фантастически длинный хвост.
- Хай! - еще раз крикнула Норала. Послышался ее золотой зов, теперь
он звучал как безжалостный гимн убийству.
Чудовищный корпус поднялся. В него втянулся длинный хвост. В него
ушли зубцы спины. Мы поднимались все выше и выше, на три сотни футов, на
четыре, на пять. Гигантская нога перешагнула через голубой купол дома
Норалы. Из боков чудовища, как у паука, торчало множество других ног.
Начинался рассвет. Мы двигались со все возраставшей скоростью, прямо
к линии холмов, за которой город вооруженных людей - и Руфь и Вентнор.
24. РУШАРК
Колоссальная фигура двигалась ровно, мы на ней чувствовали себя, как
в колыбели. Чудовище не скользило, оно шагало.
Колоннообразные ноги поднимались, сгибались в тысячах суставов.
Пьедесталы ног, огромные и массивные, как платформы шестнадцатидюймовых
орудий, опустились с математической точностью.
Деревья леса под этими ногами падали, как камыш на пути мастодонта.
Далеко снизу доносился треск. Густой лес замедлил продвижение чудовища не
больше, чем трава помешала бы человеку.
За нами в зелени леса оставался след из глубоких черных ям, с такими
же ровными и гладкими краями, как на отпечатке в долине маков. Это
отпечатки ног существа, которое несло нас.
Свистел ветер. Взлетел выводок птиц, они отчаянно били крылышками.
Лицо Норалы смягчилось, она улыбнулась.
- Уходите, маленькие глупышки, - воскликнула она и взмахнула рукой.
Птицы улетели с криками.
На широких крыльях скользнул к нам стервятник; всмотрелся в нас;
полетел в сторону холмов.
- Не будет тебе падали, черный пожиратель мертвых, когда я кончу, -
услышал я шепот Норалы. Глаза ее снова стали мрачны.
Становилось все светлее; Норала снова возвысила голос. И теперь, под
мерный топот чудовища, ее гимн начал действовать и на меня. И на Дрейка
тоже, увидел я, потому что он высоко поднял голову, глаза его горели так
же ярко, как и у поющей.
Торжествующий пульс пронизал наши тела. Пульс чудовища, пульс песни!
Утесы приближались. С грохотом падали деревья, их треск сопровождал
боевую песнь стоявшей рядом со мной валькирии, как дикие аккорды бурного
прибоя. Впереди непрерывный лес. Прямо перед нами утесы. Рассвет кончился.
Наступил день.
Через гранитные утесы вела расщелина. В ней густо лежала тень. Мы
двигались прямо к ней. И тут верх чудовища начал быстро понижаться. Мы
опускались все ниже и ниже, на сто футов, на двести; теперь мы всего в
двух десятках ярдов над вершинами деревьев.
Вперед протянулась шея, тело гигантской змеи. Вся усаженная
пирамидами; пирамидами усажена и голова. Она густо ощетинилась пирамидами,
на вершине каждой быстро вращалось колесо. На сотни футов вперед тянулась
эта невероятная шея, а сзади, вдвое более длинное, извивалось чудовищное
тело.
Теперь мы ехали на змее, на сверкающем голубым металлом драконе,
покрытом пиками, копьями и чешуей. Конь Норалы растянулся, собираясь
преодолеть ущелье.
И по-прежнему по всему телу проходил дикий торжествующий быстрый
пульс. По-прежнему звенела песня Норалы.
По обе стороны от нас раздвигались и падали деревья, как будто мы -
морское чудовище, а они - рассекаемые нами волны.
Теперь утесы окружили нас. Мы опустились еще ниже; теперь до
поверхности не больше пятидесяти футов. Чудовище потоком стремилось
вперед.
Нас окутала глубокая тьма. Туннель.
Мы плыли по нему. И вырвались из него в более широкое место, полное
рассеянным светом. Свет проходил через отверстие в высокой, много тысяч
футов, каменной стене. Впереди, в миле от нас, снова щель, но такая узкая,
что едва ли через нее пройдет человек.
