пару раз хлебнул из фляжки. Краб оставался на месте, плавал в воде так,
что наружу высовывалась только часть его панциря и уродливая голова.
То и дело земля содрогалась от зловещей вибрации, но Чулта, самого
дьявола, не было, а я не собирался вызывать его, пока Дэн не принесет
противотанковое ружье.
Наконец мы услышали грохот из туннеля, и появился пыхтящий
Дэн. Он протиснулся между двух камней, стоявших у входа в туннель и
наполовину скользя, наполовину кувыркаясь, направился к нам. Он был
измотан и вспотел, как стадо свиней.
- Ты что так долго? - сказал Картер, беря ружье и осматривая его.
Дэн сел на землю, с трудом переводя дух.
- Ты шутишь, Картер. Я прошел по туннелю вверх и вниз так
быстро, будто мне задницу горчицей намазали.
Картер дал ему фляжку, и Дэн отпил хороший глоток. Его
передернуло, он проглотил и сказал:
- Ну, и как ты это называешь это пойло?
- Добрый конфискованный самогон, вот как,- сказал Картер.
Дэна опять передернуло.
Пока Картер заряжал противотанковое ружье, я подошел к краю
балкона и осмотрел раненого краба. Он плавал в воде так безжизненно,
что я подумал на секунду: он умирает. Но когда я подошел на шаг
поближе, огромная клешня начала подниматься ко мне, и я понял, что
краб все еще настороже. Я пошел обратно к Картеру - тот уже завершил
подготовку ружья - и сказал:
- Эта штука зачем-то нас охраняет.
Картер кивнул.
- Я тоже об этом думал. А еще я думал - почему?
- Может, чудовище пытается удержать нас от новой христианской
молитвы.
- Сомневаюсь. Похоже, он держит нас здесь, ожидая
подкрепления.
Дэн отметил:
- Неизвестно, есть ли вообще подкрепления. Только Джимми и
Элисон Бодин мутировали наверняка. О Карлене не было никаких
особенных сообщений. Это существо - возможно Элисон, и возможно
последнее.
- Возможно,- кивнул Картер.- В таком случае оно может
удерживать нас от осмотра озера и выяснения, что же там действительно
есть.
Я кивнул в сторону противотанкового ружья.
- Хочешь испробовать это на крабе?
- Да, пожалуй. Выстрел в голову прикончит его.
Я оглянулся на Шелли. С обычной надменностью он отошел в
маленькую нишу и сидел там, прикрыв глаза и игнорируя нас.
- Если хочешь начать пальбу, нам лучше отступить,- предложил
я.- Неизвестно, насколько крепкая здесь крыша.
- Хорошо,- сказал Дэн, и пока Картер готовился к последней
атаке на краба, мы отошли как можно дальше и прикрыли уши руками.
Вставив фонарь в щель между сталактитом и стеной так, чтобы
луч освещал голову плавающего краба, Картер прицелился с расстояния
всего шесть метров. Вода блестела отраженным светом, а силуэт Картера
вырисовывался на ее фоне. Я услышал щелчок предохранителя, и шериф
сгорбился, целясь.
Наверное, нужно было догадаться, что краб был быстрей и
сильней, чем казалось. Картер мог отстрелить ему глаза, но он забыл,
что это существо живет в темноте, в затопленных пещерах под
Коннектикутом, и поэтому может двигаться в темноте с той же
скоростью и силой, когда захочет, конечно.
Картер не успел выстрелить - существо угрожающе поднялось из
воды в фонтане брызг, а его массивная зелено-черная клешня метнулась
к голове Картера. Он хрипло вскрикнул, но затем клешня сомкнулась, и
его череп хрустнул как орех. Краб бросил его на землю, и его вторая
клешня утащила окровавленное тело вниз, под брюшко, где
извивающиеся щупальца обвились вокруг него.
Я даже не думал, что делаю. У меня, наверное, началась
клаустрофобия от пребывания под землей. Но я поднялся и бросился
через насыпь камней, отделявших наше убежище от краба, нырнув за
одиноким ружьем Картера. Дэн заорал:
- Мейсон! Это бесполезно! - но было уже слишком поздно, хотя
мой мозг отстукивал: "ЭТО БЕСПОЛЕЗНО".
