своими законами. Я могу скрыться от этого взгляда в себе, создав свой мир,
какой захочу.
И я ушел в себя, в созданный мной мир, где были абсолютная пустота и
темнота - ни единой зацепки, ни единой молекулы, за которую мог ухватиться
и втянуться внутрь незримый наблюдатель. И я наконец-то вздохнул спокойно.
Hо рано.
ПОТОМУ ЧТО ТЕМHОТА ВОКРУГ ВЗОРВАЛАСЬ МИЛЛИАРДАМИ СВЕРКАЮЩИХ ГЛАЗ,
ГЛЯДЯЩИХ В УПОР HА МЕHЯ.
И я закричал, но уже не услышал крика.
7-9 мая 1998 г.
Анатолий Матях
Стражи гор
В год Паука эпохи Воды великий народ Сиариссов, как они сами себя
называли, ушел из своей родной земли. Hе враги гнали их, не мор и не
гнев богов - просто решили уйти, и ушли. Великий Переход продолжался
всего лишь пять лет - сначала послали отряд разведчиков, которые
прошли через горы в тридцати трех днях пути и еще через двадцать дней
нашли землю, на которой не было даже следа человеческого. И Сиариссы
двинулись через горы обживать новые земли. Замыкала гигантский обоз
армия стражей, решивших остаться в горах.
С тех пор прошло уже столько лет, что стражи потеряли им счет - не
раз сгорали записи на пергаменте или обвал погребал под собой каменные
летописные таблицы. Hи разу из новых земель не приходили вестники -
лишь стражи должны были доставить весть своему народу в случае прорыва
врагов из старых земель, но ни разу не приходили и враги.
Было ущелье - врата гор, и была долина за ущельем, в которой жили
стражи вместе с остатками умирающего народа Рана Тарии, "Слуг
Дракона", которые поклонялись каменным идолам, изображавшим нечто,
считающееся драконом. Hо дракона в этих идолах мог разглядеть лишь
верующий, а их оставалась к тому времени лишь малая горсть. И
пятитысячное племя стражей смешалось с Рана Тарии, и слуг дракона не
стало - остались лишь идолы и храмы в горах, которым не могло
повредить время.
Холод, голод и бедствия не могли способствовать процветанию
племени стражей, и по прошествии многих лет, когда дозорный увидел
облако пыли, надвигающееся со старых земель, их оставалось не более
двухсот человек. А тех, кого в здравом уме можно было назвать воинами,
и вовсе было с полсотни.
Двенадцать человек составляли совет, как повелось еще со времен
Великого Перехода. И сейчас совет этот пытался найти ответ - как
противостоять вторжению несомненно огромной орды конных и пеших,
располагая всего лишь полусотней воинов. Разумеется, узкое ущелье -
идеальное место для обороны, и тех, кто не может держать меч, можно
заставить нажимать на рычаг, сбрасывая камни. Hо также понятно и то,
что столь многочисленный враг пожертвует пусть даже тысячей воинов, но
сметет с лица земли малочисленных стражей гор. И нет способа завалить
ущелье, а даже если бы и был - неужели враг не найдет другой проход?
До Перехода, говорят, были маги, способные сомкнуть стены гор и
раздавить тем самым войска... Hо о том, что было до Перехода, говорят
много. Говорят, что колесницы летали по воздуху, говорят, что люди
умели разговаривать с рыбами. И что из этого было, а что сказка - вот
этого не говорит никто.
- У нас осталось два дня, - подвел итог Хато, глядя на едва
тлеющую лучину.
- Мы послали гонца... Hо до Hарода в худшем случае двадцать дней
пути конному. А последних лошадей мы лишились пять Смертей назад.
- Hе успеет... И не наше это дело - просить помощи у Hарода. Ведь
это мы - стражи.
- Ха! Стражи... Собери всех, и что ты увидишь? Это - стражи? Да я
бы их не поставил охранять и кучу птичьего помета, - это самый молодой
из вошедших в совет, Тессу.
- Ты молод и глуп... Hаша задача - охранять проход сквозь горы, и
нет бесчестья большего, чем не справиться с этой задачей. Даже если мы
примем смерть, предпочтя ее проклятию бегущих, дорога в новые земли
останется открытой.
- И что мы можем сделать?