Неожиданно металлический дракон остановился.
Пение Норалы изменилось, стало более звонким и высокомерным. Прямо
перед нами шея чудовища раскололась. Мне пришло в голову, что Норала -
душа этой химеры; чудовище улавливало и понимало все ее мысли,
повиновалось им.
Как будто она действительно часть - не только чудовища, но невероятно
более громоздкого существа, лежащего в пропасти. Металлическое чудовище
отдало Норале часть себя, превратилось в ее коня, в ее бойца. Но у меня не
было времени размышлять над этим.
Отделившаяся часть продвинулась вперед. В нее устремилось множество
существ, угловатых, круглых, прямоугольных. Они соединились и превратились
в колоссальный столб, у которого немедленно выросло множество рук.
По руками вперед двинулись большие шары, за ними десятки огромных
пирамид, не менее десяти футов в высоту каждая. Многочисленные руки
застыли. Титанический Бриарей [В античной мифологии сын бога неба Урана и
богини земли Геи. Чудовищное существо с пятьюдесятью головами и сотней
рук] несколько мгновений стоял перед нами неподвижно.
Потом шары на концах его рук начали вращаться - все быстрее и
быстрее. Я видел, как на них раскрываются многочисленные пирамиды,
превратившись в войско звезд. Ущелье осветилось яркими фиолетовыми
вспышками.
Звезды, которые до того стояли неподвижно, присоединились к бешеному
вращению шаров. Превратились в колоссальные вращающиеся колеса. Потом
снова остановились. Свет их стал ярче, ослепительней; они как будто
собирались с силами.
Я чувствовал, как под нами нетерпеливо дрожит чудовище.
От звезд отделился ураган молний! Водопад электрического пламени
полился в щель, ударяясь о гранитные стены. Нас ослепил свет, оглушил
грохот.
Скала перед нами задымилась и раскололась, полетели в облаках пыли
осколки.
Щель расширилась, как пробоина в песочном вале, когда в нее врывается
вода. Снова водопад молний; мощное оружие разрывало гранит, раскалывало
его на части.
Щель постепенно расширялась. Стены ее плавились, и столб продвигался
вперед, посылая перед собой потоки молний. Мы ползли следом. Вокруг нас
вились облака пыли от расколотых скал; но до нас они не доходили, их
относил сильный ветер, дувший сзади.
Мы продолжали двигаться, ослепленные, оглушенные. Непрерывно лился
вперед поток голубого пламени; непрерывно ревел гром.
Послышался еще более громкий звук, вулканический, хаотический,
заглушивший собой гром. Стороны ущелья дрогнули, прогнулись наружу.
Раскололись и обрушились. Нам в лицо ударил яркий дневной свет.
Столб-разрушитель задрожал - как от хохота!
Звезды закрылись. Обратно в тело чудовища устремились шары и
пирамиды. Столб скользнул назад, присоединился к телу, от которого
отделился. По всему телу пробежала волна торжества, пульс радости,
колоссальный, металлический, молчаливый хохот.
Мы скользнули вперед, из ущелья. Платформа под нами дрогнула.
Я почувствовал, что мы поднимаемся. Ошеломленно оглянулся. В скале за
нами дымилось широкое отверстие. Из него валили облака пыли, грозя
затопить нас. Весь гранитный барьер, казалось, дрожит. Мы продолжали
подниматься.
- Смотрите, - прошептал Дрейк, разворачивая меня.
Менее чем в пяти милях от нас лежал Рушарк, город Черкиса. Как будто
ожил древний город, лежавший мертвым много столетий. Восстановленная
страница из сгоревшей книги Древней Персии. Город Хосровов, перенесенный
каким-то джинном в наше время.
Он был построен на невысоком холме в центре долины, чуть большей, чем
долина металлического Города. Долина ровная, словно дно первобытного
озера; холм, на котором стоял город, единственное возвышение на ней.
За городом узкая извивающаяся река. Долина окружена высокими крутыми
утесами.
Мы медленно приближались.
Город почти квадратный, окружен двойной стеной из обтесанного камня.