Я споткнулся, упал, опять поднялся, и наконец ружье оказалось
под ногами. Я потянулся за его ремнем, поднял его и попытался
прицелиться, уперев приклад в плечо. Но затем обзор закрыл
всепоглощающий черный панцирь, а все мои чувства были уничтожены
страшной тяжестью, которой я не сопротивлялся потому, что не мог.
Затем послышался скрежет и царапанье, когда краб сполз обратно в
воду, таща меня за собой. Он прихватил меня за левое бедро клешней
слишком глубоко в щели между половинками клешни, чтобы сломать
кость, но достаточно крепко, чтобы было невозможно освободиться.
- Дэн! - закричал я, но это было все, на что мне хватило времени.
В следующую секунду меня затащило в холодную глубину подземного
озера, и от испуга я выпустил почти весь воздух.
Краб поплыл прямо в глубину. Я чувствовал, как холодная вода
проникает сквозь барабанные перепонки, и я знал, что воздуха у меня на
несколько секунд. Я попытался выкрутить ногу, но сила зверя была
ужасающей, и я не смог освободиться. Мое лицо ударилось о твердую
чешую головы, о колючий хребет и один раз я наткнулся с ужасом и
отвращением на один из "пиявковых" глаз. Мы погружались все глубже и
глубже, вода становилась холодной и темной, и наконец последний
отсвет фонаря Картера исчез. Через секунду или две мне придется
вдохнуть воду, и когда я это сделаю, я - труп. Плывя под крутым углом,
краб тащил меня на дно озера. Но когда его клешни коснулись камня, он
метнулся вбок, пока не достиг широкой расщелины в полу озера. В
разрывающемся, нуждающемся в кислороде мозгу появились слова Дэна:
"Эти своды и пещеры простираются на мили вниз и все затоплены".
Краб опять нырнул вниз, через расщелину, через туннель с
острыми стенками, оцарапавшими мои руки и ноги. Я знал, что не могу
сдерживать дыхание, и это означало конец. Мое безжизненное тело
затащат в туннели и пожрут в темноте, в самом греховном на земле
месте. Это был ад, в самом ужасном и религиозном значении слова. Но
как прикосновение святого к плечу, по руке долбануло противотанковое
ружье. Я думал, что упустил его, но его ремень зацепился за клешни
краба, и оно потащилось за нами. Я вцепился в него, обнялся с ним,
пытаясь нащупать в темноте курок и дуло. Мои легкие разрывались, уже
почти без воздуха, а мозг замутился от двуокиси углерода. Но я нашел
силы воткнуть ружье в тело краба, глубоко в массу шевелящихся
щупалец, до сих пор сжимающих тело Картера. И я нашел силу нажать
на спусковой крючок.
Последовал взрыв пузырей, когда разрядилась ракета. Затем был
рушащийся, грохочущий, крутящийся и напряженный хаос. Краб тяжело
перекатился на бок, когда ракета проникла в живот, и я треснулся
головой о камень. Через секунду ракета взорвалась, по воде прошло
волнение, и я неожиданно оказался на свободе. Подводный дождь
осколков панциря, оторванных клешней и шматков плоти окружил меня,
когда я отчаянно плыл к поверхности, мои ноги работали, как бешеные.
Я молился Богу, чтобы вверху оказались поверхность и воздух, чтобы
краб не затащил меня в еще более глубокую пещеру, затопленную до
потолка. Я думал о сне Джимми Бодина. Я думал о том, как тону. Я
думал об Атлантиде.
"Меня пугает не сама вода, а то, что она под землей, под тоннами
непроницаемого камня. Так что, даже если бы я и добрался до
поверхности, я не смог бы дышать".
Я увидел над собой странное мерцание. Там моя голова пробила
поверхность, и я задышал воздухом. Я изрыгал воду, кашляя и
задыхаясь, плавая по-собачьи, пока не расслабился так, чтобы просто
дрейфовать. Воздух был настолько холодным, что легкие обожгло и я
продрог насквозь. Но в тот момент мне было не до этого. Краб был
мертв, а я свободен.
Наконец я перестал задыхаться и начал вместо этого дрожать. Я
огляделся и увидел, что плаваю еще в одном подводном озере. Пещера, в
которой находилось это озеро, отличалась от дьявольского храма. Она
была изогнута как бумеранг, так что с моего места был виден только
один конец пещеры, а потолок был высоким, наклонным и из слоистого
камня. Самым странным было то, что здесь брезжил свет и я что-то
видел. Освещение не было искусственным. Слишком оно было слабым и
зеленоватым. Это было тусклое неровное свечение, как светящиеся в
темноте надписи. Свет исходил из дальнего конца пещеры, конца,
которого я не видел. Набрав побольше воздуха и работая ногами, я
поплыл туда, а мокрая одежда тянула меня на дно.
