силам, стал походить на человека.
- Кто знает, Гудвин, кто может сказать?
Это чудовищное самоубийство остается загадкой. И такой же загадкой
остается происхождение чудовища. У нас есть только неопределенные теории.
А ответы на эти загадки навсегда потеряны в шлаке, по которому мы
шли.
В середине второго дня мы нашли расселину в почерневшей стене
пропасти. Решили проверить ее. Идти по дороге, которой нас привела Норала,
мы не решались.
Гигантский откос раскололся, по нему можно подняться. Но даже если
цел туннель, которым мы проходили, остается еще пропасть, через которую мы
не можем перебросить моста. И даже если пройдем и эту пропасть, вход
Норала закрыла своими молниями.
Поэтому мы углубились в расселину.
Мне нет необходимости описывать наши дальнейшие блуждания. Из
расселины мы вышли в лабиринт долин и после месяца блужданий, питаясь
только дичью, вышли на дорогу к Гуанцзе.
Еще через шесть недель мы были дома в Америке.
Мой рассказ окончен.
В дикой местности Транс-Гималаев остался голубой шар, загадочный дом
ведьмы с молниями. Оглядываясь назад, я не могу назвать ее вполне
женщиной.
Там огромная пропасть, окруженная горными вершинами; а в нем
окаменевшее потрескавшееся тело необъяснимого, невероятного существа,
живого и в то же время готового уничтожить человечество. Тень,
отбрасываемая им, исчезла, завеса отдернулась.
Но для меня, для всех нас четверых, видевших этот феномен, остается
неискоренимым его урок; он дает нам новые силы и в то же время учит новой
скромности.
Ибо в огромной тигле жизни, в котором мы лишь ничтожная часть, могут
возникнуть новые формы и поглотить нас.
Какие новые тени летят нам навстречу в огромном резервуаре сил
загадочной бесконечности?
Кто знает?
