узкий канал. Порою Скарлетт казалось, что, если бы Ретт уделял ей поло-
вину того внимания и нежности, которыми он окружал Бонни, жизнь стала бы
иной. Порой ей было даже трудно улыбнуться, когда люди говорили: "До че-
го же капитан Батлер обожествляет свою девочку!" Но если она не улыбнет-
ся, людям это может показаться странным, а Скарлетт не хотелось призна-
ваться даже себе в том, что она ревнует к маленькой девочке, тем более
что эта девочка - ее любимое дитя. Скарлетт всегда хотелось занимать
главное место в сердцах окружающих, а сейчас ей стало ясно, что Ретт и
Бонни всегда будут занимать главное место в сердце друг друга.
Ретт часто возвращался домой поздно ночью, но всегда был трезв. Скар-
летт нередко слышала, как он тихонько насвистывал, проходя по площадке
мимо ее закрытой двери. Иногда вместе с ним в дом приходили какие-то лю-
ди и сидели в столовой, разговаривая за коньяком. Это были не те люди, с
которыми он пил в первый год после свадьбы. Богатые "саквояжники", под-
липалы, республиканцы не появлялись больше в доме по его приглашению.
Скарлетт, подкравшись на цыпочках к перилам лестничной площадки, прислу-
шивалась и, к своему изумлению, часто слышала голоса Рене Пикара, Хью
Элсинга, братьев Симмонсов и Энди Боннелла. И всегда там были дедушка
Мерриуэзер и дядя Генри. Однажды, к своему удивлению, она услышала голос
доктора Мида. А ведь все эти люди когда-то считали, что Ретта мало пове-
сить!
Эта группа была неразрывно связана в ее сознании со смертью Фрэнка, а
поздние возвращения Ретта еще больше приводили ей на память времена,
предшествовавшие налету ку-клукс-клана, когда Фрэнк расстался с жизнью.
Она с ужасом вспомнила слова Ретта о том, что он даже готов вступить в
этот их чертов клан, лишь бы стать уважаемым гражданином, хотя он наде-
ется, что господь бог не наложит на него столь тяжкого испытания. А что,
если Ретт, как Фрэнк...
Однажды ночью, когда он отсутствовал дольше обычного, Скарлетт по-
чувствовала, что больше не в состоянии выносить напряжение. Услышав звук
ключа, поворачиваемого в замке, она накинула капот и, выйдя на освещен-
ную газом площадку лестницы, встретила его у верхней ступеньки. При виде
ее задумчивое и отрешенное выражение на его лице тотчас сменилось удив-
лением.
- Ретт, я должна знать! Я должна знать: вы случайно... не состоите ли
вы в клане... и потому задерживаетесь так долго! Вы в самом деле вступи-
ли...
При свете ярко горевшего газа он равнодушно посмотрел на нее, потом
улыбнулся.
- Вы безнадежно отстали, - сказал он. - В Атланте нет ку-клукс-клана.
В Джорджии вообще его, скорей всего, нет. Вы просто наслушались всяких
россказней про клан, которые распространяют ваши друзья - подлипалы и
"саквояжники".
- Нет ку-клукс-клана? Вы говорите неправду, чтобы успокоить меня?
- Дорогая моя, когда же я пытался вас успокаивать? Нет, ку-клукс-кла-
на не существует. Мы решили, что от него больше вреда, чем пользы, пото-
му что он только раздувал ненависть янки и лил воду на мельницу его пре-
восходительства губернатора Баллока, давая повод для расправ. К тому же
Баллок знает, что сумеет продержаться у власти, лишь пока федеральное
правительство и газеты янки будут убеждены в том, что Джорджия полна
бунтовщиков и за каждым кустом сидит куклуксклановец. И вот, чтобы не
расставаться с креслом, он отчаянно изобретал всякие возмутительные ис-
тории про ку-клукс-клан, рассказывая направо и налево о том, как верных
республиканцев подвешивают за большие пальцы, а честных негров линчуют,
обвинив в изнасиловании. Он стреляет по несуществующим мишеням, и он это
знает. Благодарю вас за то, что вы за меня волнуетесь, но ку-клукс-клан
перестал существовать вскоре после того, как я отошел от подлипал и
превратился в скромного демократа.
