они... гм... устранили их на месте. Естественно, он спросит себя, почему.
Наконец, как говорят свидетели, у Ю Чина есть доступ к источникам
информации, недоступным другим людям - живым людям, я хочу сказать.
Мертвые, - сардонически заметил Ли Конг, - разумеется, знают все.
Мередит презрительно спросил:
- О чем это вы? Духи, предсказание будущего - этот вздор?
Ли Конг задумчиво смотрел на него, потом ответил:
- Нет, не совсем это. Что-то близкое к классической идее о союзе с
природой, природными духами, существами из другого мира, более древнего,
чем мир человека, все еще живущими на земле. Что-то вроде духов,
отвечавших из дубовой рощи Додоны, или тех, что говорили с Сивиллой в
гроте в Кумах, или, если перейти к более близким временам, наставляли
Жанну Д'Арк с ветвей arbre fee, волшебного дерева в Домреми.
Мередит рассмеялся.
- Добрый Боже! И все это - от вас?
Ли Конг невозмутимо ответил:
- Да, от меня! Я... я то, что я есть. Я ни во что не верю. Но говорю
вам, что не стал бы подниматься по ступеням Храма Лис, сколько бы золота
вы мне ни предложили. Не - теперь!
Мередит подумал: "Он пытается запугать меня. Желтая собака старается
не допустить меня к храму. Почему?" Произнес он только последнее слово:
- Почему?
Китаец ответил:
- Китай очень стар. Древние верования здесь еще сильны. Например,
существуют легенды о женщинах-лисах. Женщины-лисы - духи природы. Разум
земной, но нечеловеческий, родственный дубовой роще Додоны, Кумскому
гроту, волшебному дереву Жанны Д'Арк. В них верят, особенно в Кансу. Эти -
скажем, духи - обладают силами, недоступными человеку. Потерпите немного,
я вам расскажу о них. Они могут принимать только две земные формы: лисы и
прекрасной женщины. Есть и мужчины-лисы, но легенды в основном связаны с
женщинами. Для них не существует времени, они его хозяева. Для тех, кто
оказывается в их власти, день может показаться тысячью лет, а тысяча лет -
одним днем. Они могут открывать двери в другие миры, миры ужаса, миры
радости. Если эти миры иллюзорны, они не кажутся такими тем, перед кем
открылись двери. Женщины-лисы могут помочь путешествию или помешать ему.
Мередит подумал: "Мы, кажется, подходим к сути".
Китаец спокойно продолжал:
- Они могут создавать иллюзии. Фантомы, возможно, но такие фантомы,
которые могут ранить и убивать. Они капризны и могут принести добро,
независимо от добродетели или отсутствия ее у человека. Особенно они
внимательны к беременным. Будучи приглашенными, они могут войти в
беременную, проникнуть через ее грудь или под ногтями пальцев. Они могут
войти в нерожденного ребенка, такого, который должен родиться. В таких
случаях мать умирает, и роды не бывают нормальными. Они не могут вытеснить
душу ребенка, но могут жить рядом с ней, воздействуя на нее. Странные
легенды, друг мой, сам я в них не верю. Но именно из-за них ничто не может
заставить меня подняться по ступеням Храма Лис.
Мередит подумал: "Он пытается запугать меня! Что он обо мне думает -
что меня может испугать этот суеверный бред?" Он сказал высоким голосом,
которым говорил, когда хладнокровие покидало его:
- Что это за игра, Ли Конг? Вы хотите меня обмануть? Хотите сказать,
что на вашем месте я бы не пошел в храм за этим ублюдком? Почему?
Китаец ответил:
- Мой друг, моя игра с вами сыграна. Я не говорю, что вы не пойдете.
Я говорю, что если бы я был на вашем месте, то не пошел бы. Это совсем
другое дело.
Американец ударил сжатым кулаком по столу.
- И вы хотите, чтобы я серьезно воспринимал этот вздор? Не думайте,
что откажусь только потому, что какая-то желтая... - Он неожиданно смолк.