Я измучился, пока смог увидеть дальний конец пещеры, но не
настолько, чтобы не остановиться и не уставиться на леденящую кровь,
ужасающую сцену, представшую моим глазам, которым я сперва не
поверил.
В конце пещеры ярусами шли сталактиты и сталагмиты
завораживающей формы, и все они пульсировали тусклым зеленым
светом. Они доходили до крыши, как необычный орган, и вся стена
вокруг площадки из камней была усеяна их трубами. То, что лежало на
площадке, ужаснуло меня больше всего. Оно было похоже на огромную
черную личинку с сухой и морщинистой кожей там, где тело не было
погружено в воду. У него были блестящие темно-коричневые жвалы,
откуда торчала целая куча человеческих потрохов. Оно было метров
тридцать длиной и метров шесть высотой, цвет и мягкость его тела были
тошнотворней, чем у самого отвратительного червя. Это был Квит,
Звериный Бог из бездны. Это был Чулт, мерзкий дух Атлантиды. Это
был Сатана в стадии личинки. Я не знал, что делать. Я не мог больше
грести, потому что ноги заледенели. Но мне надо было где-то вылезти из
воды. А единственным пригодным для этого местом была та кровавая
площадка, на которой кормился Чулт.
Конечно, можно было нырнуть обратно и попробовать найти
туннель, через который принесло меня чудовище,- но я не сомневался,
что это верная смерть. У меня просто не было сил.
Я уже собрался плыть на другую сторону пещеры, чтобы
посмотреть, есть ли там площадка, когда знакомый голос позвал:
- Мейсон! Это ты? Мейсон.
Я обернулся к ужасному пляжу, где в крови возлежал Чулт. Каким-
то образом личинка исчезла, и там кроме камня ничего не было.
- Мейсон! - позвал голос, и я понял, что это Рета. Но какого черта
делала Рета в этой богом проклятой пещере? В последний раз я ее видел
на пути в нью-милфордскую больницу с растянутой лодыжкой. И все же
- это была она. Она стояла у края воды в своем белом лабораторном
халате. Она махала рукой. Не возникало и тени сомнения, что это она. Я,
задыхаясь, позвал: - Рета! - и поплыл к пляжу. Рета встряхнула светлыми
волосами и начала расстегивать халат. Я был теперь в пятнадцати
метрах от нее и видел, как она улыбается мне. В промежутках между
гребками я прокричал:
- Как ты - забралась - сюда? Здесь что - есть выход?
Она не ответила. Вместо этого она сняла халат, и на ней оказалось
ярко-красное нижнее белье. Красный полулифчик, открывавший
большие соски. Красный пояс с подвязками, держащий прозрачные
красные чулки. И красные трусики, которые едва прикрывали ее.
Я проплыл последние метры с усилием. Наконец мои ноги
коснулись земли, и я бросился к Рете, как капитан Уэбб после удачного
преодоления Ла-Манша. Я прокашлялся, выплюнув воду и протянул к
ней руки.
Она расстегнула лифчик, и ее грудь свободно заколыхалась.
Отстегнув подвязки, она скатала чулки. Затем повернулась и кокетливо
пошла от меня по неровной каменной поверхности, подрагивая белыми
голыми ягодицами, между которыми проходила тонкая красная полоска
эластичных трусиков.
- Ты хочешь меня? - спросила она меня через плечо.
Я остановился. Хотел ли я ее? Конечно, хотел. Но какого черта она
здесь делала? Она не могла быть здесь. Это не могла быть Рета. Но если
не Рета, то что это? Или кто?
- Ты идешь? - позвала Рета.- Давай же, любимый, мы можем лечь
здесь и делать все, о чем ты когда-либо мечтал.
Я оставался на месте. Теперь я испугался. Продрог, трясся и
испугался. Куда делась черная личинка? Где кровь и потроха?
Я твердо сказал:
- Ты не Рета. Ты не можешь быть Ретой.- Она заколебалась. Она
уставилась на меня, и в первый раз я увидел, что ее глаза - не глаза Реты.
Они были темными, змеиными, злобными. Они наблюдали за мной из-за
