Высокий голос запел:
По дороге ночью темной
Скрип колес, стук копыт,
И бубенчики трезвонят,
Пыль летит, пыль летит.
И хором:
Едем в сказку, едем в сказку,
Здесь - не место для души,
Догоняй нашу повозку,
Если хочешь - поспеши!
День уходит, ночь приходит,
И по лунной мостовой,
По дороге в нашу сказку
Уезжаем мы с тобой!
За окном убегали вдаль уже не столбы, а широкая степь с растущими
кое-где у разбитой дороги кустами, хорошо заметными в лунном свете. У
меня отвисла челюсть, я отпустил поручень, и обернулся к наяривающему
ансамблю. Тут троллейбус резко остановился, и я полетел вперед, успев,
к счастью, ухватиться за другой поручень. Музыканты замолкли.
Из открытой двери кабины донеслась пара крепких слов, и показался
бледный водитель.
- Что это? - спросил он у салона, показывая в окно.
Я посмотрел туда. За окном снова были темные дома со светящимися
кое-где окнами, уличные фонари, и пара мусорных контейнеров. Музыканты
молчали.
- Мусор, - захохотала вдруг девушка, которая хотела ехать через
проспект, и закрыла лицо руками, давясь слезами и смехом.
Водитель глянул в окно, застонал, и уполз обратно в кабину,
цепляясь за сиденья, по дороге чуть не сбив кепочку с народного героя.
Открылись двери, потом снова закрылись, и троллейбус покатил по улице,
оставляя за собой дома и две цепочки фонарей.
- Неет, мы так не уедем, - сказал лохматый парень с губной
гармошкой. Компания угрюмо закивала. Парень встал и пошел к водителю.
Из кабины донесся его голос, что-то объясняющий водителю, потом зачем-
то несколько аккордов гармошки, и - смех на пару. Парень высунулся в
дверь кабины, и весело объявил:
- Троллейбус идет в сказку! Последняя остановка - проспект
Шевченко!
Потом снова исчез, и заиграл на гармошке. Один из скучных деловых
людей спросил:
- То есть как - последняя? Мне нужно в Аркадию.
- А в сказку не нужно? - весело спросил гитарист.
- А где это?
Ряженые снова дружно засмеялись.
- Ну, знамо где - в сказке. Не здесь, не в Одессе.
В глазах делового появился какой-то огонек:
- Ха! Тогда - о чем речь, еду!
Остальные деловые молчали. Подал голос дедуля с переднего сиденья:
- И он еще сомневался...
Это снова вызвало взрыв хохота. Музыканты отсмеялись, и
нарумяненная девушка, в шляпке и пышном белом платье, снова запела:
Если встретишь нас в дороге -
Не раздумывай, садись!
Чем сбивать о камень ноги,
Лучше с нами веселись!
И вновь хором - припев. Я посмотрел в окно, но за окном пробегала
мимо знакомая Канатная улица, и не было и следа степи с разбитым
проселком. Наверное потому, что не играл парень с губной гармошкой -
он сидел в кабине на релейном блоке, и что-то рассказывал водителю.
Когда закончился проигрыш после припева, он вышел и сказал:
- Подождите немного... До проспекта.
Музыканты утихли, о чем-то разговаривая, а я задумался. Уехать с
ними в сказку? Скорее всего, это вполне реально... Хотя "реально" -
неподходящее слово. Да какая разница - это можно. И я поеду, потому
что здесь меня ничто не держит. А сказка - она может быть разной, но
все же не такой, как эта "реальная" жизнь, судя даже по этим
музыкантам.
И тут я вспомнил о Дашке, которая должна была сегодня приехать.
Вспомнил вечера, которые мы проводили с ней несколько лет назад - и
эта обычная жизнь тогда казалась сказкой. Я не могу уехать без нее...
Да пусть они едут, неужели я здесь не найду свою сказку? Ведь жизнь
делаем мы сами, и от нас зависит, какой она будет.
Троллейбус повернул на проспект, в динамиках зашипело, и раздался
голос водителя:
- Где останавливаемся на проспекте?
- На Гагарина, - подал голос один из деловых. Что ж, мне это тоже
вполне подходило - немного пройтись нужно, и только.
- Остановка на Гагарина, - повторил водитель, и динамики
выключились.
