зал он. - Надеюсь, ты не возражаешь против жесткой езды, Скарлетт. Раз
уж я ехал в город, я решил, что заодно пополню запасы.
Фургон был высоко завален мешками и посылками.
- Совсем не возражаю, - четко ответила Скарлетт.
Она ехала домой, и сошло бы все, что могло доставить ее туда.
- Забирайся на эти мешки. Панси.
Они оба молчали в течение всего долгого пути до Тары. Воздух был
свеж, и дневное солнце припекало. Она правильно сделала, что приехала
домой. Тара даст ей святилище, в котором она нуждалась, и вместе с Ма-
мушкой она сможет найти выход, чтобы восстановить свой разрушенный мир.
Она наклонилась вперед, улыбаясь в предвкушении увидеть знакомый
подъезд.
Но когда она увидела дом, у нее вырвался крик отчаяния.
- Уилл, что случилось?
- Фасад дома был покрыт уродливыми виноградными ветками с мертвыми
листьями, на четырех окнах ставни перекосились, на двух их вообще не бы-
ло.
- Ничего не случилось, Скарлетт. Было лето, а я ремонтирую дом зимой,
когда не надо заботиться об урожае. Я примусь за эти ставни через нес-
колько недель. Пока еще не октябрь.
- О, Уилл, почему ты не разрешишь мне дать тебе немного денег? Ты мог
бы нанять помощников. Да, через побелку уже проглядывает кирпич. Это
выглядит как какой-то хлам.
Ответ Уилла был терпеливым:
- Не бывает помощи ни по любви, ни за деньги. У того, кто хочет рабо-
тать, работы достаточно, а тот кто не хочет, не принесет никакой пользы.
Мы справимся. Большой Сэм и я. Нет нужды в твоих деньгах.
Скарлетт прикусила губу и проглотила слова, которые хотела сказать.
Она много раз сталкивалась с его гордостью и знала, что он был несгиба-
ем. Он был прав, что урожаем надо заниматься в первую очередь. Все ос-
тальное подождет. Она посмотрела на поля, простирающиеся за домом. Они
были прополоты, свежевспаханы, и от них шел резкий запах удобрения, вне-
сенного для следующего посева. Красная земля выглядела теплой и плодо-
родной, и Скарлетт расслабилась. Это было сердце Тары, ее душа.
- Ты прав, - сказала она Уиллу.
Дверь дома распахнулась, и крыльцо заполнилось людьми. Сьюлин стояла
впереди, держа своего младшего ребенка на руках над распухшим животом.
Шаль упала ей на руку. Скарлетт изобразила веселость, которой не
чувствовала.
- Боже, Уилл, неужели у Сьюлин будет еще один ребенок? Тебе придется
достроить еще несколько комнат.
Уилл хихикнул:
- Мы все еще пытаемся сделать мальчика.
Он поднял руку, приветствуя свою жену и дочек.
Скарлетт помахала тоже, сожалея, что не подумала купить игрушек для
детей.
О, Господи, посмотри на них всех! Сьюлин хмурилась. Глаза Скарлетт
пробежали по другим лицам, отыскивая черные... Присей была здесь, Уэйд и
Элла прятались за ее юбку... и жена Большого Сэма, Далила, с ложкой, ко-
торой - она, должно быть, только что что-то помешивала... Здесь была -
как же ее имя? - о, да. Люти, мамка детей в Таре. Но где же Мамушка?
Скарлетт обратилась к своим детям:
- Привет, милые, мама приехала.
Затем она повернулась обратно к Уиллу, положила руку ему на плечо.
- Где Мамушка, Уилл? Она не так стара, чтобы не выйти встретить меня.
Страх сдавил слова в горле Скарлетт.
- Она лежит в постели больная, Скарлетт.
Скарлетт спрыгнула с еще двигавшейся повозки, оступилась, выпрямилась
и побежала к дому.
- Где Мамушка? - спросила она Смолин, оставаясь глухой к шумным при-
ветствиям детей.
- Хорошее приветствие, Скарлетт, но не хуже, чем я ожидала от тебя.
О чем ты думала, когда посылала Присей и своих детей сюда, когда у
меня руки и так заняты?
Скарлетт подняла руку, готовая ударить сестру.
- Сьюлин, если ты не скажешь мне, где находится Мамушка, то я закри-
чу.
Присей потянула за рукав Скарлетт.