Почти все, что он говорил насчет губернатора Баллока, вошло у Скар-
летт в одно ухо и вышло в другое, ибо мозг ее заполняла радостная мысль,
что клана больше нет. Ретта не убьют, как убили Фрэнка; она не потеряет
своей лавки и своих денег. Но одно слово, сказанное Реттом, всплыло в ее
сознании. Он сказал: "мы", как нечто само собою разумеющееся, связывая
себя с теми, кого называл прежде "старой гвардией".
- Ретт, - неожиданно спросила она, - а вы имели какое-то отношение к
роспуску клана?
Он посмотрел на нее долгим взглядом, и в глазах его затанцевали ис-
корки.
- Да, любовь моя. Эшли Уилкс и я главным образом за это в ответе.
- Эшли... и вы?
- Да, хотя это и звучит пошло, но политика укладывает очень разных
людей в одну постель. А ни я, ни Эшли не жаждем очутиться в одной посте-
ли, однако... Эшли никогда не верил в ку-клукс-клан, потому что он вооб-
ще против насилия. А я никогда не верил, потому что все это просто идио-
тизм и таким путем ничего не добьешься. Это единственный способ заста-
вить янки сидеть у нас на шее до второго пришествия. И вот мы с Эшли
убедили горячие головы, что сумеем добиться куда большего, наблюдая, вы-
жидая и кое-что делая, чем если наденем ночные рубашки и будем размахи-
вать огненными крестами.
- Не хотите же вы сказать, что мужчины приняли ваш совет при том, что
вы...
- Что я спекулянт? Подлипала? Человек, действовавший заодно с янки?
Вы забываете, миссис Батлер, что я теперь добропорядочный демократ, пре-
данный до последней капли крови благородной цели вытащить наш любимый
штат из рук насильников! Я дал им хороший совет, и они его послушались.
Не менее хорошие советы даю я и по другим вопросам, связанным с полити-
кой. У нас в законодательном собрании теперь - демократическое
большинство, верно? И очень скоро, любовь моя, мы засадим кое-кого из
наших добрых друзей-республиканцев за решетку. Слишком они стали алчны-
ми, слишком в открытую повели игру.
- И вы поможете засадить их в тюрьму? Но ведь это же были ваши
друзья! Они взяли вас в свою компанию, когда выпускали железнодорожные
акции, на которых вы заработали тысячи.
Ретт вдруг усмехнулся, как бывало, - с легкой издевкой.
- О, я им за это не помню зла. Но я перешел на другую сторону, и если
в моих силах помочь засадить их туда, где им место, я это сделаю. И вы
еще увидите, какую пользу мне это принесет! Я достаточно осведомлен о
подоплеке некоторых дел, и мои знания могут очень пригодиться, когда за-
конодательное собрание начнет копаться в этих делах, а, судя по всему,
это не за горами. Займется собрание и губернатором и, если сумеет, заса-
дит и его в тюрьму. Предупредите-ка лучших ваших добрых друзей Гелертов
и Хандонов, чтобы они готовились покинуть город, потому что, если сцапа-
ют губернатора, им того же не миновать.
Но Скарлетт слишком долго наблюдала, как республиканцы, опираясь на
армию янки, правили Джорджией, чтобы поверить небрежно брошенным словам
Ретта. Слишком прочно сидел в своем кресле губернатор, чтобы какое-либо
законодательное собрание могло сладить с ним, а тем более посадить его в
тюрьму.
- Какую вы несете чушь, - заметила она.
- Если его и не посадят в тюрьму, то уж во всяком случае не переизбе-
рут. В следующий раз губернатором у нас будет демократ - для разнообра-
зия.
- И я полагаю, это тоже будет делом ваших рук? - иронически спросила
она.
- Конечно, моя кошечка. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Потому так
поздно и домой прихожу. Я работаю больше, чем работал лопатой во времена
золотой лихорадки: пытаюсь помочь провести выборы. И я знаю, это причи-
нит вам боль, миссис Батлер, - но я дал немало денег на их организацию.
Помните, много лет тому назад вы сказали мне в лавке Фрэнка, что я пос-
тупаю бесчестно, держа у себя золото Конфедерации? Вот теперь, наконец,
я согласился с вами, и золото Конфедерации идет на то, чтобы вернуть
конфедератам власть.
- Да вы швыряете деньги в крысиную нору!
