- Чего ради?
- Вы найдете вычищенный ножом пол, но соскрести всю кровь из дерева
невозможно. Сорвите линолеум.
- Вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, - ответил Фред. -
Кто дал мне право портить чужую собственность? Вы же сами коп. Вы знаете,
что я не...
- Я коп, и мне известно, что вы можете делать, а что не можете. Я
также знаю, что вы придумываете отговорки, потому что не хотите ничего
предпринимать. Я повторяю в третий раз: под линолеумом находится кровь.
Так вы сорвете линолеум, или же мне придется действовать через вашу
голову?
- То есть как это через мою голову? - возмутился Фред.
- Черт побери, вы не единственный коп в этом штате. Я обращусь к
вашему окружному прокурору или даже к прокурору вашего штата. Так как же?
- Нет! - ответил Фред.
- О'кэй, приятель. Давайте закончим этот фарс.
Я пошел к выходу из хижины. Фред загородил мне дорогу.
- О каком фарсе вы говорите?
- Исчезнувшая девушка, и эта кровь, и от ворот поворот, который я
получал у каждого краснобая, с которым вступал в контакт. Черт побери, чем
вы тут заправляете? Небольшая диктатура? О'кэй, посмотрим, как вашему
окружному прокурору понравится факт киднэппинга и, возможно, убийства.
Посмотрим, как он...
- Говорите тише, - сказал Фред.
- Не говорите мне, что делать. Я говорю так...
- Я еще раз повторю: говорите тише!
- А я еще раз...
Фред схватил меня за руку.
- В таком случае, пройдемте со мной! - заявил он.
- Что?
- Нарушение спокойствия, недозволительное поведение.
- Что? - повторил я еще раз.
Я стряхнул его руку со своего плеча и отступил назад, сжимая кулаки.
- Если вы хотите добавить к этому оскорбление действием, пустите в
ход кулаки, - сказал Фред.
Я именно это хотел сделать, когда он выхватил из кобуры специальный
полицейский тридцать восьмого калибра.
- Будьте умником, - добавил он.
Он подмигнул Бартеру, а тот подмигнул ему.
9
Во многих маленьких городках нет тюрем. В Сулливан Корнесе имелась. В
камере вместе со мной был алкаш. Он спал с открытым ртом, когда меня
привел туда Фред.
- Что вы натворили?
- Ничего. Спите дальше.
- Не потрафили полиции?
- Да. Спите же!
- Я же по-хорошему!
- Я совершил убийство топором, зарубил жену и наших четырнадцать
детей.
- Да? - протянул он.
Он был потрясен.
- А что случилось? Она изменила вам?
- У нее была связь с полицейской собакой.
Алкаш заморгал.
- Немецким овчаркам нельзя доверять, - сказал он наконец. - Вот колли
- хорошие собаки.
Он снова заморгал.
- Уже утро, да?
- Да, я ложусь спать.
- Если хотите нижние нары, я с удовольствием поменяюсь, ей-богу.
- Я предпочитаю верхние.
Я ухватился за край двухэтажных нар и подтянулся до верхней скамьи.
- Многие парни не любят верх, а я вам передаю нижние без разговоров.
Такой человек! Совершил пару убийств, а потом спокойно ложится спать!
- Мне надо набраться сил.
- Зачем?
- Потому что раньше или позже, но они должны будут выпустить меня
отсюда. Когда это случится...
Я не договорил до конца. Алкаш долго молчал. Утреннее солнце
просочилось сквозь маленькое, забранное решеткой оконце. Я почти заснул,
когда алкаш спросил:
- Почему вы выбрали топор?
- А?
- Топор. Почему вы схватили его?
- Потому что Фред забрал оба моих пистолета, - пробормотал я,
засыпая.
Я никогда не вижу снов. Психиатры уверяют, что вы всегда их видите,
просто забываете, когда просыпаетесь. Очевидно, именно так бывает со мной:
я забываю свои сны. Если в лесу падает дерево, но поблизости нет никого,
чтобы это наблюдать, упало ли оно?
Я никогда не вижу снов.
Я сплю, просыпаюсь, обычно одеваюсь и отправляюсь на работу. Если у
меня выходной день, я не спешу, лениво выпиваю чашку кофе, просматриваю
газету и звоню Энн.