Первая стена в сто футов высотой, с башенками, парапетом и несколькими
воротами. В четверти мили за ней вторая стена.
Сам город, по моей оценке, занимал не менее десяти квадратных миль.
Он поднимался широкими террасами. Прекрасный город, усеянный цветущими
садами и зелеными рощами. Множество каменных домов с красными и желтыми
крышами, к небу устремляются высокие шпили и башни. На вершине холма
широкая площадь, на нее выходят большие белые здания с золотыми крышами:
храмы и дворцы.
Вокруг города поля и огороды. На них множество маленьких фигур. Среди
них я заметил всадников, блестело их вооружение. Все спешили к воротам,
под защиту укреплений.
Мы приближались. Со стен послышались слабые звуки гонгов, резкий рев
труб. Я видел, как на стенах появились солдаты; множество маленьких фигур
с блестящими телами; свет отражался от их шлемов, от наконечников копий.
- Рушарк! - выдохнула Норала. Глаза ее были широко раскрыты, на губах
жестокая улыбка. - Смотри, я перед твоими воротами. Смотри, я здесь.
Никогда не было мне так весело!
Созвездия ее глаз ослепляли. Прекрасна, прекрасна была Норала - как
Изида, наказывающая Тифона за убийство Осириса; как мстительная Диана; от
нее исходило сияние гневной богини.
Вились пламенеющие волосы. От всего ее тела исходила яростная сила,
запах разрушения. Она прижалась ко мне, и я вздрогнул от этого
прикосновения.
Дикое возбуждение вспыхнуло во мне. Жизнь, человеческая жизнь
показалась ничтожной. Сам город превратился с груду игрушек.
Раздавим его!
Чудовище под нами встряхнулось. Мы двинулись быстрее. Громче
слышались барабаны, гонги, трубы. Ближе стены, все больше на них
человеческих муравьев.
Мы шли по стопам последних беглецов. Чудовище замедлило шаг,
терпеливо ждало, пока они достигнут ворот. Но ворота уже закрылись. Те,
что опоздали, застыли перед ними; потом бросились к стенам, прижимались к
ним в поисках убежища.
Чудовище приближалось, медленно опускаясь. Теперь оно превратилось в
веретено в милю длиной, на его выпуклом центре стояли мы втроем.
Мы остановились в ста футах от внешней стены. И более чем на
пятьдесят футов возвышались над ней. Сотни солдат стояли за парапетом,
напряженно ждали лучники с большими луками, приложив стрелы к щеке;
десятки воинов в кожаных латах держали в правых руках копья, другие
готовили пращи.
На равных интервалах размещались приземистые мощные орудия из дерева
и металла, возле которых лежали груды больших округлых камней. Я понял,
что это катапульты; вокруг них копошились солдаты, укладывая на место
снаряды, оттягивая назад толстые веревки; выпущенные, они метнут вперед
снаряд. Со всех сторон тащили все новые баллисты, собирали отовсюду
батареи, чтобы противостоять сверкающему чудовищу, нависшему над городом.
Между внешней и внутренней стенами скакало множество всадников. На
внутренней стене так же густо, как на внешней, толпились солдаты,
лихорадочно готовясь к обороне.
Город кишел. От него, как от огромного рассерженного улья, доносилось
непрерывное гудение.
Невольно я подумал, какое зрелище должны мы представлять для тех, кто
смотрит на нас - невероятно огромное живое металлическое чудовище. Они
должны решить, что это дьявольская военная машина, которой управляют
колдунья и два ее спутника в человеческом облике. Я представил себе, что
такое чудовище смотрит на Нью-Йорк, как в панике бегут от него тысячи
людей.
Послышались трубные звуки. На парапет поднялся человек в сверкающих
алых доспехах. С ног до головы он был одет в кольчугу. Из-под шлема,
напоминавшего плотно прилегающие шлемы крестоносцев, на нас смотрело
бледное жестокое лицо. В яростных глазах ни следа страха.
Люди Рушарка злы, как сказала Норала, злобны и жестоки - но они не