Троллейбус набрал скорость и понесся по пустому проспекту.
А может - поехать с ними? Вдруг Дашка просто не приедет? Или...
Или я не найду с ней свою сказку? Нет...
Меня здорово грыз червь сомнения, и я собрал волю в кулак.
Выходить так выходить.
Троллейбус остановился, открылась передняя дверь.
- Выходящие - на выход! - объявил парень с гармошкой. Двое деловых
затопали к двери, встала парочка, и я пристроился за ними. Девушка у
средней двери тоже встала, сжимая сумочку.
Мы вышли из троллейбуса, деловые сразу направились куда-то в
сторону Кубика, парочка - в другую, а я остался стоять у двери.
Осталась и девушка.
Водитель выглянул из двери кабины:
- Раздумываете? Езжайте с нами, зачем вам это все?
Я вздохнул, а девушка всхлипнула.
- Ну, я буквально полминуты жду, потом уезжаю. Давайте, - сказал
водитель и снова исчез в кабине.
Девушка вдруг резко подняла голову, посмотрела на меня, и сказала:
- Ты едешь?
- Не могу, - ответил я упавшим голосом.
- Ты-то можешь, - она бросилась к двери, - пока!
Я поднял руку, прощаясь. Девушка села впереди, напротив героя,
дверь закрылась, и троллейбус тронулся. Повеяло сухим степным ветром,
и послышался звонкий голос:
Пусть сомненья не тревожат,
Снова в путь, с нами - в путь...
Троллейбус стал вдруг темно-серебристым, а затем исчез. Я сглотнул
слюну. Все-таки они уехали в сказку. А я остался.
Я вздохнул, натянул наушники, поставил в плеер кассету и потопал
домой.
Стоит ли говорить, что дома меня никто не ждал? На вахте в
общежитии лежала записка - Дашка звонила, и передавала, что передумала
- у нее все наладилось в Киеве, подробности - потом, по телефону. Я
чуть не взвыл, когда увидел эту записку, но сдержался, ограничившись
только разрыванием ее на мелкие кусочки на глазах у изумленной
вахтерши.
Потом я долго сидел у себя на кровати, и думал - думал о том, что
же я потерял. Путь в сказку, бесплатный и свободный... Променял на
что? На несбыточную надежду, надежду вернуть то, что уже было когда-
то? Она и не сбылась. Я не хотел звонить Дашке - ни сейчас, ночью, ни
завтра утром. Черт с ней... Ценность чего-то понимаешь только тогда,
когда это теряешь.
Я поднялся и достал из шкафа флейту, которую недавно купил, и так
еще и не научился толком на ней играть. Взял песенник с нотами, и тут
мне в голову пришла совершенно безумная мысль. Хотя - не такая уж и
безумная, если вспомнить уезжающий в сказку троллейбус и компанию
ряженых. Я порылся в шкафу, и извлек оттуда здоровенный зеленый
китайский платок - сойдет в качестве банданы. Свернул его и повязал на
голову. Потом одел черную рубашку с короткими и широкими рукавами, и
широкие штаны. Вот так...
Сначала, конечно, ничего не получилось. Я не мог вспомнить
мелодию, я путался в собственных пальцах... Но где-то с третьего раза
я услышал вдруг аккомпанемент на гитарах, скрипке, балалайке, и много
еще на чем, и все пошло гораздо легче. Я втянулся в мелодию, и она
сама двигала мои руки. Потом, после припева, хорошенько подпрыгнул, и
закрыл глаза - и приземлился посреди разбитй степной дороги. Прямо на
меня двигался троллейбус с болтающимися в разные стороны рогами.
Я запрыгал и замахал руками:
- Эгей! Я еду!
Троллейбус остановился, открылась передняя дверь. Водитель
улыбался мне. Я поднялся в салон, и тут же мне на шею кинулась та
самая девушка, которая чуть не передумала ехать в сказку.
- Я же говорила - ты можешь!
Вся компания музыкантов собралась вокруг с сияющими лицами.
Высокий парень с губной гармошкой тронул меня за плечо:
- У нас как раз не хватало флейты. Хорошо, что ты решил за ней
заскочить.
Я воззрился на него диким взглядом, поперхнулся, и захохотал.
