пуска у меня не было. А потом пришли янки, и один ихний жентмун - он
полковник был - пригляделся ко мне, ну и взял к себе в дом прибирать да
сапоги ему чистить. Вот так-то, мэм! Ну и я, конечно, нос задрал: надо
же, чтоб мене в дом взяли, как Порка, а ведь я-то всего-навсего полевой
работник. Вот я и сказал полковнику: "Я ведь полевой работник". А он...
Чего и говорить, мисс Скарлетт, янки ничегошеньки не понимают! Он и
знать не знал, в чем тут разница-то! Вот я и остался с ним и поехал с
ним в Саванну, когда генерал Шерман туда двинулся, и, господи, мисс
Скарлетт, в жизни не видал я такого - страсть что творилось, пока мы в
Саванну шли! Уж: и крали они, и жгли... И Тару они тоже сожгли, мисс
Скарлетт?
- Подожгли, да мы потушили пожар.
- Ну, скажу я вам, мэм, очень я рад это слышать. Тара - мой родной
дом, и я хочу вернуться туда. А как война-то кончилась, мой полковник и
говорит мне: "Ты, Сэм, поедешь со мной на Север. Я тебе хорошо буду пла-
тить". Ну, скажу я вам, мэм, мне, как всем неграм, до смерти хотелось
посмотреть, что такое эта свобода, а потом уж и домой вернуться. Вот я и
отправился на Север с полковником. Так-то, мэм. Поехали мы в Вашингтон,
и в Нуйорк, и в Бастон, где полковник жил. Вот так-то, мэм, стал я
негр-путешественник! Там у этих янки на улицах этакая прорва лошадей и
карет, мисс Скарлетт, что и не пересчитаешь! Я все боялся, что меня
вот-вот переедут!
- Понравилось тебе на Севере, Сэм?
Сэм поскреб голову, всю в густых мелких завитках.
- Понравилось - и не понравилось. Полковник - он человек страсть ка-
кой хороший и понимает нас, негров. А вот жена у него не такая. Жена
его, в первый раз как меня увидела, тут же назвала "мистером". Да, мэм,
так и сказала - я чуть не грохнулся, как она это сказанула. А полковник
ей сказал, чтоб она звала меня "Сэмом", ну потом так она меня и звала. А
все эти янки спервоначалу все звали меня "мистер О'Хара". И предлагали
посидеть с ними, будто я им ровня. Ну, а я-то ведь никогда с белыми гос-
подами не сиживал, да и старый я уже - где мне переучиваться. А они,
мисс Скарлетт, ко мне - ну, точно я им ровня, а в душе-то ведь не любили
меня - не любят они негров вообще. Да и потом боялись, потому как я та-
кой агромадный. И все про собак меня расспрашивали: как меня ими трави-
ли, да как меня били. А ведь, бог ты мой, мисс Скарлетт, меня же никто
никогда не бил! Вы-то знаете: мистер Джералд никогда бы не позволил,
чтобы кто ударил такого негра - я же дорого стою! Я рассказывал им, ка-
кая была мисс Эллин к неграм добрая и как она сидела со мной целую неде-
лю, когда я воспалением легких болел, только они мне не верили. И так я,
мисс Скарлетт, заскучал по мисс Эллин и по Таре, что чувствую, не могу
больше, вот ночью и ушел от них и добрался в товарных вагонах до самой
Тланты. А теперь ежели вы купите мне билет до Тары, я, понятно, очень
буду рад вернуться домой. И понятно, очень буду рад снова увидеть мисс
Эллин и мистера Джералда. Хватит с меня этой свободы. Я хочу, чтобы меня
кормили как надо и каждый день и говорили, что делать и чего не делать,
и ухаживали за мной, ежели я заболею. Вот, к примеру, ежели у меня снова
воспаление легких будет? Разве та леди-янки стала бы за мной ухаживать?
Нет, мэм! "Мистером О'Хара" она меня называла, а ходить за мной в жизни
не стала бы. А вот мисс Эллин, она за мной будет ходить, ежели я забо-
лею, и... Чего-нибудь не так, мисс Скарлетт?
- Папа и мама оба умерли, Сэм.
- Умерли? Что это вы так шутите-то, мисс Скарлетт? Не надо!
- Нисколько я не шучу. Это правда. Мама умерла, когда солдаты Шермана
пришли в Тару, а папа... его не стало в июне. Ах, Сэм, не надо плакать.
