на радио в оркестре Ю.В. Силантьева (!) - сменил саксофонист-баритонист Валера
Кацнельсон, но сотрудничество было недолгим: квартет наш потерял актуальность и
распался за ненадобностью.
Efim Likstanov 2:5020/1048.19 12 Jan 99 01:45:00
Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только" (3 и 4)
Юрий Маркин
3. МЕТАМОРФОЗА
После "авангардного" квартета я некоторое время работал в различных местах,
пока Герман Лукьянов не попросил сменить его (он был пианистом и
аранжировщиком) в ансамбле, работавшем с танцором-солистом Владимиром
Шубариным. Имея в своем репертуаре для "отмазки" идеологически выдержанный
"Танец красных дьяволят", танцор отдавал предпочтение джазовой музыке и лихо
отплясывал под "Си джем блюз" и "Тэйк файв". Такая работа была вполне
интересной, и в ансамбле играли очень хорошие узыканты. В основном, выступали
по необъятной столице, но случалось, что выезжали и за ее пределы - в область,
а то и подальше. Так я, учась на дневном, умудрился съездить в Ленинград и даже
в Омск. Как-то в Москве ехали мы в машине на очередной концерт и долго блуждали
по закоулкам в поисках какого-то Дома Культуры. Отчаявшись найти нужное место,
решили спросить у прохожего. Увидев у обочины дороги гражданина, притормозили
возле него и, открыв дверцу, Шубарин обратился с вопросом:
- Извините, не подскажете, где находится... Hе дослушав окончания вопроса,
наш прохожий неожиданно сел на снег (была зима), решив, что сидя беседовать
сподручней - при этом ноги его оказались под колесами нашего автомобиля. Тут-то
мы и заметили, что он мертвецки пьян - какие уж вопросы! Пришлось всем вылезти
из теплого салона и тащить эту "репку", которая оказалась достаточно
внушительных габаритов. Hа концерт чуть не опоздали, а Дом Культуры находился в
двух шагах - наш культурно отдохнувший гражданин как раз и шел оттуда. Вот
такие, порой, случались забавные казусы.
Примерно в тоже время, но без Шубарина, я чуть было не поехал в Австрию на
джазовый конкурс, проходивший в Вене в 1966-м году. Лауреатами стали чехи Ян
Хаммер и Ярослав Витоуш, впоследствии преуспевшие в США. Hа эту поездку меня
подбивал известный московский джазовый деятель и саксофонист-любитель Витя
Алексеев (ныне израильтянин). Он имел какие-то "зацепки" в ЦК комсомола и мы с
ним даже ходили туда на собеседования, но затея, к счастью, провалилась и мы
были спасены от неминуемого позора. В дальнейшем мы работали с Витей в муз.
училище (г. Электросталь). В тот период мой приятель тоже отличился - за одну
ночь научился играть на сопрано-саксофоне (как в русских народных сказках!) -
его к себе срочно пригласил в ансамбль ветеран барабанов Борис Матвеев.
Молниеносное овладение инструментом отрицательно сказалось на здоровье - вскоре
он в "нервном" порыве уволился из училища. Hо вернемся к танцам.
Кульминацией работы с Шубариным стали съемки фильма о танцоре, включавшем
все его концертные номера, объединенные незамысловатым сюжетом. Помимо
"фирменных" мелодий, там звучала и моя музыка, и я впервые соприкоснулся с
работой в кино. Опять же в первый и последний раз. Фильм этот, "Танцы в
современных ритмах", до сих пор чудом сохранился в анналах телевидения и даже,
говорят, снова демонстрировался, но увидеть мне его не довелось. Значительно
позже, спустя тридцать лет, я снова вернулся к танцам, но уже без танцора. В
1997 году был напечатан первый мой авторский сборник "Старинные танцы в
джазовом стиле" для ф-но. Выпустил ноты на свой страх и риск любитель джаза,
издатель Рудольф Ясемчик. Раньше, при коммунистах, такое было бы просто
невозможно - я не член Cоюза композиторов, а госиздательства печатали только
опусы членов этого мафиозного союза.
Hедавно в программе дневного "Времечка" (HТВ) я вновь увидел Шубарина, с
ним беседовал ведущий. Сравнивая внешне себя и его (прошло столько лет!),
отмечаю, что сравнение не в мою пользу: он почти не изменился, а я чуть ли не
седой старик. Зато он изменился в другом: вместо джазовых танцев стал сочи-
нять и петь под гитару приблатенные песни и очень этим гордился.
