Из баварца появились ножки, потом целая дамочка в шубке и тут ей пришлось
наступить на волчью шкуру, сброшенную... Это Путята постарался.
-- Зачем так с дорогой вещью? Поднимите немедленно, мужчина!-- томным
протяжным голосом велела женщина.
-- Нет, не подниму, потому что люба ты мне. Как увидел тебя, так сразу и
полюбил, -- рапортовал Путята.
-- Через тонированное стекло невозможно,-- с некоторым сомнением сказала
дамочка.
-- Мне все возможно, павушка, у меня сетчатка поляризацию света творит.
Женщина подошла поближе и провела пальцами по кольчуге Путяты:
-- Железный ты какой-то, жесткий, твердый.
-- А под железом я, любушка, мягкий, вкусный.
-- Ах, какой интересный мужчина, просто консервированный помидорчик.--
отозвалась дамочка, которую, похоже, Путята все-таки смог впечатлить.
-- Ради тебя стараюсь, прохлада души моей.
Двери ресторана выпустили квадратного типа в элегантном костюме.
-- Эй, мешаешь же даме пройти,-- упрекнул он Путяту, двигаясь навстречу с
массивной грацией носорога.
Дама не дама, а скорее всего недавняя путана, которая сделала карьеру одним
своим местом и ныне возглавляет бюро добрых сексуальных услуг, известное
крутым парням во всей округе. И сейчас этот "квадрат" будет меня мочить, с
тоской подумал Митя, пусть даже за компанию с Путятой, но все равно будет
больно и обидно.
-- И тебя кто звал, липкий?-- недовольно буркнул Путята, явно не осознавая
неприятностей.-- Зачем настроение спортить собрался? Видишь же, ни одной
злобинки у меня в лице, толико мир и любовь на нем написаны.
-- Сейчас я на твоей роже деревянной много чего напишу. Причем за дело. Ну,
куда ты встреваешь, лохматый? Или это ты байер Светке подарил?-- такой вопрос
"квадрата" явно предшествовал побоям.
-- Упоминание твое о мелких подношениях считаю неуместным. Я когда-то тестю
своему алчному три деревни в вотчину отписал, да еще лучшую свору борзых
впридачу, ино не хотел мне Евпраксьюшку отдавать.
И Путята отмахнулся от "липкого" рукой, облаченной в кольчужную перчатку.
Квадратный тип ударился о крыло байера, а затем сполз в лужу, роняя красную
соплю, и превращаясь в кучу.
-- Я же тебе говорил "отстань",-- сказал Путята куче, словно бы в
оправдание.-- Безгрешно я тебя ударил, нисколько не осерчав.-- А затем
обратился к женщине с покаянным словом.-- Прости, если это был суженый твой.
Но, как говорится, был да сплыл...
Прекрасная незнакомка, скорее всего, не слишком расстроилась падению
"суженого", поэтому слушала благосклонно. Но двери ресторана прервали
покаяние Путяты, выбросив еще три существа, не таких элегантных, как
"суженый", но таких же массивных и враждебно настроенных.
-- Ой, мальчики, бегите,-- протянула женщина, несколько расстроившись из-за
быстрого окончания спектакля.
-- Митрий, подержи-ка пиво, только смотри, не урони.-- Путята вручил
авоську Галкину.
Сражение не затянулось надолго, отразившись в Митиных глазах скоротечным
мельканьем разнообразных частей тел и предметов.
Один из выбежавших схлопотал кистенем прямо в лоб. Другой потянулся под
мышку, где топорщилась кобура, но, получив от Путяты порцию дорожной грязи в
глаза, надолго утратил ориентацию в пространстве. Третий, каратист, красиво
прыгнул ногой вперед, но Путята перехватил его за щиколотку и резко сдернул
вниз, на грешную землю. Каратист вскоре был отправлен по воздуху в обратный
рейс, в конце которого сокрушил потерявшего ориентацию товарища. Оба, не
найдя почву под ногами, врезались в дверь ресторана. На свое несчастье роль
масла в бутерброде сыграл стоящий перед дверью швейцар.
Трое быков плюс невинно пострадавший швейцар предались заслуженному отдыху
на крылечке, поэтому кто выбегал из дверей следом, спотыкался и участвовал в
построении кучи малы.
А Путята погладил рукоятку меча и подхватил, нет не пиво, а бабенку. Та
взвизгнула, но, похоже, не от страха, а от восхищения, и заболтала ножкой.