Пожалуйста, не надо! Если ты будешь плакать, я тоже заплачу. Не надо,
Сэм! Я просто этого не вынесу. Лучше не будем сейчас об этом говорить. Я
тебе все расскажу когда-нибудь потом... Мисс Сьюлин живет в Таре, и она
вышла замуж за очень хорошего человека, мистера Уилла Бентина. А мисс
Кэррин, она... - Скарлетт умолкла. Нет, никогда ей не объяснить этому
расплакавшемуся гиганту, что такое монастырь. - Она теперь живет в
Чарльстоне. А вот Порк и Присей - в Таре... Да ну же, Сэм, вытри нос. Ты
правда хочешь вернуться домой?
- Да, мэм, только не так теперь все будет - без мисс Эллин-то...
- Сэм, а ты не хочешь остаться в Атланте и поработать у меня? Мне ну-
жен кучер, очень нужен - ведь вокруг столько скверных людей.
- Да, мэм. Оно конечно - человек вам нужен. Я вот и сам хотел ска-
зать, что нечего вам ездить одной, мисс Скарлетт. Вы и понятия-то не
имеете, какие нынче развелись плохие негры, особливо здесь, в Палаточном
городке. Опасно вам здесь ездить-то. Я вот в Палаточном городке и двух
дней не пробыл, а уже слыхал, как они про вас толкуют. Вчера, когда вы
тут проезжали, а эти черные ведьмы принялись улюлюкать, я вас сразу
признал, да только вы больно быстро проехали, не мог я вас догнать. Зато
баб этих как следует вздул! Уж можете не сомневаться. Не заметили разве,
что сегодня-то никого здесь нет?
- Заметила и очень тебе благодарна, Сэм. Ну, так как же? Будешь у ме-
ня кучером?
- Мисс Скарлетт, спасибо вам, мэм, только я лучше уж в Тару подамся.
Большой Сэм стоял, не поднимая на нее глаз, бесцельно чертя голым
пальцем ноги в пыли дороги. Ему было явно не по себе.
- Но почему же? Я буду тебе хорошо платить. Нет, ты должен со мной
остаться.
Крупное черное лицо, на котором, как на лице ребенка, можно было сра-
зу все прочесть, обратилось к ней, и она увидела на нем страх. Сэм прид-
винулся ближе и, наклонившись над краем двуколки, зашептал:
- Мисс Скарлетт, уходить мне из Тланты надо. Мне бы только до Тары
добраться - там они меня не найдут. Я... я убил человека.
- Черного?
- Нет, мэм, белого. Солдата-янки. И теперь меня ищут. Потому я и
скрываюсь в Палаточном городке.
- Как же это тебя угораздило?
- Да пьяный он был и сказал чего-то такое, чего я уж стерпеть не мог,
ну, и схватил его за горло... Убивать-то его я не хотел, мисс Скарлетт,
да только руки у меня больно сильные, так что не успел я опомниться, а
он уже мертвый. Я так испугался, не знал, что и делать! Вот и прибежал
сюда прятаться, а как увидел вас вчера, когда вы мимо ехали, тут и ска-
зал себе: "Господи! Да ведь это ж мисс Скарлетт! Она уж позаботится обо
мне. Она не даст этим янки схватить меня. Она пошлет меня назад в Тару".
- Ты говоришь, тебя ищут? Они знают, что это ты сделал?
- Да, мэм, я ведь такой большой, меня ни с кем не спутаешь. Думается,
я, наверно, самый большой негр в Тланте. Они уже были тут вчера вечером,
но одна девчонка-негритянка отвела меня в хижину в лесу, там я и прятал-
ся, пока они не ушли.
Скарлетт сидела насупясь. То, что Сэм убил человека, не взволновало и
не расстроило ее, а вот то, что он не может быть у нее кучером, вызывало
досаду. Такой огромный негр охранял бы ее не хуже Арчи. Что ж, надо
как-то переправить его в Тару - нельзя же, чтобы янки схватили его.
Слишком он ценный негр - таких нельзя вешать. Он был лучшим надсмотрщи-
ком, какого знала Тара! Скарлетт и в голову не приходило, что он теперь
вольный. Она считала, что он по-прежнему принадлежит ей, как Порк, Ма-
мушка, и дядюшка Питер, и кухарка, и Присей. Она по-прежнему считала его
"своим", следовательно, одним из тех, о ком надо заботиться.
- Я сегодня же вечером отправлю тебя в Тару, - наконец сказала она. -
А сейчас, Сэм, мне еще надо проехать немного по этой дороге, но я вер-
нусь до заката солнца. Жди меня здесь. Никому не говори, куда ты собрал-
ся, и если у тебя есть шляпа, захвати ее, чтоб закрыть лицо.
- Нет у меня никакой шляпы.
