое. Она пос-
кользнулась, врезавшись в человека, только что издавшего крик ужаса, по-
пыталась встать и снова поскользнулась. Барахтаясь в чем-то маслянистом,
красном, она поняла, что жидкость не маслянистая, а скользкая, что это
кровь.
Она все еще стояла на коленях, пытаясь подняться, когда увидела удиви-
тельно бледное личико Этель. Как ей удается так мирно спать при этом
гвалте? Потом женщина, поднявшая тревогу, сделала шаг в сторону, и мис-
сис Уолтерс обнаружила, что у ее дочери нет живота, словно его кто-то
выгрыз; вся кровь вытекла из маленького тела на пол.
- Нет, нет, нет, нет!- взвыла миссис Уолтерс.
Она хотела дотянуться до откинутой головки ребенка, но снова пос-
кользнулась и растянулось на скользком полу.
Машина "скорой помощи", которой полагалось доставить доктора Файнберг
в больницу, была найдена на Сторроу-драйв врезавшейся в дерево. У води-
теля было разодрано горло, санитар лепетал нечто мало вразумительное.
Детективам удалось расшифровать его лепет: последним пациентом "ско-
рой" была доктор Файнберг. Она находилась в беспамятстве, однако в раз-
битой машине ее не оказалось. Некто, убивший водителя, забрал ее с со-
бой. На переднем сиденье была кровь, сзади крови не было. Лоб выжившего
украшала глубокая царапина.
Судебно-медицинский эксперт предложил препроводить санитара обратно в
зоологический сад: если у него сохранится страх перед зверями, звери в
конце концов до него доберутся.
- Лучше ему наведаться туда завтра, иначе его потом не затащишь туда
никакими силами - так он будет бояться. Я знаю, что говорю: мне уже при-
ходилось заниматься ранами от клыков,- сказал врач.
- Но он работает не в зоопарке,- возразил детектив.- Он - санитар со
"скорой помощи", его полоснули ножом. При чем тут зоопарк?
- А при том, что на лбу у него след клыков. Нож такой раны не оставит.
Кожа сначала прокушена, а потом разодрана.
Увидев труп девочки Этель, врач окончательно убедился, что по городу
разгуливает большая дикая кошка.
- Взгляните на живот,- предложил он.
- Что-то я не вижу живота,- сказал детектив.
- Вот и я о том же. Большие кошки первым делом лакомятся животом - это
их излюбленное блюдо. Завалив теленка, они сразу принимаются за его брю-
хо. Это человек предпочитает бифштекс из огузка. Так что это, бесспорно,
большая дикая кошка. Если, разумеется, вам не известен маньяк, охотящий-
ся за человечьими внутренностями.
На темном чердаке где-то на северной окраине Бостона Шийла Файнберг
дрожала и изо всех сил цеплялась за балку. Она не хотела думать о забры-
згавшей ее крови, об ужасе чьей-то смерти и о том, что кровь на ней -
чужая. Она не хотела даже открывать глаза. Ей хотелось умереть, прямо
здесь, в темноте, и не думать о случившемся.
Она не была религиозна и никогда не понимала языка, на котором молился
ее отец. Даже не понимая этих молитв, к двенадцати годам она успо-
коилась, уверовав в естественный порядок вещей и в то, что людям следует
соблюдать требования морали просто потому, что они справедливы, а не в
ожидании последующей награды.
Поэтому она не умела молиться. Так обстояло дело вплоть до этой ночи,
когда она стала умолять Бога - того, кто правит вселенной,- чтобы Он из-
бавил ее от этого кошмара.
Ее колени и руки лежали на балке. Пол был внизу, на расстоянии пяти
метров. На этой перекладине она чувствовала себя в большей безопасности,
почти неуязвимой. Ее зрение необыкновенно обострилось.
Какое-то движение в углу. Мышь? Нет, слишком мелкое существо для мыши.
Она слизала с рук кровь, и все ее тело охватила истома. В груди и в
горле раздалось урчание.
Она замурлыкала.
Она снова была счастлива.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Его звали Римо. И сейчас какой-то незнакомец собирался нанести ему
удар. Римо наблюдал, что из этого выйдет.
Много лет тому назад удары противника бывали стремительными, их требо-
валось отражать или блокировать, в противном случае чужой кулак обруши-
вался на голову, причиняя боль.
Теперь же это было почти что смешно.
Нападавший был верзилой почти под два метра. Он обладал широкими пле-
чами, мускулистыми руками, могучей грудной клеткой и ногами, напоми-
нающими колонны. На нем были замасленные штаны, клетчатая рубаха и гру-
бые, подбитые гвоздями башмаки. Он вез на лесопилку в Орегоне срубленные
деревья и сейчас сообщал окружающим, что не намерен торчать у придорож-
ной закусочной лишних двадцать минут, дожидаясь, пока какой-то старый
кретин допишет какое-то там письмо. Придурку в черной майке предлагалось
убрать свою желтую машину подобру-поздорову, иначе... Нет?
- Ну, тогда, хлюпик, я тебя размажу.
Тут и был занесен кулак. Нападавший значительно превосходил Римо рос-
том и весил фунтов на сто больше. Он неуклюже выпрямился и устремился на
Римо всем корпусом. Огромный волосатый кулак начал движение из-за голо-
вы, набрав силу благодаря толчку ногами от земли. В ударе участвовало
все тело. Из закусочной высыпали посетители, чтобы полюбоваться, как
хлюпик и его спутник-иностранец будут уничтожены Хоуком Хаббли, отправи-
вшим в больницу больше людей, чем насчитывается звеньев на мотопиле.
