- Джон, - прошептал женский голос.
На меня повеяло холодом, стало куда более прохладно, чем температура
воды. Голос прозвучал выразительно и очень близко, как будто кто-то шептал
мне прямо в ухо.
Я поспешно ускорил движение ласт, сдерживая нарастающую волну
настоящей паники.
- Джон, - повторил голос, на этот раз громче и более убедительно, как
будто молил о чем-то. - Не оставляй меня, Джон. Не оставляй меня. Прошу
тебя, Джон.
Я был уже почти на поверхности. Едва ли не в паре футов я видел
пробегающие надо мной утренние волны. Но в этот момент что-то обвилось
вокруг моей левой щиколотки, а когда я попытался освободиться, я был
неожиданно перевернут вверх ногами. Тут же холодная вода налилась мне в
уши. Я выпустил загубник, порождая цепочку пузырьков воздуха. О дальнейшем
я помню только, что отчаянно дергался и вырывался, пытаясь освободиться. Я
выставил вверх одну руку, надеясь, что кто-то с "Алексиса" увидит мой
сигнал, но это не имело смысла. Я все еще находился футах в десяти под
водой, а что-то, что держало меня за ногу, быстро утягивало меня вглубь.
Лишь тогда я на самом деле впал в панику. Меня угнетало ужасное
сознание того, что я задыхаюсь и если не смогу освободиться, то меня
ожидает смерть. Я слышал от кого-то, что утопление - самый мягкий вид
смерти, значительно более приятный, чем смерть от пули, от огня или в
катастрофе; но тому, кто так заявлял, наверняка никогда не приходилось
одиноко барахтаться в прохладный мартовский день на дне северной части
Атлантического океана, без загубника и с ногой, удерживаемой чем-то
непонятным. Наверно, я завопил во всю глотку, судя по количеству пузырьков
воздуха, и прежде чем успел прийти в себя, набрал полный рот воды.
Ледяная, соленая, щиплющая морская вода вливалась мне в желудок, пылая,
как жидкий огонь. Я вернул часть проглоченного и, к своему счастью, не
подавился при этом, хотя в легких у меня уже почти не было воздуха.
В голове у меня билась только одна мысль: не наглотайся воды! Не
глотай воды. Дан Басс предупредил меня, что тот, кто втянет морскую воду в
легкие, уже покойник. Собственно, шансов на спасение уже нет.
В голове у меня звенело, глаза вылезали из орбит. В последнем
отчаянном усилии я дернулся, чтобы увидеть, что меня держит за щиколотку.
К своему ужасу я увидел, что это была ночная рубашка утопленницы, все еще
покрывающая мертвое тело, которое подрагивало и подпрыгивало в своем
смертном танце. Видимо, когда я проплывал мимо нее, течение, вызванное
движением моих ласт, освободило ее из сетей. Останки, наполненные газами
разложения, начали подниматься вверх и поплыли вслед за мной, как буй.
Рубашка запуталась вокруг моей ноги, а когда я начал дергаться, останки
перевернулись и газы вырвались из живота, после чего тело стало тяжелее и
начало тянуть меня вниз.
Я полусогнулся и обеими руками дернул за рубашку, но мокрый материал,
обвившись вокруг моей щиколотки тесно, как перевязка, не хотел уступать. Я
потянулся к бедру и выхватил рыбацкий нож. Останки все еще вертелись и
подпрыгивали так резко, что мне трудно было не искалечить ногу при
разрезании ткани.
Два, три, четыре удара, и я понял, что мне еле хватит воздуха, чтобы
доплыть до поверхности. Но я ударил еще раз, и каким-то чудом материя
порвалась. Труп женщины снова начал опускаться вглубь, в темноту, исчезая
в мутной воде и облаках ила.
Я сбросил пояс с балластом, что следовало сделать много раньше, и
заработал ластами. Мне казалось, что я выныриваю убийственно медленно, но
паника отступила, меня охватило удивительное спокойствие, и я уже знал,
что выживу. Наконец я выставил голову над волнами, почувствовал ветер,
солнце и свежий воздух, а почти в полумиле от себя увидел "Алексиса".