- Ну, так вот тебе четвертак. Купи себе шляпу у одного из этих негров
и жди меня здесь.
- Да, мэм. - Сэм так и просиял: у него явно полегчало на душе от соз-
нания, что кто-то проявляет заботу о нем.
А Скарлетт в задумчивости поехала дальше. Уилл, конечно, обрадуется
появлению хорошего работника в Таре. От Порка было мало пользы в полях,
да никогда и не будет. С приездом Сэма Порк сможет переехать в Атланту и
жить вместе с Дилси, как Скарлетт и обещала ему, когда умер Джералд.
Когда она подъехала к лесопилке, солнце уже садилось - обычно а эти
часы она предпочитала быть дома. Джонни Гэллегер стоял в дверях жалкого
сарайчика, который служил кухней для маленького лагеря лесозаготовите-
лей. У барака, сооруженного из горбыля, где спали рабочие, на большом
бревне сидели четверо из пяти каторжников, которых Скарлетт определила
на лесопилку Джонни. Робы у них были грязные, пропахшие потом; когда они
устало двигали ногами, на щиколотках позвякивали цепи, и весь их вид го-
ворил об апатии и отчаянии. Какие они тощие, изнуренные, подумала Скар-
летт, внимательно оглядывая их, а ведь еще совсем недавно, когда она их
подряжала, это была крепкая команда. Они даже не подняли глаз при ее по-
явлении - только Джонни повернулся в ее сторону, небрежно стащил с голо-
вы шляпу. Выражение его узкого смуглого личика сразу стало твердым.
- Не нравится мне вид этих людей, - внезапно сказала Скарлетт. - Они
плохо выглядят. А где пятый?
- Говорит, что болен, - отрезал Джонни. - Он в бараке.
- А что с ним?
- Главным образом лень.
- Я хочу взглянуть на него.
- Не надо. Он скорей всего голый. Я сам им займусь. Завтра он у меня
уже будет на работе.
Скарлетт медлила в нерешительности и в эту минуту увидела, как один
из каторжников устало поднял голову и с неистребимой ненавистью посмот-
рел на Джонни, а потом снова уставился в землю.
- Ты их бьешь, этих людей, кнутом?
- Вот что, миссис Кеннеди, извините, но кто здесь управляющий? Вы
поставили меня на эту лесопилку и велели мне ею управлять. И сказали,
что не будете вмешиваться. Вы ведь на меня не можете пожаловаться, прав-
да? Разве я не приношу вам дохода в два раза больше, чем мистер Элсинг?
- Да, приносишь, - сказала Скарлетт, но при этом по телу ее пробежала
дрожь, словно на нее повеяло могильным холодом.
В этом лагере с его отвратительными бараками появилось что-то злове-
щее, чего не было при Хью Элсинге. Словно место это отъединили от ос-
тального мира, окружили высокими стенами - Скарлетт почувствовала, что
кровь у нее леденеет. Эти каторжники были здесь так удалены от всего,
настолько всецело зависели от Джонни Гэллегера, что вздумай он хлестать
их кнутом или вообще жестоко с ними обращаться, она скорее всего никогда
об этом и не узнает. Каторжники не решатся даже пожаловаться ей, стра-
шась более жестоких наказаний, которые могут обрушиться на них после ее
отъезда.
- Люди у тебя такие тощие. Ты их хорошо кормишь? Видит бог, я трачу
достаточно денег на их еду - они должны бы быть откормленными, как боро-
вы. На одну муку и свинину в прошлом месяце ушло тридцать долларов. Что
ты даешь им на ужин?
Она подошла к сараю, служившему кухней, и заглянула внутрь. Толстуха
мулатка, склонившаяся над ржавой старой плитой, поспешно выпрямилась,
присела при виде Скарлетт и тут же снова повернулась к горшку, где вари-
лись черные бобы. Скарлетт знала, что Джонни Гэллегер живет с мулаткой,
но решила лучше закрыть на это глаза. Ничего, кроме бобов и кукурузной
лепешки, жарившейся на сковороде, на кухне видно не было.
- У тебя, что же, ничего для этих людей больше нет?
- Нет, мэм.
- А в бобы ты не кладешь грудинки?
- Нет, мэм.
- Значит, бобы ты варишь без свинины. Но без свинины черные бобы есть
нельзя. Они же не дают никакой силы. А почему нет свинины?
- Мистер Джонни, он говорит - ни к чему класть ее, грудинку-то.
- Сейчас же положи грудинку. Где ты держишь свои припасы?
Негритянка в испуге закатила глаза, указывая на маленький чуланчик,
служивший кладовкой, и Скарлетт распахнула ведущую туда дверь. Она обна-