Аппетитная, надо сказать, бабенка досталась смелому витязю. Это был вынужден
признать и Митя, который поспешил за Путятой и его добычей, боясь получить по
затылку от посетителей ресторана и опасаясь уронить "Туборг". Заляпанную
волчью шкуру тоже приходилось тащить.
Решительный разрез длинного бархатного платья выдавал стремительные линии
ног, внушительная несколько ненатуральная грудь зазывно тряслась в глубоком
декольте, заднее место было столь же натянуто округлым как и бюст... А духи,
духи были подобраны высокооплачиваемым профессионалом, хотя и применялись в
несколько неумеренном количестве, поэтому образовывали многометровый шлейф.
Дама, конечно, видала уже виды, однако великолепная семерка, вставшая на
постой в квартире Дмитрия, произвела на нее впечатление.
Впрочем, как зафиксировал Галкин, нервы у нее были ничего, иначе бы она
ударилась в истерику, или вообще хлопнулась бы в обморок, закатив прекрасные
глаза.
-- Ой, мальчики, какие вы нарядные, прикинутые, с фенечками. А зачем вам
эта штучка и та палочка?
-- Эта штучка, зазноба ты моя, зовется булава, и служит толико тому, чтобы
головы своими лепестками компостировать. А палочка-ковырялочка именуется
сулицей. Мечется она так,-- свой рассказ Путята сопровождал поясняющими
телодвижениями.-- Подивись, какой наконечник с зубчиками, так запросто не
вытащить. Из щита, например, ино из мяса на лядви -- ежели доспех пробьет.
Тут и Ракша охотно подключился.
-- А вот это сабелька, она обоюдоострая только на елмани, то есть на конце,
поколику ей рубить надо, лучше с коня, с потягом. Есть тут и дол, выемка, по
которой кровь стекает и клинок не ржавит.
-- А я с коня больше любил топором бить.-- вступил косматый Еруслан.-- Сила
удара хоть куда, череп вместе с мисюркой напополам и даже отдачи не почуешь.
Кто-то может сказать, что сабля много легче, но ведь воину не легкости
добиваться надо, а скорой вражеской погибели.
Дамочка слегка завибрировала и прижалась к Мите, который показался ей
наиболее безобидным и предсказуемым, благодаря свой невзрачной наружности и
скромной мускулатуре.
-- Эй, юноша, они мне не сделают больно?
Митя ощутил какое-то неприличное удовольствие из-за того, что появилось
существо, если более испуганное, чем он, и поспешил "утешить".
-- Я, конечно, не эксперт. Но мне кажется, что если топором сильно ударить
по черепу, незащищенному шлемом, то это практически не больно. Оп-ля и свет в
конце туннеля.
-- Ну, что ты, сладкая моя, спужалась, мы зря не обидим,-- Путята элегантно
поднес рюмку с водкой красавице, а Мал заиграл на визгливой дудке что-то
неудобоваримое.-- Вкуси, заноза сердца моего.
Красавица не стала кочевряжиться, мгновенно хлопнула сто граммов "для
храбрости", не поморщилась и не попросила закусить. При свете лампы Митя
приметил, что она давно уже не девушка. Хотя годы никоим образом не испортили
ее. Скорее наоборот.
-- А ты, Митяй, не думай, что мы невоспитаннее, чем вы,-- сказал, закусив,
Путята.-- Топором по черепу -- это, конечно, некультурно. Но ведь каждый раз,
чтобы чужую жизнь похитить, ты свою собственную вражескому острию подставляешь
и смело ссышь в лицо опасности. А сейчас что? Пухлый извращенец, сидючи в
светлом тереме на капитолийском, скажем, холме, кнопочку надавит и полетит
невидимая смертушка, от коей сгорит вмиг десяток изб, и все что в них, от
младенчика до мышки. И назовется все это не злодейством, а миротворчеством.
-- Мы считаем, что каждый имеет право прославиться через честный подвиг и
погибнуть со страданием в первом ряду. Ты того же мнения, боярыня?--
поинтересовался Ракша.
Беловласый молодец с косичками в льняной бороде, похоже, приглянулся даме
даже больше чем Путята.
-- Боярыню Светланой зовут.-- представилась красавица и хихикнула.-- Что
касается меня, я предпочитаю любовные поединки.