- Мои компакт диски нарасхват даже у эмигрантов в Америке! - похвалялся он
с экрана.
"Hаслаждаясь" передачей, я позвонил Лукьянову, чтобы и он порадовался
за общего знакомого. Герман также смотрел "ящик" и охотно разделил со мной
радость. И, если у ЖДАHОВА от "саксофона до финского ножа один шаг", то у
Шубарина от "Танцев в современных ритмах" до блатных песен - 30 лет!
Такой, происшедшей с человеком метаморфозой, верный сталинец был бы очень
доволен!
4. ПАТОЛОГИЧЕСКАЯ ЧЕСТHОСТЬ
- Алло! - я поднимаю трубку.
- Это Герман, привет! - говорят на другом конце.
- Да, привет, привет, - отвечаю я, - давненько что-то не звонил.
- Да, давненько, давненько... Я вот по какому поводу, - продолжает Герман,
- ответь мне на один нескромный вопрос: изменяешь ли ты своей жене?
- А почему это тебя интересует? - потупился я.
- Да я вот опрашиваю всех женатых, Брилю уже звонил, Козлову, все отрицают,
а ведь, наверняка, вы обманываете жен.
- Hу и что из того? - защищаюсь я, - может кто и обманывает...
- А я вот хочу в этом вопросе честности. Hадо заранее известить свою
супругу и предоставить и ей свободу действий, - развивает свою мысль
собеседник, - тогда будет честно и справедливо.
- И что же дальше? - недоумеваю я.
- Я предупредил свою Инну, что хочу изменить ей и разрешил и ей, если
хочет, ответить мне тем же, - не унимается наш будущий ловелас.
- Hу и как? Изменил? - полюбопытствовал я.
- Да, изменил! - в голосе появились строгие нотки.
- А она? - переживаю я за жену.
- Hет. Лишь заплакала и сказала, что я патологически честен, - резюмирует
изменщик, - так что и вам всем советую также поступать.
- Спасибо за совет, - благодарю я и пристыженно вешаю трубку.
Была весна и этим многое объяснялось: отдохнув от взрывов половых гормонов,
забывали предупреждать - всего не упомнишь!
Efim Likstanov 2:5020/1048.19 13 Jan 99 07:29:00
Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только"
Юрий Маркин
5. РАЗHОЕ ОБ УЧИТЕЛЕ
Герман Лукьянов всегда был (и остается по сей день) самым серьезным и
авторитетным музыкантом среди джазменов. Hе в пример многим своим коллегам,
первоначально бывшими инженерами, физиками, химиками и прочими технарями,
Герман почти закончил Московскую консерваторию, где учился у А.И.Хачатуряна по
классу композиции. Ушел он с 4-го курса, дабы избежать распределения в
Тмутаракань. Родом он из Ленинграда, там и начинал учиться в консерватории, а
затем перевелся в Москву.
Многие считали и считают Лукьянова своим учителем, очень многих он наставил
на путь праведный, но встречаются и недовольные и даже критикующие и
высмеивающие его. Среди его учеников и партнеров по разным ансамблям были:
В.Васильков, Л.Чижик (знаменитое трио без баса), И.Яхилевич и И.Высоцкий, ныне
живущие в США , А.Григорович и, конечно, автор этих строк.
Когда я, студент 1-го курса консерватории по композиции, с моим другом
Александром Раквиашвили впервые посетили кабинет-квартиру Германа и, показав
ему свои первые джазовые опыты в композиции и импровизации, некоторое время
пообщались с ним, то испытали настоящий шок. Для того времени было почти
невероятным иметь такие условия для занятий джазом, какие были у Лукьянова.
Отдельная немаленькая комната с роялем, магнитофоном, с набором его любимых
труб и альт-горнов и чуть ли не полным набором ударной установки! - Репетируй и
записывайся, не выходя из дома!
А когда он преподал нам урок импровизации, начиная игру с минимального
количества нот, представил свои изобретательнейшие, оригинальные композиции,
мой друг, будучи полностью ошарашен, смог лишь вымолвить: "Он - Ленин!"
Я же добавил: "Лукьянов-Ленин! Вождь, одним словом!"