- Я знает, где Мамушка есть, мисс Скарлетт, я знает: Она мощно
больна, так что мы прибрали маленькую комнату рядом с кухней для нес,
ту, где раньше все окорока висели, когда было полно окороков. Там мило и
тепло, рядом с камином. Она была уже там, когда я приходить; так что я
не могу точно сказать, что мы приготовили комнату все вместе, но я при-
носила туда стул, так, чтобы было где ей посидеть, если она захотела бы
подняться с постели или если бы посетитель...
Присей разговаривала с пустотой. Скарлетт стояла уже у двери Мамушки,
держась за дверной косяк для поддержки.
Эта... эта вещь в постели не была ее Мамушкой. Мамушка была большой
женщиной, сильной и толстой, с тепло-коричневой кожей. Прошло едва ли
больше шести месяцев, как Мамушка уехала из Атланты, не так много, чтобы
вот так измениться. Этого не могло быть. Скарлетт не могла вынести это-
го. Это была не Мамушка, в это невозможно поверить. Это было серое вы-
сохшее создание, которое было едва заметно под выцветшим лоскутным пок-
рывалом, согнутые пальцы ее слабо водили по складкам одеяла, у Скарлетт
побежали мурашки по коже.
Потом она услышала голос Мамушки. Тонкий и запинающийся, но Мамушкин,
любящий голос.
- Разве я не говорила вам не ступать из дому без шляпки и зонтика от
солнца... Говорила вам, говорила вам...
- Мамушка! Скарлетт упала на колени рядом с кроватью.
- Мамушка, это Скарлетт. Твоя Скарлетт. Пожалуйста, не болей. Мамуш-
ка, я не вынесу этого.
Она положила голову рядом с тонкими плечиками и по-детски разрыда-
лась.
Легкая рука погладила склоненную голову.
- Не плачь, дитя. Не так все плохо, чтобы ничего нельзя было попра-
вить.
- Все, - рыдала Скарлетт. - Все идет не так, как надо, Мамушка.
- Тише, это только одна чашка, а у тебя еще есть другой чайный сер-
виз, такой же красивый. Ты еще почаевничаешь, как Мамушка обещала тебе.
Скарлетт откинулась назад, ужаснувшись. Она уставилась на лицо Мамуш-
ки и увидела светящуюся любовь в потонувших глазах, которые, казалось,
не видели ее.
- Нет, - прошептала она.
Она не могла этого вынести. Сначала Мелани, потом Ретт, а теперь Ма-
мушка, все, кого она любила, покинули ее. Это было слишком жестоко. Это-
го не могло быть.
- Мамушка, - громче сказала она, - Мамушка, послушай меня. Это Скар-
летт! - Она схватила край матраса и попыталась встряхнуть его. - Посмот-
ри на меня, - рыдала она, - на меня, на мое лицо. Ты должна узнать меня.
Мамушка. Это я, Скарлетт.
Большие руки Уилла замкнулись у ее запястий.
- Ты не должна делать этого, - сказал он.
Его голос был мягким, но хватка железной.
- Она счастлива, когда она в таком состоянии, Скарлетт. Она в прош-
лом, в Саванне, ухаживает за твоей матерью, когда та еще была маленькой
девочкой. Это были счастливые времена для нее. Она была молода, сильна,
ей не было больно. Оставь ее.
Скарлетт сопротивлялась, пытаясь высвободиться.
- Но я хочу, чтобы она узнала меня, Уилл. Я никогда не говорила ей,
как много она для меня значит.
- Она знает также, что умирает. А сейчас пойдем со мной. Все ждут те-
бя. Далила будет прислушиваться к Мамушке из кухни.
Скарлетт позволила Уиллу помочь ей подняться на ноги. Она вся онеме-
ла, онемело ее сердце. Она молча проследовала за ним в гостиную. Сьюлин
тотчас принялась ее бранить, начиная с жалоб, которыми встретила ее на
крыльце, но Уилл шикнул на нее.
- Скарлетт пережила несчастье, Сью, оставь ее в покое.
Он налил виски в стакан Скарлетт.
Виски помогло. Оно прожгло знакомую дорожку по всему телу, притупляя
боль. Она протянула пустой стакан Уиллу, и тот налил еще.
- Привет, любимые, - сказала она своим детям, - идите обнимите свою
маму.
Скарлетт услышала свой голос, он звучал, как чужой, но, по крайней
мере, он говорил правильные вещи.