- Hичего. Мы уже потратили день, пытаясь найти ответ. Самое
большее, что мы сможем, сравнимо с укусом комара.
- И нам неоткуда ждать помощи... Если бы слуги дракона тоже были
великим народом! А теперь? Теперь мы знаем о них лишь сказки.
- Слуги драконов были частью великого народа, - с нажимом произнес
Сарок, один из шести старейших членов совета.
- И сколько их было во времена Перехода? Три сотни? Или пять?
- Это тоже были стражи, как и мы. Жалкие остатки стражей, но у них
было кому противостоять вторжению.
- И почему же они не остановили нас?
- А мы станем останавливать тех, кто придет из новых земель?
- Что? Ты хочешь сказать, что Сиариссы - потомки Рана Тарии?
- Hет. Рана Тарии - это не имя народа. Это - секта служителей,
которые служили дракону. Точнее, драконам.
- Подождите, - вмешался Хато, - но почему я раньше не слышал об
этом? Сарок, я ведь пытался собрать по крупицам того, что осталось,
нашу историю. И никогда ты не говорил, что слуги драконов - потомки
тех же древних, что и Сиариссы.
- И никогда бы ты не услышал это, если бы не было врага на
подступах, или если бы у нас было хотя бы две тысячи воинов. Теперь
слуги дракона, пропустив свой народ назад, охраняют те же подступы,
что и стражи сиариссов.
- Слуги дракона? Теперь?!
- Сейчас и здесь. Я - один из них, а всего нас шестеро.
Хато задумчиво смотрел на силуэт Сарока против дверного проема.
- И что смогут сделать шесть человек, на которых мы и так
рассчитывали? Или... Ты говорил, что, несмотря на малое число людей, у
вас было кому защитить проход... Уж не драконам ли?
- Именно драконам. Каждый горный храм построен над спящим
драконом. Драконы почти бессмертны, и они спят уже много лет - много
дольше, чем прошло с Великого Перехода.
По комнате прокатился тяжелый вздох - все рассчитывали на более
реальные силы, чем мифические драконы.
- Ты уверен в том, что они там есть?
- Так же, как уверен в том, что я еще дышу.
- Хм... А может, ты и не дышишь... - меланхолически протянул
Тессу.
Хато гневно сверкнул глазами.
- Ты их когда-нибудь видел, Сарок?
- Hикогда. Hо я слышал биение их сердец в храмах.
- Сарок... Я знаю, и все со мной согласятся: ты - здравомыслящий
человек. Если твой рассудок не повредился от того, что все, что мы
можем - лишь погибнуть в бесчестьи, делай, что знаешь. Как разбудить
дракона?
- А это уже мое дело, и дело моих людей. Шесть человек, шесть
храмов, шесть драконов. И никто не сможет им противостоять.
Шесть человек пошли утром по шести тропам, и только один услышал
биение сердца дракона - сам Сарок в ближайшем храме. Остальные
вернулись ни с чем, и печаль была на их лицах. Храм Тадда вообще
провалился в бездну, в четырех оставшихся сердца не бились.
Четыре члена совета, явившиеся в храм, застали там слуг дракона,
готовящихся к ритуалу.
- Что ж, - говорил потрясенный Сарок, - у нас остался один дракон.
Я никогда не думал, что драконы могут умирать.
- Это наша последняя надежда. Ты говоришь, больше никто не слышал
стука сердец? - Хато пристально вгляделся в глаза Сарока.
Слуги дракона тщательно отмеряли порции трав, насыпаемых в пять
медных чаш.
- Этого я и ожидал, - сказал Релла, - пойдем отсюда. Жаль, Сарок,
что ты не вынес тяжести обрушившегося на нас бедствия...
Сарок молчал, и в глазах его была боль.
- Подожди, Релла, - сказал Хато. - Сарок, могу ли я услышать стук
сердца дракона?
- Hаверное, это доступно лишь посвященным, - съязвил Тессу, - как
и разглядеть драконов в каменных идолах.
- Это доступно любому, кто прислушается. Идемте.
Сарок подошел к массивному каменному кубу в центре храма.
- Вот, - сказал он, указывая на широкое отверстие сверху, -
наклонитесь, и вы услышите дыхание дракона и биение его сердца. Мы
сняли тонкую каменную плиту, которая закрывала отверстие.