Я отчаянно замахал руками. Я не знал, даю ли я нужные сигналы, но я
просто был не в состоянии долго держаться на воде, особенно среди
заливавших меня волн. Я чувствовал себя вымотанным физически и психически.
Дан Басс был прав, когда говорил, что погружение с аквалангом является
спортом столь же интеллектуальным, сколь и физическим. Это не развлечение
для паникеров и истеричных типов.
Я услышал отдаленный шум двигателя "Алексиса". Наконец лодка,
описывая круг, приблизилась ко мне, и Дан Басс прыгнул в воду, чтобы
поддержать меня. Он буксировал меня до борта, а потом вместе с Джимми
исхитрился затащить меня на палубу. Я лежал, растянувшись на досках, как
свежевыловленная акула, кашляя, плюясь и выплевывая воду носом. У меня
было такое чувство, будто кто-то драил мои дыхательные пути ершом для
прочистки труб.
Джилли встала на колени рядом со мной.
- Что случилось? - спросила она. - Мы уж думали, ты потерялся! Эдвард
и Форрест уже отправились искать тебя, сказав, что ты исчез.
Я кашлял и кашлял, пока мне не начало казаться, что сейчас меня
вырвет. Но наконец мне удалось унять кашель, и с помощью Дана я сел.
- Сейчас мы стянем с тебя комбинезон, - сказал Дан. - Джилли, в
рюкзаке есть термос с горячим кофе, принеси его, хорошо? - Он присел рядом
со мной и внимательно посмотрел на меня. - Это наверно моя вина, - заявил
он, когда уверился, что я цел и невредим. - Следовало сначала
потренировать тебя в бассейне, а уж потом выпускать на открытые воды. Но
ты производил впечатление человека, способного постоять за себя.
Я громко шмыгнул носом и кивнул.
- Я потерял их из вида. Только и всего. Не знаю, как это произошло.
- Ничего особенного, - ответил Дан. - Когда надеваешь маску, то
чувствуешь себя конем с удилами в зубах и можешь смотреть только вперед. А
в такой мутной воде достаточно пары секунд, чтобы потерять из вида
товарищей. Но это и их вина, они не должны были спускать с тебя глаз.
Может, надо было использовать спасательный канат. Я не любитель этого,
канат еще больше ограничивает движение, а пользы от него мало, но в
следующий раз нужно будет подумать и об этом.
- Не говори мне о следующем разе.
- Обязательно должен быть следующий раз. Если ты сейчас не спустишься
под воду, то ты уже никогда не сможешь спуститься.
- Я не боюсь погружения, - ответил я. - Речь не о нем. Я впал в
панику и не стыжусь в этом признаться, но, наверно, каждый бы перепугался,
если бы увидел то, что увидел я.
- Ты что-то нашел? - заинтересовался Джимми. - Что-то связанное с
"Дэвидом Дарком"?
- Угу. Я нашел утопленницу. Даже в довольно неплохом состоянии. Она
запуталась в рыбацкой сети. Стояла по стойке смирно, как живая, и только
вертелась из стороны в сторону. Я зацепился ногой за ее рубашку и чуть
было не утонул.
- Утопленница женщина? Где же она?
- Пошла на дно, когда мне удалось от нее освободиться. Но я думаю,
что прилив выкинет ее на берег, раз уж она теперь не запутана в этой сети.
Дан Басс прикрыл глаза от солнца и огляделся, но море вокруг лодки
было спокойно.
- Пойду-ка я позову Эдварда и Форреста, - буркнул он. - Они все еще
тебя ищут.
Он прошел на корму, где находилась алюминиевая лестница для
ныряльщиков, и ударил по ней пять раз разводным ключом. Это был сигнал
Эдварду и Форресту возвращаться, сигнал, который был слышен на расстоянии
минимум в полмили под водой.
- Я отмечу координаты этого места, - сказал Дан Басс. - На случай,
если полиция захочет знать, где ты нашел тело. - Он пошел к штурвалу,
прочитал по компасу положение лодки и записал данные в блокнот Джилли.
Джилли придвинулась ко мне.
- Как она выглядела, та женщина? Боже, наверно ужасно!
- Трудно сказать, как она выглядела. Под водой любые волосы имеют
одинаковый цвет, особенно в такой мутной воде. Рыбы до нее уже добрались.