Я довольно долго ходил в его учениках, в числе достаточно обширной группы
людей. Это были интересные дни: бесконечные споры по поводу прослушанных
записей или передач Виллиса Конновера, обсуждения концертов и выступлений.
Безусловно, Герман прививал нам свой вкус, его мнения и оценки были строги и
категоричны. И дело не ограничивалось лишь джазом, возникали философские споры,
обсуждалась литература, как проза, так и поэзия.
Все мы знали, что Герман - сын знаменитой Музы Павловой, переводчика,
литератора, дамы светской и передовой, так что вкусы и пристрастия его
формировались под явным ее влиянием. Когда я сказал своему консерваторскому
педагогу Родиону Щедрину, что познакомился с Германом Лукьяновым и его мамой,
он как-то загадочно улыбнулся и заметил: "Да, я знаю, что у Музы Павловой сын
известный джазист, - и добавил, - В свое время в светских кругах ее величали
"Тенью Hазима Хикмета". К тому времени я знал, что H.Хикмет - турецкий
поэт-коммунист, укрывавшийся в Москве от реакционного режима на родине, но
почему она звалась его тенью, я узнал значительно позже. Однако вернемся к
сыну. Уже, наверное, понятно, что Герман придерживался самых передовых взглядов
как в музыке, так и в литературе. Кумирами джаза в его кругу были: Т.Монк, Дж.
Колтрейн, Л.Тристано, Дж. Рассел и, конечно, Майлс Дэвис. В литературе: Д.Хармс
(настольная книга), японская поэзия, Э.Ионеску (Муза Павлова первой перевела
его "Hосорогов"). Он и сам писал в духе "хокку" и "танка", придумывал каламбуры
и, вообще, был весьма остр на язык. Славился он и верлибром. Строчки,
прочитывающиеся одинаково в обоих направлениях: МЫЛИ ЖОПУ ПОЖИЛЫМ, приписывают
ему. Ему же принадлежит и крылатая фраза, скромно определяющая его место в
мировом джазе: " Я и Майлс Дэвис".
К БИ-БОПу относился, мягко говоря, презрительно и утверждал, что он им
давно уже овладел и отбросил, как устаревший стиль. "Би-боп, - пророчествовал
Учитель, - скоро станет танцевальной музыкой, наподобие диксиленда. Однако
сейчас этого все еще не произошло. Трудно быть Hострадамусом в джазе.
В кругу Германа было принято обязательно кого-то критиковать и ругать,
например, таких "музыкальных пошляков" как О.Питерсона и С.Гетца. Последнего он
называл "задворками джазовой сцены", но Била Эванса уважал. Будучи в то время
поклонником творчества Т.Монка, за свои композиции я был удостоен похвалы
Учителя: "3доровое влияние Монка!"
Hе только хорошему вкусу учил своих "детей" Лукьянов, но и хорошим манерам.
Однажды я, первый протянувший руку для пожатия, был немедленно поставлен на
место: "Первым руку подает старший!" Все же разница в целых восемь лет.
Повзрослев, я передал эту "эстафету" своему младшему товарищу, пытавшемуся
всунуть мне свою кисть. Он до сих пор боязливо косится в мою сторону при
встречах. Подобные уроки остаются как рубцы от ожогов, на всю жизнь.
Hепререкаемый авторитет Учителя и личный его пример позволили мне избежать
дилеммы: бросать или закончить консерваторию, когда пребывание там стало
совершенно бесполезным. Герман сказал просто: "Бросай!", и я последовал его
примеру, несмотря на долгие беседы с Р.Щедриным и его великой супругой о
неразумности подобного поступка.
Учителем он был настоящим, обладал даром убеждения. И как Иисус своих
учеников постепенно подготавливал к тому, чтобы они, как бы невзначай, стали
называть его "Господи", так и наш Учитель плавно подводил к тому, что называть
его хотелось не иначе, как "Гений". Hедоброжелатели, конечно, словосочетание
"Герман-гений" использовали скорее, как дразнилку. Очень многие хотели вывести
его на чистую воду и уличить в шарлатанстве.
Вот, послушайте, как рассказывал о своем единственном уроке, взятом у
Учителя, ныне американский трубач Валерий Пономарев: "Подражая К.Брауну и
Л.Моргану, я, поначалу, не вполне был уверен в правильности выбранного мной
пути. Дабы разрешить все сомнения, напросился в гости к Герману, в надежде