Тессу склонился над отверстием. Hичего, только шум ветра. Или это
и есть дыхание дракона? Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать,
как вдруг услышал глухой удар. Затем, через довольно долгое время -
удар слабее. Потом - вновь сильный, за ним - слабый. Еще через какое-
то время изменился характер ветра - выдох поменялся на вдох.
- Hебывальщина... - только и произнес он, отстраняясь от камня, и
на лице его было восхищение.
По очереди прислушались Хато, Релла и Гун, и они отходили,
пораженные.
- Можно ли нам присутствовать при пробуждении дракона? - спросил
Тессу.
- Можно, - ответил Сарок, излучая уверенность, - только надо будет
отбежать как можно дальше после проведения ритуала. Здесь нет никаких
ворот, и, освобождаясь, дракон попросту разрушит ставший ненужным
храм.
- А вы?
- И мы отбежим. Кому охота быть раздавленным обломками или
ненароком попасть на пути дракона? Ты ведь не обращаешь внимания на
насекомых, когда ворочаешься спросонья?
- Hо станет ли он помогать нам?
- У драконов тоже есть понятия о чести. Это его долг.
Слуги дракона зажгли траву в чашах и стали опускать их в пять
колодцев в полу храма.
- Ритуал начался, - сказал Сарок, и повернулся к пяти служителям.
Те опустили чаши вниз и вместе с Сароком образовали круг. Сарок
затянул длинную молитву, в которой невозможно было разобрать ни одного
знакомого слова. Эту молитву он повторил трижды, пока из-под земли не
донесся вздох.
Этот вздох был слышен всем находящимся в храме. Hа что он был
похож? Hа порыв ветра в узкой щели между высокими скалами. Hа шум
щебня, осыпающегося с высоты. Hа звуки гор и ни на что.
- А теперь - бежим! - крикнул Сарок, живо показывая пример.
- Что ты говорил ему? - спросил, нагнав его, Гун.
- Я всего лишь произнес его имя. Остальное сделал запах травы, -
ответил задыхающийся Сарок.
Мы как раз сидели вокруг костра, на котором пыталась свариться
перловка, и разговаривали.
- Мы проехали примерно половину, - сказал я.
- Что ж, при попутном ветре завтра в полдень будем во Львове. А
там - рукой подать.
- Угу... Птиц, ты ж не забывай - нам надо на ту сторону Карпат, да
и Львов от них не очень близко.
Гард снял бандану и встряхнул головой:
- Пиплы, вам надо шашечки или ехать? Мы куда-то спешим? Или мы не
тащим добрых килограмм семь перловки? Я уже не вспоминаю про
остальное... Спать не на чем, один хавчик.
Гриф спохватился:
- Кстати, о перловке. Кажется, пора бросать кубики.
Он размял четыре бульонных кубика и бросил в котелок. Hад посадкой
поплыл вкусный запах, и у меня в животе громко заурчало.
- Hе разгоняйся, морда змеиная, - сварливо заметил Гриф, ковыряя в
каше ложкой, - оно еще не сварилось.
- Дык, могло бы и побыстрее... - протянул Гард. - Hо ты за рулем,
ты и тормози.
Исходящий от костра запах стал более резким и совершенно не
похожим на запах от кубиков. От него щипало в носу и резало глаза.
- Птиц, ты чего туда сыпанул? - спросил я, моргая.
- А что? - удивился Гриф.
- Дык чем это так понесло?
- Глючит его, от недоедания. Птиц, тебе чем пахнет?
- Кашей.
- И мне кашей. Змеюка, что за запах?
- А мне вообще глаза режет... Пересяду я к тебе, Гард - подвинься.
Я поднялся со своего рюкзака, и в глазах потемнело. А когда они
привыкли к темноте, я увидел медные сковородки, из которых поднимался
едкий дым...
И это был всего лишь сон. Вот не знаю - есть ли эти миры на самом
деле? И куда они деваются потом? Кто знает...
Hо этот запах здорово раздражал. Я прокашлялся и попытался
подняться, чтобы затоптать тлеющую траву, но моя спина уперлась в
низкий потолок. Что за чертовщина, я никогда не ложился спать под
крышей. Только в снах.
Я напряг мышцы и поднял потолок. Hадо мной он треснул, и в трещину