Китаец вежливо закончил:
- Из-за каких-то суеверий желтых людей. Нет, но позвольте указать вам
на несколько тревожащих обстоятельств. Считается, что в Храме Лис живут
пять таких женщин-лис. Пять... духов. Они сестры. Ко мне были отправлены
три вестника с сообщением о засаде. Первый должен был добраться до меня
через три недели после происшествия. Он исчез. Второго отправили с другими
новостями неделю спустя. Он тоже исчез. Но третий, с новостью о смерти
жены вашего брата и о рождении ребенка, прилетел как на крыльях ветра.
Почему не дошли первые два? Потому что кто-то хотел, чтобы мы ничего не
знали до рождения ребенка? Кто?
- Далее, из Кансу не пришло вообще никаких вестей о нападении на
вашего брата. Это, друг мой, ставит перед нами дилемму. Вы не можете
сказать, что знаете о смерти вашего брата. Вам придется говорить, откуда
вы это знаете. Поэтому за ребенком послать вы не можете. Вам придется
ехать самому - под каким-нибудь предлогом. Мне кажется, что тот, кто
пропустил третьего вестника, хочет, чтобы явились вы сами. Почему?
Мередит снова ударил по столу.
- Я поеду!
- В-третьих, - продолжал Ли Конг, - мой вестник сообщил, что
сбежавшая женщина поднялась по лестнице Храма Лис. И когда они почти
догнали ее, между нею и ими оказалась лиса. И что эта лиса превратилась в
женщину, которая превратила их предводителя в бешеного пса. И они бежали.
Я думаю, - задумчиво сказал Ли Конг, - что я тоже убежал бы.
Мередит ничего не ответил, но продолжал кулаком ударять по столу, и в
глазах его была ярость.
- Вы думаете, - сказал Ли Конг, - желтые собаки! Конечно, они
убежали. Полны по горло ромом и опиумом! Конечно!
Именно так подумал Мередит, но ничего не сказал.
- И наконец, - сказал Ли Конг, - жена вашего брата умерла при
рождении ребенка...
- Потому что шлюха-лиса забралась в нее, - насмехался Мередит и,
откинувшись, засмеялся высоким тонким смехом.
Китаец на мгновение утратил свое спокойствие, привстал, потом снова
сел. Он терпеливо сказал:
- Если будете подниматься по лестнице, поезжайте верхом на лошади.
Предпочтительно на английской, на которой охотятся за лисами.
Он зажег новую сигарету.
- Но это суеверие. Тем не менее, если решите отправиться, возьмите с
собой двух человек, таких же свободных от этого позора, как и вы. Я знаю
двоих таких. Один немец, другой француз. Храбрые и решительные люди.
Двигайтесь втроем. Всегда держите при себе как можно меньше китайцев.
Когда подойдете к храму, поднимайтесь по ступеням одни. Не берите с собой
ни одного китайца. - Он серьезно сказал: - Я поручусь за этих двоих.
Больше того, за них ручается Дом Небесных Ожиданий. Конечно, им нужно
будет заплатить.
Мередит спросил:
- Сколько?
- Не знаю. Они не дешевы. Вероятно, не меньше пяти тысяч долларов.
Мередит подумал:
- Вот зачем он все это придумал. Это ловушка.
Опять Ли Конг будто прочел его мысли. Он очень неторопливо и
обдуманно сказал:
- Послушайте, Мередит. Я больше ничего от вас не хочу. Я не говорил с
этими людьми. Они не знают и не узнают от меня ничего о той операции, за
которую вы мне только что заплатили. Я с вами покончил! Вы мне не
нравитесь, и я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. Понятный
американский разговор?
Мередит так же неторопливо ответил:
- Мне нравится. Продолжайте.
- Они должны только знать, что вы беспокоитесь о брате. Когда в
должное время в пути вы обнаружите, что ваш брат и его жена мертвы и что
есть ребенок, вы, естественно, захотите привезти с собой ребенка. Если вам
откажутся отдать ребенка и понадобится убивать, они будут убивать. Это
все. Я сведу вас с этими двумя. И позабочусь, чтобы все, с кем у меня есть
связь, не мешали вам на пути в Кансу и на обратном пути - если вы
вернетесь. Если бы не обязательства, о которых я говорил, я бы и этого не
сделал. Я и пальцем бы не пошевелил, чтобы помочь вам. После того, как вы
выйдете из этого дома, для меня вы будто не существуете. Я не желаю иметь
ничего общего с Ю Чином и с теми, кто идет в Храм Лис. Если мы
когда-нибудь встретимся - не заговаривайте со мной. Не показывайте, что мы
знакомы! Никогда не говорите со мной, никогда не пишите мне, не думайте
обо мне. Я покончил с вами! Ясно?