Иной раз я слушаю пластинки. Вот моя жизнь. Скучновато. Как правило,
я просыпаюсь в той же самой комнате. Комната симпатичная. На стенах
парусники. Иной раз меня тянет в море, но, вообще-то, комната приятная.
Зимой гудят радиаторы, но мне это нравится. Вроде бы они живые
существа.
Я не работал. Я был в отпуске, на каникулах.
Я проснулся, сна я не видел, а по стенам не плыли парусники в
заморские страны. Странное чувство очнуться от глубокого сна и не иметь
представления, где ты находишься. Я посмотрел на потолок, на стены. Лишь
через пару минут я вспомнил, что я в тюрьме,
Я посмотрел на часы: час тридцать.
- Ну и мастер же вы поспать! - раздался чей-то голос.
Я повернул голову. Напротив на скамейке сидел человек в клетчатой
рубашке и засаленных рабочих брюках из грубой ткани. Он не брился с того
времени, когда братья Смит изобрели капли от кашля. Нос у него был
красный, глаза тоже красные, запекшиеся губы.
Это был мой алкаш.
- Доброе утро, - сказал я.
- Добрый день, - поправил он.
- Что на завтрак?
- Завтрак пришел и ушел.
- Тогда что на ленч?
- Вы и ленч проспали.
- Начальник тюрьмы дал о себе знать?
- Что?
- Не обращайте внимания.
Я перекинул ноги через край нар.
- Кто командует в этом месте?
- Тип по имени Тех Плейнетт. Вообще-то он не из Техаса. Техом его
зовут потому, что он длинный и мускулистый.
Алкаш помолчал.
- И еще потому, что он шериф в Сулливан Корнесе. Вы знаете, из тех,
каким все представляют себе шерифа, в особенности на дальнем Западе.
Алкаш пожал плечами.
- Тех.
- Вы хорошо знакомы с местным законом, да?
- Меня регулярно сюда сажают, а потом выпускают.
Алкаш махнул рукой и сразу же пояснил:
- Я бродяга, праздношатающийся. Меня зовут Такем.
- А меня Колби.
- Рад нашему знакомству.
После очередной паузы Такем добавил:
- Я выпиваю.
- На здоровье.
- Мне не требуется ваше разрешение. Я просто констатирую факт. Нынче
исполняется двадцать лет, как я пью. Чудо, что я еще не свихнулся.
Когда-нибудь непременно напишу свою автобиографию, вроде "Я заплачу
завтра". Читали такую?
- Да.
- Я и заглавие придумал. Интересуетесь?
- Конечно.
- Понимаете, все про меня, - сказал Такем. - Автобиография. Там также
будет известна моя жизненная философия. Так вас интересует заглавие?
- Конечно, - повторил я снова.
Такем важно воздел руки.
- "Хряпнем по целой", - сказал он.
Он подмигнул.
- Здорово, правда?
- Хорошо.
- Вы тоже должны написать книгу. Парень, который совершил убийство
топором, непременно должен рассказать об этом людям.
- Мой дядя написал, - сказал я.
- Он тоже убивал людей топором?
- Нет, он сжигал свои жертвы. Вы не читали его книгу?
- А как она называется?
- "Человеческая плоть в кастрюле".
- Нет, эту я пропустил, - совершенно серьезно посетовал Такем. - Я
читал воспоминания киднэппера. Вам такая попадалась?
- Которая? - спросил я. - Их ведь несколько.
- Она называется "Похищение". Очень интересно.
На этот раз Такем улыбнулся. Я тоже улыбнулся.
- На самом деле вы ведь никого не зарубили топором, правда?
- Нет.
- Я так и подумал. Почему же вы тут?
- По той причине, по которой большинство людей попадает в тюрьму. Они
либо слишком много знают, либо слишком мало.
- Вы слишком много знаете, да?
- Расскажите-ка мне о местном законе. Кто тут всем заправляет?
- Ну, начнем с Теха. Он шериф. У него четверо заместителей, депутаты,
как вы знаете. Да, четверо. Вот и все.
- Ну, а полицейские?
- Один, насколько мне известно, малый по имени Фред.
- Что скажете про Хенли?