Она проводила все время в Мамушкиной комнате. Все ее надежды были
связаны с Мамушкиной поддержкой, но сейчас именно сильные молодые руки
держали умирающую черную старушку. Скарлетт купала Мамушку, меняла ей
белье, помогала Мамушке, когда ей становилось совсем тяжело дышать, уго-
варивала ее выпить несколько ложек бульона. Она пела колыбельные песен-
ки, которые Мамушка так часто пела ей, и когда Мамушка разговаривала в
бреду с умершей матерью Скарлетт, Скарлетт отвечала словами, которые,
как ей казалось, могла сказать ее мать.
Иногда слезящиеся глаза Мамушки узнавали ее, и потрескавшиеся губы
старушки улыбались при виде своей любимицы. Затем ее дрожащий голос рас-
пекал Скарлетт, как она распекала ее в детстве.
- Твои волосы в полном беспорядке, мисс Скарлетт, а теперь ты пойдешь
и причешешься сто раз, как учила тебя Мамушка. У тебя нет причины носить
такое измятое платье. Иди надень что-нибудь свеженькое, пока ребята не
увидели тебя.
Или:
- Ты бледна, как привидение, мисс Скарлетт. Ты посыпаешь лицо порош-
ком? Иди умойся сию минуту.
Что бы Мамушка ни приказала, Скарлетт обещала сделать, но никогда не
хватало времени выполнить обещанное до того, как Мамушка снова теряла
сознание.
Днем и вечером Сьюлин Люти или даже Уилл помогали Скарлетт в комнате
больной, и тогда она могла поспать полчаса, свернувшись на перекошенном
стуле. Но ночью Скарлетт стойко не отходила от постели больной. Она
уменьшала огонь в масляной лампе, брала Мамушкину тоненькую сухую ручку
в свою. Когда весь дом спал и Мамушка спала, Скарлетт могла, наконец,
плакать, и слезы ее разбитого сердца облегчили немного боль.
Однажды в тихий предрассветный час Мамушка проснулась.
- Из-за чего ты плачешь, милая? - прошептала она. - Старая Мамушка
готова сложить свою ношу и отдохнуть в объятиях Господа. Нет причины
воспринимать все это так.
Ее рука дрогнула в руках Скарлетт, освободилась, шлепнула склоненную
голову Скарлетт:
- Тише теперь. Не все так плохо, как ты думаешь.
- Прости, - рыдала она. - Я просто не могу не плакать.
Согнутые пальцы Мамушки пытались убрать запутанные волосы Скарлетт от
ее лица.
- Скажи старой Мамушке, что беспокоит ее овечку.
Скарлетт посмотрела в старые, мудрые, любящие глаза и почувствовала
такую глубокую боль, какой никогда не знала до этого.
- Я все сделала неправильно. Мамушка. Не знаю, как я могла наделать
так много ошибок. Я не понимаю.
- Мисс Скарлетт, ты сделала то, что должна была сделать. Никто не мо-
жет сделать больше этого. Господь послал тебе тяжелое бремя, и ты его
несла. Нет смысла спрашивать, почему это было предназначено именно тебе
и чего тебе стоило нести его. Что сделано, то сделано. Не мучай себя
сейчас.
Мамушкины тяжелые ресницы закрыли слезы, которые сверкали в тусклом
свете, и ее тяжелое дыхание замедлилось во сне.
"Как я могу не раздражаться? - хотелось закричать Скарлетт. - Моя
жизнь разрушена, и я не знаю, что мне делать. Мне нужен Ретт, но он
ушел. Мне нужна ты, но и ты покидаешь меня".
Она подняла голову, вытерла рукавом слезы и выпрямилась. Угли в печке
сгорели, а ведро пусто. Ей надо его наполнить, ей надо поддерживать
огонь. Комната начинала охлаждаться, а Мамушка должна быть в тепле.
Скарлетт натянула лоскутное покрывало на хрупкое тело Мамушки, затем вы-
несла ведро в холодную темень двора. Она поспешила в сторону угольного
склада, сожалея, что не накинула шаль.
Луны не было видно, только серебряный полумесяц затерялся в облаке.
Воздух был тяжелый от ночной влаги, и несколько не спрятанных облака-
ми звезд казались очень далекими и холодными, как лед. Скарлетт продрог-
ла.
Чернота вокруг казалась бесформенной, бесконечной. Она торопливо отп-
равилась в центр двора, ничего не видя перед собой, и теперь не могла
воспроизвести знакомые очертания печного домика и конюшни, которые долж-
ны быть рядом. Она огляделась в панике, ища белый силуэт дома, который
только что покинула. Но он тоже был бесформенным и темным. Свет не горел
нигде. Казалось, она затерялась в молчаливом и неизвестном мире. Ничто
не шевелилось в ночи: ни листочек на дереве, ни перо с птичьего крыла.