Рыбы не слишком привередливы. У нее еще было лицо, но сомневаюсь, что даже
лучший друг смог бы ее узнать.
Джилли обняла меня за шею и поцеловала в лоб.
- Ты не имеешь понятия, как я рада, что ты в безопасности.
- Дорогая, я тоже рад.
Она помогла мне спуститься в каюту под рулевым колесом, где
находились две узкие койки, стол и маленькая кухонька. Она положила меня
на койку, стянула с меня комбинезон и вытерла досуха полотенцем. Потом
закутала меня в одеяло, поцеловала еще раз и сказала:
- Ты должен согреться. Приказание доктора Маккормик.
- Слушаю и повинуюсь, - ответил я.
Через несколько минут "Алексис" остановился, и Дан Басс заглушил
двигатель. Я чувствовал, как закачалась лодка, когда Эдвард и Форрест
влезали на палубу, и слышал, как они хлюпают мокрыми ластами по доскам.
Стянув комбинезон, Эдвард вошел в каюту и присел на край другой койки.
- Господи, - сказал он, дунул на очки, протер их и опять нацепил на
нос. Он посмотрел на меня, щуря покрасневшие от соленой воды глаза. -
Признаюсь, я на самом деле уже думал, что тебе конец.
Форрест сунул нос в каюту и прокричал:
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, благодарю, - ответил я. - Я просто забыл, что не должен
терять вас из вида.
- Ну, мы сделали ту же ошибку, - признал Форрест. - Это было
непростительно. Нам на самом деле очень жаль. Знаешь же, под водой,
бывает, самая мельчайшая ошибка может за пару секунд привести к полнейшей
катастрофе. К счастью, на этот раз пронесло.
- Еще бы немного, и... - заметил я.
- Да... Дан говорил о каком-то трупе. Вроде бы ты нашел на дне труп.
- Вот именно. Женщину в ночной рубашке. Она зацепилась за сеть и
вертелась, как флюгер. Видимо, проплывая мимо, я создал какую-то волну,
потому что она поплыла за мной, совершенно как живая.
- Женщина в ночной сорочке? - повторил Форрест.
- Точно. Она была так изуродована, что трудно сказать, как она
выглядела, но наверняка она пробыла в воде была не так уж долго.
- Миссис Гулт, - заявил Эдвард.
- Кто?
- Я читал об этом в "Грейнитхедских ведомостях", примерно в середине
прошлой недели. Миссис Гулт вышла из дома посреди ночи, одетая только в
ночную рубашку. Она взяла одну из своих машин, доехала на пристань
Грейнитхед и вышла в море на яхте мужа, стоящей более двухсот тысяч
долларов. С той поры ее никто и нигде не видел. Яхту тоже.
- И ты думаешь, что это была миссис Гулт? - переспросил я. - Именно
этот труп?
- Не исключено. Ты же сам сказал, что она пробыла в воде лишь
несколько дней, а если на ней была еще и ночная рубашка...
- Действительно, похоже, что это она, - вмешался Форрест.
- Есть кое-что еще, - продолжил Эдвард. - Ее муж, мистер Джеймс Гулт,
сказал в сообщении для прессы, что в последнее время она была сама не
своя. Она потеряла мать, к которой, видимо, была очень привязана. Ее мать
умерла от рака.
- Почему, интересно, тебя это так заинтересовало? - спросил Форрест.
Он хлюпнул носом и вытер его краем ладони.
- Я работал у Гултов, когда мне было пятнадцать лет. Мыл машину
мистера Гулта. Они дружили с моими родителями. Мой папа и мистер Гулт, оба
работали в строительстве, хотя мистер Гулт в последнее время больше стал
заниматься надводными жилыми блочными постройками. Мой папа считает, что
такие постройки аморальны, они разрушают самобытную культуру Салема и
Грейнитхед. Потому в последнее время мы редко видимся с мистером Гултом.
- Твой отец считает, что блочные дома аморальны? - с недоверием
спросила Джилли.
Эдвард снял очки и снова их протер. Он внимательно и серьезно
посмотрел на Джилли.
- Мой отец живет прошлым. Он не может понять, почему не строят дома в
федеральном стиле, с подвалами, окнами со ставнями и перилами из кованого
железа.