- Что? Это вы демократическую партию называете крысиной норой? - Он с
насмешкой посмотрел на нее, и глаза его снова стали спокойными, ничего
не выражающими. - Мне безразлично, кто победит на выборах. Но мне небез-
различно то, что все теперь знают, сколько я положил на это сил и
сколько потратил денег. Об этом будут помнить не один год, и это прине-
сет пользу Бонни.
- Услышав ваши благочестивые речи, я даже испугалась, решив, что вы
изменили свои взгляды, но вижу сейчас, что вы так же неискренни по отно-
шению к демократам, как и ко всем остальным.
- Взглядов своих я не менял. Переменил только шкуру. Наверное, можно
закрасить пятна у леопарда, но, сколько их ни крась, он все равно лео-
пардом останется.
Бонни, проснувшаяся от звука голосов на лестнице, сонным голосом, но
повелительно позвала: "Папочка!" И Ретт шагнул было к ее двери мимо
Скарлетт.
- Ретт, обождите. Я еще хочу сказать вам кое-что. Перестаньте брать с
собой Бонни на политические митинги. Это производит нехорошее впечатле-
ние - что за причуда брать маленькую девочку в такие места! Да и вы сами
выглядите глупо. Мне в голову не приходило, что вы таскаете ее туда, по-
ка дядя Генри не упомянул об этом, видимо, считая, что я знаю, и...
Ретт круто повернулся к ней, лицо его стало жестким.
- А что тут плохого в том, что девочка сидит у отца на коленях, пока
он разговаривает с друзьями? Вам, возможно, кажется, что это выглядит
глупо, но это вовсе не так. Люди надолго запомнят, что Бонни сидела у
меня на коленях, когда я помогал выкуривать республиканцев из этого шта-
та. Люди надолго запомнят... - Лицо его утратило жесткость, в глазах за-
горелся лукавый огонек. - А вы знаете, когда Бонни спрашивают, кого она
больше всех любит, она говорит: "папочку и димикатов". А когда спрашива-
ют, кого она больше всех не любит, она говорит: "подлипал". Люди, слава
богу, помнят такое.
- И вы, очевидно, говорите ей, что я - подлипала! - не в силах сдер-
жать ярость, громко воскликнула Скарлетт.
- Папочка! - прозвенел детский голосок, на этот раз с возмущением, и
Ретт, смеясь, вошел в комнату дочери.
В октябре того года губернатор Баллок покинул свой пост и бежал из
Джорджии. Разграбление общественных фондов, непомерные траты и коррупция
достигли при его правлении таких размеров, что здание рухнуло под
собственной тяжестью. Даже в партии Баллока произошел раскол - столь ве-
лико было негодование публики. Демократы имели теперь большинство мест в
законодательном собрании, и это означало лишь одно. Баллок, узнав, что
собрание намеревается расследовать его деятельность, и опасаясь, что ему
предъявят импичмент, то есть отрешат от должности и посадят в тюрьму, -
не стал ждать. Он тайком, поспешно удрал, позаботившись о том, чтобы его
прошение об отставке было обнародовано лишь после того, как сам он бла-
гополучно достигнет Севера.
Когда весть об этом облетела город - через неделю после бегства Бал-
лока, - Атланта себя не помнила от возбуждения и радости. Улицы заполни-
лись народом, мужчины смеялись и, поздравляя друг друга, обменивались
рукопожатиями; женщины целовались и плакали. Все праздновали и устраива-
ли приемы, и пожарные были заняты по горло, воюя с пламенем, загоравшим-
ся от шутих, которые пускали на радостях мальчишки.
Опасность уже позади! Реконструкция почти закончилась! На всякий слу-
чай в губернаторах оставили республиканца, но в декабре предстояли новые
выборы, и никто не сомневался в том, каковы будут их результаты. А когда
выборы наступили, несмотря на отчаянные усилия республиканцев, в Джорд-
жии губернатором снова стал демократ.
И люди тоже радовались, тоже волновались, но иначе, чем тогда, когда
удрал Баллок. Радость была менее буйная, более прочувствованная, люди от
всей души благодарили бога, и все церкви были полны, и священники возно-
сили хвалу господу за избавление штата. К восторгу и радости примешива-
лась гордость - гордость за то, что в Джорджии удалось восстановить