-- Не боярыня она, а конкретно путана,-- обиженно буркнул Путята.-- Хотя я
Ракшу не осуждаю. Тоже был уязвлен добротою лица и тела этой, понимаешь,
боярыни. Ладно, пойду я, поточу свой меч.-- задумчиво закончил он.
-- А вот мое оружие -- крест и покаяние,-- сказал светлоликий Глеб.--
Однако и меч сгодится для предварительного вразумления грешников.
-- У меня тоже оружие имеется,-- заметила прекрасная Светлана.
Как все больше подмечал Митя, прекрасность ее зависела от умелого сокрытия
возраста от наблюдателей. Лицо, в любом случае, благодаря обилию косметики
выдавало обширное и сложное прошлое, и глаза принадлежали явно не наивной
простушке, а человеку опытному. Но вот остальное "вооружение", что талия, что
коса, что бюст, не говоря уж о шубке, были на высоте.
-- А я тебя, кажется, узнала, хоть ты и неприметный,-- сказала Светлана
Мите, и он стал мучительно вспоминать, где и когда.
-- Ну что вы, Светлана, ты не для меня, ты только не обижайся...
-- А чего обидного, ты ж в институте вертелся.
-- Каком еще институте?-- оторопел Митя, чувствуя уже неладное.
-- Каком-таком институте?-- цепко отреагировал Путята.
-- В таком-сяком, в кирпичевском. Я там работала когда-то, а если точнее,
не столь уж давно, пару лет назад.
Митя встрепенулся. Это ж нарочно не придумаешь! Едва появляется компания
ряженых психопатов, задумавших пробраться в центр кагэбэшной науки, как тут же
словно из пены пивной возникает дура, которая всуе упоминает эту секретную
контору. А может она, вообще, ментовская наводчица?
-- И зачем работала при своей красе писанной?-- ласково подмигнул Ракша.--
Утехи ради либо за пропитание? Чему предавалась там долгими трудоднями?
-- Мальчики-с-пальчики мои, а об этом никак не нельзя.-- Светлана повела
пальчиком около губок.
-- Может, над плитой зазнобу подвесить?-- предложил Еруслан, у которого до
сих пор не было видно глаз.
Женщина мигом прижалась к Мите и как будто даже задрожала.
-- Это что отморозки, что ли? Сразу так, над плитой.
-- Да я тебя, за эти слова про институт, на привокзальную площадь отправил
бы работать, без выходных,-- сказал, но не слишком громко Митя, стараясь
отстраниться от женщины.
-- Мы -- витязи, в отличие от этого мелкого фраера,-- пьяно икнув сообщил
Еруслан. Он тяжело поднялся и потянулся к максимально отшатнувшейся
Светлане.-- Человеку без бабы можно, но не нужно. Раззуделась плоть моя на
твои прелести.
-- От возбуждения плотского хорошо помогает колокольный звон, особенно если
сам звонишь,-- заметил Глеб, однако не поторопился на помощь грешнице.-- Боюсь
и у меня раззудится, я ведь последний раз блудом занимался в допетровские
времена. На масленицу, разговелся как-то значит, в баню пошел. Тут откуда ни
возьмись, девки голые... Может, я в чужую баню попал? А потом триста лет
блудный грех замаливал, звонил, значит, в колокола...
-- Это из-за Глеба царь-колокол свалился,-- подмигнул Мал, который, тоже
стал пристраиваться к женщине.
Митя сильно вспотел. Так называемое чувство чести требовало от него
вступиться, но чувство самосохранения заставляло отвалить подальше от этой
путаны. Или наводчицы. Она ведь в других обстоятельствах даже не плюнула бы в
его сторону.
По счастью избавление пришло с неожиданной стороны. Достаточно было
Еруслану ущипнуть даму за грудь, как он получил от нее кулаком в челюсть и
локтем под дых.
-- Ну что, полегчало плоти?-- бесстрашно спросила Светлана, однако не
добавила бандиту своей длинной ногой, чем сильно расстроила Митю.
Еруслан полежал, сопя, на полу, как будто у него сели батарейки, но затем
стал подниматься, сплевывая, и хватаясь за нож, заткнутый за голенище.
- Хвит стендр хейдар хлин фюр гамни мину,-- задумчиво произнес Эйнар,
однако осталось непонятно, на чьей он стороне.
-- Остынь, Еруслан,-- сказал Путята...-- Баба ведь, и причем справная, одни
сиси силиконовые чего стоят, не одну тысячу. Окромя того, не татары мы, чтобы