Засмеялись все - даже дедушка-герой и оттаявший деловой человек. И та
самая девушка смеялась, схватив меня за руку. Отсмеявшись, парень
сказал:
-Ну что, все теперь в сборе? Поехали!
И троллейбус двинулся, поскрипывая, по разбитой дороге. Мотора не
было слышно, да он, похоже, и не работал - не от чего было ему
питаться. Мы с девушкой прошли на заднюю площадку, и я поднес к губам
флейту. Шляпка затянула:
По дороге ночью темной
Скрип колес, шум копыт...
Играли музыканты, играл с ними и я, а девушка рядом прижималась к
моему боку, светясь от счастья. За окнами посветлело, а потом и окна
пропали, и мы оказались в длинной деревянной повозке с высокими
резными бортами, запряженной тройкой лошадей. Водитель в красном
кафтане держал вожжи, а деловой человек обрядился в какой-то длиннющий
балахон. Дедуля-герой с гиканьем зашвырнул в сторону свою палку, и
добыл откуда-то здоровенный меч, лязгая кольчугой, на которой уже не
было никаких педалей.
А впереди был разноцветный деревянный город со светящейся радугой
над ним.
5 июня 1998 г.
Анатолий Матях
Слежка
Hедавно я стал замечать, что за мной наблюдают. Hаблюдают непрофессио-
нально, и, может быть, даже несколько демонстративно. То я иду по улице, а
за мной следует подозрительный тип, делая отсутствующий вид, когда я на
него обращаю внимание, то блеснут на соседней крыше стекла бинокля... Я
долго не знал, что же мне с этим делать - поделиться с кем-то как-то
неудобно - скажут, домыслы и мнительность, обратиться куда следует -
неизвестно, что из этого получится.
Я задумывался - почему? За мной не водилось никаких больших грехов, я
не занимал видное положение в обществе. У меня было немного денег - но
немного. Работал я в информационном отделе библиотеки, но ни к какой
секретной информации допуска не имел.
И я решился. Как и каждое утро, я шел на работу пешком - мимо скверика
с фонтаном, а на почтительном расстоянии за мной топал очередной тип - на
этот раз в джинсовом костюме и с черной сумкой. Пройдя мимо скверика, я
завернул за угол банка, и стал ждать своего преследователя - чтобы
выяснить, чего они от меня хотят, и показать, что я вижу их насквозь.
Парень в джинсовке выскочил из-за угла прямо на меня, дернулся от
неожиданности, и попытался идти дальше.
-- Стой, - тихо сказал я. - Что вам от меня нужно?
-- Мне? - парень изобразил искреннее удивление.
-- Hе тебе. Почему вы все за мной следите?
-- Побойся бога, папаша, - парень выглядел испуганным. - Кто - все?
Какие следите?! Я вообще к подруге иду...
-- К подруге? В половине восьмого утра?
-- Да, к подруге! В половине восьмого! - в его глазах была какая-то
странная затравленность от того, что его раскусили. Hаверное, это все-таки
не демонстративная слежка - просто агенты непрофессиональные.
-- В-общем, катись отсюда, и передай своим, что я хочу играть в
открытую. Я хочу знать, зачем я им нужен. Понятно?
-- Папаша... Ты что - псих? Или разводишь? - парень упорно гнул свое.
Я повернулся, и зашагал назад, к парку - я уже сказал ему все, что
хотел, и опаздывал на работу. И я надеялся, что он не утаит в докладе нашу
встречу.
И парень не подвел. Слежка прекратилась, пропало тягостное чувство
пристального взгляда в спину. Я всю неделю ждал чего-то, ждал какой-либо
информации от тех, кто устроил за мной эту слежку - но они как в воду
канули, то ли отказались от своей затеи, то ли затаились. Я уже начал
подумывать, а не было ли это не очень хорошей шуткой моих коллег - но тут
слежка возобновилась, перейдя на качественно новый уровень.
Я сидел за компьютером, и оформлял раздел "античная литература" -
пустил по фону бледный барельеф, и пытался как-то красиво примостить
колонны. Тут я вдруг вспомнил о той, недельной давности, встрече, и снова
почувствовал это гнетущее внимание.
Я резко обернулся. Позади меня стоял наш новый сотрудник, Рыбин, и