- Мировой судья, безвредный тип. Когда-то этот человек был борцом. Я
еще помню, как он тут воевал за правду. Теперь уже нет. Нет отваги,
перегорел.
В коридоре раздались шаги. Такем поднял голову. Я повернулся к
зарешеченной двери.
Показавшийся в камере человек был высоким и худощавым. У него были
холодные, очень светлые глаза и короткая стрижка. Звезда шерифа была у
него на груди, а за пояс заткнут сорок пятый.
- Надеюсь, я не помешал беседе?
- Тех? - спросил я.
- Да, это я.
Он помолчал.
- Настоящее имя Селватор Плейнетти. Его сократили до Тех Плейнетт,
потому что я здешний пилнер.
Он осмотрел меня с ног до головы.
- Как я понял, вы учинили скандал сегодня утром, Колби.
- Разве?
- Согласно рапорту Фреда. Я просто хотел, чтобы вы знали, что местный
закон тут не спит.
- Вот как?
- Да, сэр. Я отправил своего помощника в заведение Бартера для
проверки, как вы понимаете. Я приказал ему заглянуть в регистрационный
журнал Майка. Вы были зарегистрированы, олл-райт, но один. Никакая девушка
в журнале вместе с вами не зарегистрирована.
- Я бы и сам мог вам об этом сказать, и куда подробнее.
- Я хотел все сам выяснить.
Плейнетт откашлялся.
- Мой помощник также содрал линолеум в стенном шкафу.
- Неужели?
- Я же сказал, что он это сделал, не так ли? Вы мне не верите?
- Верю, конечно. Что он нашел?
- Ничего.
- Я был уверен, что именно это вы и скажете.
- Вы мне не верите, да?
- Тех, - сказал я. - Селватор, поскольку я нахожусь по эту сторону
двери. Я бы вам поверил, если бы вы сказали, что земля круглая.
- Она на самом деле круглая.
- И я вам верю, видите?
- Вам вменяется в вину всего лишь проступок, нарушение покоя. Штраф в
десять долларов, и вы уходите отсюда.
- Пока это составляет двадцать.
- Что?
- Когда вы возьмете десять? До того, как камера будет открыта, или
потом?
- Вы можете пройти вместе со мной в передний офис, - сказал Тех. -
Заплатите мне там.
Он повернулся к алкашу.
- Привет, Такем.
- Когда я выйду? - захотел узнать алкаш.
- Ты протрезвел?
- Конечно.
- Поостынь еще немножко.
Я вышел из камеры.
Тех снова запер дверь на замок.
- Сюда, - сказал он.
Я пошел следом по коридору. Он отомкнул еще одну дверь в конце его.
Мы попали в офис с письменным столом, несколькими ящиками с картотекой,
водяным охладителем и козлами для винтовок.
- У вас замечательная тюрьма, - сказал я.
- Мы рассчитали, что при наличии достаточно большой тюрьмы можно
иметь вдвое меньшие полицейские силы.
- Это оправдывает себя?
- Тюрьма или полиция?
- Философия.
- Конечно. Дайте мне десять долларов, а я дам вам квитанцию.
Я достал бумажник. Тех уже выписывал квитанцию.
- Ваше первое имя? - спросил он.
- Филип.
Он отложил шариковую ручку, вырвал квитанцию вместе с двумя копиями и
протянул мне одну из них.
- Вот, получайте.
- Вы кое-что забыли, не так ли?
- Что именно?
- Меня забрали с двумя пистолетами.
- Я их не видел.
- Их забрал у меня Фред.
- В таком случае найдите Фреда по поводу их. Я надеюсь, у вас есть
разрешение на пистолеты? В противном случае, вы снова вернетесь сюда.
- Я вижу, Фред вам не подчиняется... Где я его разыщу?
- Он может быть где угодно.
Тех поднялся.
- Ну, пока.
- Пришлите мне свою литературу, - сказал я.
Я вышел из помещения.
Город был очень оживленным, суетливым, что характерно для всех
маленьких городков. Как всегда, когда я попадаю в такое место, я наблюдаю
за людьми и думаю, куда они спешат. Мне хотелось есть, я не ел со
вчерашнего дня. В данный момент еда казалась мне самым важным в жизни. И
телефонный разговор, который я должен был сделать, потому что я нуждался в