Мередит кивнул, улыбаясь. Он подумал: "Я ошибался, думая, что он
хочет удержать меня от этого места. Желтая крыса боится... он верит в эти
предрассудки! Америка не смогла выбить из него эти суеверия!"
Мысль эта позабавила его. Помогла отнестись к Ли Конгу с
презрительной терпимостью, дала приятное чувство собственного
превосходства. Он сказал, не пытаясь скрыть презрение в голосе:
- Ясней, чем вы думаете, Ли Конг. Где я встречусь с вашими друзьями?
- Они будут у вас в отеле в час, если вас это устроит.
- Устроит. Как их зовут?
- Они вам скажут. У них будет с собой моя письменная рекомендация.
Ли Конг встал. Он остановился у двери и вежливо поклонился. Мередит
прошел мимо него. Они миновали другой коридор и через извилистый переулок
вышли на улицу. Это была не та улица, с которой он вошел. Он ее не узнал.
Его ждал кули. Ли Конг с поклоном усадил его.
- Пусть наши тени больше никогда не соприкоснуться, - церемонно
сказал он. И добавил, впервые за все время угрожающе: - Ради вашего
здоровья!
Повернулся и исчез в переулке. Кули быстро побежал.
4
Месяц спустя в середине дня Мередит выехал на зеленую поляну и увидел
первые ступени лестницы, ведущей к Храму Лис. Рядом с ним ехали фон
Бреннер и Лассаль, два храбрых и решительных человека, которых
рекомендовал ему Ли Конг. Они такими и оказались, но к тому же были и
скрытными людьми. Без всяких комментариев они приняли его объяснение, что
он хочет узнать о судьбе брата, проявили должное сочувствие и не задавали
неудобных вопросов. Оба могли говорить по-китайски и на нескольких
диалектах. Лассаль знал Кансу, был даже знаком с местностью, в которой
расположен Храм Лис.
Мередит решил, что разумно расспрашивать в тех местах, через которые
проезжал Мартин, и здесь немец и француз были его переводчиками. Когда они
сообщали, что через это место отряд брата проехал в добром здравии, внешне
все в них говорило: они верят, что для него это добрая новость.
Либо они превосходные актеры, либо Ли Конг сдержал слово и не сказал
им ничего, кроме условленного с Мередитом. Но вероятность второго
предположения вскоре после вступления в Кансу несколько поколебалась.
Француз слишком небрежно сказал, что если желательно подобраться к храму
незаметно, минуя все деревни, то он знает путь. Он сказал, что хоть
священник храма, несомненно, знает об их приближении, он ожидает, что они
пойдут обычным путем. Таким образом его можно захватить врасплох.
Мередит почувствовал ловушку. Согласиться с этим предложением значит
признать, что истинная цель его - храм, а то, что он говорил раньше, всего
лишь предлог, и беспокойные расспросы в пути - обман. Он резко ответил,
что у нет причины заставать священника врасплох, что Ю Чин почтенный
ученый, старый друг его брата и когда они до него доберутся, беспокоиться
будет не о чем. Почему Лассаль считает, что им нужна тайна? Француз
вежливо ответил, что если бы знал об этой дружбе, такая мысль не пришла бы
ему в голову, конечно.
Кстати, Мередит опасался Ю Чина не больше, чем женщин-лис Ли Конга.
Вспоминая, как этот китаец старался подействовать на него своей болтовней
об этой желтой Матушке-Гусыне, он испытывал презрение, которое
компенсировало перенесенное унижение оттого, что он вынужден был отдать
проклятые деньги. Он часто слышал, как Мартин превозносит мудрость и
добродетели Ю Чина, но это лишь доказывало, насколько непрактичен был
